Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Клим Саныч, добрый день.
Клим Жуков. Добрый день. Всем привет.
Д.Ю. За стеной чинят секретный туалет, потому будут жужжать немного. Взбудораженная общественность требует продолжения.
Клим Жуков. В прошлый раз мы закончили с четвёртой серией.
Д.Ю. Да.
Клим Жуков. Т.е. сейчас нужно, таким образом, разобраться с пятой.
Д.Ю. Да.
Клим Жуков. Как ни странно. Вот сейчас мы с ней и разберёмся. Пятая серия – это, прямо скажем, она такая грустненькая, я, честно говоря, даже как-то, когда первый раз смотрел, довольно давно, не ожидал, что будет такой накал.
Д.Ю. Печали.
Клим Жуков. Печали, да. Т.е. первые две серии подготовили меня к тому, что, ну как минимум, там есть над чем поржать безостановочно, потому что учитель химии в белых трусах с пистолетом посреди пустыни – это смешно, ну опять же когда ванна растворилась и упала сквозь этаж…
Д.Ю. Тоже весело, да, с упокойником.
Клим Жуков. Да-да-да, там совсем... Очень, очень смешно местами, честно говоря. А тут что-то, конечно, такой накал безысходности, что я прямо был готов зачислить фильм «Во все тяжкие» уже не в криминальные драмы, а в фильмы ужасов социальные, там что-то такое приближается уже к Кнуту Гамсуну, книжка «Голод» или что-нибудь в этом духе.
Д.Ю. Глубоко берёт Гиллиган, молодец!
Клим Жуков. Да. Ну Гиллиган и команда, которая с ним работает, он же там не один.
Д.Ю. Ну всё равно – голова!
Клим Жуков. Не, ну конечно, конечно. Там всё, прямо скажем, очень печально, потому что буквально с самого начала… Да, извините, ещё раз: мы не берёмся пересказывать фильм, комментируя каждый свершившийся эпизод, а разбираем его, как некое философско-драматическое целое.
Д.Ю. Феноме́н. Или фено́мен – как …?
Клим Жуков. Да. Наверное, фено́мен всё-таки, если по-латыни. А вы уж, если захотите посмотреть, ну уж посмотрите, тем более она скоро, вот-вот прямо появится в настоящем переводе.
Д.Ю. Да-да, там все вопросы упираются в известное устройство – как только административное устройство налаживается, всё сразу появляется, ждите секретного сигнала.
Клим Жуков. Так вот, зашли с самого начала буквально с козырей, потому что мы помним, что в прошлой серии Джесси Пинкман очень сильно поссорился с родителями, ему выдвинули некий ультиматум, что ты давай-ка берись за свою жизнь, делай с ней что-нибудь хорошее наконец уже.
Д.Ю. Наркоман проклятый, да.
Клим Жуков. Родителей можно понять, но, в общем, и Пинкмана можно понять, и он честно одевается в костюм с галстуком, причёсывается весь такой, закосил на интеллигента и идёт прямо по объявлениям устраиваться на работу. Собеседование – блеск вообще, потому что у Пинкмана некая сurriculum vitae с собой, что он там мог написать, правда, я с трудом себе представляю: закончил школу, потом работал малолетним дебилом.
Д.Ю. Варил наркотики.
Клим Жуков. Да. Перед ним сидит такой престарелый кадровик, как теперь говорят – HR.
Д.Ю. Да, Human Resource.
Клим Жуков. Я предпочитаю говорить: завкадрами, товарищ завкадрами. Вот сидит товарищ завкадрами некоего кредитно-финансового учреждения, ну и товарищ Пинкман перед ним расстилается, говорит, что «я там ещё не написал, что у меня огромный опыт работы в продажах». Он говорит: «Ну вы не понимаете, это, видимо, нам не очень потребуется». Он говорит: «А вот у меня там ещё была… некие там у меня продвинутые скиллы в искусствах». Говорит: «Да и это нам не потребуется». Он говорит: «А что же вам потребуется?» Тот говорит: «Да вот это» - после чего открывает жалюзи, а по тротуарчику перед учреждением расхаживает чувак в костюме доллара и вертит стрелкой – типа, заходите сюда. Вот это потолок работы, на которую может рассчитывать мистер Пинкман вот буквально с порога – зашёл, и его сразу взяли работать долларом.
Д.Ю. Человек-бутерброд – это когда-то при советской власти называлось, где там эти две висят на тебе с рекламами.
Клим Жуков. Да, вот он человеком-бутербродом может работать, телефоном МТС, кем ещё – белочкой, гамбургером…
Д.Ю. Пиццей.
Клим Жуков. Пиццей – вот такой артист оригинального жанра. Всё. Ну и конечно, Пинкман такой: «Офигеть!» Т.е. понятно, что если мы сейчас говорили, что у учителя зарплата 2700 долларов, и это ещё неплохо, ну возможно, если он сильной квалификации, как мистер Уайт, у него там ещё и больше, видимо…
Д.Ю. Тут, кстати, нас резко поправили в комментах – что вот такая, вы говорите, у него нищенская зарплата… Это не мы говорим, это граждане, которые живут в США, говорят.
Клим Жуков. Это их официальный сайт Альбукерки говорит, это не граждане.
Д.Ю. Да, это нищенская зарплата. «А вот нищий учитель в США может себе позволить дом, две машины, содержать семью, и всё такое – а наш учитель?»
Клим Жуков. Ну мы же сейчас говорим про американского учителя, а не про нашего, фильм-то «Во все тяжкие», а не «Завод»…
Д.Ю. Мне всегда интересно: вот ты живёшь, а у тебя сосед, например, а у него папа миллионер, а у тебя папа сантехник – тут вопрос сразу: а почему твой папа не миллионер? Ведь есть же живой пример – вот миллионер, пожалуйста, им может стать любой, как нам рассказывают. Почему твой папа не миллионер? Скажи ему…
Клим Жуков. Он мало унитазов починил.
Д.Ю. Да, пусть будет миллионером. Ну то же самое и тут – как там: «Капитализм – счастье! Зае…сь!» Что вам не нравится-то, ёлы-палы? Становитесь все миллионерами, живите богато, как в США, всё будет хорошо.
Клим Жуков. Я открою страшную тайну: это не дом Уолтера Уайта, и машины не Уолтера Уайта, потому что они у него все в кредите, они все кредитные, потому что дом у него в ипотеке уже два раза – он в ипотеке и заложен.
Д.Ю. Дети не понимают.
Клим Жуков. Потому что это всё в Америке выплачивается не просто годами, а конкретно всю жизнь, т.е. у тебя долгов столько, что ты их там хорошо, если лет за 30 расплюёшь – это вообще неплохо.
Д.Ю. Ну это уже, я просто не помню, 20 лет талдычу одно и то же, поэтому я забываю, про что говорили, про что не говорили – типичный пример: хочу получить образование, под это тоже можно взять кредит. Вот взял кредит, и если, закончив американский вуз, ты за полученное образование расплатишься к 40 годам, то это успешно вообще. Быстро, успешно, и работа была, и не пролетел ни с чем, и выплатил, и все счастливы.
Клим Жуков. С образованием угадал – это тоже ещё непросто.
Д.Ю. Так точно, да, пригодился по этой специальности, с этим образованием. Ну как-то да, может себе позволить.
Клим Жуков. Это был такой президент Рональд Рейган, бывший актёр, не оригинальных жанров, а большого кино, конечно, придумал не он, но при нём все решили, что капитализм, и счастье, и зае…сь – это когда можно непрерывно продавать свою продукцию, или свои услуги. Чтобы её продавать, у населения должны быть деньги, иначе невозможно, у них не будет платёжеспособного спроса. Денег населению раздавать нельзя, потому что нет гарантии, что они будут тратить на то, что нужно, это во-первых, а во-вторых, большое количество денежной массы означает инфляцию. США как самая главная, ну одна из двух тогда главнейших экономик мира не могла себе позволить инфляции, ну по крайней мере, большой, внутри страны, ни в коем случае, это не признак центральной экономики мировой. Это хорошо, когда на периферии где-то – вот там да, для местных капиталистических элиток инфляция очень полезна, потому что…
Д.Ю. В Зимбабве каком-нибудь.
Клим Жуков. Да, или теперь в РФ, потому что можно, продав что-то на доллары, приехать к себе, и у тебя окажется там разом в 20-30 раз больше денег, просто за счёт пересечения границы – всё. Поэтому выход только один – раздавать кредиты, и поэтому кредиты там стали довольно дешёвые, их стали раздавать массово, но вдруг выяснилось, что это всё на населении не останавливается, потому что кредиты стали брать все, включая большие капиталистические предприятия, а кредит – это же тоже товар некий, т.е. можно взять один кредит и им расплатиться за предыдущий кредит.
Д.Ю. Да, этому нас быстро научили, кстати.
Клим Жуков. Это именно так. Ну в силу того, что они там очень сильно дешевле, чем у нас, уже тогда были, то в этом, в общем, кажется нет ничего проблемного: вот ты взял кредит, чтобы выплатить следующий кредит, а ещё у тебя остались какие-то деньги, чтобы потратить, например, на производство, ну если вы хозяин завода, я условно говорю. Таким образом, с этого производства вы получите некую прибыль, за счёт которой вы сможете заплатить за два предыдущих кредита или взять третий кредит, чтобы ещё сильнее подстегнуть своё предприятие, например, купить второй завод. Но это же не ваш завод получается, а завод банка, потому что вы пока не расплатились с двумя предыдущими кредитами, а у вас уже есть третий. Банку прекращать выдавать кредиты уже нельзя, просто потому что он живёт с этих процентов. Третий момент, который наложился на всё это – стали торговать деньгами активно. Торговали деньгами, конечно, и до этого, но активно включилась финансовая биржа в процесс кредитной истории. Это всё закончилось тем, что выяснилось, что денег в стране нет вообще, т.е. совсем, потому что есть только долги у всех. Ну это смогли купировать ровно одним способом – когда вдруг, абсолютно неожиданно для всех, в первую очередь для американского Госдепа, самоликвидировался СССР, там столько триллионов долларов поступило, что на ближайшие 20 лет вдруг…
Д.Ю. Все проблемы были решены.
Клим Жуков. …у США все проблемы были решены. Но система этой рейганомики в общем никуда не делась, она, конечно, не такая уже, как была тогда, в 1980-е годы, но система ровно та же самая: гражданин, который живёт, например, в благословенном богоспасаемом городе Альбукерке, имеет дом, ну как нам кажется, шикарный, т.е. у него там две спальни, гостевая спальня, гостиная, рабочий кабинет, что там ещё: бойлерная своя – вы представляете, как живут шикарно! Свой 10-метровый или там 8-метровый бассейн, на заднем дворике. Собственно, задний дворик, в конце концов – это же мечта! Гараж, две машины. Вот это кажущееся нам шикарным жильё человек приобретает, как правило, в кредит, если он, конечно, не сильно богатый, но сильно богатый покупает другое жильё обычно. Он покупает его в кредит, ровно так же, как и машину он покупает в кредит, более того, он ещё и телевизор скорее всего тоже покупает в кредит, и потом за всё это расплачивается. Более того, у него могут быть проблемы, например, с работой, у него не всё пошло так, как он планировал, тогда он берёт новый кредит, как, собственно говоря, и сделал мистер Уайт, если мы говорим о конкретном персонаже в фильме – он там живёт, мягко говоря, очень не здорово, потому что кажущийся нам шикарным собственный дом – это халупа, и более того, там есть точные указания на то, что это халупа, потому что там это разваливается, бойлер не работает, трубы ржавые, пол гнилой, и учитель школьный просто не может накопить нужное количество наличности, чтобы элементарно поменять бойлер, поменять трубы, починить пол. Пока не начинает торговать наркотиками.
Д.Ю. Да! И жизнь не налаживается.
Клим Жуков. Да. Ну а по факту это не его дом. У него зарплата 2700, повторюсь, возможно, т.к. у него всё-таки профессорская степень, и он как бы мы сказали, Заслуженный учитель СССР и педагог высшей категории, возможно, у него несколько больше, т.е. он получает совсем много для учителя, но всё равно там даже 3 тысячи долларов – это же даже не средняя зарплата по меркам той самой Альбукерке, как там говорит их официальный сайт, потому что там средняя зарплата 5,5 – 6 тысяч долларов считается, и она не у учителя, отнюдь. Хорошая зарплата – 8 тысяч долларов, что тоже, кстати говоря, прямо скажем, по американским меркам не огромные деньги, это просто нормальные деньги.
Так вот, у него дом, он в кредите, поэтому не надо нам, пожалуйста, рассказывать, что он там замечательно живёт, а наш учитель так себе позволить не может. Наш учитель пока ещё (но всё впереди!) не живёт на три кредита подряд, два из которых покрывают каждый предыдущий. Это у нас всё предстоит ещё, успокойтесь, вот мы тогда посмотрим, как у нас учитель будет на 15 тысяч с тремя кредитами жить, вот это будет интересно.
Д.Ю. Гораздо интереснее, чем просто на 15 тысяч.
Клим Жуков. Да-да. Эти вот 2700-2500 школьного учителя – это явно раза в три больше, чем будет получать человек-бутерброд, а у Пинкмана, между прочим, тоже свой дом, который нужно содержать, который, как выяснилось потом, чуть позже, не совсем его, но тем не менее там коммунальные какие-то услуги, нужно машину содержать, ну в общем, поддерживать американскую мечту, чтобы было про кого снимать фильмы, которые потом показывать в России, как там хорошо живут. Вот это как раз этот самый фильм, как там хорошо живут, так сказать, со всем правдоподобием, всю правду-матку. А почему его не берут на нормальную работу? Так мы в прошлый раз об этом говорили – у него же образования нет, кому он нужен? А если бы у него даже было образование, у него нет опыта работы. Я очень хорошо помню, как я устраивался работать сразу после окончания вуза, уже в капиталистической РФ: вот у меня образование, я не Джесси Пинкман, я ни разу не принимал наркотики, никогда их не варил и не торговал, у меня чистое личное дело, образование – ну что уж говорить, без всякой ложной скромности, советский истфак, а заканчивал ещё истфак, который был практически советский – это одна из трёх сильнейших гуманитарных школ всего СССР, вместе с ним ещё, наверное, восточный факультет наш питерский и истфак МГУ, т.е. сильнее гуманитарных школ в СССР просто не было, а раз не было в СССР, уж извините, это образование мирового класса. И вот я прихожу… причём я же, между прочим, со второго курса преподавал в школе, т.е. у меня ещё и опыт работы есть. Прихожу, говорю: «Вот, я такой-то». Они говорят: «Ну нет, конечно, ваш диплом нам очень нравится, это прекрасно. Ах, истфак – обалдеть! А опыт работы какой? Где? В школе? Да вы нам не… Нет, вам бы поработать ещё годиков пять – тогда приходите». Но через пять годиков мне будет 28, сейчас-то мне 23, допустим, или 22, ну блин, мне эти пять годиков где-то жить надо, на что-то. Я был некоторое время аж в растерянности, потому что а зачем я вообще учился?
Д.Ю. Я прослушал – а куда ты пошёл?
Клим Жуков. Ну в самые разные места. Ну понятно, что я бы мог и дальше в школе работать…
Д.Ю. Не по специальности?
Клим Жуков. Я бы мог и дальше в школе работать, ну я условно по специальности, тоже гуманитарные сферы, но всё-таки хотелось несколько на следующую ступеньку, чем школа, перепрыгнуть, потому что в школе мне платили в это время очень мало денег. Ну в конце концов я оказался там, куда я и хотел – в Эрмитаже, на свою голову, на галере. Нет, я не жалуюсь, я просто говорю, что вот у меня какая… я очень хорошо понимаю Пинкмана, потому что передо мной вот эта проблема стояла. Я уверен, что перед всеми молодыми людьми 1998-99-го года демобилизации из вуза эти проблемы тоже стояли, и я думаю, будет интересно ваши истории послушать. Т.е. всё, никуда…
Д.Ю. Это типичный пример, кстати, отсутствия связей, когда тебя ни мама, ни папа, ни родные, ни знакомые – нет никакого родного сердца, чтобы кровиночку-то как следует пристроить. С одной стороны, говорят, это хорошо, когда…
Клим Жуков. Сам всё.
Д.Ю. Сам, всё сам, да, с другой стороны, всегда чёрная зависть: а вот чёрные друг друга-то по жизни волокут, устраивают, а уж евреи – это вообще, туши свет! А вот русским ничего не надо, они всё сами, всё сами. Ситуация печальная. Ну, родители, понятно, про Пинкмана и заботиться, по всей видимости, не будут, потому что ты наркоман, т.е. животное, и куда тебя ни пристрой, ты только всех опозоришь, ты там не продержишься, но всех при этом опозоришь. А самостоятельно – ну вот, злонравия достойные плоды, куда ты пойдёшь, блин? Возвращаясь обратно – как ты в школе-то учился? А как в вузе, какие специальности получал – востребованные, не востребованные? Куда на работу устроился? Ничего не было, в школе плохо, в вузе не был, в ПТУ даже на автомеханика не выучился – и вот результат.
Клим Жуков. На автомеханика сложно учиться ещё.
Д.Ю. Ну а куда деваться? Всё сложно, если как следует делать. Вот result.
Клим Жуков. Ну а что result – а у него денег нет, чтобы поступить потом даже в ПТУ местное американское.
Д.Ю. Ну такая твоя судьба, можешь, как это, помнишь, был такой отличный фильм под названием «Рестлер»?
Клим Жуков. Да.
Д.Ю. С Митько Рурковым в главной роли, да, где он там какие-то свои кассеты – там на каких-то сходняках там кассеты с автографами продаёт, живёт в трейлере, но зато в трейлере у него висит американский флаг, и он под ним там вот нищеброд – ну вот, можешь дальше восторгаться: у вас там свобода, демократия и прочее. А это не имеет никакого отношения, ты же просто по какой-то злой иронии судьбы не миллионер. Честно посмотреть в зеркало и сказать: «У меня полная голова говна» - невозможно, вот, восторгайся дальше. И?
Клим Жуков. Естественно, фигура доллара, которая маячит за окном, там не просто так, потому что, выйдя на улицу, он с этим долларом сталкивается…
Д.Ю. И это оказывается…
Клим Жуков. …снимая с себя галстук. Это, конечно, оказывается его школьный приятель, такой же дебил, как и он, по кличке Барсук, причём который оказался по ходу фильма ещё худшим дебилом, чем Пинкман, вообще беспросветным.
Д.Ю. Т.е. опять-таки, с кем сравнивать: есть люди, на фоне которых Пинкман – интеллектуал продвинутый. Так?
Клим Жуков. Естественно, они вместе немедленно раскуривают косячок прямо там же, что, опять же, ярко характеризует. Ну сейчас, правда, конечно, нам уже этот фильм, наверное, полной картины не даст относительно современности, потому что там везде, где только можно, легалайз наступил, и сейчас на улице, видимо, косяк-то выдавить – это никаких проблем. Вон наши, когда были в Испании на «Битве наций» в позапрошлом году, «Битва наций» тогда проходила, наши средневековые бои замечательные, под Барселоной, а точнее в Барселоне, в арене для корриды – очень всё антуражно до ужаса. Ну вот, как только там оказались зрители местные испанские, там аж на арене на песке там так потянуло палёной тряпкой, что тушите свет! Там курить уже было не нужно.
Д.Ю. Хорошо! Я тут по весне был в городе Цюрихе, и, прохаживаясь по ленинским местам – кстати, немедленно выяснилось, что Владимир Ильич жил в каком-то отвратительном дешёвом районе возле лавки мясника, где там жутка вонь…
Клим Жуков. Пованивает.
Д.Ю. …и всякое такое, а вовсе там не просаживал бабки, как Лёха Навальный. Ну, идёшь по улице города Цюриха, там благолепие полное везде, университет, на университете нарисованы 17 нобелевских лауреатов – выпустил цюрихский… Моё почтение! Ну и куда ни пойди, из кабаков там такой духан! Я аж заметался привычно по-нашему, по-милицейски – а нет, всё разрешили уже, вот.
Клим Жуков. Тогда-то там нельзя было ещё курить, когда этот фильм снимали. Я, правда, не знаю, может, сейчас там в этой Нью-Мексике и сейчас нельзя курить, там же у них все штаты разное законодательство имеют, но тем не менее вот прямо тут же покурили, пожаловались на жизнь, правда, этот Брэндон Мейхью «Барсук» - крайне жизнерадостный дебил, говорит: «А чего – постоянно на свежем воздухе, упражнения делаю с этой вот … вот вертолёт стрелкой крутить – сложная штука». Говорит: «Подогреешь кристаллами, Джесси?» - «Да я, - говорит, - завязал, больше не варю». Тот говорит: «Да ты что, завязал?! У тебя такой хороший мет всегда был!» Он говорит: «Да вот видишь ли, у меня напарник козёл, я его всему научил…» - это он, значит, Уолтера Уайта всему научил – «а он мне грыз мозги и кинул в конце концов». Тогда Барсук и говорит: «Так я а тебе грызть мозги не буду, давай вместе заварим – какие проблемы?» И всё, вот человек пытался устроиться на работу, там показали…
Д.Ю. «И когда я уже думал, что завязал, они затащили меня обратно», да?
Клим Жуков. Показали газету с количеством вычеркнутых собеседований, которые он прошёл – ну видимо, он всё-таки приложил…
Д.Ю. Старался, да.
Клим Жуков. …некие усилия, причём такие, сильно отличные от нуля, и всё, вот всё уже, нам показывают, что у него конкретно дорога, если он хоть что-нибудь хочет в принципе заработать, у него дорога тоже в бизнес, но немножко не тот, который вы считаете законным.
А мистер Уайт в это время со своей супругой едет в гости, на день рождения. Это, причём, инициатива, как мы понимаем потом, строго его жены Скайлер, а на день рождения он едет не просто так – на день рождения к своему бывшему другу, однокурснику и партнёру Эллиоту, с которым, как скоро выяснится, мистер Уайт после окончания тамошней аспирантуры основал компанию «Серое вещество».
Д.Ю. «Gray matter», да.
Клим Жуков. Да, потому что Эллиот, у него фамилия Шварц, немецкая, т.е. Чёрный…
Д.Ю. Да, а этот Уайт.
Клим Жуков. …Уайт, т.е. Белый. Если смешать чёрный и белый, получится серый, ну и конечно, такой намёк на мозги – типа, мы самые умные, караул!
Д.Ю. Да. Я, правда, сразу вспомнил известную компьютерную контору, которая построила игру «Kingpin». Ты в «Kingpin» играл, не играл?
Клим Жуков. Нет.
Д.Ю. Хороший был! Не будем отвлекаться, так?
Клим Жуков. В свой время это, конечно, мы забегаем несколько вперёд, но чтобы просто была понятна диспозиция: мистер Уайт с этим Эллиотом Шварцем посрался по жизни, потому что тот увёл у него его невесту – ту саму девушку, с которой в прошлой серии мистер Уайт рассуждал о том, где человеческая душа среди химических элементов прячется. Ну и чтобы не находиться более с этим нехорошим человеком Шварцем на одной поляне, он продал свою долю компании за, по-моему, 10 тысяч долларов.
Д.Ю. Недорого, да.
Клим Жуков. Ну тогда это были о-го-го какие деньги! Они же всё-таки уже, им там по полтиннику, а это всё происходило лет в 25-28, это всё-таки сколько получается?
Д.Ю. Ну 20-30.
Клим Жуков. Ну, условно, четверть века назад, а в это время десятка – были прямо деньги, о-го-го! И всё, теперь у Эллиота целиком компания, которая просто стоит 2 миллиарда долларов или около того, я уже не помню точно по фильму, очень, короче говоря, всё у них хорошо. И вот к этому человеку он идёт в гости, собственно, туда его заманила супруга, с тайными целями, какими – мы сейчас выясним, это понятно. Ну там, естественно, такое благолепие, т.е. сразу понимаешь, что у мистера Уайта дом-то не очень, потому что там такой не задний дворик, а просто сад свой, где все гости тусуются и выпивают шампанское, тут же показывают – библиотека с потолками метров, я не знаю, там, 8, наверное, эти потолки, всё вот прямо усеяно красивыми книжками с одинаковыми корешками: тут красные корешки с золотым тиснением, тут синие с серебряным тиснением, всё так цвет к цвету подобрано.
Д.Ю. Дизайнерски, да?
Клим Жуков. Дорогая мебель, понимаете ли. Люди все вокруг ходят в замечательных костюмах, ну даже если они в кожаной курточке и в джинсиках, видно, что это брендово, это дорого. Ну а мистер Уайт пришёл в гости в каком-то пиджаке с такими вот золотыми пуговицами пластмассовыми, его беременная жена в каком-то синтушном голубом платье, ну как будто, как она сама говорит, с выпускного вечера, и как-то они прямо там выглядят…
Д.Ю. Чмошники.
Клим Жуков. Чмошненько, да, даже вот на первый невнимательный и непритязательный взгляд сразу видна разница. И Уолтер Уайт-то говорит: «У нас же в приглашении было написано «без подарков»» - а там-то прямо как будто Эллиоту Шварцу пять лет, там такая гора коробок с какими-то бантиками.
Д.Ю. Ну всё, как надо, да. В общем-то, наше любимое: «Мы чужие на этом празднике жизни». Грустно!
Клим Жуков. Да. Мистер Уайт сильно удивляется, а он ему приготовил знаковый подарок. И вот начинается церемония распаковки подарков, ну опять же, натурально, о чём Скайлер Уайт говорит: как будто ему пять лет – ну что это такое? Старый мужик уже. Нет, всех собрали вокруг этой горы подарков, и он каждый распаковывает, понятно, кто подарил. Ну и там какой-то такой богемного вида человек дарит ему гитару Fender, которая принадлежит, точнее, принадлежала лично Эрику Клэптону, и там подпись, что «извини за трещину на спинке. Твой Эрик». Вот так вот. Ну т.е. подгон, мягко говоря, пацанский. Ну и тут же вслед за «Фендером», на котором играл Эрик Клэптон и, в принципе, он стоит очень много денег, если его на аукционе задвинуть, достают коробку прессованной вермишели, которую подарил ему Уолтер Уайт, типа «Доширака», ну кстати говоря, его так по-русски и сказали – «Доширак» в переводе, я, честно говоря, не уловил, как он был по-английски. Короче говоря, эта самая одноразовая прессованная вермишелька со встроенными специями. Ну и конечно, Эллиот сразу говорит: «Блин, чувак, мы это ели всю аспирантуру, и если бы вот не эта штука за доллар 99, мы бы просто умерли с голоду, и не было бы вообще никакой диссертации, и вообще бы ничего не было». И говорит: «Вот этот чувак - это Уолтер Уайт, с которым мы вообще вот так вот просто вместе в одной общаге, и вот если бы не он… Он – мэтр кристаллографии». И все вокруг такие: «Это чмо мэтр? Ну хер знает, может, ему так нравится ходить? Имеет право». Ну и конечно сразу Уолтера Уайта окружают люди всякие, говорят: «Вы, я слышал, партнёр Эллиота?» Он говорит: «Бывший, я всё-таки почуял, что я имею склонность к преподаванию». «В каком университете?» - спрашивают его.
Д.Ю. Нет, в калыче.
Клим Жуков. «Люблю работать с детьми, в средней школе». Ну слава богу, он не сказал, в какой средней школе, потому что там бы, я думаю, людей бы просто разорвало.
Д.Ю. От таких сияющих перспектив.
Клим Жуков. Да. Т.е. только что Уолтера Уайта не просто макнули в говно, т.е. лучше бы он дальше мыл бы колёса у своих учеников на машинах, потому что вот это уже просто финиш вообще. Ну а дальше его отзывает в сторонку Эллиот, они с ним говорят за жизнь, вспоминают всякие студенческие байки, разных знакомых, которые там канули где-то в годах, и они их уже не очень сильно помнят, только совокупными усилиями начинают вспоминать, как кого звали, кто чем отличался, кто был смешной, каких-то преподавателей. Ну и Эллиот говорит: «А чего ты не хочешь у меня поработать-то? Это же мы как-то начинали вместе, было круто». Он говорит: «Слушай, я как-то уже не сильно в форме». Он говорит: «Наоборот, свежая кровь, свежий взгляд! Посмотришь на проблему со стороны, у нас-то у всех зенки замыленные, а ты прямо о-го-го!» Ему, конечно, приятно он как-то так почёсывается – вот Брайан Крэнстон, конечно, актёр… актёрище просто потому что он, в общем, практически ничего не говоря, более того, играя человека, который не очень здорово умеет излагать свои мысли вслух, не тот человек, который не лезет за словом в карман, прямо скажем, не Цицерон, просто мимикой он умудряется изобразить всё, для чего потребовалась бы страница текста. Очень круто, прямо скажем! У него, с одной стороны, на лице написана неожиданная перспектива, потому что, блин, поступить работать в свою прошлую компанию, которая теперь миллиарды заколачивает, было бы неплохо, а с другой стороны, как честный человек говорит Эллиоту: «Слушай, а у меня рак, я не знаю, сколько я у тебя проработаю, скорее всего, недолго». А он говорит: «Так у нас хорошая медицинская страховка, всё оплатим». И тут он понимает, что это его жена сюда затащила, а он знает, что это его жена сюда затащила, не просто так, а именно для этого разговора, потому что она наябедничала семейству Шварцев, они вспомнили, что, в общем-то, кое-что должны этому человеку, ну и решили ну по крайней мере со своей совестью расплатиться некоторым образом. Естественно, это страшно не нравится мистеру Уайту, и он с дня рождения уходит, и страшно ругается на жену: «Зачем ты меня сюда приволокла?» Ну а жена говорит вполне разумную вещь – что «гордость – это очень хорошо, а также принципы – это просто замечательно, но, блин, у тебя сейчас такая ситуация, что если тебе предлагают помощь, неплохо бы её принять, в этом нет ничего обидного». Но мистер Уайт говорит: «Нет, и всё тут!» Вот, конечно, в этот момент, это очень важный момент в фильме, такая драматическая точка, которая, в общем, может быть, для кого-то не сразу видна, но вообще, по большому счёту, она там выпячена так, что даже без всяких намёков, это прямо прямым текстом – вот именно в этот момент вся жизнь Уолтера Уайта, какой он дальше будет в фильме, поворачивается на 180 градусов, он из законопослушного человека превращается в человека уже совсем другого.
Д.Ю. Непослушного.
Клим Жуков. Да. Ну просто как: вот у него дальше будет ещё одна точка, когда он из преступника, но в общем нормального человека, делает следующий шаг и превращается в человека конкретно уже ненормального, это дальше будет видно, уже, конечно, не в одном сезоне от первого, но тем не менее эта арка характера, дуга характера у него очень длинная, крайне неспешно и вдумчиво рассказанная, но вот этот вот изначальный выбор был именно там. Я понимаю, что человек мог оступиться, начать варить наркотики, например, я не знаю, торговать какими-нибудь там палёными лекарствами, но в конце концов у него случилась жуткая ситуация, после чего он вынужден был это дело прекратить, ну там двух человек завалили, и их самих чуть не завалили – это понятно, это как бы такой намёк, что не нужно вам этим заниматься, совсем. И он вроде как перестаёт этим заниматься, у него что-то там в голове-то зашевелилось, что дело-то просто опасное, можно и себя подставить, и семью подставить, и ничего из поставленных целей не добиться, но потом ему судьба в виде Винса Гиллигана подсовывает момент выбора – что ты или поступись своими принципами и прими помощь от тех, кто эту помощь может оказать, или… А вот «или» - а он выбирает «или», т.е. крутиться самостоятельно. Ну и опять же, вот нам только что показали кошмарную ситуацию в жизни Пинкмана… ну как кошмарную – для молодого человека, прямо скажем, крайне неприятную.
Д.Ю. Ну, унизительно, во-первых.
Клим Жуков. Унизительно, неприятно и бесперспективно. И с другой стороны нам показали вот точно такого же американского обывателя, только на 25-30 лет старше, у которого точно такая же ситуация, только там уже вопрос жизни и смерти. И вот один, уже точно понятно, что поедет варить наркотики, и второй тоже уже никуда не денется, потому что у него денег просто нет, а ему нужно лечиться. Там в следующей серии покажут сумму в чеке – я аж прямо присел, когда нолики и циферки посчитал, ой-ой-ой!
Ну конечно, в это время Брэндон Мейхью «Барсук» и Джесси Пинкман, набрав кучу таблеток «Колдрекса», оседлали верный Fleetwood Bounder и уехали в пустыню варить. Ну там, конечно, тут же выяснились деловые качества Барсука немедленно, потому что он в основном, как нам показали, занимался тем, что себе чипсы в нос совал, в ноздри…
Д.Ю. Идиот, блин!
Клим Жуков. …изображал из себя Дарта Вейдера.
Д.Ю. Дышал, да.
Клим Жуков. Дышал со значением. Да, и зачем-то взял с собой арбалет охотничий – «вдруг кабана встретим?»
Д.Ю. В пустыне.
Клим Жуков. Да-да.
Д.Ю. Шастают там кабаны.
Клим Жуков. Тем не менее, что-то наварили, но конечно, у этих дурачков так здорово, как у профессионала, не получилось, кристалл пошёл мутный, а должен быть как стекло – признак чистоты.
Д.Ю. Слеза!
Клим Жуков. Да. Ну и конечно, Пинкман, у которого тоже амбиции некие, говорит: «Херня, это продавать нельзя,» - и пытается всё выкинуть, и выкидывает, отчего этот Брэндон Мейхью говорит: «Ты что?! Я сам всё снюхаю, мне и так пойдёт». Он говорит: «Тебе-то пойдёт,» - и собирается варить дальше. Конечно, всё заканчивается тем, что Барсук сообщает: «Слушай, ты уже сварил из половины таблеток, я эти таблетки доставал вообще непонятно как, непонятно где и на последние деньги. Сейчас ты их все изведёшь – где выхлоп-то?» Это я так кратко пересказываю их искромётный диалог двух дебилов, после чего они подрались, этого самого Мейхью выпнули из трейлера, а сам Джесси уехал. Т.е., прямо скажем, всё не здорово.
Ну а мистера Уайта на семейном совете уговаривают лечиться. Он сначала отказывается, там очень длинная сцена, на мой взгляд, слишком затянута, но это нужно сделать скидку на американцев, потому что всё-таки в первую очередь это снималось не для нас, а для американцев, а у них все эти разговоры и приёмы неверно понятного психоанализа: вот все эти группы поддержки, семейные советы, выворачивание, так сказать, всего сокровенного наизнанку – это, видимо, очень любят, потому что там каждый второй фильм – это обязательно кто-то посещает группу какой-то поддержки, это вот в обязательном порядке.
Д.Ю. Это, знаешь, на мой взгляд, говорит о том, что у тебя тупо нет друзей, с которыми ты можешь об этом побеседовать, то, чем мы всю жизнь совершенно спокойно занимаемся, нам не нужны никакие группы поддержки, ну кроме, наверное, алкоголиков и наркоманов, да, а так совершенно спокойно. Там для меня вот всегда удивительно – это зачем? Во-первых, это незнакомые люди, зачем я должен перед незнакомыми людьми вываливать всякое? Тут и знакомому-то не всякому расскажешь про различные аспекты личной жизни, а тут прийти к незнакомым людям… Повторюсь: могу понять, когда ты наркоман и алкоголик, что, собственно, одно и то же – это да, уж хоть какую-то поддержку, хоть где-то найти, если вокруг не могут, а это очень странно.
Клим Жуков. Там у них вообще, по-моему, по любому поводу.
Д.Ю. Да. Самый лучший сеанс психотерапии – это, конечно, в «Сопрано», где Кристофера пытались подлечить: «Я такой-то, бывший заключённый и алкоголик». – «Плюс гандон!» Ха-ха-ха! Дядя Поли, верное замечание.
Клим Жуков. Подметил! Я так понимаю, что как раз там и смысл-то кроется в том, что это должны быть незнакомые люди, потому что ты их, может, больше никогда и не увидишь и точно не будешь общаться, кроме как здесь, помимо своего куратора, конечно.
Д.Ю. А выговориться помогло.
Клим Жуков. Да. Т.е. общество сформировано несколько иначе, чем у нас, потому что у нас всегда какая-то куча близких, ну, по-моему, практически у всех, там, у кого-то больше, у кого-то меньше, но тем не менее, есть свой внутренний круг общения, есть какие-то более близкие друзья, менее близкие друзья. А там вот натурально как будто ты в купе едешь и с соседом по купе свистишь сутки, потому что, опять же, с ним можно поговорить о чём угодно – ты его, скорее всего, в жизни больше не увидишь никогда. Ну и вот, опять же, эти вот семейные советы у них, эта говорящая подушка. Ну там, конечно, момент один ровно был, на мой взгляд, сильный, на нём можно было, в общем-то, и остановиться, как я думаю. Ну опять же, я – кто я? Я вырос в другой ситуации, в другом обществе, мне всё это непонятно сердцем, умом-то я, конечно, понимаю – когда ему сын говорит: «Папа, ты трус! Я живу в аду – видишь эти костыли? Я ни ходить нормально не могу, там, посрать нормально – я ничего нормально не могу, однако я же, видишь, что-то как-то не сдаюсь». Вот на этом можно было бы, в принципе, свернуть эту очень длинную, чудовищно тягомотную сцену, там порезанную, по-моему, аж на две части. Ну конечно, Уолтер Уайт в жутко расстроенных чувствах ложится спать, а проснувшись, соображает, что всё-таки, наверное, нужно как-то лечиться, и идёт принимать курс радиационной терапии, его там облучают. Ну а под завязку фильма, естественно, потому что за всё это нудно платить безостановочно, там если у него этот приём один стоит штуку баксов у красивого негра-доктора. Ну что, он заходит домой к Джесси Пинкману, находит его там и говорит: «Давай-ка заварим по новой».
Д.Ю. Штука баксов за приём – отлично! Тут бы вот сразу гнусная совковая поликлиника, где очередь, и очереди нет, но штука баксов – что ты будешь выбирать? Мне вот интересно прямо даже. Я вообще людей, которые могут заплатить столько денег за приём врача, как-то очень мало знаю.
Клим Жуков. Ну там дальше всё будет ещё интереснее, просто вот буквально уже в следующей серии, потому что там уж вот просто понятно, что если у тебя, не дай бог, вдруг случилось серьёзное заболевание, ну рак – не рак, их, к несчастью, помимо рака ещё есть всякие другие, тебе лечиться будет просто не на что, если ты наркотики не варишь, ну к примеру, или в тамошнем Газпроме не работаешь. Ну вот не на что тебе будет лечиться – а что делать? Ну только ложись помирай, и всё, вариантов никаких. Ну не знаю, или там 500 таблеток но-шпы выпить, водкой запить и вообще отъехать после этого, т.е. вот примерно так. Ну и конечно, вот только что мы видели, как у Джесси точка выбора случилась, и у мистера Уайта точка выбора случилась, и вот они все вместе, сделав свой выбор, в конце серии встретились и решили заняться тем, с чего начали.
Д.Ю. Ну правильное решение – а что ещё остаётся? А где столько денег взять? Причём речь-то… понять можно – он же не про себя, ему и лечиться-то, в общем-то, неохота, он думает про то, что он оставит семье, на что будет жить жена, не рождённый ещё ребёнок и…
Клим Жуков. Инвалид-сын.
Д.Ю. …инвалид-сын, да, т.е. заботится не о себе. Понять можно, но выбор, мягко говоря, нехороший.
Клим Жуков. Ну мы-то, в общем, должны сразу откровенно сказать, что это у него, конечно, отмазка – то, что он заботится не о себе. Он, конечно же, заботится в первую очередь о себе – я имею в виду, не о себе – о том, что ему нужна лучше машина, хорошие шмотки, ему, скорее всего, полгода осталось, и ему, в общем, всё равно, он воспользоваться не успеет никакими деньгами, ну как он думает, но вот о своём самолюбии он заботится в первую очередь.
Д.Ю. Почему?
Клим Жуков. Ну потому что у него только что все проблемы методом посещения одного дня рождения были уже решены.
Д.Ю. Ну это же не совсем самолюбие…
Клим Жуков. А что это?
Д.Ю. Это чувство собственного достоинства.
Клим Жуков. Это одно и то же.
Д.Ю. Ну… почему?
Клим Жуков. Конечно, ну потому что, опять же, ему, да, бесящая дура-жена, но в этот момент очень верно сказала, что «у тебя ситуация такая, что сейчас принять помощь чувству собственного достоинства урона никакого не нанесёт». А это у него то, что в христианстве называется гордыня, т.е. самолюбие, что я вот такой необычный, и вот от этого козла помощи не приму никогда.
Д.Ю. Ну это же нормально?
Клим Жуков. Ну, когда как. Вот если он заботится о семье в первую очередь, а вроде бы мы только что об этом говорили, у него только что все проблемы были решены.
Д.Ю. Ну так… не соглашусь. Начав варить наркотики и продавать, он оставит деньги семье, и этих денег вполне хватит на лечение. Выбор скотский – это да, и тут что хуже, понять невозможно – растоптать собственное достоинство или людей убивать? Выбор, да, отвратительный.
Клим Жуков. Так нет, вот я и говорю, что у него это выбор в первую очередь не оттого, что он о семье собирается заботиться, а оттого, что он тешит собственное самолюбие.
Д.Ю. Я бы поступил точно так же. Есть ряд людей, от которых я не возьму никогда и ничего вообще, что бы там со мной ни происходило, никогда!
Клим Жуков. Не, ну вот смотри: опять же, это так говорить нехорошо, но есть некие ситуации вот конкретно дерьмовые. Вот у Уолтера Уайта ситуация дерьмовее некуда, а вот он вроде о семье думает. Вот он поступает на работу в свою собственную компанию бывшую, у него там серьёзнейшая страховка, просто серьёзнейшая, с одной стороны, его там лечат по этой страховке, с другой стороны, если от отъедет всё-таки, то у него семье будут некие выплаты – вот он, пожалуйста, позаботился о семье. Вот что ценнее – собственное достоинство или собственная семья: вот нерождённый ребёнок, сын-инвалид, жена-дура?
Д.Ю. Невозможно угадать. Это психологическая проблема, которую наставительным образом: «сделай вот так, и это будет правильно» - не решить. Если для него это психическая травма – вот такое вот, условно назовём, предательство друга, который им, как я понимаю, воспользовался, и результатом его работы, и поэтому его контора стоит 2 миллиарда, ну а тут ты меня, типа, снисходительно зовёшь – не пойду, ни при каких условиях не пойду. Тут я его понимаю.
Клим Жуков. Нет, я его тоже замечательно понимаю, но я к чему – я к тому, что вот у него, как бы я него ни понимал, как бы ты его ни понимал, у него осознанный выбор: позаботиться о семье и убивать людей или позаботиться о семье и поступиться собственным достоинством и принципами.
Д.Ю. Да, лишний раз доказательство таланта создателей – что вот проблему так ловко поставили, есть о чём поговорить, что обсудить.
Клим Жуков. Расковыряли, прямо скажем, проблему очень ловко!
Д.Ю. Да-да-да, таланты!
Клим Жуков. Но оно, повторюсь, оно вот прямо здесь раскрыто не полностью, мы забежали сильно вперёд, потому что это потом становится всё ясно уже во всей неприглядной некрасоте. Пока только некие намёки и то, что говорится открытым текстом, но уже да, уже можно реконструировать события, какие были в прошлом мистера Уайта, что вот выбор перед ним становится, прямо скажем, крайне непростой. Но там да, там по поводу сценария вообще ничего не могу сказать – работали какие-то мега-мастера!
Д.Ю. Монстры, да, монстры. Очень круто, очень! Ну и надо отдать должное – что сопереживаешь ведь чуваку, хоть он и сволочь.
Клим Жуков. Ну он пока ещё не совсем сволочь.
Д.Ю. Как там: «Мы к тебе со всей душой, хотя у тебя её и нет».
Клим Жуков. Да. В общем, серия кончилась.
Д.Ю. Хорошая, хорошая: задумчивая, печальная – хорошая, да. Повторюсь, дорогие друзья: ждите секретного сигнала. Спасибо, Клим Саныч.
Клим Жуков. Зелёный свисток вверх?
Д.Ю. Да, три зелёных свистка.
Клим Жуков. Три зелёных свистка – не перепутайте!
Д.Ю. А на сегодня всё.
Новости
VIP
