Д.Ю. Я вас категорически приветствую. Егор Николаевич, добрый день.
Егор Яковлев. Добрый день, Дмитрий Юрьевич. Сегодня мы продолжаем настоящую игру престолов. И поговорим про ноябрьскую революцию в Германии. И январское выступление “спартаковцев“. С конца сентября 1918 года становится понятно, что ситуация на фронтах резко изменилась не в пользу Германии. И 29 сентября генерал Людендорф откровенно признается кайзеру, что фронт вот-вот рухнет. И немецкие войска отступают. Соответственно, нужно что-то делать с этим. Нужно искать какое-то политическое решение, военное решение уже невозможно. На этом фоне кайзер меняет состав правительства. Он назначает новым канцлером принца Максимилиана Баденского, который имеет репутацию либерала и англофила. Это сигнал для Антанты, что появился человек, с которым можно вести переговоры. Баденский принц тут же обращается к человеку, на которого особо уповают, как на фигуру, способную даровать Германии приемлемый мир. Это президент Соединенных Штатов Америки Вудро Вильсон. Который еще в январе 1918 года заговорил о необходимости мира и выдвинул знаменитые “14 пунктов Вильсона“. Это был своего рода ответ на “Декрет о мире“ большевистский. Со стороны буржуазной цивилизации, буржуазных государств. С одной стороны это тоже было предложение мира. Это была декларация о том, что должны установиться либо национальные автономии, либо национальные государства. В частности оговаривалось появление независимого Польского государства в Европе с выходом к морю. Утверждалось, что Германия должна вывести свои войска с оккупированных территорий. Правда, не говорилось о войсках держав Антанты, которые также оккупировали к этому моменту территории своих противников в Первой мировой войне. В общем и целом этот документ мог стать основой для мирных переговоров. И вот правительство Баденского предложило начать эти переговоры на основании “14 пунктов Вильсона“. Но ответ Соединенных Штатов Америки оказался не таким, как на то рассчитывали в Берлине. На который рассчитывали в Берлине. Ответе был очень жестким. Он содержал в себе требования: немедленно освободить оккупированные территории, немедленно прекратить подводную войну. И, что особенно было болезненно, с одной стороны для Германии, а с другой стороны политически ловко со стороны ее противников, это требование немедленно отречься от престола кайзеру. Кайзер должен был отречься от престола. Логика была такая. Кайзер обладает верховной властью в стране, это император, он является авторитетом для всего государственного аппарата, для армии, для политиков. В одночасье противники Германии, попавшей в очень тяжелое положение, лишают его этого авторитета, говорят, что: “Вам нужен мир? А вы его не получите до тех пор, пока не уберете эту фигуру. Она для нас не приемлема. С этим мы ничего решать не будем. И если вы хотите мира, давайте, куда-то его деньте, а дальше мы можем поговорить“.
Д.Ю. Посмотрим. Да?
Егор Яковлев. Это был ловкий политический ход и жестокий удар по самому кайзеру. Потому, что даже в его окружении, даже в его правительстве пошли разговоры о том, что: “Делать нечего. Кайзера надо убирать. Кайзер все“.
Д.Ю. Серьезный заход.
Егор Яковлев. При этом все прекрасно помнили, что в общем-то уже такое однажды произошло совсем недавно. В Российской империи. Когда другой государь, Николай II, оказался неприемлем для политического истеблишмента, его убрали. Сначала пошли разговоры о том, что: “Надо вынудить кайзера Вильгельма отречься от престола. Потому, что иначе мира не будет. Потому, что иначе нас будут рвать“. Но, правда, на это были согласны не все. И вообще частью генералитета и адмиралитета это выступление Соединенных Штатов было воспринято как жесточайшее унижение. Поэтому конкретный человек, адмирал Рейнхард Шеер, принимает решение нанести ответный удар. Который, как он надеется, приведет к завоеванию более или менее приемлемого мира для Германии. Какая идея была у Шеера, которую впоследствии будут представлять сорванным триумфом в Германии. У нас сейчас сорванным триумфом представляют весеннее наступление русской армии, которое должно было состояться в 1917 году. А в Германии представляли это наступление Шеера сорванным триумфом. Идея заключалась в том, что флот открытого моря, флот, который в Северном море находился и имел выход в Атлантику, должен был отправиться в последнюю решающую атаку на британские корабли. Со всех сторон идея выглядела авантюрной и самоубийственной. Речь шла о том, что немецкие надводные корабли начинают атаку на британцев и заманивают их в ловушку. Подводные лодки уничтожают британский флот. И под воздействием этого страшного поражения Антанта все-таки идет на приемлемые условия мира. Вот. Но со всех сторон выглядело очень авантюрно, не реалистично. И когда эта информация... Самое главное, еще и в тайне от правительства. Потому, что Максимилиан Баденский никогда бы это не согласовал. То есть, это было решение исключительно флотского командования. Но к этому моменту немецкий флот, как собственно немецкая армия, воевать уже не хотел. Там разворачивались те же самые процессы, которые в принципе разворачивались и в Российской империи. В России было хуже потому, что в России совсем не понимали смысла войны. В Германии... Германская пропаганда работала значительно лучше. Немецкая армия была значительно более дисциплинирована. Но к этому моменту исчезла надежда на победу. Уже непонятно что произойдет что Германия победит. Надежд на победу не было. Все это выглядело каким-то: “Мы вот красиво погибнем. Он нас требуют, чтобы мы красиво погибли“. Но немецкие моряки красиво погибать не хотели. Они хотели вернуться домой к своим женам, матерям и детям. И поэтому после оглашения приказа Шеера сначала на нескольких кораблях флота открытого моря начинается возмущение. Поступает приказ подавить это возмущение и все-таки принудить матросов к выходу в море. Отсюда эта коллизия выливается в открытый бунт. Более тысячи матросов арестовано, но возмущение перекидывается на рабочие массы, которые находятся в городе Киле. Это порт на Северном море. Перекидывается на другие суда.
В результате начинается восстание. Начинается оно не как в России. В России с Петрограда все началось. А в Германии все началось с провинции. Но очень быстро перекидывается и на центральную Германию. И доходит до Берлина. Пошел призыв брать пример с русской революции, формировать Советы. В скором времени стало понятно, что остановить этот снежный ком уже невозможно. Большинство социал-демократических депутатов Рейхстага стало открыто требовать отречения Вильгельма II. И под давлением снизу Максимилиан Баденский, который не понимал, что с этим делать, решился предложить императору отречение. В отличие от Николая II, Вильгельм II резко отказался это делать. Фактически он намекнул, что Максимилиан Баденский изменник. Но проблема Вильгельма была гораздо глубже, чем проблема Николая. Потому, что Николай в момент Февральской революции еще мог бы найти массу своих сторонников. А вот Вильгельм, по сути, был уже хромой уткой. Потому, что по факту он утратил свою легитимность. На его стороне выступать уже никто не хотел. Поэтому когда Максимилиан Баденский... Максимилиан Баденский решил взять на себя ответственность. И не получив отречения от Вильгельма, он просто объявил, что Вильгельм отрекся. И все. Он просто объявил, что Вильгельм отрекся. По собственной инициативе. Подставив, таким образом, кузена Вилли. И принял политическое решение, может быть, отчасти верное. Передав полномочия канцлера лидеру социал-демократической партии Фридриху Эберту.
Теперь пару слов скажем о том, какие лозунги выдвигала эта Ноябрьская революция. Какие лозунги выдвигала восставшая масса. Надо сказать, что Германия серьезно отличалась от России. Хотя в революциях есть много схожего, но есть и серьезнейшие отличия. В первую очередь серьезнейшее отличие заключается в том, что в Германии не стояла так остро проблема земли, как она стояла в Российской империи. Я напомню, что в Российской империи в течение многих лет крестьянство требовало ликвидации помещичьего землевладения без выкупа. И передачи всего земельного фонда в пользование крестьянам. Это была очень болезненная идея. Это была причина большой крестьянской войны в рамках революции 1905 года, которую крестьянство проиграло. Проиграло потому, что войска, в первую очередь казачество, очень жестко подавляли любые выступления, любые попытки захвата помещичьих земель. Поэтому в 1917 году крестьяне, которые к этому моменту были солдатами, имели в руках оружие, осознали, что они могут использовать это оружие для решения земельного вопроса в России. Лозунг земли, он был очень важен. И “Декрет о земле“, который большевики сначала анонсировали, а потом и реально приняли, он действительно перевел значительную часть крестьянства на сторону большевиков. Именно этот лозунг... С другой стороны сопротивление со стороны помещиков этой земельной реформе. Все это сильно радикализировало ситуацию в России. В Германии такой ситуации не было. В Германии основные требования заключались в прекращении войны, в требовании мира. В этом сходство с Россией. И второе. В ликвидации монархии. И третье, это ряд либерально-демократических реформ, таких буржуазных. Достаточно естественных потому, что все это уже было проделано в России. Хотелось догнать. В первую очередь требование 8-часового рабочего дня. Требование предоставления избирательных прав женщинам. И ряд других реформ, которые чуть-чуть улучшали ситуацию, но в целом просто модернизировали капитализм. Это были требования Ноября. И вот лучшим исполнителем этих требований, как посчитал Максимилиан Баденский, будут социал-демократы. Поэтому власть он передал их лидеру.
Здесь мы должны отскочить назад и рассказать, что из себя представляла немецкая социал-демократия. К 1914 году, к началу Первой мировой войны немецкая социал-демократическая партия была самой большой социал-демократической партией мира. Она насчитывала 2 миллиона человек. Это была огромная сила. И именно она была становым хребтом Второго Интернационала. Но в 1914 году именно она и развалила Второй Интернационал. Потому, что лидеры этой партии проголосовали за военные кредиты. Они поддержали Вильгельма II в его намерении вести войну. В том числе против России. Это было, конечно, предательство. Предательство Второго Интернационала, предательство тех его участников, тех его лидеров, которые остались верны установке противодействовать империалистической войне любыми способами. И идеям интернационального братства рабочих. Таких людей оказалось в Европе немного. Один из них, это был Владимир Ильич Ленин. Это был Жан Жорес, убитый накануне Первой мировой войны. А в Германии таким человеком был Карл Либкнехт. Один из лидеров. Более левый, чем Эберт. Который за свои убеждения был брошен в тюрьму. Ну, вот Либкнехт оказался в тюрьме, а Эберт, наоборот, продолжал свою политическую карьеру. Как и один из его ближайших сторонников, Филипп Шейдеман. И в результате именно эти люди оказались фактически во главе государства после ноябрьской революции. Но это были опытные политики, которые поняли, что если они будут сохранять старые одежды и старый образ государства, то революционная волна их сметет. Поэтому они немедленно приступили к проведению ребрендинга государства. По всей стране стали организовываться Советы. По примеру Советской России. Хотя это были немножко другие Советы. Нельзя сказать, что были полностью классовыми. В них входили и представители высшего офицерства. И представители мелкой и средней буржуазии могли входить.
И первоначально эти Советы в Германии мыслились все-таки не как органы альтернативной власти. В России тоже возникло Временное правительство и Советы. Потом власть перешла к Советам. Пример России уже был. Но первоначально таких массовых лозунгов выстраивать государственность именно по советскому принципу в Германии не было. В Германии провозглашался лозунг, что Советы, это: ”Органы переходной власти. Которые должны довести страну до Учредительного собрания, а дальше Учредительное собрание решит какой быть нашей стране”. В Берлине состоялся съезд рабочих и солдатских депутатов. На нем был избран Исполнительный комитет рабочих и солдатских депутатов. И сформировано новое правительство, во главе которого оказался Эберт. Рейхсканцлером пробыл всего один день. А дальше провел ребрендинг. Главное, что он сделал, он изменил название правительства. Сначала была идея, для того, чтобы утихомирить наиболее радикальную левую часть, назвать это правительство Советом народных комиссаров. Как это было в Советской России. Но потом решили назвать его иначе, и назвали его Советом народных уполномоченных. Но название сменилось, образ власти сменился... Но по факту Эберт, хотя он и провел целый ряд реформ, то есть, 8-часовой рабочий день, избирательными правами наделили женщин... Но по факту он по-прежнему опирался на старый кайзеровский аппарат чиновничий. Принцип власти остался тем же. И той же осталась армия. Очень важно... Очень важным отличием ситуации в Германии от ситуации в России является то, что в Германии армия не разложилась. Или не настолько разложилась. А важнейшим фактором разложения русской армии была не большевистская пропаганда, как мы говорили об этом много раз. Важнейшим фактором было то, что это крестьянская армия, которая жаждала передела земли. В Германии этого не было. В Германии армия сохранялась. Именно армия в конечном итоге и решит исход Ноябрьской революции.
Но вот эти социал-демократы, Эберт и Шейдеман, они были конечно приемлемы далеко не для всей рабочей и солдатской массы Германии. И у Шейдемана, и у Эберта была оппозиция в лице отколовшейся от социал-демократической партии, партии под названием Независимая социал-демократическая партия. Это было очень рыхлое политическое образование, которое сформировалось только в 1917 году. И основной идеей этого политического образования было неприятие войны. Неприятие войны. Социал-демократическая партия, она практически до самого конца выступала за продолжение войны. Но часть депутатов... Точнее часть членов этой партии к 1917 году окончательно разуверилась в войне и сформировала сначала более левое крыло, а потом и независимую социал-демократическую партию. Которая к главной социал-демократической партии находилась в оппозиции. Партия объединила очень разных людей. С одной стороны там находился такой ревизионист марксизма Эдуард Бернштейн. Это человек многим известный. В частности он известен тем, что еще до Первой мировой войны он объявил, что: ”Капитализм изменился и теперь никакая пролетарская революция не нужна. Теперь есть возможность построить классовый мир путем выращивания среднего класса, переходного между пролетариатом и буржуазией. И этот средний класс создаст устойчивое социальное устройство. И это будет... Это наша цель”. Его идеи были подвергнуты жесточайшей критике со стороны остальных немецких социал-демократов. И Карла Каутского. Не говоря уже о Либкнехте и Розе Люксембург. Но, тем не менее, Бернштейна из партии не исключили. И в каком-то смысле его эта концепция до начала Первой мировой войны, она продолжала оставаться одним из мнений, которые бытовали в немецкой социал-демократии. Бернштейн к 1917 году тоже начал критиковать войну. И поэтому на этой платформе он сошелся с тем же Каутским. Каутский был в рамках этой партии своего рода центристом. Он выступал за продолжение и укрепление демократических реформ. Но все равно отстаивал буржуазную парламентскую форму правления для будущей Германии.
И дальше, еще левее в этой партии, находилась, так называемая, группа ”Союз Спартака” или ”спартаковцы”. Лидерами которых были Роза Люксембург и Карл Либкнехт. Это были самые левые, самые близкие к большевикам лидеры немецкой социал-демократии, которые считали, что необходимо углубление революции. В Германии необходима пролетарская революция. И когда наш полпред Иоффе приехал в Берлин, он встречался со всеми представителями социал-демократии и, откровенно говоря, был разочарован. Потому, что ни в ком... Первоначально ни в ком из представителей немецких социал-демократов он не увидел революционного пыла. И он писал, что: ”Правые представители вообще ничего не хотят, а левые постоянно говорят о революции. Вроде бы хотят, но ничего для этого не делают”. Единственный признак, это... Единственный признак нарастающего кризиса, это нежелание армии воевать. Но от нежелания армии воевать до пролетарской революции очень далеко. И вообще немецкие социал-демократы... Основная идея... Ленин и Красин, мы об этом с вами в прошлый раз говорили, они, в общем-то, уповали на то, что если Германия проиграет войну, то там произойдет социалистическая революция и возникнет союз двух пролетарских государств. И только этот союз сможет сдержать общее наступление Антанты. Потому, что в Кремле очень опасались того, что после поражения Германии Антанта все свои силы бросит на Советскую Россию. В определенные моменты фактически чуть ли не единственным условием выживания советского строя в России мыслилась революция в Германии. Мыслилась не только как ценность сама по себе, но и как некий тактический ход, позволяющий выжить советскому государству. Но вот... Иоффе об этом говорил с немецкими социал-демократами, они ему говорили: ”Ну, вы что? Вам надо договариваться с Вильсоном. Ведь он в своих ”14 пунктах” написал, что и Россия должна установить тот государственный строй, которые ей больше подходит. По своему выбору”. И так далее. Понятно, что Иоффе, тем более Ленин и Красин, Вильсону не верили. Формулировка ”тот строй, который ей больше подходит”, это формулировка очень размытая. Какой строй победит, такой и будет. Победит Колчак, понимаешь, и Вильсон скажет: ”Колчак победил. Очевидно, что именно Колчака выбрал русский народ”. Поэтому все это... Вильсону никто в Кремле не доверял.
Но всех очень удручало, что какой-то вот такой радикальной революционности среди немецких социал-демократов не было. Но не видел ее Иоффе в среде немецких рабочих. Но с другой стороны ведь и в России в феврале, в марте 1917 года Временное правительство и меньшевики, которые возглавляли Исполком Советов рабочих и солдатских депутатов, тоже пользовались популярностью. А потом ситуация дозрела. Революционность росла. И у Ленина, и у его ближайших сподвижников был расчет на то, что вот к власти пришло правительство Эберта, но оно не начнет удовлетворять интересы рабочих, удовлетворять запросы рабочих, чаяния рабочих, чаяния народа. Оно все равно будет вынуждено разоблачить себя. Как разоблачило себя правительство Керенского в союзе с буржуазией. Тогда рабочие радикализируются, поймут, что вот это подкрашивание капитализма... И тогда революция все-таки произойдет. По возможности, поскольку у нас есть пример, ее надо подталкивать, разъяснять. В этот момент огромные средства Москва тратит на пропаганду.
Ленин объявляет публично свою программу по отношению к происходящему в Германии. Он пишет: ”Никаких союзов ни с правительством Вильгельма II, плюс Эберт и прочие мерзавцы. Но немецким рабочим массам, немецким трудящимся, когда они начали своим духом возмущения, пока еще только духом, мы братский союз, хлеб, помощь начинаем готовить. Все умрем за то, чтобы помочь немецким рабочим в деле движения вперед, начавшейся в Германии революции. Вывод. Первое. Вдесятеро больше усилий на добычу хлеба. Запасы все очистить и для нас, и для немецких рабочих. Второе. Вдесятеро больше записей в войско. Армия в три миллиона должна быть у нас к весне для помощи международной рабочей революции”. И дальше он пишет, что: ”Эта резолюция должна в среду ночью пойти по всему миру по телеграфу.
Д.Ю. Серьезно Ильич подходил.
Егор Яковлев. Да. Всероссийский Центральный Исполнительный комитет, ВЦИК, выносит специальную резолюцию с обращением к немецким рабочим и солдатам: ”Мы говорим нашим германским братьям: ”Протяните руку к власти и наши силу будут вашими силами, наши средства будут вашими средствами, наш хлеб будет вашим хлебом”. В общем, довольно смелые политические сигналы идут, которые Иоффе приводят в замешательство. Потому, что Иоффе, как мы говорили в прошлый раз, когда приехал в Берлин, он вел многовекторную... Он со всеми встречался. Он встречался с военными, он встречался с дипломатами, он встречался с социал-демократами. Всем говорил разное. Но контакты у него были. Военным, дипломатам, промышленным кругам говорили: ”Давайте сотрудничать. У нас такой рынок”. А тут уже такие неприкрытые... Причем все это время... Все это время Германия посылала в Россию оружие большевикам. Большевики говорили: ”У нас нет оружия. На нас Антанта нападет, нас же сметут”. Ленин лавировал.
Д.Ю. Ох не просто.
Егор Яковлев. Конечно это спровоцировало серьезный кризис в отношениях. Правда, не стоит преувеличивать участия советского полпредства в том, что революция началась. Иоффе к события в Киле не имел никакого отношения. Ни малейшего вообще. То есть, это как раз революция в чистом виде, не имеющая никакого отношения к перевороту. Она возникла исключительно из объективных обстоятельств. Но Иоффе... Ему ставили такую задачу, что: ”Когда все здесь разгорится, то надо поддерживать и направлять”. Такая задача ставилась, но выполнить он ее не смог. Потому, что немцы тоже были не идиоты. И, понимая, что революция началась, они Иоффе вместе со всем персоналом полпредства просто выперли из Германии. 5 ноября в одночасье буквально посадили в паровоз и вперед. В поезд. Отправили. Но конечно сдержать революцию отправка Иоффе в Москву не могла. И в Германии разворачивается постепенно революционный процесс. И разворачивается он, в общем-то, так, как и предсказывал Ленин. Потому, что хотя в правительство входят не только представители социал-демократии. Возникает то, что в России называлось однородным социалистическим правительством. То есть, никакие буржуазные партии формально в Совете народных уполномоченных, они не участвовали. Присутствует только социал-демократическая и независимая социал-демократическая партия. Но проблема заключается в том, что это правительство продолжает опираться на буржуазный аппарат. Более того. Как только оно потихонечку утверждается, как только оно чувствует какую-то... Начинает чувствовать опору под собой. Что вот в Советах поддерживают Шейдемана и Эберта. Как только оно укрепляется, оно начинает разоружать Красную гвардию. Точно так же, как и в России, в Германии возникает Красная гвардия, которая пытается взять промышленные предприятия под свой контроль. Разоружают. Только официальные. Сохраняются старые... Старая полиция, старая армия. Все это сохраняется в Германии. Правительство Эберта категорически препятствует возникновению параллельной государственности. Того, что было в России. Параллельных органов власти. И собственно вот это вот и порождает серьезнейший конфликт внутри германской власти. Потом, что не только коммунисты ”спартаковцы”, но и часть независимых социал-демократов перестает Эберту доверять, думая, что в скором времени... Ну, то есть, он должен сделать выбор. Либо с этими, либо он с буржуазией.
Как на ситуацию реагируют в Москве. В Москве конечно очень обеспокоены. Дело в том, что поражение терпит не только Германия. Поражение терпят все ее союзники. В частности пала Турция. А раз Турция пала и союзники оккупировали Константинополь, поставили под свой контроль Босфор и Дарданеллы. Это значит, что они могут беспрепятственно вводить в Черное море свой флот. И высаживать десанты на Черноморском побережье Советской России. А у России, как мы помним, флота на Черном море в данный момент нет. Его затопили в бухте Новороссийска. О чем у нас была отдельная программа. Вот. И вот это очень беспокоит. И конечно в Москве всем хочется, чтобы в Германии произошла пролетарская революция и немецкие рабочие встали плечом к плечу с советскими рабочими. Есть желание подтолкнуть эту революцию. И от русских большевиков в Германию направляется большая... Как большая? Делегация из нескольких ответственных товарищей, которые должны помогать. В эту делегацию входят Бухарин, Раковский, еще несколько человек. Также такой очень любопытный большевик по имени Карл Радек. Опять же с вами в прошлый раз упоминали.
Д.Ю. Бегал за пивом из пломбированного вагона.
Егор Яковлев. Да. Он ехал в пломбированном вагоне вместе с Лениным. Судьба Карла Радека, она весьма любопытна. Это, по сути, такой польский еврей, который изначально был в социал-демократической партии Польши и Литвы. Как и Роза Люксембург, которая тоже родилась на территории Царства Польского, уроженка Российской империи. Но вот в его портфолио, говоря современным языком, была одна темная негативная история. Это история про некую растрату партийных денег. За которую его судили партийным судом. И руководила этим судом непосредственно Роза Люксембург. И он был признан виновным и исключен из социал-демократической парии Польши и Литвы.
Д.Ю. Большая растрата была? Сумма?
Егор Яковлев. Это не известно. Там... Это не важно. То, что его исключили, это конечно пятно на репутации очень серьезное. Но, тем не менее, Радек сошелся с Лениным. И, в общем, Ленин его простил.
Д.Ю. Оступился, бывает.
Егор Яковлев. Да. Бывает. Ленин его простил. И впоследствии Радек вот в пломбированном вагоне приехал в Россию, здесь прославился как публицист. Он действительно был очень талантливым публицистом. Очень остроумным человеком. Обладал совершенно отвратной внешностью и при этом пользовался потрясающим успехом у женщин. Его возлюбленной некоторое время была Лариса Рейснер. Валькирия революции. Очень красивая женщина. Вот он был знаменит как человек, который, в общем-то, генерировал все ранние советские политические анекдоты.
Д.Ю. Молодец.
Егор Яковлев. Их осталось очень много. Впоследствии Карл Радек будет арестован как видный троцкист. Ему приписывают очень много даже антисоветских, антисталинских анекдотов. Можно их рассказать для того, чтобы повеселить наших зрителей. Например, Радеку приписывают анекдот. Встречается Раде со Сталиным. Сталин ему говорит: ”Карл, ты про меня рассказываешь какие-то политические анекдоты постоянно. Ну, это все-таки не хорошо. Ведь я же вождь”. А Радек говорит: ”Ты вождь? Такого анекдота я еще не слышал”.
Д.Ю. Молодец.
Егор Яковлев. Или другой анекдот. О том, что, значит, старый еврей приходит к Владимиру Ильичу Ленину и говорит: ”Владимир Ильич, я устроился на работу. Каждый день буду подниматься на самую высокую башню Кремля и смотреть заполыхал ли на западе пожар мировой революции”. Ленин говорит: ”А что за работа такая? Хорошо за нее платят?” - ”Да нет, платят не очень хорошо, но зато стабильная. Работать можно до бесконечности”. Ну, и самая, наверное, известная политическая эпиграмма. Ее приписывают Радеку. Написана она на Ворошилова. Они пикировались и Ворошилов обозвал Радека хвостом Троцкого. Как хвостик за ним бегает. И Радек написал на него очень едкую эпиграмму, которая, я думаю, Ворошилова сильно покоробила и уязвила. Эпиграмма такая: ”Ты, Клим, пустая голова. Навозом вся завалена. Ведь лучше быть хвостом у льва, чем задницей у Сталина”.
Д.Ю. Не удивительно, что Радек плохо кончил.
Егор Яковлев. Да. Кончил Радек сурово. Но в этот момент он еще верный партиец. И вот в составе данной делегации отправляется помогать немецким товарищам делать революцию. Проблемы начинаются в Минске. Потому, что делегацию не пустили. Там демаркационная линия проходила. И Бухарина и всех прочих завернули назад. Немецкая армия их не пропускает. Но Радек был хитер. Он замаскировался под немецкого военнопленного. И под этой личиной перешел границу и доехал до Берлина. И там встретился с Розой. Хотя конечно он писал: ”Мы все дерьмо с Розой оставили в прошлом”. Но это вообще был не лучший эмиссар для того, чтобы налаживать отношения большевиков российских с немецкими, со ”спартаковцами”. Но все-таки я бы не стал преувеличивать роль Радека. Это давняя легенда, которую и в нацистские времена распространяли. И в постсоветской историографии. Приписывая Радеку самые разные роли. О чем мы чуть позже поговорим. По большому счету что может один человек? Он просто был символом успешной пролетарской революции, которая в России произошла. Он произнес достаточно воодушевляющую речь, но ни на какие руководящие роли он не метил. Играть их не собирался, да и не мог. Дело в том, что хотя на волне полевения масс Либкнехта выпустили из тюрьмы, но сказать, что ”спартаковская” группа пользовалась огромной социальной поддержкой нельзя. Вот это была бы большая ошибка представлять, что в Берлине в январе 1918 года произошло нечто подобное тому, что происходило в октябре 1917 года. Скорее и точнее это сравнимо с событиями июля 1917 года. Я напомню, что в июле 1917 года горячие головы из военной организации большевиков, особенно кронштадтские матросы, решили поднять восстание в пользу передачи власти Советам. Это восстание предсказуемо окончилось провалом. Потому, что Временное правительство еще сидело крепко, у него были верные войска и они это выступление подавили. Едва-едва это выступление не закончилось смертью Ленина, Владимира Ильича Ленина. И после него он был вынужден скрыться в подполье. Вот. Поэтому... А что же произошло в январе? Как развивалась ситуация? Постепенно авторитет Эберта падал, но не сильно. Конкретно в Берлине... Выступление началось в Берлине. Конкретно в Берлине произошел инцидент, который в результате привел к взрыву возмущения. 4 января Совет народных уполномоченных снял с поста начальника Берлинской полиция Эмиля Эйхгорна. Это был популярный левый политик. Он не был членом ”Союза Спартака”, который буквально за 5 дней до этого оформился в отдельную партию. Вышел из состава независимой этой вот социал-демократической партии и превратился, оформился в коммунистическую партию Германии. Это тоже важный момент, что к началу восстания коммунистической партии Германии было 5 дней. Этот Эмиль Эйхгорн был назначен начальником Берлинской полиции. Он был назначен Исполнительным Комитетом Совета рабочих и солдатских депутатов. Был очень популярен, ему доверяли. И вот Эберт своей волей снимает Эмиля Эйхгорна с этого поста. Это вызывает протесты: ”Что значит? Сейчас поставят другого человека. А другой человек будет не наш”.
Д.Ю. Не за нас.
Егор Яковлев. А это полиция. Полиция начнет... В общем плохо сделает рабочему движению. Вот это приводит к взрыву возмущения. И на улицы Берлина выходит 150 тысяч рабочих. Ничего общего с вооруженным восстанием в октябре 1917 года это не имеет. Вооруженное восстание было спланированным. Планировалось загодя, было специальное решение Центрального комитета по этому поводу. Как наши зрители, наверное, помнят. Было четкое представление что делать.
Д.Ю. И ключевое. Оно было вооруженное.
Егор Яковлев. Оно было вооруженное. Ну, здесь тоже вооруженное. Было представление что делать. У восстания были четкие лидеры. Был управляющий орган – Военно-революционный комитет Петроградского Совета. Здесь ничего подобного не было. Сначала началось восстание. Коммунистическая партия Германии не принимала решения о начале этого выступления. Вот. Оно было вынуждено считаться с настроениями масс. И у Либкнехта, сначала у него, возникло ложное ощущение, что это начало революции. Более того, она уже победила. Потому, что массы радикализировались. Были захвачены телефон, телеграф. Появились первые... Прошли первые бои и появились первые жертвы. То есть, пролилась первая кровь. И, видя это, Либкнехт принимает решение выдвинуть лозунг о свержении правительства Эберта. То есть, ему показалось, что победа уже в руках, надо сейчас эту массу возглавить. Он выдвигает такой лозунг. Коммунистическая партия Германии и раньше выдвигала лозунг: ”Вся власть Советам!” Как и в России. Но речь шла не о том, что прямо сейчас осуществляем свержение власти Совета народных уполномоченных. А тут это восстание началось и Либкнехт решил рискнуть, решил его возглавить. Причем можно было бы ожидать, что его к этому подталкивал Радек. Но как раз Радек был противником этого. Почему он был противником? Потому, что Радек прекрасно помнил как это происходило в июле. Все помнят октябрь, а помнить-то надо июль. Когда происходит стихийная вспышка, не организованная абсолютно. Партия к этому не имеет практически никакого отношения. Дальше приходят верные войска, подавляют это выступление и громят верхушку революционной партии, которая примкнула к этому восстанию. Вот ровно это произошло в Германии. Эберт оперся на военного министра Густава Носке. И я бы даже сказал, что определено есть... У каждого участника этих событий есть определенная аналогия в русской революции. Густав Носке, это социал-демократ, это однопартиец Эберта и Шейдемана. Но это человек, который без колебаний взял на себя подавление выступления этой рабочей массы. Между Эбертом и Носке состоялся разговор. И Носке довольно бесстрастно сказал: ”Что ж. Кто-то же должен взять на себя роль кровавой собаки. Пусть это буду я”. Кроме того, на стороне Совета народных уполномоченных выступила армия во главе с новым командующим, которым стал генерал Гренер. Он сменил Людендорфа. Гренер всю жизнь занимался снабжением. Его считали бесцветным паркетным генералом, но свою роль в этих событиях он сыграл. Условно, очень условно, по той роли, которую он играет в армии, это конечно никакой не военный вождь был. Но по той роли, которую он сыграл в этих событиях, это Корнилов. Грубо говоря. Мы помним, что в события русской революции Керенскому не удалось договориться с Корниловым. Умеренные левые не смогли найти общий язык с армией. Здесь умеренные левые...
Д.Ю. Удалось.
Егор Яковлев. Умеренные левые вошли в союз с армией, которая стояла на правых позициях. И добровольческими дружинами, которые были составлены из ветеранов Первой мировой войны. И которые придерживались откровенно правых принципов. Это были в некотором смысле протофашисты. Вот. И Носке и Гренер двинули на Берлин войска. Эти войска были обучены в отличие от рабочей массы. Дисциплинированные. Никакого разложения там не было. И они в считанные дни буквально подавили это восстание. Подавили его жестоко. И очень быстро стало понятно, что Либкнехту и Розе Люксембург надо скрываться. Причем Радек им советовал: ”Вы отмежуйтесь. Отмежуйтесь от этого. Скажите, что это стихийное выступление и отмежуйтесь от него”. Но они этого не сделали. Спрятались на конспиративной квартире, где их нашли. Их отвели сначала в отель ”Эдем”, где допросили. В том числе с применением особых мер воздействия. То есть, их избивали. И Либкнехта, и Розу. И дальше им было объявлено, что их переведут в тюрьму ”Моабит”. Но до ”Моабита” их не довезли. Довезли до сада и расстреляли там. Расстреляли, предварительно избив прикладами ружей. Тело Розы Люксембург было сброшено в канал, его нашли, это было в январе. Есть два вопроса. Первый вопрос. Кто выдал местонахождение Розы Люксембург и Карла Либкнехта? И второй вопрос. Кто отдал приказ об убийстве и отдавал ли его кто-нибудь? По поводу того, кто выдал. Дело в том, что на допросе в отеле присутствовал еще один лидер Коммунистической партии германии, Вильгельм Пик. Вильгельм Пик впоследствии станет руководителем Германской Демократической республики. Уже при Сталине.
Д.Ю. Присутствовал в каком смысле? Тоже был задержан?
Егор Яковлев. Да. Он тоже был задержан. Там же его допрашивали. Этих убили, а Вильгельма Пика отпустили. И впоследствии руководитель, по сути, расправы над коммунистами немецкими, Пабст, фрайкоровец, уже очень через много лет, уже после Второй мировой войны дал интервью журналу ”Шпигель”, в котором сказал, что именно Вильгельм Пик выдал местонахождение Розы Люксембург и Карла Либкнехта. Именно за это... И не только их он выдал. Именно за это его отпустили. Этим он купил себе жизнь. Но это все шито белыми нитками.
Д.Ю. А Пабст, он кем был? Режиссер?
Егор Яковлев. В смысле режиссер?
Д.Ю. Фамилию Пабст помню только из Квентина Тарантино ”Бесславные ублюдки”.
Егор Яковлев. Пабст был... Он впоследствии стал нацистом. А после Второй мировой войны он торговал оружием. Он дожил до 1970-х годов. Пабст рассказывал это уже после Второй мировой. Когда Вильгельм Пик стал главой Германской Демократической республики. И вполне возможно... Точка зрения закрепилась. Это всегда бывает. Один кто-то сказал и вот закрепилась. Но если применить критическое мышление, а его вообще иногда стоило бы применять, то вполне можно подумать, что это выстрел ”холодной” войны. Бывший нацист, сидит в ФР, а вот Вильгельм Пик возглавляет ГДР. Ну, как же нам не бросить известной субстанцией во врага?
Д.Ю. Мы все это слышали. Как товарищ Сталин работал на царскую ”охранку”. Владимир Ильич брал немецкие деньги.
Егор Яковлев. Сейчас мы до этого дойдем. То есть, я бы в данном случае все-таки заступился за Вильгельма Пика. Еще и потому, что Вильгельм Пик в течение многих лет работал в Коминтерне. И впоследствии возглавил, по сути, коммунистическое движение в Германии. И поверить, что его все это время не проверяли, я как-то не могу. Я думаю, что товарищи очень внимательно проверяли. Если они ему поверили, значит, основания для этого были. Есть второе предположение, что Карл Радек какое-то участие в этих трагических событиях принял. Негативное. Что именно он каким-то образом дал понять контрреволюционерам, что Розу и Карла надо искать вот здесь. Эту точку зрения отстаивает историк Юрий Фельштинский. На мой взгляд, это не совсем историк. Это конспиролог. Хотя он вводил в научный оборот некоторые документы, но, тем не менее, вот его выводы, честно говоря, меня шокируют. Мы его уже упоминали, когда про мятеж левых эсеров говорили. Это его идея, что мятеж левых эсеров был спровоцирован большевиками. Чтобы уничтожить конкурентов. Но это за гранью исторической науки лежит. Здесь примерно то же самое. То есть, там высказываются разные точки зрения зачем Карлу Радеку это было нужно. То ли Ленин дал ему такое поручение, чтобы немецкая революция не опередила русскую. Бред. Еще один вариант. Что если Либкнехт и Люксембург придут к власти, в их руки попадут документы о работе Ленина на немецкий Генштаб. Тоже какой-то бред.
Д.Ю. Я, с твоего позволения, вернусь. Если бы такие вещи были, то нацистское правительство все бы это оглашало непрерывно: ”Вот вашему Ленину деньги давали. Вот ваш Пик у нас трудился. Вот это, вот это. Задокументировано. Пожалуйста. Кто сделал вам революцию”. И прочее.
Егор Яковлев. Тут у нас большой историографический скандал. На русском языке вышла книга Евы Ингеборг Фляйшхауэр. Это женщина немецкий историк. Которая прославилась хорошей книгой про пакт Молотова-Риббентропа. Вышла ее книга на русском языке под названием ”Ленин и Людендорф”. Издательство авторитетное издало. Анонсировано как некая ультранаучная биография. Залезли в эту книгу, это конечно... Академик Фоменко нервно курит в сторонке. Это просто такой бред. То есть, там Ленин, работавший на японцев.
Д.Ю. Что-то они активизировались.
Егор Яковлев. Не знаю... В аннотации как раз сказано, что отсутствие документов...
Д.Ю. Прямое подтверждение.
Егор Яковлев. Профессор делает смелые допущения. Мы употребляли выражение ”качает на косвенных”. Фляйшхауэр так там на косвенных прокачала, что эту книгу из продажи изъяли в результате. Когда на нее появились научные рецензии в России. Это редчайший... Образчик редчайшего... Роджер Мурхаус, который ”Дьявольский пакт” написал... Вот это поразительно. Что Фляйшхауэр, что Мурхаус. Вообще как будто русской науки не существует. То есть, они берутся писать про историю России, русскую историографию не читая вообще. Если ты пишешь книгу про Ленина, ну, хотя бы для приличия используй... Старцев, Соболев, Логинов. Это основополагающие сейчас монографии по вопросу немецкого золота и большевиков. Вообще она их не видела.
Д.Ю. Если бы наши не читали немцев.
Егор Яковлев. Немцев, англичан.
Д.Ю. Зачем? И так все понятно. Молодцы. Наука. Да.
Егор Яковлев. И вот Фельштинский в принципе из той же оперы. Как бы качает на косвенных. А на косвенных ведь можно что угодно прокачать. Можно что угодна доказать на косвенных.
Д.Ю. Если мне что-то привиделось, лично я считаю, поэтому я это обосную так.
Егор Яковлев. На самом деле, как я уже сказал, Радек, во-первых... Во-первых, Радек был противником участия коммунистической партии Германии в этом выступлении. Потому, что он понимал, что это июль. Во-вторых, Радек попал в тюрьму. Его еще с большим трудом оттуда вытащили в 1920 году. Ну, иными словами выступление ”спартаковцев”... Точнее я бы сказал, что это историографический миф называть это январское выступление выступлением ”спартаковцев”. Это стихийное выступление, которым ”спартаковцы” неудачно попытались овладеть. К сожалению так.
Д.Ю. Я с детства песню помню про то, что вперед продвигались отряды ”спартаковцев” смелых бойцов.
Егор Яковлев. Конечно. Это известно. В Советском Союзе был создан культ ”Спартак”, отголоском которого является название известного футбольного клуба. И самого Спартака, знаменитого гладиатора, популяризировали благодаря этому. Восстание это конечно успехом не увенчалось. Оно было жесточайшим образом подавлено. Действительно очень похоже на июль. Потому, что мы, например, имеем документальные подтверждения, что примерно похожая судьба готовилась для Ленина. Ленин собирался... Это его личное желание было. Собирался явиться на публичный суд для того, чтобы ответить на обвинения в шпионаже. Если помните, в июле 1917 года Владимиру Ильичу Временное правительство предъявило обвинение в шпионаже. И Ленин собирался пойти на этот открытый суд. Но Центральный комитет ему предписал скрыться в подполье. Потому, что никто не верил, что Ленину дадут открыто говорить. Все считали, что его убьют при попытке к бегству. И эти планы существовали. Владлен Логинов прокопал эту историю. Он очень убедительно показывает, что, да, в среде военных именно это и хотели сделать. И в Германии объявили, что Либкнехт был убит при попытке к бегству. Очень похоже на июльские дни. И конечно если бы история пошла немного по-другому, то Ленина ожидала бы та же самая судьба. Еще одно из отличий, одна из причин, по которой у пролетарской революции было мало шансов в Германии. Самых пассионарных, самых талантливых лидеров физически устранили. То есть, и русской революции было бы гораздо сложнее если бы в июле, в августе были бы убиты Ленин, Троцкий, Сталин, самые пассионарные вожди. Потому, что как ни крути, роль личности в истории не играет основополагающей роли, но и полностью ее игнорировать нельзя.
И в завершении хотел бы сказать пару слов про якобы существующий и муссирующийся в средствах массовой информации конфликт между Лениным и Розой Люксембург. Якобы Роза Люксембург, она Ленина жесточайше критиковала. Да, критиковала. Но это не конфликт. Дело в том, что в среде коммунистов этой эпохи это было в порядке вещей. И для Розы Люксембург Ленин был товарищ. Безусловно, она признавала его крупнейшую роль в мировой истории. Но это не значило, что она не могла его критиковать. Битва интеллектуалов и выработка единой модели, единого образа будущего, она происходила очень часто в спорах. И это было нормально. Не только Роза Люксембург спорила с Лениным. С ним и в России спорили. Дзержинский, например, с ним спорил. Это известный факт, что Дзержинский был противником Брестского мира. И он воздержался при голосовании в Центральном комитете, чтобы не раскалывать партию. Они с Лениным долго ходили по коридору из угла в угол. Ленин свое говорил, а Дзержинский свое говорил. Это было нормально. И точно также это происходило на международном уровне. И конечно никто... Было бы странно если бы все с Лениным соглашались. И Роза Люксембург писала критические высказывания о русской революции. Это не значит, что Роза Люксембург тоже была во всем права. Роза Люксембург, это была очень умная женщина. Прекрасный политик. Она была доктором права. Очень яркий публицист. Но вместе с тем она была, когда она рассуждала о русской революции, она была теоретиком. Многие упреки... Не в адрес Ленина лично конечно. Не в адрес Троцкого лично. В адрес даже не Ленинской теории, а Ленинской практики. Она отпустила, теоретизируя... Есть известный диалог между Дени Дидро и Екатериной II. Дидро, как известно, приезжал на некоторое время в Петербург, здесь жил. И он начал Екатерине II...
Д.Ю. Давать толковые советы.
Егор Яковлев. Умные, толковые советы как надо...
Д.Ю. Обустроить Россию.
Егор Яковлев. Совершенно верно. Как надо обустроить Россию. Екатерина этим советам... Это касалось в первую очередь крепостного права и так далее. Ну, и конечно Екатерина задумывалась о том, что надо крепостное право отменить. Но при этом она понимала, что если она окунет перо в чернильницу, напишет указ отменить крепостное право, то не понятно сколько она проживет. Потому, что она держится... Она держится на классе... Дворянстве, на феодалах. И собственно крепостное право это то, чем это дворянство живет. И в результате если лишить дворянство основного источника дохода, дворянство захочет его вернуть. Если для этого надо будет убить императора или императрицу, совершить дворцовый переворот, никаких проблем. Поэтому Екатерина когда с Дидро разговаривала, она ему откровенно сказала, она сказала: ”Господин Дидро, вы великий человек, но вы пишете на бумаге, а бумага все стерпит. А я правительница. Вынуждена управлять своими подданными. Они бывают очень чувствительными к моим повелениям”. То есть, когда ты реальный политик, это совершенно другое состояние, чем когда ты теоретик.
Д.Ю. Гладко было на бумаге.
Егор Яковлев. И поэтому упреки Розы Люксембург с одной стороны, может быть, справедливы, а с другой стороны в реальной политике не факт, что она сама бы себя так не повела. Потом Роза Люксембург критиковала Ленина за использование принципа права наций на самоопределение. Почему она его критиковала? Она его критиковала потому, что она считала, что этот принцип, он выгоден исключительно буржуазным националистам. Что его будут использовать буржуазные националисты. Есть в этом здоровая логика? В принципе есть. Буржуазные националисты использовали. Но, как бы, национализм на окраинах России, он уже был реальной силой. С ним можно было справиться только приручив его. Приручить его можно было только с помощью лозунга права наций на самоопределение. Если бы Россия стала бы включать в себя, в свой состав, Грузию, Армению, другие советские республики, буржуазные националисты тут же сказали бы, что: ”Это империализм под новой маской. Под красной маской”. Ленин на это пойти не мог. Поэтому была принята такая форма. Как тактика это себя оправдало на 100 процентов. Ну, и были... Упрек серьезный Роза Люксембург, который она предъявила советскому строю. Она разглядела и тоже достаточно метко... Она разглядела угрозу. Угрозу превращения диктатуры пролетариата в диктатуру партии. Она очень интересно на эту тему рассуждала. Она писала: ”Понятно, что Россия в кольце врагов и все такое. И, вроде как, диктатура нужна. Но это диктатура на переходный период. А в дальнейшем необходимо развивать самую широкую рабочую демократию. То есть, диктатура пролетариата, она диктатура пролетариата для буржуазии. А для пролетариата самая настоящая демократия. Такая диалектика. И, соответственно, необходимо развивать как можно более широкую рабочую демократию, свободу печати, свободу союзов, свободу собраний. В среде рабочих, в среде пролетариев. ”Но сейчас в России нет этого”. Дальше она оговаривается: ”Я понимаю почему нет. Потому, что идет война. Произошла революция, идет война. Но обязательно, чтобы это возникло дальше”. Но при этом Роза Люксембург никогда не отрицала всемирной исторической роли Октябрьской революции и Ленина лично. И для того, чтобы это доказать, я вам зачитаю достаточно пространный отрывок.
”Историческая задача пролетариата, когда он приходит к власти, — создать вместо буржуазной демократии социалистическую демократию, а не упразднить всякую демократию. Однако социалистическая демократия не начинается лишь на обетованной земле, когда создан базис социалистической экономики, не является готовым рождественским подарком храброму народу, который тем временем верно поддерживал горстку социалистических диктаторов. Социалистическая демократия начинается одновременно с уничтожением классового господства и строительством социализма. Она начинается с момента завоевания власти социалистической партией. Она есть не что иное, как диктатура пролетариата. Так точно: диктатура! Но эта диктатура заключается в способе применения демократии, а не в ее упразднении, в энергичных, решительных вторжениях в благоприобретенные права и экономические отношения буржуазного общества, без чего невозможно осуществить социалистический переворот. Но эта диктатура должна быть делом класса, а не небольшого руководящего меньшинства от имени класса, т. е. она должна на каждом шагу исходить из активного участия масс, находиться под их непосредственным влиянием, подчиняться контролю всей общественности, опираться на растущую политическую сознательность народных масс. Конечно, большевики именно так бы и действовали, если бы не страдали от навязанных им ужасов мировой войны, германской оккупации и всех связанных с этим чрезвычайных трудностей, которые не могли не исказить любую социалистическую политику, преисполненную самых лучших намерений и самых прекрасных принципов. Яркий пример этого столь широкое применение советским правительством террора со времени покушения на германского посла. Азбучная истина, что революция крестит не розовой водицей сама по себе довольно убога. Можно понять все, что происходит в России и образует неизбежную цепь причин и следствий. Ее звенья, исходное и конечное, таковы: несостоятельность германского пролетариата и оккупация России германским империализмом. Нельзя требовать от Ленина и его товарищей сверхчеловеческого, ожидать еще и того, чтобы они при таких обстоятельствах оказались бы способны сотворить чудо, создав самую прекрасную демократию, самую образцовую диктатуру пролетариата и процветающую социалистическую экономику. Своим решительным революционным поведением, своей образцовой энергией и своей нерушимой верностью интернациональному социализму они, право же, сделали достаточно из того, что было возможно сделать в столь трудных условиях. Опасность начинается тогда, когда они нужду выдают за добродетель, хотят теперь по всем пунктам теоретически зафиксировать навязанную им этими фатальными условиями тактику и рекомендовать ее международному пролетариату как образец социалистической тактики, достойной подражания. Тем самым они не только совершенно неоправданно зарывают свои действительные, неоспоримые исторические заслуги в груде вынужденных ошибочных шагов, но и оказывают плохую услугу международному социализму, во имя которого сражались и страдали, стремясь внести в его арсенал в качестве новых открытий все перекосы, обусловленные в России чрезвычайными обстоятельствами. Пусть германские правительственные социалисты вопят, что господство большевиков в России — это искаженная картина диктатуры пролетариата. Если она была или является таковой, то только потому, что она — результат поведения германского пролетариата, которое было искаженной картиной социалистической классовой борьбы. Все мы подвластны закону истории, а социалистическая политика может осуществляться лишь в международном масштабе. Большевики показали, что они могут все, что только в состоянии сделать истинно революционная партия в границах исторических возможностей. Они не должны стремиться творить чудеса. Ибо образцовая и безошибочная пролетарская революция в изолированной стране, истощенной мировой войной, удушаемой империализмом, преданной международным пролетариатом, была бы чудом. Дело заключается в том, что надо отличать в политике большевиков существенное от несущественного, коренное от случайного. В этот последний период, когда мы находимся накануне решающих последних боев во всем мире, важнейшая проблема социализма, самый жгучий вопрос времени — не та или иная деталь тактики, а способность пролетариата к действию, революционная активность масс, вообще воля к установлению власти социализма. В этом отношении Ленин и Троцкий со своими друзьями были первыми, кто пошел впереди мирового пролетариата, показав ему пример; они до сих пор все еще единственные, кто мог бы воскликнуть: ”Я отважился!” Вот что самое существенное и непреходящее в политике большевиков. В этом смысле им принадлежит бессмертная историческая заслуга: завоеванием политической власти и практической постановкой проблемы осуществления социализма они пошли впереди международного пролетариата и мощно продвинули вперед борьбу между капиталом и трудом во всем мире. В России проблема могла быть только поставлена. Она не могла быть решена в России, она может быть решена только интернационально. И в этом смысле будущее повсюду принадлежит ”большевизму".
Ну, вот из этого пассажа, столь пространного, мне кажется очевидно, что Роза Люксембург никогда не отрицала Ленина как явление. Никогда не отрицала борьбу большевиков. Никогда не отрицала Октябрьскую революцию. Она критиковала, но для среды революционеров-интернационалистов это было вполне нормально, естественно и логично. Поэтому не стоит преувеличивать противоречия, возникшие между Лениным и Розой Люксембург. Тем более, что и жили они в разных странах, и действовали в разных условиях. И Ленин, совершенно очевидно, оказался более успешным, не только теоретиком, но практическим политиком, чем Роза Люксембург, которая закончила столь трагично.
Д.Ю. Я бы заметил, что сто лет прошло с тех пор, а главные бои до сих пор впереди. Они что-то тогда не случились. Не угадала. Каждый раз... Только поражаешься гениальности Владимира Ильича. Насколько умен и вообще. Ни у кого не получилось. Спасибо, Егор Николаевич. Что дальше?
Егор Яковлев. Дальше мы вернемся в Россию Советскую и посмотрим, что там у нас на фронтах Гражданской войны. И поговорим, в частности, про Пермскую катастрофу. Армия Колчака наступает на Пермь и берет ее.
Д.Ю. На сегодня все. Ждем, что будет дальше.
Новости
VIP
