Д.Ю. Я вас категорически приветствую. Сегодня мы поговорим о “прелестях” капитализма. Здравствуй, Борис Витальевич.
Борис Юлин. Здравствуй.
Д.Ю. Вот ты всем рассказал про социализм. Даже рассказал про корейский коммунизм. Обрисовал безусловные плюсы того, что происходит, но публика так понимает, что тебе не нравится капитализм. Что тебе не нравится в капитализме?
Борис Юлин. Тут момент немножко сложный, на самом деле в капитализме, в какие-то моменты, все даже очень нравится. То есть, вот было у нас общество рабовладельческое, феодальное. То есть, когда люди разделены на разные классы. Допустим, беднота кормит феодалов, те ими правят, защищают, управляют. Ну, короче, они владыки жизни. А до этого рабовладельцы и рабы, то есть, внеэкономические методы принуждения. И люди разделены. Идеала это общество достигло, и абсолютной стабильности, в Индии, где была создана кастовая система. То есть, если ты родился в касте прачек, ты будешь прачкой, твои дети будут прачками, внуки, правнуки. И так на тысячу лет вперед. И вы будете презренными, как бы вы ни жили, что бы вы ни делали. И вот в это время капитализм обеспечивает фактически более быстрое развитие, за счет того, что люди пытаются получить прибыль, “вымутить” там, организовать где-то торговлю. Что-то сделать, что-то продать. Что-то привезти, тоже что-то продать. Кроме того, оно приводит к тому, что владельцы капитала начинают бороться за власть и разрушают этим самым сословную, либо кастовую систему. Потому, что с какой стати он должен пресмыкаться перед тем дворянчиком, который сам же и приходит к нему взять денег в долг. Правильно?
То есть, здесь капитализм выступал как прогрессивная система, разрушающая прежнее сословное общество. И в принципе он обеспечивал и промышленный подъем, и рост уровня жизни в целом. Все, вроде бы, хорошо. Но дело в том, что у него, по мере развития, есть ряд, скажем так, неустранимых проблем.
Д.Ю. Например.
Борис Юлин. Одна из проблем, например, то, что по мере развития капитализма, у него идет минимизация прибыли. Вплоть до полного исчезновения. Если представить капитализм как замкнутую систему, то есть, весь мир стал капиталистическим, есть капиталисты, есть наемные работники. Все построено по принципу купли-продажи. Здесь получается эффект “круга из трех торговцев”. Если есть три торговца, друг другу они чего-то продают, они прибыль получить не могут, в принципе. То есть, они могут накручивать деньги на каждом витке продажи, но у них как был этот товар, так и будет, ничего дополнительно не появится. Так вот, в мире капитала, если он замкнут, если нет внешних источников получения прибыли в виде крестьян, которые занимаются трудом и сами чего-то продают, нет диких народов и прочее, то есть, некого фактически раздевать и грабить неравноправной торговлей, то прибылей не остается. То есть, представим себе такую картину, вот у нас вся планета капиталистическая. Ну, как сейчас и есть. Допустим, у нас есть работники, которые выпускают товары на миллиард денежек.
Д.Ю. Например, китайцы, нет?
Борис Юлин. Нет, например, Земля, вся планета. Мы можем оградить любую страну, просто берем как замкнутую систему. Вот есть у нас капиталисты, которым все производства принадлежат. Есть у нас работники. И вот выпущен товар на сумму миллиард денежек. Капиталисты накручивают сверху еще сто миллионов и хотят это реализовать. Но ведь купить можно на те деньги, что есть в обороте. То есть, все получили, чиновники в виде налогов, на всех этапах производства, на все затрачено миллиард. Откуда возьмутся еще сто миллионов? Ниоткуда. То есть, либо часть товара остается непроданной, либо нет прибыли. Допустим, государство выпустило денег, или банки напечатали денег, еще сто миллионов. В этом случае, опять же, получается, что куплено на миллиард, а на сто миллионов товар завис. Если мы, допустим, сумели весь его “впарить”, выпустив дополнительно денег, получается прибыль, но она идет через обесценивание денег по отношению к товару. То есть, опять прибыль исчезает. То есть, как ни крути, в замкнутой капиталистической системе прибыли не остается.
И это выражается во вполне реальных событиях. Как только количество мелких предпринимателей, типа бабки, торгующей семечками, фермера, выращивающего у себя урожай, количество этих людей сокращается в стране и вокруг нее, то сразу возникает проблема с прибылью. Прибыль крупных капиталистов начинает падать. И происходит то, что в “Южном парке” снималось, в серии про Wall-Mart. Мелкий бизнес пожирается крупным. Почему? Вот прибыли, этого поросеночка, на всех капиталистов не хватает, и более мелких начинают отшелушивать. Остается только крупный бизнес. Но у него продолжает дальше падать прибыль. Они у же начинают драться с радостью за два процента прибыли. Хотя в средние века для капиталиста норма прибыли меньше ста процентов, было как-то несерьезно. А тут два процента и это уже круто. И мы это наблюдаем, у нас исчезают палатки, исчезают мелкие рынки. То, что раньше было отдельными кафешками или магазинчиками, неожиданно оказывается частью каких-то крупных сетей. Правильно?
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. Это и есть этот самый процесс. При этом все кричат, и у нас, и за рубежом, что: “Мы поддерживаем мелкий бизнес. Мелкий бизнес, это опора всего”. Кричат, но при этом мелкого бизнеса остается все меньше. Лучше всего мелкий бизнес, среди крупных стран, развит, например, в Индии. Там чудовищное количество лавочников, челночников и прочее. Это мелкий бизнес и есть. Но вот он и вымывается. Прибыли не остается. Единственным источником прибыли остается перераспределение богатства внутри общества. То есть, чтобы капиталист стал богаче, те, кто на него работают, должны стать беднее. Это, опять же, процесс совершенно естественный. Избежать его в рамках общества, где все связано с капиталистическими отношениями, невозможно. Оно идет через снижение социальной защищенности. Повышение пенсионного возраста, перекладывание на людей нагрузки за образование свое, за здоровье, за правозащиту. Все начинает перекладываться на людей. Люди становятся реально, фактически, беднее. То есть, они могут получать не меньшую зарплату, но они становятся беднее. Потом и до зарплаты доберутся. То есть, будут заставлять больше работать и меньше платить.
Д.Ю. Ну, это как в США. Где там медицины нет, образования толком нет. А все себя считают, просто по какой-то злой иронии судьбы: “Почему ты не миллионер? Так-то все отлично, мы все миллионеры. Но лично я по какой-то злой иронии, не миллионер”.
Борис Юлин. Дело в том, что США еще имеют какое преимущество, они печатают деньги для всего мира. Эти деньги обеспечиваются военной мощью самой мощной державы мира, то есть, тех же самых США. То есть, они имеют возможность то, о чем писал еще Карл Маркс в свое время. Обеспечить ренту своим трудящимся. То есть, они могут за счет ограбления остальных, обеспечить приемлемый уровень жизни своему быдлу.
Д.Ю. Для своих, да.
Борис Юлин. Этим занимаются, собственно говоря, как? Так называемая, “Западная цивилизиция”, страны Европы и США, они за счет ограбления других это делают. А если мы возьмем капиталистические страны, которым некого грабить...
Д.Ю. Гондурас, например.
Борис Юлин. Гондурас, Мексика, Бразилия.
Д.Ю. Бангладеш.
Борис Юлин. Бангладеш, там совсем полная беда. Там и грабить уже нечего. Но если мы возьмем достаточно успешные, процветающие капиталистические страны, Бразилия, например, считается успешной экономикой. Там колоссальная разница между бедными и богатыми.
Д.Ю. Это, как ты помнишь, после роликов про Северную Корею, поступила масса вопросов: “Если там так хорошо, почему же вы не эмигрируете в свою Северную Корею?” С недоумением задал вопрос: “Если тебе здесь так плохо, почему ты не эмигрируешь в Бангладеш?” Или в Мексику. Там за десять лет семьдесят тысяч человек убили в борьбе с наркокартелями. Бомбят при этом Сирию, но...
Борис Юлин. И при этом там нищета процветает во весь опор. Так вот, это неизбежные процессы, которых при капитализме избежать нельзя.
Д.Ю. При этом я замечу, в этой самой Мексике, оно, по всей видимости, как-то специально организовано. Потому, что нужны под боком нищие, которые будут приезжать в США, и выполнять функции рабов.
Борис Юлин. В Боливии, например, эти нищие не едут в США, они добраться туда не могут. А тоже нищие. Из Лесото, по–моему, в США тоже никто не едет.
Д.Ю. Настолько нищих не надо, Мексика есть.
Борис Юлин. Не в этом дело. Там не то, что специально делают, в Мексике это используют на всю катушку. А у более отдаленных, там просто грабят. То есть, для того, чтобы в США жили богато, нужно, чтобы во всей Латинской Америке, желательно еще в Африке и в Азии, жили бедно. Это, как раз, перераспределение богатства. Все та же самая картина. Но дело в том, что проблема-то, в чем заключается, все эти страны тоже постепенно охватывают капиталистические отношения. И, соответственно, прибыль там тоже исчезает, и тянуть скоро станет неоткуда.
Д.Ю. То есть, это получается, что, например, сначала производство вынесли к китайцам. Китайцы сначала были готовы работать за миску риса, а потом благосостояние выросло и им тоже надо денег. И теперь они тоже хотят получать по три тысячи евро, по пять тысяч евро.
Борис Юлин. Здесь, какой момент? Пока в сельском хозяйстве есть обычные крестьяне, фермеры, допустим, в Америке, у них эффективность труда достаточно низкая, много ручного труда, много требуется фермеров, прибыль вроде бы низкая. Нет, на самом деле прибыль большая из сельского хозяйства идет. То есть, люди работают, при этом что-то на неравноправной основе отдают капиталистам в плане обмена между городом и деревней. Так вот, отсюда идет прибыль. Но когда фермеры мелкие разорились, крупные захватили земельные угодья, идет использование наемного труда этих самых сезонных рабочих. А сами фермеры с теми, кто перерабатывает фермерскую продукцию, объединились в крупные агрохолдинги, и все теперь стало капиталистическим. Производительность на душу населения выросла на порядки. То есть, реальный рост производительности труда. А прибыль падает. Именно потому, что система, где все построено на купле-продаже, в ней деньгам браться, в той части, которая прибыль, неоткуда. Если мы вернемся к феодальной системе распределения, то есть, капиталисты будут все получать в виде части продукции, то есть, им будут строить дворцы, яхты и так далее, то система станет сбалансированной. Невозможно получить прибыль в виде финансового капитала, ей неоткуда браться. То есть, для того, чтобы она откуда-то бралась, нужно, чтобы значительная часть мира была некапиталистической. А кто будет не капиталистами, когда капиталистами быть выгоднее? То есть, кто будет заниматься трудом мелких фермеров, когда в агрохолдинге получается круче.
Д.Ю. Ты как-то странно говоришь, а что в Африке, не капитализм что ли? Непонятно.
Борис Юлин. В Африке значительная часть населения пока еще занимается неспециализированным сельским хозяйством. То есть, выращивает, что можно на своих огородиках, на своих земельных участках. Но там постепенно распространяется капитализм. Поэтому там тоже начинает падать норма прибыли. То есть, вроде бы, выращивается всего больше, а прибыли не остается. И постепенно остаются крупные игроки, которым некого жрать. Поэтому система капиталистическая неизбежно все равно будет скатываться к созданию сословной системы, к внеэкономической эксплуатации, когда людей будут заставлять работать уже не за деньги, а просто, чтобы пахали. Все вернется на круги своя, то есть, капиталистическая система, замкнутая, существовать не может. Только как надстройка над какой-то другой системой, и никак иначе.
Д.Ю. Какие-то страшные вещи ты говоришь. А как же книжки Айн Рэнд? Как же невидимая рука рынка?
Борис Юлин. Так невидимая рука рынка... Она рассматривает капиталистическую систему, как незамкнутую. Во времена Маркса, того же самого, это было совершенно верно. Тогда в США половина людей не связанны капиталистическими отношениями. То есть, это рядовые фермеры, которые работают сами, на своей земле и чего-то там продают из того, что вырастили, а часть съедают. Это нормальная система. В России, где шел рост капитализма накануне революции, четыре пятых населения - это крестьяне. Правильно? А собственно говоря, если мы берем капиталистов и наемных работников, то их даже не одна пятая, их одна десятая. Потому, что есть еще государственные чиновники и так далее. Здесь любой, более-менее вменяемый план по созданию своего капиталистического хозяйства приносит колоссальную прибыль. Есть огромное количество колоний, где никаким капитализмом и не пахнет. Люди “припахиваются” на принципах рабского труда. То есть, либо людей напрямую обирают, либо, как в бельгийском Конго на все население накладывается обязанность сдать такое-то количество, допустим, какао или еще чего-нибудь. То, что там выращивается, нужно сдавать в каких-то количествах, не получая за это вообще ничего.
Д.Ю. Иначе тебе отрубят руки.
Борис Юлин. Либо твоим детям. То есть, это совершенно другая система. В этой ситуации капитализм действительно процветает. И в самой Бельгии, например, или в той же самой Англии, он смотрится как прекрасная вещь. И там действительно строятся теории о том, как может развиваться шикарно и красиво капиталистическое общество. Есть за счет чего получать прибыль.
Д.Ю. Ну, а вот, предположительно, исчезло за счет чего получать прибыль. Китайцы тоже хотят зарплату пять тысяч евро. Чего тогда будет?
Борис Юлин. Здесь даже не то, что пять тысяч евро. Ведь вопрос не в том, что растет зарплата. Вопрос в том, что развилось производство, оно стало более эффективным, стало больше товаров, их все нужно кому-то продать. Если не продали, прибыли нет. А кому продавать?
Д.Ю. Ну, то есть, ты хочешь сказать, например, что машины никто покупать не будет?
Борис Юлин. Уже есть огромные стоянки, в разных странах мира, вот “Volvo”, допустим, можно стоянки встретить. Люди снимки делают с квадрокоптеров и так далее, где стоят гигантские поля, заставленные автомобилями, которые не удалось реализовать. Их потом перерабатывают, их же бесплатно раздать нельзя. В мире капитала есть такое ограничение, там товар, который не продан - не существует. Например, в Польше возникла проблема с яблоками, говорят: “А почему их не раздали?” Нельзя раздать, его нет, этого товара. То есть, раздать в капиталистическом мире что-то кому-то, допустим, голодающим, можно только одним путем – купить у производителя и раздать. Это можно. А сам производитель не может.
Д.Ю. Почему?
Борис Юлин. Потому, что тем самым он будет разрушать рынок. Он не может раздать что-то бесплатно. Товар должен быть куплен. Если он не куплен, его нет. Не купленный товар не существует.
Д.Ю. Ну, вот, например, “Volvo” возьмет все машины со стоянок и раздаст. Даром. Как это отразится на “Volvo”?
Борис Юлин. Это отразится на остальном рынке. Рухнет остальной рынок.
Д.Ю. Зачем покупать, если даром дают “Volvo”, да?
Борис Юлин. Да. То есть, нельзя раздать. То есть, может кто-то купить и раздать бесплатно. Но этот кто-то должен купить. Я говорю, в феодальном обществе, в социалистическом обществе товар появляется, когда его произвели. В капиталистическом обществе он появляется, когда его купили. То есть, кому-то сумели продать. Это первое, исчезновение прибыли, эта вот проблема. Как раз исчезновение идет в том, что всегда получается, прибыль ложится на ту часть товара, которую некому купить. Нет для этого денег. Это одна проблема капитализма. Она ведет к тому, что мелкий бизнес будет исчезать. Потом будет исчезать и крупный бизнес. Капитал будет переходить неизбежно к внеэкономическим методам принуждения.
Вторая проблема капитализма, это проблема, которая в какой-то мере связана и с экологией, и с ресурсами. И, в общем, даже с человеческой моралью. Для того, чтобы нормально существовало капиталистическое общество хотя бы ограниченное время, оно должно постоянно чего-то продавать. Как только отсутствует рост потребления, сразу начинается полная беда. Стагнации, кризисы, полный кошмар. Если потребление снижается хотя бы на пару-тройку процентов, это катастрофа. То есть, потребление должно постоянно расти. Люди, которым ничего этого покупать не нужно, все равно должны каким-то образом это покупать. Поэтому мы выпускаем новые бритвы “Gillette”, у которых не два, а три лезвия. Потом пять лезвий, потом двести лезвий. А потом мы сделает с другим ребрением ручку, чтобы лезвие покачивалось, чтобы изгибалось и продадим еще сотни раз людям то, что им не нужно. Это моральное устаревание машин, это мода. Постоянно должно расти потребление.
Но, вот у нас растет население Земли. Допустим, сто лет назад население Земли было миллиард двести миллионов. Сорок лет назад оно было четыре миллиарда. Сейчас оно семь миллиардов. И оно продолжает расти. При этом потребление на душу населения тоже растет. Сейчас все капиталистические страны носятся с ростом ВВП. Валовой Внутренний Продукт. Это как раз и есть рост потребления. Он считается именно через потребление. Это не уровень жизни, это уровень потребления. Этот уровень потребления должен расти. Иначе даже искусственной прибыли, даже ее, нет. Вообще никакой прибыли нет. Так вот, потребление должно расти. Как это сказывается на ресурсах, на человеческой цивилизации? Мы начинаем стремительно переводить и ресурсы планеты и силы человеческого общества на всякое говно. То есть, мы меньше будем осваивать космос, меньше будем заниматься науками, меньше будем заниматься развитием человека. Потому, что все силы должны бросаться исключительно на рост потребления.
Д.Ю. А какая этому альтернатива?
Борис Юлин. Ну, как? На самом деле люди должны потреблять столько, сколько им нужно. Правильно?
Д.Ю. Ну, это же невозможно определить. Помнишь наше любимое, как там: “Каждому по потребностям”. Потребности, они же бесконечные.
Борис Юлин. Нет. В данном случае потребности не совсем бесконечные. Есть такой момент, как искусственное стимулирование спроса. Потому, что давным-давно, больше ста лет, не спрос рождает предложение, а предложение формирует спрос. То есть, пока не появился iPhone, он, в общем, был никому и не нужен. Правильно? Но iPhone, это хотя бы, так сказать, действительно очень мощный прорыв. Но вот, допустим, пока не появились бритвы с пятью лезвиями, они тоже были никому не нужны. Никому не нужны, в общем-то, и сейчас. Это моменты с модой, когда: “Ваша вещь морально устарела”. Мне нравятся эти ботинки, я хочу их носить. Почему я не должен их носить? Потому, что они морально устарели?
Д.Ю. Только что вернулся с Камчатки. Там посетил представление, так сказать, этническое. Где местные жители, коряки, показывали, как они живут, почему живут так. Шьют одежду. Вот там женская кухлянка, из чего сшита, выделаны шкуры и прочее. Задал вопрос: “Какова носкость у данного продукта, сколько его носить можно?” “Сорок лет, – сказала дама, - У знакомых есть кухлянки, которым по сто пятьдесят лет”. Они хранятся в семье.
Борис Юлин. Старые льняные костюмы, которые носились по двадцать, по тридцать лет. А сейчас все делается максимум на один сезон. Дальше будет на еще меньшее время.
Д.Ю. Я вчера присел возле подъезда. У меня джинсы на заднице лопнули. Не могу сказать, что я так отожрался. А вот, пришли в негодность. Года не проносил.
Борис Юлин. Понимаешь, здесь немножко другой момент. Представь, что ты говоришь создателю джинсов, сто пятьдесят лет назад, что: “Я год проносил ваши джинсы, сел и они порвались”. Он тебе не поверит. Это вообще не такая одежда, которая может порваться от того, что ты сел. Если у тебя динамитная шашка под жопой взорвалась, тогда она может порваться. А так – нет. И в принципе таких ненужных вещей очень много. Допустим, у меня часы, у тебя часы, у тебя более продвинутые, мощные и так далее. Скажи, а чем они конкретно тебе нужнее? Да ничем на самом деле.
Д.Ю. Ну, конкретно эти? Это первое мое удивление в продукции “Apple”. Вообще ни зачем, вообще ничего понять не мог. Кроме как смотреть за рулем, что тебе удобнее.
Борис Юлин. Ну, вещь статусная, поэтому ее покупают.
Д.Ю. Да, безусловно.
Борис Юлин. Но, при этом, заметь, как только становятся нормальные электронные часы, точно показывающие время, кварцевые часы, со стрелками, все здорово. И сразу возникает мода, статус, заметь, чисто статус, на механические часы. Кому сейчас нужны механические часы? Они только для понтов. Понты, это тоже искусственно формируемый спрос. Это как раз вещь, которую можно было бы совершено спокойно отбросить, не уничтожая ресурсы человеческой цивилизации. Ресурсы, как человеческого труда, человеческого разума. Так и природные ресурсы. То есть, можно было бы все это не гробить, но рост потребления приводит к тому, что все поглощается все больше и больше. И я говорю, все меньше тратится на что-то осмысленное. В США появились iPhone, появились такие часы, да. Но, в результате того, что там идет такой прогресс занятный, да, там за тридцать лет не появилось новой ракеты-носителя. Для освоения космоса.
Д.Ю. А может, она не нужна?
Борис Юлин. Она не нужна потому, что с точки зрения капитала она не приносит прибыли. Она не повышает ВВП. Зачем она нужна? Болото.
Д.Ю. Ну, как? Спутники вешать. Телевизор, сериалы продавать.
Борис Юлин. Так это можно и на старых носителях делать. А что-то более продвинутое не требуется совершенно. А вот, допустим, сделать прокладки с крылышками, и продавать их на 20 процентов дороже, это круто. При этом, чтобы они оставались одноразовыми, а люди доплачивают за крылышки. Может быть они летают на них?
Д.Ю. Ну, они удобные.
Борис Юлин. Так дело в том, что здесь чуть удобство подняли, там чуть удобство подняли, в какие-то моменты это удобство перестает реально работать, становится мнимым.
Д.Ю. Помнишь, что в Советском Союзе никаких прокладок не было? Туалетной бумаги трехслойной не было. Вместо прокладок “юзали” кусок бинта, в который заворачивали клок ваты и запихивали в известное место. Это сильно отличается от прокладки, которая “с крылышками и хорошо все впитывает”.
Борис Юлин. Конечно, отличается. Но постоянно еще совершенствуется. Типа: “Сделаем на один раз, сразу выкинем, все загадим, переведем кучу ресурсов”.
Д.Ю. Не является ли это неизбежной платой за “прогресс”?
Борис Юлин. Нет. Это является неизбежной платой за постоянный рост ВВП. Прогресс часто шел и без особого роста этого “потреблядства”. Возьмем античную Грецию, возьмем прогресс в Советском Союзе.
Д.Ю. В Советском Союзе, например, были ракеты, которые летали в космос, но не было машин, на которых граждане могли бы куда попало ездить.
Борис Юлин. Машины, собственно говоря, были. Другое дело, что это было в загоне. И все-таки Советскому Союзу очень мешала навязанная Западом гонка вооружений. То есть, вместо машин приходилось делать очень много хороших танков.
Д.Ю. Но хороши машины или не хороши, я не знаю. Нынешние автомобили, два последних, которые у меня были, лет пятнадцать они бы проходили по категории “гоночные”. С такой скоростью они носятся, такая мощь.
Борис Юлин. Давай возьмем такой момент насчет прогресса. Советский Союз, с автомобилями все плохо. Вот была Российская империя, там были автомобили “Руссо-Балт”. Скажи, “Москвич” хуже “Руссо-Балта” или лучше?
Д.Ю. Лучше, наверное.
Борис Юлин. То есть, прогресс таки был?
Д.Ю. Конечно. Не такой стремительный.
Борис Юлин. Так дело в том, что в таком стремительном прогрессе, чтобы постоянно обновлялся модельный ряд, необходимости и нет. Почему я вспомнил и про часы те же самые?
Д.Ю. Отвлекаясь если в сторону, если взять американский автомобиль и немецкий автомобиль, это в общем-то небо и земля. Не смотря на то, что технический прогресс и там и тут. Немецкий автомобиль “мое почтение”. А вот американский, совсем нет.
Борис Юлин. На самом деле американцы все больше торгуют самым выгодным товаром при капитализме. А самый выгодный товар при капитализме, какой? Деньги. Дело в том, что производить что-то полезное, нужное, это нужно при любом строе абсолютно. Но для того, чтобы получать прибыль, нужно производить то, во что ты меньше всего вкладываешься и больше всего получаешь прибыль. И здесь оказывается, что самые выгодные категории при капитализме, это торговля деньгами и торговля деривативами. То есть, когда мы торгуем ничем. Деньги это еще что-то. Допустим, что такое торговля фьючерсами? То есть, нужно поднимать дальше потребление за счет еще и совершенно мифических товаров. То есть, давайте продадим участки на Луне. Продают же. Давайте продадим право называть звезды своими именами. Давайте продадим акции на акции. Типа того, эти акции привязаны к росту вот этих акций такого-то предприятия. И вот этим создается такой дополнительный денежный ком потому, что нужно постоянно наращивать обороты, постоянно обеспечивать рост ВВП. Не рост производства металла, колбасы и так далее, а рост ВВП.
Д.Ю. Где выход-то?
Борис Юлин. Собственно говоря, в чистом капитализме, мир капиталистический... Выхода здесь нет. То есть, он либо деградирует до кастового общества, либо это все само развалится.
Д.Ю. На смену придет коммунизм, что ли?
Борис Юлин. Либо как в Индии. Кастовое общество. А кастовое общество имеет свои шикарные достоинства. Но оно полностью останавливает как раз прогресс. То есть, Индия, это была когда-то самая великая, самая древняя цивилизация. Мы знаем, что шахматы из Индии, цифры, которые мы называем “арабскими”, тоже из Индии, булат в Индии появился. Но все это появилось очень давно. А что появилось в Индии за последнюю тысячу лет?
Д.Ю. Ничего.
Борис Юлин. Потрясающая стабильность. То есть, такая стабильность тоже нам как-то не очень. То есть, скатывание в кастовое общество тоже недопустимо. А капитализм, когда исчезнет норма прибыли и перейдет к внеэкономическим методам принуждения, а он придет к этому неизбежно, то это будет кастовое общество.
Д.Ю. То есть, весь процесс глобализации закончится именно этим?
Борис Юлин. Ну, да. Собственно говоря, это уже сейчас видно. Как раз исчезновение мелкого бизнеса, снижение норм прибыли. Шикарный совершенно кризис, который идет с 2008 года до сегодняшнего дня, семь лет кризиса, рекордный пока, что в мировой истории. Так вот, дело в том, что этот кризис, либо этот, либо следующий, рискует стать просто бесконечным. То есть, как раз то самое, о чем я говорю. А внеэкономическое принуждение... Сейчас у нас в Думе рассматривается закон об ответственности за то, что люди не работают.
Д.Ю. Ну, это, в общем-то, правильно, я с ними соглашусь.
Борис Юлин. Как? С точки зрения капитализма, это абсурд. А во многих странах, как вот в Испании, 30 процентов безработных, они просто сидят на пособии, начнут на что-то припахивать со временем.
Д.Ю. Дороги строить?
Борис Юлин. Ну, перестанут давать пособия просто так. То есть, это будет уже не продажа рабочей силы, а люди будут производит прибавочный продукт не за зарплату, а за то, что имеют право жить и получать необходимый набор минимальный.
Д.Ю. Что нас ждет? Очередная мировая война, с помощью которой капиталистические общества решают свои кризисные проблемы?
Борис Юлин. Они же решают эти проблемы все равно временно. Война эти проблемы не уберет. Война будет все равно неизбежна потому, что идет передел и власти и бабла. Сейчас, допустим, мировым гегемоном постепенно становится в капиталистическом мире, вполне себе управляемый коммунистической партией, Китай. Сейчас уже почти все товары в мире, с которыми мы сталкиваемся, китайские.
Д.Ю. Например, упомянутый iPhone.
Борис Юлин. То есть, бренды разные, а товары китайские. А за чьи деньги торгуют, те деньги со временем неизбежно становятся основными. Как ни крути, как ни грози авианосцами, но при подобной тенденции рано или поздно основной мировой валютой все равно станет юань. И от этого никуда не деться. Единственный способ, вбомбить Китай в каменный век. Американцы откажутся от мировой гегемонии, имея самые мощные вооруженные силы в мире? Никогда. Они будут брать под контроль источники сырья, отрезать от них Китай. Захватывая Ирак, Ливию, Сирию. То есть, беря под свой контроль все источники сырья. Они будут давить политически, а, в случае необходимости, будут давить и военными методами. То есть, война, как серия локальных конфликтов, она уже идет. Она будет дальше разрастаться. Она будет всего лишь определять, кто в этом мире будет править, а проблемы она все равно не решит. Так что, вот такие перспективы. Поэтому капитализм, собственно говоря, мне не нравится тем, что он какой-то беспросветный в плане перспектив.
Д.Ю. Сколько, считаешь, осталось?
Борис Юлин. Да, собственно говоря, не осталось. Оно уже сейчас все сыплется. Прямо сейчас вокруг нас, мы это видим. То есть, разрушается система мировой торговли потому, что она не обеспечивает необходимых прибылей. Разрушается система международных отношений. Все уже на все плевали. ООН сейчас стоит чисто для мебели. То есть, все это мы видим прямо сейчас. Процесс разрушения идет. Осталось сравнительно недолго, дай Бог, несколько десятилетий.
Д.Ю. А мы-то еще нормально доживем или сгинем?
Борис Юлин. А это смотря, в лагере победителей или проигравших мы окажемся.
Д.Ю. Пока непонятно.
Борис Юлин. И кто победит непонятно. Скажем так, в лагере победителей будет лучше, чем в лагере побежденных, но не так, чтобы сильно. А в принципе будущее капиталистического мира было хорошо показано самими капиталистами, в фильмах, сделанных в тех же США.
Д.Ю. Например? “Водный мир”, ”Безумный Макс”?
Борис Юлин. Скорее “Вспомнить все”. Вот как раз там транснациональные корпорации и нормальное капиталистическое общество. С Арнольдом Шварценеггером. Смотрится как боевичок, а на самом деле там очень неплохой философский смысл. Ну, конечно, есть и худшие варианты. Которые показаны, например, в “Матрице”.
Д.Ю. Господин Верховен был толковый, в свое время хорошее кино делал.
Борис Юлин. Ну, вот мир такой, в принципе показывается.
Д.Ю. Перспективы безрадостные.
Борис Юлин. Поэтому мне и не нравится. Смотрю на перспективы, а более радостных как-то не видно. И главное, все то, что про него предсказывали плохого, все вот сейчас прямо реализуется.
Д.Ю. Уже не один раз рассказывал. Как-то раз, на службе еще, поступила команда ликвидировать все Ленинские комнаты, в каждом подразделении была Ленинская комната. А кроме бюста Великого вождя советского народа Владимира Ильича Ленина, там, как правило, была небольшая библиотечка. Куда ее девать? Поступила команда все это сжечь. А поскольку только в оперчасти есть специальная бочка для сжигания секретных документов, то меня отрядили жечь книги.
Борис Юлин. Вот, гитлеровец проклятый.
Д.Ю. Для советского человека жечь книги... Ты помнишь, нам рассказывали, что более страшного преступления просто нет, чем сожжение книг, и занимались этим только гитлеровцы, ад на земле устроившие. Стою я возле бочки и по очереди зашвыриваю в адское пламя труды Ленина, Советские Конституции и прочее. Ну, а попутно, естественно, почитываю, посматриваю. Вдруг попалась такая книжка под названием “Агрессия лжи”. Читаю, а там про организацию производства, организацию пропаганды. Как кино, как на радио устроено. И с изумлением вижу, что все, абсолютно все, он начала и до конца, что говорили большевики, и все, что мы считали глупой коммунистической пропагандой, все правда. Все вообще. От начала и до конца. И больше тебе скажу, то, что там написано, крайне поверхностное изложение недостатков, родимых пятен, так называемых. Потому, что теперь, когда ты на это уже посмотрел и ты воочию знаешь на что это похоже, у вас крайне смутные представления о том, что это на самом деле такое. На самом-то деле все гораздо страшнее, чем писали большевики.
Борис Юлин. Именно. Собственно говоря, один из первых людей, который описал будущее капиталистического общества, это был такой известный писатель, Джек Лондон. У него есть такое произведение, называется “Железная пята”. Это не большевик, это вообще не житель нашей страны. Ну, почитайте его.
Д.Ю. Эту книжку я жечь не стал, я ее уволок домой и время от времени в нее посматриваю. Насколько же правы были большевики, когда говорили, что это устроено вот так, вот так и вот так. Это не к тому, что большевики прекрасные люди, это к тому, что это правда. Каким бы печальным это ни было. Вот такие, дорогие друзья, у нас перспективы. Мы-то, надеюсь, еще успеем помереть до того, как начнется главный кипиш.
Борис Юлин. Дети. О них душа болит.
Д.Ю. Вам, дети, будет тяжело. Вот на этой оптимистичной ноте мы сегодня и закончим. Всего хорошего.
Новости
VIP
