Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Клим Саныч, добрый день.
Клим Жуков. Добрый. Всем привет!
Д.Ю. Вы прекрасно пострижены сегодня.
Клим Жуков. Я причёсан.
Д.Ю. Это машинка, бритва?
Клим Жуков. Сначала машинка, а потом уже и бритва.
Д.Ю. Как вы её пользуете?
Клим Жуков. Я по совету нашего общего друга Лёхи Берса купил многоразовый станок, куда ставятся одиночные лезвия - вот его пользую, а на "Жилетт" разориться можно. А то с моими проволочными волосами этот "Жилетт" тупится в течение двух употреблений, и потом приходится в основном покупать. Надоело.
Д.Ю. К чему мы с тобой сегодня прильнём?
Клим Жуков. Я хотел представить одну из лучших исландских саг, прекрасно переведённую и изданную в Советском Союзе - это "Сагу о Греттире".
Д.Ю. О! Я был на улице Греттира, у них улицы такие есть.
Клим Жуков. В Исландии именем Греттира названо какое-то ураганное количество топонимов, потому что, судя по всему, он у них что-то вроде как Илья Муромец у нас или Дикий Билл Хикок в США или нечто среднее между Диким Биллом Хикоком и Ильёй Муромцем. Потому что положительным персонажем я назвать его не могу.
Д.Ю. Категорически. "Сага о Греттире". Зовут его Греттхир - через "х".
Клим Жуков. Значит "морщун", т.е. тот, кто постоянно хмурится.
Д.Ю. Кличка "Угрюмый" у него.
Клим Жуков. Угрюмый или Хмурый. Переведена книжка Стеблиным-Каменским, поэтому в качестве перевода можно не сомневаться, снабжена отличным качественным развёрнутым комментарием. В общем, отличное научное издание, вышедшее в серии АН СССР "Литературные памятники". Классическая зелёная обложка, мягкая, 1976 года издания. Видите, она такая почитанная, потому что хорошая. Я её купил в "Старой книге", она уже была не сильно новая, после чего прочитал один раз и немедленно прочитал ещё один раз, потому что так вставило, что слов никаких нет. Это одна из трёх самых длинных саг об исландцах. Длиннее только "Сага об Эгиле" и "Сага о Ньяле", я только не помню, какая из них на первом месте.
Д.Ю. О Ньяле самая длинная.
Клим Жуков. Самая длинная о Ньяле, о Греттире короче, но всё равно очень большая. Обычно саги в пределах 10-15 страниц - это уже много. Они бывают по 1, по 2 страницы. А вот эта порядка 200 страниц какой-то невероятной жести. Как и все саги об исландцах, относится к годам примерно с 900-930, т.е. время колонизации Исландии, по 1030-1050 окончательного завершения колонизации и формирования местного общества, после чего это местное общество вынуждено было присоединиться к Норвежскому королевству через некоторое время. Это вот 100 лет, когда Исландия была независима, осваивалась, и там не было никакого писаного закона.
Д.Ю. Был, но не для всех.
Клим Жуков. Нет, закон был абсолютно для всех, там имелись тинги, т.е. собрание всех взрослых свободных мужчин, которые собирались на условленной территории раз в году и решали определённые хозяйственные, юридические и прочие другие проблемы, после чего с тинга отряжались законоговорители на альтинг - это всеобщий всеисландский съезд, где выбирался на 3 года самый главный законоговоритель, который должен был помнить и толковать неписаные законы правильно, это всё по-нашему понятия.
Д.Ю. Разруливал по понятиям, рамсил сидел.
Клим Жуков. Вот именно, что он только рамсил.
Д.Ю. Да, а по-другому никак.
Клим Жуков. От законоговорителя требовалось только объяснить, что по закону - вот по этому, этому и этому - этот человек неправ, а вот этот человек наоборот прав, ну или семья. А уж взыскание накладывали пострадавшие, если могли. Самым страшным наказанием, какое могло быть, было объявление вне закона. Вот человек, ставший "out law"...
Д.Ю. По-русски я их называю "изгой" - это правильно?
Клим Жуков. Абсолютно правильно. Хотя русский термин "изгой" гораздо шире, потому что у нас, например, мог быть князь-изгой, который лишился права на наследование той или иной земли просто потому, что он в очередь не попал, но при этом совершенно не вне закона. Он вполне был внутри закона, просто он такой бедноватый.
Д.Ю. Это типичный пример трудностей перевода, потому что человек называется одним словом, а на русский язык "out law" - это значит "вне закона", а как ты его по-русски вне закона - внезаконник? Такого нет.
Клим Жуков. У нас такого понятия просто не было на Руси и в России, поэтому как это - вне закона, что это такое?
Д.Ю. Закон для всех!
Клим Жуков. Если он плохо поступил, его накажут, потому что у нас всё-таки общество, оставившее по себе более или менее связную письменную историю, уже было сформировано, как нормальное государство, а вот это очень старые родо-племенные отношения, где самое страшное - когда тебя извергают из общества, после чего с тобой могут сделать всё, что угодно, кто угодно. Как правило, оказавшиеся вне закона люди в Исландии, куда бежали самые страшные отморозки со всей северной Европы, вот если там ты оказался вне закона, ну это значит, ты выдающаяся скотина.
Д.Ю. Например, Лей Фейрихсон, которого с одного края Исландии на другой выгнали, и он вынужден был открыть Америку, я так подозреваю.
Клим Жуков. Пришлось уехать. Да, скорее их старались убить, потому что эти люди были по-настоящему опасны и вредны для всего общества. И вот одним из самых знаменитых этих изгоев, "out law" всей Исландии был Греттир. Как человек несомненно диалектического склада, он совершал несомненные подвиги на благо общества, но, как сказано, был очень неудачлив, потому что рано или поздно он как-то так страшно косячил, что его опять объявляли вне закона. Первый раз его объявили вне закона в 15 лет.
Д.Ю. Надо было постараться, да.
Клим Жуков. Он родился...
Д.Ю. ...папе лошадь подрезал, там, пакостничал по-всякому.
Клим Жуков. Его объявили вне закона отнюдь не за это, а за убийство.
Д.Ю. Я про то, что склонен к пакостничеству.
Клим Жуков. Он был склонен к асоциальному поведению с самого буквально начала саги, потому что...
Д.Ю. Социопат.
Клим Жуков. Он был явный социопат и мизантроп, потому что про него сразу буквально начинают писать, что батя его пытался пристроить хоть к какому-нибудь полезному делу, он то гусям, которых его послали пасти, шеи всем посворачивал, потому что они разбегаются, а мёртвые не разбегаются, так гораздо спокойнее.
Д.Ю. И ему, и гусям.
Клим Жуков. И всем спокойнее. Чем убыток нанёс, несомненно, хутору. То любимая папина лошадь Черноспинка, которая умела предсказывать погоду, для чего её нужно было постоянно выгуливать. Вот чтобы она не хотела никуда идти, он ей вырезал полоски кожи на хребте, ей было больно ходить, потому что при ходьбе у лошади как раз сверху всё сокращается, там все ходильные мышцы скрепляются с хребтом. Она никуда не ходила и не предсказывала погоду, потому что для этого ей нужно было оказаться на улице. В конце концов папа его пристроил к гребцам, потому что он здоровый был, как лось. Ну и там он тоже не стал грести, а стал приставать к жене у кормчего.
Д.Ю. Сразу к главному перешёл.
Клим Жуков. Тут же, незамедлительно перешёл к главному, и так у него это ловко получалось! Я даже не знаю, ему было то ли 13, то ли 14 лет, судя по всему, потому что родился он в 996 году. И так у него это ловко получалось, что его не утопили немедленно, хотя казалось бы - чего там, и как-то кормчий это съел, и жена ему каждое утро зашнуровывала рукава, как написано в саге, т.е. ещё и ей как-то, видимо, пришлось это всё по душе.
Д.Ю. Видимо, он их бил, я так подозреваю - ничего нового.
Клим Жуков. Не написано.
Д.Ю. Ну, с точки зрения мужчины, если толпа мужиков его боялась.
Клим Жуков. 40 здоровенных гребцов одного 14-летнего подростка... И он их безостановочно глумил, буквально там всё в этих хулительных висах - эти гадкие стишки, которые он сочинял про всех подряд.
Д.Ю. Как водится, умел сочинять стихи.
Клим Жуков. Да, все лучшие люди в Исландии обязательно должны были уметь сочинять стихи - это была одна из таких "рыцарских" доблестей. Так вот, в 1011 году, т.е. когда ему было 15 лет, его выгнали из Исландии. Он уехал в Норвегию, откуда вынужден был бежать, потому что его и из Норвегии выгнали в 1014 году. Приехал он обратно в Исландию, где вроде бы забылись его художества, его отец ситуацию разрулил, его признали обратно вернувшимся и достойным членом общества, каким он пробыл ровно год. В 1015 году его снова выперли, и он снова бежал в Норвегию, где снова убил человека, не смог оправдаться, и его опять выгнали из Норвегии. Он вернулся в Исландию, где всю вторую половину жизни скитался и так до конца жизни провёл изгоем. И в общем, книга эта такая его крайне печальная одиссея - как он возвращается домой и дома скитается, потому что его никто не принимает. У него там есть родственники, друзья, но он не может остаться на месте буквально дольше какого-то совсем небольшого количества времени, потому что или его находят и пытаются убить, или он сам находит себе неприятности.
Д.Ю. Приключения, да.
Клим Жуков. Да, потому что у него это не застаивалось. В качестве того, чтобы показать,насколько человек был лихой, туда введены сказочные, по нашим понятиям, мотивы, причём довольно много - целых два. Обычно это...
Д.Ю. Визиты покойников.
Клим Жуков. Обычно это с перебором для саги, потому что там если включается этот самый богатырский мотив сражения с неведомым, его хватает одного, а тут два, потому что первый его подвиг был тогда, когда он украл однолезвийный меч из могилы старого Кара. Однолезвийный меч, кто не понимает, - это лангсакс так называемый, или просто сакс, т.е. это палаш с мечевой рукоятью. Когда мы разговаривали об оружии, я показывал нечто подобное. Естественно, ему пришлось сражаться с самим этим самым хозяином могилы. То есть он залез в курган, всё, как обычно - совершенно нормальный сказочный мотив: он раскапывает сначала отверстие, в погребальную камеру спускается верёвка, его товарищ дежурит при верёвке. Товарищу ночью делается страшно, он сбегает, не может подстраховать самого Греттира. Греттиру приходится одолеть покойника, забрать этот самый знаменитый меч и потом с ним выступать на протяжении всей остальной саги. И явление покойника Глама.
Д.Ю. Покойник Глам - лучший!
Клим Жуков. Покойник Глам - удивительное совершенно описание, удивительный момент, который является если не кульминацией, то переломным моментом вообще всей саги. Как обычно, покойник почему-то не успокоился, как положено исландскому мертвецу, вырос в два раза, почернел, стал дико тяжёлый и агрессивный и стал ходить в ближайший хутор, чтобы убивать там скот и людей.
Д.Ю. Позвольте, от себя чуток добавлю: я, когда первые разы читал, постольку поскольку они практически все, с моей точки зрения, написаны как милицейские протоколы.
Клим Жуков. Так и есть.
Д.Ю. Там всё строго, не надо никуда отдаляться, и кругом жестокий реализм, и вдруг оживший покойник. Причём и про покойника-то написано так, что вроде и никаких сомнений не возникает, что это такая суровая обыденность - пришёл покойник. Покойника надо было выносить, разобрав угол дома и вынеся его через угол дома, чтобы он ни в коем случае...
Клим Жуков. Чтобы он дверь не нашёл.
Д.Ю. ...да, гад, не нашёл, куда ломиться. Ну и они много где приходили, но этот самый выдающийся.
Клим Жуков. Потому что он скакал на крыше дома, запугал дочь хозяина до смерти, убивал людей, скот, ну и Греттир, услышав о таком замечательном способе развлечься, конечно, поехал в этот хутор ночевать. Там тут же хозяин забыл, что он "out law".
Д.Ю. В розыске.
Клим Жуков. Что он находится во всеисландском розыске, и кстати, всенорвежском, и вообще в тамошнем интерполе фотография приклеена. Сказал: "Конечно-конечно, ночуйте, уважаемый". Он два дня проночевал, покойник не приходил, как положено в сказке, пришёл на третий день. Тут они подрались, и Греттир хитрым приёмом кунг-фу его завалил, ну как написано: так как Глам был очень большой, ему дома было не развернуться, он не мог, как следует, забодать Греттира. Он его схватил и стал тащить наружу, и Греттир, понимая, что снаружи-то он его точно заломает, и пока он дома, шансов ещё довольно много, яростно сопротивлялся, а покойник всё сильнее тянул на себя. И когда они оказались в сенях, Греттир вдруг перестал сопротивляться и наоборот оттолкнулся от большого камня так, что они выпали, и он оказался сверху. Дзюдоист фактически! После чего наступает, наверное, самый жуткий момент всей саги, когда выходит луна, луна отражается в глазах Глама, и он смотрит в глаза Греттиру, а это нельзя ни в коем случае - смотреть в глаза ожившему мертвецу. И мертвец его проклинает, сказав, что он не может забрать всей силы, которая ему отпущена богами, но вот вторую половину силы, которую он должен был обрести в течение жизни, он уже не обретёт никогда, и счастья ему больше не будет.
Д.Ю. Сволочь!
Клим Жуков. После чего Греттир отрубает ему голову и по исландским обычаям прикладывает её обязательно к бёдрам покойника. После чего, естественно, его сжигают.
Д.Ю. Между ляжек.
Клим Жуков. Непонятно, зачем, но надо было. Вот, кстати, так у Стеблина-Каменского не смог прочесть...
Д.Ю. Там не написано, ртом вверх или ртом вниз? Там может смысл быть потайной.
Клим Жуков. Я старался не думать об этом. Какая гадость, господи. Так вот, после этого в самом деле жизнь у Греттира идёт по нисходящей. Самое главное - он начинает бояться темноты после этого. То есть, вроде бы, очень лихой человек, он не может находится в темноте - у него начинаются приступы клаустрофобии, как бы мы сказали, и он просто боится замкнутых пространств и темноты, ему кажется, что он в могиле у этого самого Глама, что, конечно, говорит о каких-то внутренних комплексах. Но тут нужно понимать, что для исландского человека средневековой эпохи никаких внутренних комплексов быть не может - все комплексы, которые есть, абсолютно экзогенны. То есть, если у человека какая-то психическая проблема приключилась, значит, у неё какая-то внешняя причина есть обязательно. Если же это такой выдающийся человек, как Греттир, ну это должен быть как минимум оживший покойник в 2 человеческих роста, чтобы его напугать по-настоящему.
Д.Ю. Такого орла.
Клим Жуков. Вот так. И как ты верно заметил, никакой разницы между обычным повествованием и повествованием, по нашим представлениям, явно сказочным в саге просто нет, потому что для исландца это была абсолютная правда, он не делал никакой разницы между художественной правдой, потому что если бы сказали, что это фэнтези-роман, то кто бы хоть бы внимание обратил на этого покойника? Ну покойник и покойник, фэнтези для этого придумано, Стивен Кинг какой-нибудь и прочее. Ну вымысел, просто он так правдоподобно описан. Для исландца не было разницы никакой, это была некая синкретическая правда, потому что они жили в таком мире. Для них мир потусторонний не нуждался в каких-либо доказательствах, они все знали, что ожившие покойники бывают. То, что ты конкретно не видел, ничего не значит - тебе рассказывают сагу уважаемые люди, значит, видел тот, кто видел дерьмо того мужика, который видел покойника.
Д.Ю. А как же тогда лживые саги? Они же все знали, что они лживые?
Клим Жуков. Да, лживые саги - это отдельно, лживые саги не являются одним и тем же с сагами об исландцах, родовыми сагами. Это именно родовая сага, это то, что рассказывает историческую правду в понимании исландца 13-14 века, потому что записывались они все сильно позже.
Д.Ю. Но всё равно с ним однозначно что-то такое случилось, что трактовалось как причина всех его дальнейших бед.
Клим Жуков. Именно так. И закончилось всё довольно плохо: он, сбегая в очередной раз от погони, напоролся ногой на корягу, пробил себе кожу и мышцы, и эта коряга занесла ему инфекцию, началось заражение крови. Его отловили на скале-острове, до сих пор это место есть, ты его, говорят, даже видел.
Д.Ю. Да. Доплыть не смог - там 6 км, по-моему, очень далеко. Остров странный, вроде сверху круглый или овальный, ну а когда сбоку с берега смотришь, он строго прямоугольный такой, чёрный, из воды торчит. Ну там всё мрачное, и это особенно мрачно. Там купальня рядом есть - купальня Греттира и купальня ярла: Греттира попрохладнее, а ярла погорячее.
Клим Жуков. Там, где источники бьют?
Д.Ю. Страшное место, там когда по дну ходишь, там глубина метр или чуть больше, а под ногами горячо, в смысле, земля горячая, и там такое чувство, что сейчас что-нибудь треснет, лопнет, и выпрыгнуть ты не успеешь - сварит тебя. Места замечательные, да.
Клим Жуков. Как раз в этой самой купальне, его же обнаружили мимо проходящие женщины и сказали...
Д.Ю. Нет, это он уже отогрелся, вылез и забылся сном, он голый был.
Клим Жуков. Ну около купальни, после того, как он переплыл эти 6 км по бурному морю, замёрз и полез греться в купальню, благо, природа предоставляет такие возможности в Исландии. Там его обнаружили мимо проходящие женщины, и сказали друг другу: "Как у такого замечательно сложённого хлопца могут быть такие маленькие первичные половые признаки, что просто несерьёзно?"
Д.Ю. Тут-то он бы, как в известном анекдоте про жителя Кавказа: "Э, слушай, вода холодный, залезь - у тебя ещё не так сморщится".
Клим Жуков. Ну он, как настоящий исландец, ответил, что ну а, собственно, вы же не проверяли, как это всё работает.
Д.Ю. Минуточку!
Клим Жуков. Минуточку, давайте попробуем.
Д.Ю. И попробовал.
Клим Жуков. И тут же попробовал. Оказалось, всё нормально. Как говорят злые языки, не будем им, конечно верить, но версия такая есть, что комплексы Греттира, которые подвигали его на все эти безумия, которые он на протяжении своей жизни творил, как раз связаны с некими недостатками в этих самых... да.
Д.Ю. Вот ведь, блин!
Клим Жуков. Я думаю, что врут. Не может быть такого.
Д.Ю. Наговаривают.
Клим Жуков. Наговаривают. Настоящий викинг не должен зависеть от длины своего меча.
Д.Ю. Он был викингом, нет?
Клим Жуков. Нет.
Д.Ю. Просто негодяй?
Клим Жуков. Он был просто настолько негодяй, что даже в Исландии его не могли вытерпеть, а уж там чтобы так отличиться, нужно было очень, очень сильно постараться. Очень.
Д.Ю. А почему не был викингом - это было не надо, или что?
Клим Жуков. Чтобы быть викингом, нужно иметь компанию друзей, с которыми ты будешь заниматься ограблением близлежащих населённых пунктов. А у Греттира не могло быть достаточного количества друзей, потому что он немедленно начинал или сочинять гадкие стихи об окружающих, причём всех, или бить кого-нибудь или убивать, после чего его выгоняли. Ну как с таким можно заниматься военными походами? Никак, он одиночка.
Д.Ю. Хотя был чудовищно здоровый. Там как раз, где про гребцов, где он отказывался грести, и никто его не мог заставить, а он лежал и глумился надо всеми, а потом там что-то потекло, и он полез воду черпать.
Клим Жуков. Его на слабо взяли.
Д.Ю. Да, развели.
Клим Жуков. Его просто взяли на слабо, сказали: даже кормчий вычерпывает, а он уже старый. Ты видимо, даже дохлее кормчего нашего. Он сказал: я, я дохлее?! Секундочку! Сейчас вы увидите, кто дохлее - и тут же всё вычерпал. После чего грёб уже без постороннего понукания, потому что понял, что всё, уже характер не выдержал.
Д.Ю. Да, засбоил. Ну и убили, сволочи!
Клим Жуков. Да, и он когда ослаб сильно от заражения крови, он всё равно был обречён, потому что без антибиотиков он бы всё равно загнулся через некоторое время, его догнали и убили, что является вполне закономерным финалом для такого буйного человека, который даже в Исландии с её, прямо скажем, очень либеральными законами, где от убийства можно было откупиться всегда, он даже там не смог ужиться с окружающими. Ну а в Исландии это, повторюсь, один из самых любимых народных героев, если не самый любимый, оставил после себя массу поговорок, которые как раз отражены в саге. Самые знаменитые из них: "Только раб мстит сразу, а трус никогда". Это его творение, точнее говоря, творение автора саги, неизвестно, говорил ли это сам Греттир, потому что Греттир умер в первой половине 11 века, а сага была написана в самом конце 13 или начале 14 века.
Как обычно, чудовищное количество имён, около 300 названий географических пунктов, что для саги колоссально важно, потому что там нет описаний природы вообще, но для исландца, который услышал название, например, "Озёрная долина", всё сразу было ясно: "Озёрная долина" - я там был, помню, как она выглядит, ничего мне не нужно описывать. И нет никаких специальных эмоциональных вставок, т.е. эмоции ни главного героя, ни второстепенных персонажей никак не передаются никакими отвлечёнными словами. Всё передаётся крайне скупыми средствами выражения через диалоги или монологи. Вот буквально всё, что может быть с человеком, что у него происходит на душе, всё всегда описывается в диалоге или монологе, что просто невероятно трудно описать. Они, однако, справлялись, что, с одной стороны, умаляет художественное достоинство любой исландской саги, а с другой стороны, ставит её даже выше, чем любой современный реалистический роман, потому что мы так не умеем, нам обязательно нужно пару страниц соплей развести.
Д.Ю. Ну обязательно: переживания, ещё чего-то. А тут всё просто и без затей. "Они так и сделали - оттеснили его щитами и оружием, так что он больше не мог защищаться. Тогда они схватили его и стали держать. Он ранил чуть не всех, кто на него нападал, а троих из людей Крючка убил. Потом они накинулись на Греттира. Тот лежал ничком и совсем не мог защищаться, потому что он ещё раньше был при смерти от раны в ноге. Повезло им. Бедро у него все загноилось до самого живота. Они нанесли ему много ран, но они почти не кровоточили. И когда они решили, что он умер, Крючок схватил меч Греттира и сказал, что тот довольно носил его. Но Греттир стиснул пальцы на рукояти и не выпускал меча. Многие к нему подходили и не могли вырвать меча. В конце концов взялись за меч восьмеро, но всё равно ничего не могли поделать. И тогда Крючок сказал: "Почему это мы должны щадить преступника? Кладите ему руку на плаху." Они так и сделали и отрубили руку в запястье. Тогда пальцы разжались и выпустили рукоять. Крючок взялся обеими руками за меч и ударил Греттира по голове, да так, что меч не выдержал, и на лезвии получилась зазубрина. Увидев это, они спросили, зачем он испортил такое доброе оружие. Крючок сказал: "Будет приметнее". Те сказали, что это ни к чему, ведь Греттир уже был мёртв. "Всё же он получит ещё," - сказал Крючок и ударил Греттира мечом по шее 2 или 3 раза, и только тогда отсёк ему голову. "Вот теперь я уверен, что Греттир мёртв. Великого богатыря мы уложили," - сказал Тор Бьёрн. "Голову возьмём с собой на землю, потому что я не хочу упустить деньги, что были за неё назначены. Тогда они не смогут отрицать, что это я убил Греттира." Они сказали, что дело его, но они не одобрили его поступка. Всем казалось, что это низко."
Силы нечеловеческой просто произведение.
Клим Жуков. Да,всем настоятельно рекомендую читать.
Д.Ю. И повторюсь: вот столько это книжка, а вот столько это приложение, где для не сильно сведущих объясняют, что это, где это, как это.
Клим Жуков. Собственно, сам Михаил Иванович Стеблин-Каменский, который в России в теме разбирался, наверное, глубже всех.
Д.Ю. Монстры! Я был на улице Греттира, купался в купальне. До острова Драунгей не доплыл, но я думаю, не последний год живём - ещё заедем.
Клим Жуков. Было бы неплохо.
Д.Ю. Возможно, снарядим новое путешествие и посмотрим, как же там на самом деле. Я ещё не доехал до домика Снорре Стурлусона.
Клим Жуков. Снорре Стурлусон - это великий записчик и рассказчик великих исландских саг.
Д.Ю. Да, это серьёзнейший пробел, поэтому надо восполнить. Будем готовиться.
Спасибо, Клим Саныч. Крайне хорошая книжка, просто крайне! Я таких знаю только две: "Сагу об Эгиле" и "Сагу о Греттире".
Клим Жуков. Ещё "Сага о Ньяле".
Д.Ю. Но она сильно сложнее, а эта, как Коркис-Боркис сказал - простая, как огонь. Вот настоящий огонь. Всем рекомендую - читайте. А на сегодня всё. До новых встреч.
Новости
VIP
