Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Илья, добрый вечер.
Илья Ремесло. Добрый вечер, Дмитрий Юрьевич.
Д.Ю. С чем сегодня?
Илья Ремесло. Сегодня состоялся у меня суд, первое заседание суда с моим участием по демонтажу «доски Маннергейма» так называемой…
Д.Ю. Извиняюсь, сразу перебью. Весь Фейсбук исписали, что до восьмого числа должны снять.
Илья Ремесло. Ну как я и предсказывал, это оказалась ложная информация. Ничего не сняли и снимать, более того, они не собираются и говорят, что будут ждать решение суда теперь. То есть создали оказывается целую комиссию, вот у меня распоряжение на руках – «Распоряжение о создании комиссии по проведению проверки обстоятельств, изложенных в акте обследования администрации Центрального района Санкт-Петербурга.
То есть оказывается (внезапно выяснилось), что вот эта доска вдруг внезапно из ниоткуда появилась и для того, чтобы установить откуда она появилась нужно создать целую комиссию, которая будет все эти обстоятельства проверять и потом сделает какой-то неизвестный вывод. И до этого момента, как заявил в суде представитель Комитета по культуре, мы, оказывается, права на иск не имеем. Вот такая замечательная логика. То есть они решили собой суд подменить.
Д.Ю. Отлично. А для чайников: можем ли мы с тобой пойти и прикрутить куда-нибудь какую-нибудь доску, если мы захотим?
Илья Ремесло. Ровно об этом я сегодня говорил в суде: что если суд посчитает, что это всё инициатива каких-то частных лиц, которая ничем грубо говоря не регулируется и неизвестно, кто эту доску поставил и какой вообще порядок должен работать, то получается, да – каждый из нас может пойти, что-нибудь такое прилепить, например, в поддержку советских деятелей…
Д.Ю. Антисоветских.
Илья Ремесло. …или наоборот, антисоветских, да. То есть это такое решение, которое может иметь совершенно непредсказуемые последствия, если суд не применит тот закон, который должен быть применён – это закон о мемориальных досках, в котором чётко сказано, каков порядок установки доски, что доска устанавливается по постановлению правительства Санкт-Петербурга…
Д.Ю. Я же как раз про это. Есть некий документ, который регламентирует все подобные действия. И если мы захотим что-то повесить по закону, куда-то установить, то, наверное, есть какой-то, не знаю, как это правильно назвать, орган, комиссия, куда мы подаём, наше желание выражая, показываем какой-то проект, не проект, и они это каким-то образом должны утвердить, да?
Илья Ремесло. Да, именно так. Существует чёткий порядок.
Д.Ю. У нас же культурная столица, в конце концов.
Илья Ремесло. Конечно, да. А вот получается, что не всегда…
Есть совершенно чёткий порядок, то есть итоговым органом, который принимает решение об установке доски является правительство Санкт-Петербурга. Оно издаёт по этому поводу специальное постановление, в котором указывается инициатор установки доски, комитеты, которые участвовали в этом всём деле. Таких постановлений, их полно в базе, нормативных актов, и это на самом деле, уже стало таким общим местом, такая ситуация.
А до этого доска должна пройти ещё ряд других комитетов, включая Комитет по культуре, Комитет по градостроительству и охране исторических памятников, если доска устанавливается на каком-то историческом здании… ну представьте, что бы было, если бы все стали лепить вот такое в историческом центре.
Есть чёткий порядок. И что удивительно в данном случае, ни одного, подчёркиваю – ни одного документа нет вообще и это признал сам ответчик в суде, то есть ничего нет.
Д.Ю. Видимо, для установки подобным персонажем ничего подобного не надо.
Илья Ремесло. Да. Видимо, Карлу Густавичу Маннергейму можно ставить памятники в нарушение действующего российского законодательства и потом будут в суде приходить представитель правительства, представитель Комитета по культуре и говорить (такая интересная позиция у них сегодня, я очень посмеялся): «А вы знаете, мы не знаем, кто её установил». А ничего, извините, что вице-губернатор присутствовал на открытии, вот есть фотографии и мы можем потом их посмотреть, это общеизвестные факты, о чём я и сказал в суде. Они говорят: «Да вы знаете, они там присутствовали как частные лица». У меня тогда возникает вопрос: извините, тогда давайте поднимать вопрос – что там делал вице-губернатор, он что, прогуливал, извините, свой рабочий день?
Д.Ю. Как частное лицо присутствовал.
Илья Ремесло. Как частное лицо, пусть тогда представит документы, что его отпустили с работы. На каком основании он там присутствовал тогда, получается?..
Тут аналогии какие угодно можно приводить. Завтра у нас там ещё кто-нибудь возьмёт, придёт на какое-то мероприятие, будет участвовать в нём и потом скажет: «Я частное лицо, я не при делах. Я не я и лошадь не моя».
И логика такая, она очень удивительная, потому что она показывает, что люди прекрасно знают, что они натворили и не хотят брать на себя ответственность, всячески переваливают её на суд, а суд тоже как бы пытается там крутиться, это видно по судье, что для неё это дело очень большой является проблемой и она как-то пытается тоже из этой ситуации выйти.
Д.Ю. А как из этого можно выйти, интересно?
Илья Ремесло. Как заявили представители ответчиков, кстати говоря, их позиция сменилась с прошлого заседания, на прошлом заседании пришёл просто представитель правительства и сказал «Да, мы всё признаём. Признаём иск», так оно и было, это зафиксировано в протоколе. На этом заседании, видимо, с учётом того, что там какие-то ещё люди вмешались в процесс – была создана эта комиссия, пришёл представитель Комитета по культуре и сказал: «Нет, мы иск не признаём. Вот у нас есть комиссия, которая всё это расследует, вот пусть комиссия и расследует».
То есть как-то интересно получается: тогда выходит, что невозможно вынести ни одно решение суда, пока какая-то комиссия что-то там не расследует. Она может и полгода расследовать, год, и всё это время суд, по их мнению, должен вот это всё ждать.
Д.Ю. А что там непонятного? Я вот как чайник и обыватель – а что непонятно? Если нет никаких документов, если никто ничего не утверждал, если доска эта прикручена самовольно – нет документов, в соответствии с которыми она находится на этом месте законно, то есть – она прикручена незаконно. Причём здесь какая-то комиссия? Покажите мне документы или до свидания, чего вы там исследовать собрались?
Илья Ремесло. Именно так, но тут начинается такая юридическая казуистика: раз это открывало не правительство, почему вы к правительству предъявляете иск?
А предъявляем мы к нему иск потому, что именно оно является органом, уполномоченным, которое издаёт итоговое постановление на установку памятной доски, Комитет по культуре, который также входит в правительство, является органом, уполномоченным на контроль того, какие доски устанавливаются, и на демонтаж незаконно установленных досок, об этом прямо говорится в постановлении правительства Санкт-Петербурга, в котором утверждён порядок демонтажа данных досок. Вот и всё. Поэтому мы предъявляем иск к ним.
Но логика тут такая включается: а вы докажите, что это мы установили. Хотя мы не должны ничего доказывать. По Кодексу об административном судопроизводстве: мы предъявляем иск к ответчику, которого считаем нужным, суд этот иск принял и, если суд считает, что мы предъявили иск не к тому ответчику, пускай он его сам меняет, это чётко предусмотрено законом – ст. 43 Кодекса об административном судопроизводстве.
Д.Ю. Что-то там непонятное… Что же такое заставляет их вот так себя вести?...
Илья Ремесло. Очевидно, что идут подводные течения, они каким-то образом пытаются эту проблему решить и поскольку решить её они не могут, снять доску они не могут, это уже понятно, что они её просто физически не могут снять в силу того, кто её ставил (мы все знаем, да?) и теперь они каким-то образом пытаются вот так довольно позорно, на мой взгляд, и трусливо уходить от ответственности за собственные действия.
Д.Ю. Вообще, сам момент прекрасный: вот Маннергейм, союзник Гитлера, замыкал блокаду с севера, уморил в городе Ленинграде миллион человек, вместе с фон Леебом или как его звали, кто замыкал блокаду с юга, а теперь давайте повесим ему табличку, убийце ленинградцев, и будем праздновать день прорыва блокады. Как эта шизофрения вообще в головах может уживаться?
Илья Ремесло. Что немаловажно, ведь у нас Конституция налагает обязанность на каждого гражданина теперь эту память увековеченную почитать, то есть у нас сказано в Конституции, что мы чтим культурное наследие. Доска является культурным наследием и вот это решение об установке доски возлагает на каждого гражданина чтить наследие Карла Густавича Маннергейма.
Д.Ю. Безумие какое-то.
Илья Ремесло. Это в городе, который пережил блокаду, как вы правильно заметили.
На самом деле я писал ряд новостей, как вы уже видели, наверное, исследование историческое, прочитал много чего по этому поводу. Там, конечно, вопиющие совершенно факты и говорить после них, что Маннергейм как-то не хотел блокировать Ленинград, что он вынужденно вступил в союз с Гитлером… это на самом деле такая чушь.
Д.Ю. Случайно оказался в Вологодской области…
Илья Ремесло. Да, это такая чушь. И на мой взгляд, такие действия очень опасные, потому что – ну как так? Люди говорят, что давайте мы будем примирять связь времён, есть советское время, есть царское… так вы посмотрите, что вы делаете – вы мало того, что не примиряете, вы вносите вражду среди людей.
Д.Ю. Не совсем понятно, кого они собрались примирять. Я, например, неплохо помню, что всем (и мне в том числе) объясняли, что нацисты – это выродки, а германский народ, немцы, не имеют к ним никакого отношения, потому что выродков всех переловили, судили в Нюрнберге и повесили благополучно по приговору суда.
А немецкий народ – ну да, на этом историческом периоде его возглавили такие негодяи, что привело немецкий народ к катастрофе. Но народ в этом не виноват, поэтому, как нам объясняли, Советский Союз победил гитлеровских нацистов, а не немецкий народ. Но их победил и это зафиксировано в общем-то, даже юридически, а к народу у нас никаких претензий нет. Мы с ним – ни мириться, ни ссориться… как-то у нас ничего не происходило.
С кем предполагается мириться? С нацистами что ли?
Илья Ремесло. Похоже, что да.
Д.Ю. Повторюсь – мы их победили, это безусловное зло, которое Советская армия разбила и уничтожила в самом логове. С немцами как таковыми, я не знаю, мы, уж извините за глупость, и не ругались, нам не с кем мириться.
Что это такое?.. Слов нет, только матом ругаться…
Илья Ремесло. Именно так, Дмитрий Юрьевич. И удивительнее всего то, что это происходит действительно в городе, который пережил блокаду, то есть это просто за гранью чего-то, я не знаю, может быть мы с вами чего-то не понимаем, для чего это нужно делать было.
Д.Ю. Ну как это, это что предполагается – чтить памятник, эту доску надо что, надо пойти положить цветы к доске тех, кто эту блокаду организовал и уморил голодом миллион человек и тут же пойти отпраздновать тем, кто эту блокаду прорывал, так что ли получается? Это что ли «примирение»?
Илья Ремесло. Видимо, именно так выглядит примирение в глазах тех, кто эту доску вешал. Они, понимаете, как говорят: вот история же России не заканчивается в 1917 году.
Ну тогда давайте: Гитлер до какого-то момента считался приличным человеком, объединителем Германии, генерал Власов тоже считался хорошим боевым офицером, давайте тоже им доску повесим, почему нет.
Д.Ю. Это, наверное, я так понимаю, следующий шаг.
Илья Ремесло. Видимо, да. Боюсь, что всё как раз к этому и идёт.
Д.Ю. Причём, что хорошего именно в этом персонаже, для меня вообще загадка. Перед Февральской революцией и после (когда свергли царя), он же присягу царю давал, если я правильно понимаю, как русский военный, присягу он нарушил, царя он предал.
Илья Ремесло. Со службы ушёл.
Д.Ю. Да. Убежал к себе в Финляндию, оказался матёрым сепаратюгой, выступил за отделение. Все, насколько я знаю, приличные генералы, вне зависимости от того, были ли они монархистами или нет, все они выступали за единую и неделимую Россию. Он убежал в Финляндию, Финляндию от нас отсоединил (оторвав кусок русской территории), занялся этническими чистками, расстреливал там массово русских (за то, что они русские), засылал диверсионные группы в Карелию, которые там вырезали госпиталя. Понятно, там были люди и хуже, чем он.
А дальше он напал на нас на стороне Гитлера… Прекрасный человек. А когда получил по шапке, и товарищ Сталин заставил его воевать с его бывшим союзником Гитлером, он и Гитлера кинул, и Гитлера предал.
Илья Ремесло. Всех предал.
Д.Ю. Я даже понять не могу: что он такого сделал, что заслуживает уважения и увековечивания памяти. Глобальное его деяние – это то, что он замыкал блокаду Ленинграда с севера. Вот под эти сказки, что «он вышел на старую границу» (старая граница, видимо, через Вологодскую область проходила, куда он вошёл), они даже на карты смотреть не удосуживаются, где совершенно чётко видно, что старая граница, она не замыкает блокаду – она не доходит до Ладожского озера. Как в башку-то такое приходит?
Илья Ремесло. Так мало того, ведь финское командование и Маннергейм всё это прекрасно знало и поддерживало. Ставило целью в плоть до того, что вообще разрушить Ленинград, как таковой, то есть это действительно обсуждалось, были специальные донесения, которые шли от финского посла в Генштаб. Т.е. эти все действительно темы поднимались, и Маннергейм прекрасно знал, какая судьба готовится Ленинграду и прекрасно в этом участвовал.
Д.Ю. Естественно, да.
Сказки всякие, что он не велел стрелять артиллерии… Ну вы расскажите, какие у него были пушки, какие у него были боеприпасы. Мог бы стрелять – стрелял бы. Не было такой, достаточно дальнобойной артиллерии…
Илья Ремесло. Конечно, вопрос возможностей.
Д.Ю. …ну вот поэтому и не стрелял. Прекрасно. Даже не знаю, что и сказать…
Илья Ремесло. Ну а по поводу суда – какие у нас планы дальше. Естественно, если суд хочет, чтобы мы уточнили иск, как нам ненавязчиво намекали, мы-то уточним, нам не жалко. Мы уточним иск, дополним его требованием Комитета по культуре. А вот дальше, мне интересно, что они будут просто делать, потому что именно Комитет по культуре является органом, уполномоченным демонтировать доску. И мы потребуем от этого органа выполнить свои обязанности. И тут уже не пройдут ссылки на то, что «а у нас сейчас комиссия»… Комиссия, это комиссия, ваша комиссия там работает уже чёрт знает сколько, а у нас – требование конкретное, оно заявлено в суде, будьте добры – либо сделайте это, либо… не знаю, что…
Д.Ю. Тут наивный вопрос: а может это они перед выборами заменжевались, забегали, непонятно что, сейчас момент ответственный, сейчас не до этого… Может, после выборов в себя придут?..
Илья Ремесло. Возможно, возможно.
Д.Ю. Знаешь, во всей этой ситуации больше всего огорчило другое: не то, что повесили этому подонку доску, а то, что никто и не пришёл протестовать.
Илья Ремесло. К сожалению, да.
Д.Ю. Собралось там двадцать человек, спасибо им за то, что пошли и приняли в этом участие. Но это ни о чём. И это в городе, где миллион человек в блокаду погиб, стараниями этого самого Маннергейма.
Мы там в чём-то обвиняем украинцев, что посмотрите, вы там каких-то подонков, Бандеру и Шухевича, откровенных коллаборационистов, предателей и всё, что только можно про них сказать… И что теперь? Вот, повесили точно такому же подонку…
А что дальше? Дальше, может, памятники на Пискарёвском кладбище поставят? Вот Родина-мать с венком, а с одной стороны – Маннергейма, а с другой стороны – этого, фон Лееба… примирение…
Илья Ремесло. Да, примирение же исторических общностей.
Д.Ю. Как-то надо подумать… ну и небольшой бюстик Гитлеру, я так думаю, надо тоже…
Илья Ремесло. Не помешает, да.
Д.Ю. Не помешает. А гражданам – всё по барабану, никто никуда не пошёл, никому ничего не интересно.
Илья Ремесло. Да, и удивительна, вы знаете, реакция партии, которая, казалось бы, перед выборами должна эту тему, как-то не знаю… они вот этот иск должны были подать сами, уже месяца 3-4 назад, сразу же после появления доски. Никто это не сделал. Шевеление какое-то со стороны коммунистов началось уже непосредственно недели две-три назад, там что-то такое было. А до этого, они сидели спокойно и просто смотрели, вот и всё.
И этот иск подаю его я, а вообще его автором является человек, который вообще никакого отношения к политике не имеет, это мой товарищ. Просто он не любит всю эту медийную известность, поэтому поручил мне этим заниматься.
Д.Ю. Ну и ты в общем-то, не коммунист.
Илья Ремесло. Я не коммунист, да. Но конечно сочувствующий левым безусловно, по своим убеждениям, но не коммунист.
Д.Ю. Отойдём от этой печали.
А вот у нас яростная борьба с коррупцией идёт, ты смотришь за ней вообще, нет?
Илья Ремесло. Да, слежу. Вот недавно у нас изъяли 120 миллионов долларов у этого замечательного полковника антикоррупционного главка МВД. Замечательный совершенно случай. То есть человек совершенно в тупую хранил кэш у себя дома.
Д.Ю. А зачем это, вот как ты считаешь?
Илья Ремесло. Я думаю, что это не его все деньги, по большому счёту. Эти деньги, грубо говоря, извините за воровской жаргон – это общак. Это просто деньги организованной преступной группы, которые были доверены ему на хранение, я так думаю, и за счёт которых планировалось совершать различные незаконные действия. Я так думаю.
Д.Ю. Я бы немножко тебя дополнил. Например, ты в органах внутренних дел занимаешь некую должность и допустим от тебя там что-то зависит (это важно – чтобы зависело), и у тебя есть зарплата: должностной оклад, за звание, выслуга и всякое такое, в общей сложности ну, например, 100 тысяч рублей. На своём месте ты можешь решить некий коррупционный вопрос, который стоит ну, например, 500 тысяч рублей или миллион рублей. Сто миллионов рублей тебе не даст никто, никогда, такого просто не может быть, есть чётко определённые расценки, что твои услуги (фигурально)…
Илья Ремесло. Да, это и в судах на самом деле и везде.
Д.Ю. Везде, очевидно и всем, кто с этим сталкивается, известно и понятно. Таким образом, накопить 120 миллионов долларов… а у него же ещё следом на счетах нашли, 300 миллионов, по-моему.
Илья Ремесло. Триста миллионов, по-моему, нашли.
Д.Ю. Триста миллионов евро… Накопить такие деньги невозможно – тебе одному никто столько не даст. Это же совершенно очевидно, не твоё и глядя, я только картинки видел, как и все – деньги лежат в фабричных упаковках, доллары США, они вообще не распатронены. А зачем вам в Москве столько наличности? Как думаешь, зачем?
Илья Ремесло. Не знаю, Дмитрий Юрьевич, сложно сказать. Может быть это как-то связано с грядущими выборами, готовились какие-то может быть незаконные действия. Когда вагонами заносят кэш за что-то…
Д.Ю. С моей точки зрения – только за массовые беспорядки. Только.
Илья Ремесло. Я конечно не знаю, там пусть уже органы разбираются, что он планировал организовывать за счёт этих денег. Тут может быть и вторая вполне такая ситуация: что просто грубо говоря это общак, опять-таки, и готовилось решение какого-то крупного вопроса, эти деньги были приготовлены на решение этого вопроса и тут вот чекисты как раз их вовремя и перехватили.
Д.Ю. Не могу даже представить, кому полторы тонны живого веса денег могут так вот, в сорока сумках, отнести. Не могу представить, всё-таки мы живём в другое время, где деньги в электронном виде так сказать курсируют.
Илья Ремесло. Тут просто нужно же учитывать, что люди, которые там работают, они по сути, нельзя сказать, что они глупые, они не глупые, раз доросли до таких постов и так далее, но они примитивны, то есть они не понимают, что деньги можно как-то спрятать, деньги можно передоверить какому-то ответственному лицу… офшоры, это же на самом деле уже вчерашний день, умные люди сейчас прячут деньги совсем по-другому. Они их отмывают, у родственников появляется внезапно легальный бизнес, внезапно родственники выигрывают в лотерею, огромную сумму, например, в казино. Такое же тоже бывает, правильно? Ну пришёл человек, выиграл в казино, повезло ему. А тут, мне кажется, просто погорели на какой-то глупости.
Д.Ю. Я тебя дополню: скорее всего, как мне кажется (опять-таки, как бывшему сотруднику), это полная безнаказанность – они ничего не боятся вообще. Ничего не боятся.
Илья Ремесло. Видимо, да. Спокойно хранить такие суммы денег и знать, что… Это конечно удивительно просто.
Д.Ю. То и значит – вокруг тебя, как вот этого видного коррупционера, тебя, по всей видимости, окружает плотное кольцо единомышленников.
Илья Ремесло. Безусловно.
Д.Ю. Начальник твой, он не в курсе, чем ты занимаешься… 9 миллиардов рублей, учитывая и то, что нашли на счетах, это у гражданина 30 миллиардов рублей… Наш многострадальный стадион, который построить никак не могут…
Илья Ремесло. Да, кстати, это отдельная тема.
Д.Ю. …вроде 39 стоит и это какая вообще прорва для города. А тут – товарищ полковник – 30 миллиардов рублей, молодец какой. Начальник, значит, ничего не знает, не видит. По всей видимости, после этой, как она у нас называлась… реформы милиции, когда её переназвали в полицию, этот гражданин, видимо, прошёл аттестацию…
Илья Ремесло. Безусловно прошёл.
Д.Ю. …успешно, он великолепный сотрудник. Он где-то учился, кто-то его выпустил, где-то он служил. Он каждый год аттестацию проходит, ему дают рекомендации, ставят его на должности, начальство его там утверждает. Под ним работают подчинённые, которые тоже, по всей видимости, ничего не знают. Какая прелесть…
Ну и уж совсем хорошо – есть же ещё семья, на которую записано квартира, в которой четыре комнаты, бронированная дверь и за этой дверью лежит всё это бабло. Эти тоже ни о чём не знают.
Илья Ремесло. Да, деньги-то, кстати, нашли в квартире его сестры.
Д.Ю. Жена не знает, сестра не знает, родители… никто ничего не знает. Отлично, отлично. У меня, ты знаешь, просто слов нет. Вот люди, которые возмущаются, что там было в тридцать седьмом году…
Илья Ремесло. Вот за это и было.
Д.Ю. …вот оно и было, да.
Ну и поделитесь пожалуйста, мне непонятно. Первое: зачем такие люди должны жить? Я вообще не понимаю. Какой ты урон наносишь государству, организации, гражданам (налогоплательщикам), это раз. Тебя поддерживает твоя семья, то есть твоя жена не пошла, не заявила, что твой муж вор, она отлично проживает все эти деньги, великолепно себя чувствует. Родители, сёстры, братья, дети – все счастливы на ворованные бабки.
И теперь значит наказать за это нельзя. Ключевое на мой взгляд – конфискации имущества почему-то не производится: ни у него, ни у его родственников…
Илья Ремесло. Очень странно, кстати, да.
Д.Ю. А почему? Если ты живёшь на откровенно ворованные деньги, не важно, что там у тебя было, ты совершил проступок и теперь ты за него ответишь. При проклятой Советской власти, там же как: штаны летние, штаны зимние, курточка осенняя, пальтишко зимнее, пара ботинок летних/зимних, обои на стенах, стол, табуретка – живи дальше, вот пожалуйста. Почему этого не делают?
И как вообще подобные явления можно забарывать, если люди вообще ничего не боятся. Они ничего не боятся. Держать полторы тонны денег, не опасаясь ни за что… Это ж случайно, как ты понимаешь.
Илья Ремесло. Безусловно. Тут вопрос к общей организации, наверное, наших правоохранительных органов, потому что хорошо, да, что специальные службы работают конечно, я считаю, что это блестящая операция, что его накрыли всё-таки с этими деньгами. Главное, что в этой истории всё-таки радует (единственное, пожалуй), что спецслужба сработала нормально, которая должна работать, она сработала так, как должна была сработать. Не смогли перерешать с помощью этих денег, грубо говоря, половину вам…
Д.Ю. Две сумки сюда и разойдёмся.
Илья Ремесло. Да. То есть, так не сработало всё-таки. Это хорошо конечно. Но с другой стороны, по руководству этого человека, там должны быть какие-то, наверное, выводы всё-таки приняты, потому что ну это невозможно просто, должны ответственность нести те, кто его рекомендовал на должность, утвердил и так далее.
Д.Ю. Соответственно у вас (это же оперативная служба) отсутствует не только кадровое, но и оперативное чутьё. Вы кого там вообще пригрели? Либо вы сами такие же и вас гнать надо, либо вы не понимаете, кто у вас служит, и вас тоже гнать надо, причём всех, без разговоров.
Илья Ремесло. Вся эта история показывает, что у нас на самом деле страна такая, непуганая – человек такое может делать, я уверен, что годами он был замешен во всех этих схемах…
Д.Ю. Конечно.
Илья Ремесло. И никто ничего ему даже не предъявил. И после этого у нас кто-то говорит о тридцать седьмом годе, о том, что какие-то репрессии начинаются… Да вы посмотрите, что творится. Что в судах творится, что здесь творится, что там творится. Тут я не знаю, тут, наверное, как раз и нужен тридцать седьмой год, пора бы…
Д.Ю. В общем-то, никто не призывает, это личные мнения, какие-то смертные казни и прочее. Никто к этому не призывает.
Илья Ремесло. Речь не об репрессиях идёт, речь идёт о том, чтобы просто банально восстановить законность. Просто, скажем, вернуть в головы людей тот страх, который они должны перед законом испытывать, вот и всё.
Д.Ю. И всё, да. Деньги – вернуть. Имущество, всё вообще, и у тебя самого, и у всей твоей родни – конфисковать, которое случайно выиграл в казино, ещё что-то, всё это должно быть конфисковано. Ну и пожить где-нибудь в местах лишения свободы, где подумать над содеянным можно, ну не знаю, лет пятнадцать. Это не то, что особо крупный размер, это вообще безумие какое-то…
Тут, кстати, в Фейсбуке обсуждали тоже намедни, что в Советском союзе нельзя было доллары иметь – ст. 88 и вы сразу сядете. А теперь всё можно. Вот – мент, пожалуйста, 123 миллиона баксов в сумках лежит и 300 миллионов евро на счету и не перед кем, ни за что отчитываться не надо. Ну это безумие. Безумие полное.
Илья Ремесло. Это, к сожалению, комплексная проблема нашего государства. Вы помните, мы в прошлый раз говорили с вами об антикоррупционных расследованиях, которые в том числе я проводил, по Роснано, по мэрии Москвы…
По Роснано, кстати, хорошо идёт процесс, я сейчас тоже отправил несколько обращений, как мы и тогда с вами говорили на эту тему. И там, насколько я понял, идёт процесс такой, что добрались уже до заместителя руководителя Роснано, то есть до заместителя Чубайса, он сидит, господин Меламед его фамилия, если мне память не изменяет.
Он обвиняется в растрате, по-моему, 200 с лишним миллионов, но это, насколько я понимаю, всего лишь ниточка, которая ведёт уже дальше. И, если мне не изменяет память, последние новости были такие, что на судебном заседании следователь заявил, что если Чубайс не прекратит делать вид, что его подчинённый невиновен и не станет сотрудничать со следствием, то следствие может обратить внимание уже и на главную нашу фигуру, на наше всё. Так что, в принципе я доволен тем, как эта ситуация развивается, я думаю, что к чему-то она всё равно приведёт в итоге.
Д.Ю. В целом прикольно. Как же получается, что наш Алексей Навальный чего-то как-то мимо бьёт? Тут у людей по 30 миллиардов рублей, а он всё чего-то не тем занимается…
Илья Ремесло. Ну вот как-то да, получается удивительно, но эту ситуацию разрешил не Алексей Навальный и его Фонд борьбы с коррупцией. Я по нему, кстати, много в последнее время писал чего, уже можно, по-моему, целую книгу составить из моих заметок по нему.
Там конечно тоже много чего забавного, в частности, недавно я опубликовал аудиозапись, которая была сделана года три назад в Германии. там говорит такая оппозиционерка Ольга Романова, её голос…
Д.Ю. Известный персонаж.
Илья Ремесло. ...и она рассказывает замечательную совершенно историю, как Алексей Навальный, когда он встречался со спонсорами, ему предлагали, вот мы тебе дадим 10 миллионов, а ты проведёшь конституционную реформу. Ну Алексей Анатольевич он же у нас такой человек, он конкретный человек, вообще конкретный, прям в доску, он говорит, ну какая конституционная реформа, нет, давайте мы уж честно – кто у нас будет Газпром брать, кто будет РЖД брать? То есть вот так вот поставил вопрос.
Д.Ю. Теневое правительство…
Илья Ремесло. Теневое правительство, да.
Д.Ю. Или чтобы ему досталось?
Илья Ремесло. Ну кому-то да, кому-то должно было это достаться. То есть так вот: одной рукой он обвиняет людей, что они всю страну разворовали и всё прочее, но сам, видимо, готовит тоже планы не менее грандиозные.
Д.Ю. Тут в общем-то им деваться (им, я имею в виду, обобщённо) некуда, постольку поскольку законным путём ничего не получается, на выборы идти никакого смысла нет. Наблюдая, как вроде бы граждане из партии ПАРНАС (Партия народной свободы), с моей точки зрения, хорошо образованные, как это у нас принято говорить, интеллигентные люди, среди них, как это у нас всегда бывает, достаточное количество евреев, и вдруг – какая-то дружба с откровенными совершенно отмороженными нацистами…
Илья Ремесло. Антисемитами, да.
Д.Ю. …антисемитами. То есть вы чего вообще? А как с такими людьми можно вообще общаться? Это ж известная народная мудрость, что «в одном поле не присяду», это же даже не одно, на пушечный выстрел подходить нельзя, и вдруг какая-то дружба. Это вам зачем, хотелось бы узнать? Как на Украине, да? То есть вот это боевики так сказать, это те, кто будет лапами кровавыми убивать полицейских и сотрудников спецслужб, а вы значит на волне этого хотите к власти прийти?
Илья Ремесло. Похоже, что так. И вообще, очень интересно, как ПАРНАС, все деликатно молчат по поводу личностей, которые участвуют от этой партии. Ну как, это не просто там в каком-то региональном отделении пробрался какой-то нацист, бывает, можно понять – регион и всё прочее. Но тут – второй номер в списке, как так?
Д.Ю. Видимо, им это надо. Я бы ещё так сказать вдогонку сказал, что если (если!) эти самые деньги, найденные наличными у сотрудника органов внутренних дел действительно предназначены вот для этого, то это уже говорит о том, что что-то там в силовых ведомствах совсем не так. К чему-то мы совсем нехорошему подошли, по всей видимости.
Илья Ремесло. Да. Да и сам факт нахождения таких денег, он уже говорит о том, что да, что-то не так явно. Но всё-таки я возлагаю надежду на то, что пока есть контролирующие органы, которые способны всё это пресекать, что есть какая-то грань, которую по сути именно они только и сдерживают – нас от всех этих ужасов, которые произошли в соседней стране.
Д.Ю. Там же, я опять, извините, повторюсь, всё это совершенно очевидно – что это внутриэлитный конфликт, в рамках которого часть спецслужб перебегает на одну сторону, часть – на другую, дальше мы начинаем раздавать деньги, здесь – непротивление, тут давайте наступать, одно-другое, в результате – государственный переворот и что самое прекрасное, о чём почему-то никто не думает, гражданская война, в ходе которой расстреливаем из гаубиц мирные города, убиваем женщин и детей, и всем рассказываем, что во всём виновата Россия.
Когда в России это произойдёт – виноваты, видимо, были мы с тобой.
Илья Ремесло. Видимо, да.
Д.Ю. Не те, кто деньги ворует чемоданами, уже ничего не боясь и ни за что не отвечая… Ну как же так, это же антикоррупционное подразделение. Если в антикоррупционном подразделении происходит такое, то, а что в рядовых подразделениях?..
Илья Ремесло. Помните, был такой фильм, про плохого полицейского, который воспитывал другого, когда тот спрашивал, ну как же так, ты употребляешь наркотики и всё прочее… он говорил, ты посмотри, в каком подразделении мы работаем, мы же боремся с наркотиками – мы должны знать предмет, о чём идёт речь.
Д.Ю. «Тренировочный день» (Training Day, 2001).
Илья Ремесло. Да, «Тренировочный день», совершенно верно.
Д.Ю. Отличное кино. Там сущность…
Илья Ремесло. Великолепно вскрыта.
Д.Ю. …американской полиции, да… Видимо, это образец для подражания у нас…
Ну так, а что же наш друг Алекс Навальный на фоне таких мегасобытий, что у него-то там?
Илья Ремесло. Алекс Навальный, кстати, недавно заявил, что вы его не звали в передачу, прямо ответил у себя в блоге на вопрос…
Д.Ю. Я не призываю Алексея смотреть все мои ролики, но звал я его не менее пяти раз.
Илья Ремесло. И все это прекрасно знают. Ну что делать, вот такой неполживый человек.
По нему там на самом деле много чего нашлось, я там по его окружению много чего накопал. Там, как оказалось, все его ближайшие соратники очень странные бизнесмены – все они стоят во главе разорившихся фирм, которые ничего не приносили, обанкроченных, у которых прибыли вообще никакой, просто нет.
Что взять господина Волкова, что взять господина Ашуркова, который эмигрировал сейчас в Великобританию, все эти люди замечательные, числятся у нас гениальными какими-то менеджерами и всеми прочими, а копни вот так поглубже и оказывается, что как-то странно у них всё. То есть имеют доход, неподтверждённый опять-таки, происхождение дохода никак не подтверждено – никаких легальных источников этого нет. Вот так бывает.
Ну и в добавок ко всему, ко мне тут обратился, как вы наверное знаете, месяц назад человек, который жертвовал деньги Алексею Навальному в Фонд борьбы с коррупцией, его зовут Иван Крюков. Действительно, это реальный человек, который ему перевёл около семи, тысяч рублей, по-моему, и потом у него возникли вопросы о том, как тратятся деньги. Он написал письмо, то есть всё это есть, есть переписка, он не просто там, знаете, пожертвовал, потом прибежал сразу жаловаться. Он попытался разобраться. Сначала он просто задал вопросы: а почему у вас деньги тратятся на социологическую службы, почему у вас менеджер проектов получает по 5 миллионов в месяц, а потом выясняется недавно…
Допустим, от ФБК идёт человек, некий Николай Ляскин, на выборы в Москве и он декларирует, говорит, а у меня не было дохода в этом году, а по отчёту Навального по 2015 году в ФБК он числится одним из менеджеров проектов, которые получали деньги за работу в ФБК. Типичный просто пример. Есть одна бумага и есть вторая бумага, то есть где-то кто-то врёт получается. Но ЦИК проверил слова этого Ляскина и действительно выяснилось, что официально он не получал от них никаких денег, потому что иначе это были бы отчисления в налоговые фонды, в пенсионный и всё такое прочее.
Д.Ю. Интересно.
Илья Ремесло. Вот такая интересная ситуация.
Ну и этот человек ко мне обратился естественно, поскольку никто ему никто не ответил в свойственной манере. Это, наверное, так принято, что есть человек, который вас спонсирует, ему на вопросы никто не отвечает, просто его посылают в наглую, ему говорят, да это «мурзилка», и так далее.
Журналист Навального, очень смешная была история, как он взялся проводить расследование. Некий Алексей Ковалёв, есть такой, бывший сотрудник РИА «Новости», его выгнали вместе с предыдущим составом, насколько я помню. И вот он решил доказать, что этого человека не существует, что я подделал фотографии какие-то взял личные и всё прочее. И очень смешная получилась история. Я не стал ему отвечать, подделал, не подделал, я встретился наконец с человеком, который является жертвователем, который обратился в последствии ко мне за защитой его нарушенных интересов, и просто мы с ним сфотографировались, вот, пожалуйста – подделка налицо.
Д.Ю. Вообще, честно говоря, как-то странно. Вот люди, например, тот же самый Алексей. Например, Алексей выезжал в Соединённые Штаты, Колумбийский университет. Я безо всякого лицемерия и кривляния, вот в Америке ряд так называемых демократических процедур отлажен значительно лучше, чем у нас. Например, процедура проверки, я не знаю, как это правильно называть, кандидата, идущего на выборы, не важно кем – в президенты или в какие-то органы местной власти.
Там на что смотрят? Ну как сенатор Маккейн, например, служил в армии, летал, бомбил вьетнамцев, поливал напалмом баб и детей, то есть честно исполнял служебный долг перед родной страной. Попадал в плен, сидел в плену в яме, где на него там гадили, и он получал душевные травмы. Вернулся из плена. То есть честно выполнял долг перед своей страной. Не знаю, кто у него там жена, дети… это важно в общем-то, для избирателей – одна у тебя жена или у тебя это пятая… ну если ты с бабами своими разобраться не можешь, то, наверное, тебя к стране как-то рановато подходить в таких масштабах.
Ну вот, вы туда ездите, в Соединённые Штаты, вы там обучаетесь, проходите какие-то инструктажи. Почему же, вернувшись назад, всё это куда-то мимо. Ведь совершенно очевидно, что на эти самые выборы надо идти, извините за грубость, с чистой задницей. Научитесь хотя бы её вытирать, я не знаю. Либо постоянно держите в чистоте, чтобы ты действительно мог прийти, и никто не мог тебя ничем попрекнуть. Но это же… это ж вообще… что это такое?
Илья Ремесло. Удивительно просто. Более замаранную фигуру, чем Навальный, по-моему, сложно было найти на самом деле. Потому что человек, у него там распил СПС – 100 миллионов, совершенно вопиющие вещи, потом Кировлес, «Ив Роше»…
«Ив Роше», это, на минуточку, международная компания и когда говорят, что на неё давили с требованием подписать заявление – это всё полная ерунда. Это компания, в которой сидят французы и никак на них не повлияешь, это решение о том, чтобы писать на него заявление, было одобрено иностранными собственниками. Вот и всё. И поэтому, рассказывать про то, что их там, знаете, заточили в подвал Лубянки перед этим и заставили на него заявление написать – это смешно как минимум. То есть они считают, что был ущерб по делу «Ив Роше», а наша рукопожатная общественность считает иначе почему-то. Вот как-то так.
Д.Ю. Я полагаю, что при таких раскладах мы достаточно быстро дойдём до того, что как в цивилизованных странах отдельных, когда судья вынес приговор, то обсуждать ты его можешь тоже только в суде – иди подавай документы, а вот бегать в газеты и интернет-СМИ, орать «всё было не так, а я считаю наоборот», за это тоже ответишь. Я подозреваю, что достаточно быстро мы к этому придём.
Илья Ремесло. Должно быть, да.
Д.Ю. Не всем, я боюсь, понравится цивилизованная жизнь, где за слова надо отвечать, а за действия – тем более.
Ну что, круто. Снимаю шляпу, перед активностью.
Илья Ремесло. Буду держать в курсе. Есть ещё новости и по другим антикоррупционным кейсам, которые мы обсуждали, но это нужно, я думаю, отдельную передачу делать, там уже и документы можно будет показать более интересные. В общем, там тоже идёт свой процесс.
Сейчас главное – конечно доска, потому что я хочу уже её добить и потом уже можно будет на всём остальном сосредоточиться.
Д.Ю. Чем можем помочь – сигналь, всегда готовы.
Илья Ремесло. Безусловно, Дмитрий Юрьевич.
Д.Ю. Спасибо.
Илья Ремесло. Спасибо.
Д.Ю. А на сегодня всё. До новых встреч.
Новости
VIP
