Д.Ю. Я вас категорически приветствую. Армен, добрый день.
Армен Гаспарян. Приветствую.
Д.Ю. Новая книжечка? Или не совсем новая?
Армен Гаспарян. Ну, не совсем новая. Переиздание. Поскольку она стала большой редкостью, издательство “Питер”, по сути? к десятилетию создания этого монументального произведения, сделало новое издание. Дополненное, улучшенное, переработанное.
Д.Ю. Операция “Трест”, в нашем советском детстве был такой фильм.
Армен Гаспарян. Это вот он и есть.
Д.Ю. Это про то же самое?
Армен Гаспарян. Да, книга состоит, по сути, из двух равновеликих частей. Первая, это “Синдикат 2”, операция по завлечению на территорию Советского Союза Бориса Савинкова. Вторая, это операция “Трест”, против правых кругов русской эмиграции, против русских монархистов.
Д.Ю. А оно как-то связано было одно с другим?
Армен Гаспарян. Одни и те же люди делали, они происходили в одно и то же время. Легендированные схемы были достаточно похожи. Ну, и конечно результаты были примерно одинаковые. В случае с “Синдикатом 2” Савинков был завлечен на территорию СССР, арестован и отправлен на суд. Суд, кстати, был совершенно уникальный в этом плане, аналогов никогда не было. Потому, что ему там три смертных приговора, конфискация имущества. В результате его оправдывают. То есть, такой “кровавый Мордор” поступил совершенно удивительным образом. От Савинкова нужно было добиться признания Советской власти. Он это благополучно сделал и претензии были сняты.
Д.Ю. И что с ним дальше было?
Армен Гаспарян. Савтнков сидел в тюрьме и изводил Дзержинского. Потому, что он посидит там месяц, а потом его выпустят, и будет он работать, например, в Совнаркоме. Но Савинкова не выпускали очень долго. В результате за неделю до смерти он настолько надоел Дзержинскому, что события ускорили. Потому, что он написал письмо: “Ну, я надеюсь, вы понимаете, что я не каждую работу возьму для себя. Но начальником контрразведки, мне вполне подходит”.
Д.Ю. Как говорится, наглый, как обезьяна.
Армен Гаспарян. Соответственно, через несколько дней после этого случается та самая роковая развязка, о которой спорят. То ли его выталкивали в окно, то ли он сам выпрыгнул. Конечно, история очень мутная. Я склонен полагать, зная характер Савинкова, что это был его собственный выбор. История Савинкова, она такая занимательная, с этой точки зрения. На “Трест” это произвело неизгладимое впечатление. Потому, что Савинков, который на суде скажет: “Я, который сделал, может быть, больше всех в борьбе с вами, я признаю вашу власть. Покайтесь, у кого есть грехи перед Советской властью”. На “Трест” это произвело очень серьезное впечатление, они очень долго думали, как это вообще может быть, Борис Савинков, признающий большевиков. Такая серьезная была история. Потом последовало дело Рейли, которое сцементировало, условно, сознание людей. История Рейли, которого поймали. В фильме этого, кстати, нет.
Д.Ю. Кто такой был Рейли? Британский агент?
Армен Гаспарян. Ну, да. Выходец из Одессы, британский шпион. Ну, это вот была, я считаю, ошибка кинематографа, в фильме не показали, что именно предложил сделать Сидней Рейли. Как известно, вся легенда “Треста” строилась на том, что “дайте денег, а мы тут сами дворцовый переворот сделаем”. Нужно было 100 миллионов рублей. Но денег таких не было, никто не давал. Поскольку западные разведки вообще не знали о существовании “Треста”, кроме поляков. Они не знали степень этого погружения в “Трест”. Они знали, что такая организация есть и через поляков сливали хорошо подготовленную “дезу”. Рейли, в день, когда его задержали в России, на даче конспиративной, он предложил: “Господа, что вы как дети, надо ограбить Третьяковскую галерею и Русский музей. Вот список картин, у меня на них есть заказ. Так, что давайте, работайте. Я их там продаю, а деньги мы пускаем в подготовку переворота“. Я привожу в книге опись этих картин.
Д.Ю. То есть, идиотия “Короны Российской империи”, она не идиотия.
Армен Гаспарян. На самом деле, я тебе могу честно сказать, Мы все в детстве все сильно же смеялись над этим фильмом, а если посмотреть внимательно, то, по сути, они–то показали, в общем, правду. Да, она конечно в очень сильно гротескной форме. Да, конечно там никто из рогаток друг в друга не стрелял, но знаменитая фраза: “Мсье Дюк, нельзя ли было найти кого-то другого? Это же законченный дегенерат!” - это действительно подлинная фраза. Которая действительно могла тогда прозвучать в заведениях. Потому, что у нас странная точка зрения у многих, что русская эмиграция, это аналог ВКП(б), такой монолит, все спаяны кровью. Ничего подобного, это грызня пауков. Например, начало операции “Трест”, Якушев едет в Берлин...
Д.Ю. Якушев, это главный?
Армен Гаспарян. Да. Главное действующее лицо. Александр Александрович Якушев. Он приезжает в Берлин и один из первых вопросов, который ему задает генерал фон Лампе, доверенное лицо Врангеля, это: “Я надеюсь, вы еще не встречались с этими старыми перечницами?” – “Ваше превосходительство, а это кто?” – “Ну, как. Это Высший монархический совет”. То есть, вот такое отношение было у этих людей, до драк доходило, действительно. Но апогей был, конечно, в 1930-е годы. Когда появились в русской эмиграции фашистские союзы, там кружками пивными бились, стульями. В печати были заголовки, например, участник одного из побоищ, небезызвестный Трегубов, который потом отсидит, его выкрадут в 1947 году, 10 лет проведет в лагерях, потому уедет, он однажды, зайдя в русский книжный магазин, уткнулся в газету “фашистского союза”, где была передовица с заголовком “Позор гнусному поджидку Трегубову”. Это для понимания уровня политической культуры этих людей. Поэтому то, что показали в “Короне Российской империи” во многом, да, так оно и есть.
Д.Ю. Кошмар. Так и что же это была за операция “Трест”? Кто такой был этот самый “Трест”? Для тех, кто вообще ничего не понимает.
Армен Гаспарян. Действительно существовало монархическое подполье. Кстати, оно существовало здесь вот, тогда в Петрограде, а нынче в Санкт-Петербурге. Люди были невероятно дерзкие. Например, в 1925 году в Исаакиевском соборе, о котором сегодня так много спорят, была проведена панихида в память государя-императора. В 1925 году. Потом, понятно, они все сядут, еще дадут показания друг на друга. Важен сам факт, это была массовая акция. Монархическое подполье существовало, и здесь, в Петрограде, стартует операция “Трест”. Это знаменитое дело профессора Таганцева, по которому был расстрелян поэт Гумилев. Вот тогда двух человек посадили в камеру смертников. Один из них был Александр Александрович Якушев, а вторым был Эдуард Оттович Стауниц. Стауниц был боевиком эсеровской организации Савинкова. Здесь был пойман и посажен в камеру. Но нужны были исполнители потому, что в Москве все понимали, что как, ни готовь пролетарский контингент, выдать себя за камергера он не сможет. И Якушева просто перевербовали, он был убежденным монархистом. Ему объяснили, что у него только два варианта развития жизни. Либо он встает к стенке за участие в заговоре, либо он будет путешествовать по Европе в вагоне международного класса и, соответственно, транслировать те смыслы, которые есть. Якушев согласился, Стауниц тоже решил к стенке не вставать. И вот создается костяк “Треста”. Изначально это назвалось МОЦР, “Монархическое объединение Центральной России. И вот, Якушев начинает гастролировать по Европе. Говорить о том, что: “Очень сильная монархическая партия в Советском Союзе, очень широкое подполье, у нас есть свои части. Вы, главное, никуда не лезьте. Это не ваше дело. От вас нужно только одно, чтобы был государь-император”. Государем-императором видели Великого князя Николая Николаевича. Параллельная ветвь, та, которая у нас есть сегодня, задолго до революции, дважды нарушила закон о престолонаследии. Для монархистов той эпохи, эта история неприемлемая абсолютно. Для меня удивительно, что сегодня все плевать со Спасской башни хотели на этот закон о престолонаследии. Ну ладно, там отдельная история, дело вкуса, что называется. А тогда было трепетное отношение. Выбрали они Николая Николаевича. А Николай Николаевич себя не особенно-то видел государем-императором. Во-первых, он был уже достаточно старым. Во-вторых, он был бездетен. По сути, это тупиковая ветвь.
Нужны были деньги. Деньги на переворот против власти большевиков. Но, с деньгами выходили большие заминки. Во-первых, наивно полагать, что та часть купечества, которая в результате революции свои активы отсюда вывезла, что она мечтала здесь осуществить какой-то переворот. Многие вообще отошли от этого и себя никоим образом не отождествляли с Россией. Деньги на такого рода деятельность давали рядовые эмигранты: таксисты, шахтеры, работники завода “Рено”. И так далее. Большую сумму с этого не получишь. При этом, это подполье, ты же не можешь в газете написать, что ты собираешь деньги на революцию. Западные разведки на тот момент вообще не проявили никакого интереса ко всему тому, что здесь происходило. Вообще была мысль о том, что нужно признавать “Совдепию”. Как это называлось тогда. Потому, что хватит, повоевали и будет. Второй вариант был, как это ни парадоксально для монархических организаций, это экспроприация ценностей. То есть, пойти ровно эсеровским путем: ограбление банков, почтовых вагонов и так далее. Но, надо сказать, что, во-первых, пассионарного кластера, который готов был бы на такую деятельность, было мало очень. В основном для русской эмиграции просто элементарно встал вопрос выживания. Единицы были готовы стать, так называемыми, “охотниками”. Надо понимать, что участь их была очень незавидная. Девяносто процентов, даже больше, 95 процентов людей, которые пошли сюда, “за чертополох”, как это называлось, были разоблачены. Кто-то быстро, кто-то медленно, кто-то вообще прямо на границе попал. Там масса есть удивительных историй, как человека с тросточкой перешел границу и на железнодорожной станции в кассе попытался расплатиться золотым Николаевским червонцем, естественно, что на этом все и закончилось.
Д.Ю. Что это за подготовка такая?
Армен Гаспарян. Ты понимаешь, какая штука, они искренне думали, что в России по сути ничего не поменялось, только вот появилась Коммунистическая партия. А все остальное осталось как прежде. Только эти многочисленные провалы 1920-х годов заставили эмиграцию задуматься, а что вообще там происходит. Это очень тяжелая история, она точнее всех была описана Савинковым в статье “В мире самодельных иллюзий”. Он очень подробно описал, что эмиграции нужно повзрослеть и понять, что там все поменялось. У них представление было, что ну, да, большевистский террор, но народ-то в целом за царя-батюшку. Тем более, что Якушев “дул” в уши, что законно вымоленный монарх, генерал Кутепов примет парад на Красной площади. Песни они там друг другу могли петь: “Марш вперед, труба зовет марковские роты”. Нормальная атмосфера А тут выясняется, что все не так. Отрезвление полное наступило в январе 1924 года. Умирает Ленин и, присутствовавшая в этот момент в Москве, боевик генерала Кутепова Мария Захарченко идет на похороны Ленина смотреть, что это такое. Она возвращается и напишет потом депешу в Париж: “Боже мой, это невиданное совершенно, народное горе”. Для нее самой это был шок. Она не верила, что ей рассказывали. Даже живя здесь, по сути, на нелегальном положении, под присмотром Лубянки, естественно, она не верила в то, что происходит. Это показало ей и заставило эмиграцию задуматься о том, что на самом деле все несколько сложнее. Поэтому лучше делать переворот внутренний, уходить от теории, которая тогда процветала, что десант, условно, на Кубань, корпус генерала Улагая. Начинается народное восстание, интервенция и победоносная маленькая гражданская война по второму кругу. Они думали, что Красная армия к тому моменту станет опять белой. Это в чистом виде такая попытка обмануть себя. Вот хочется тебе верить, что будет именно так. А в 1930-х годах, конечно, было для эмиграции, по сути, по окончании “Треста”, стало понятно, что той России, которую они себе представляют уже нет и вряд ли будет. По сути, там выбору уже стоял, не по поводу, что будет государственный, антигосударственный переворот, а что только на иностранных штыках можно свергать власть. Ну, это потом и было сделано в 1941 году. Ты, наверное, слышал это замечательное определение, оно мне очень нравится: “22 июня с крестом Николая Чудотворца, на священных немецких танках пошли освобождать матушку Русь”.
Д.Ю. Молодцы. Какие замечательные люди были.
Армен Гаспарян. Надо сказать, что подавляющее большинство деятелей, связанных с “Трестом” к тому моменту уже пошли на суд Божий. И это были уже сильно постаревшие штабс-капитаны, поручики или полковники русской армии образца Гражданской войны. Та ненависть, которая была в годы Гражданской войны, усилилась после разоблачения “Треста” в разы. Когда стало понятно, что “Трест”, это фальсификация, на Западе вышли статьи разоблачительного характера, гнев был очень сильный. Это же психология, первый курс. Никому не хотелось признаться, что он идиот. То есть, генерал Врангель с первого дня сказал: “Ребята, вас разводят”. Но генералу Врангелю сказали, что: “Мы сами тут разберемся, ты свободен”.
Д.Ю. Не дурней тебя.
Армен Гаспарян. Да. “Мы сами моряки хоть куда”, – как сказал бы Стивенсон. Врангель писал всем начальникам русского общевоинского союза, что: “Вы глаза откройте, посмотрите на это все”. Но всем хотелось верить. После разоблачения “Треста”, это многолетняя истерика. Она не смолкла, страшно сказать, в 1970-х годах. Спустя 40 лет после окончания “Треста” ненависть застилала глаза.
Д.Ю. Так, а что же случилось, в двух словах? То есть, завербованные два персонажа отправились в Европу.
Армен Гаспарян. Стауниц неблагонадежен был с этой точки зрения. Только Якушев. Но он не один ездил, с ним ездил генерального штаба генерал-лейтенант Потапов. Он один из первых признал не то, что Советскую власть или большевиков, а еще до июльского выступления 1917 года уже поддерживал. В частности, генерал Потапов ездил окучивать Врангеля. Они были однокашниками по академии. И вот, они на пару, по сути дела, залили в уши русской эмиграции все, что хотели. На протяжении пяти лет это происходило. Поразительнее всего, что есть документ, Артузов говорит, начальник контрразведки нашей, что “Трест” надо заканчивать, столько не может ни одна операция идти, она какая-то бесконечная. У любого нормального человека будут вопросы. Ты засылаешь боевиков, чтобы были теракты и все, это как Гримпенская трясина поглотила, ни ответа, ни привета. Якушев приехал и сказал: “Через два года будет переворот”. На дворе 1927 год, ни ответа, ни привета, все продолжают деньги клянчить. Когда спрашивают: “Где вообще, что?” – “Мы готовимся, копим силы”. Когда в результате Стауниц, сбежав-таки на Запад, изловчившись...
Д.Ю. Гад, какой.
Армен Гаспарян. Да. Опубликовал целый цикл из пяти статей по поводу того, что это был за “Трест”. Хуже всех было полякам потому, что поляки платили золотом за сведения стратегической важности. Им же влили в уши, что дислокацию частей на границе, планы по вооружениям, списка начальственного состава. То есть, вся туфта, которая была, им это вливали. А они соответственно за все это расплачивались золотом, еще и делились с другими. Представь, на протяжении нескольких лет два человека, по сути, переформатирую сознание всем, кому только можно. Румыны на разводку попались, французы, все, кто мог.
Д.Ю. Какое большевистское коварство.
Армен Гаспарян. Было ли это коварством? Я бы сказал, что нет. Это была игра равных партнеров. В конце концов, в книге я об этом пишу, никто не мешал господам офицерам, выпускникам Николаевской академии генерального штаба, думать. Потому, что любой человек начал бы задавать вопросы: “Вы говорите, что в вашем распоряжении верные части. Вы называете их, это два полка. А хватит два полка на совершение государственного переворота?”
Д.Ю. Подозрительно как-то.
Армен Гаспарян. Да. Учитывая, сколько сотрудников ОГПУ находилось на тот момент только в одной Москве. Еще же есть внутренние части, еще есть милиция. У меня есть сомнения, что этого бы хватило. Дальше: “Вы говорили о том, что в обществе зреют монархические настроения. Но перебежчики говорят, что как раз наоборот. Уход в сторону квазирелигии, как это называлось, в сторону большевизма”. Там можно много пунктов привести, самое главное, что терроризм, вот то ядро, которое должно было сплачивать эмиграцию. А ни один теракт, кроме того, что произошло в Питере...
Д.Ю. А что произошло?
Армен Гаспарян. Группа кутеповских боевиков бросила гранаты в Партклуб на Мойке. Они прошли через территорию Финляндии, потом ушли благополучно, без потерь. Даже написали, Ларионов, старший группы, капитан марковского полка, “первопоходник”, он напишет книгу “Боевая вылазка в СССР”. Она станет абсолютным бестселлером в эмиграции. До сих пор у нас здесь для многих людей с повернутым сознанием, это “Библия” такая карманная для политической борьбы. Как всегда. Ларионов вообще, с этой точки зрения, очень последовательный человек, он потом окажется с фашистами. В 1941 году будет на оккупированных территориях, в частности, в Смоленске. Будет потом в резерве Русской освободительной армии.
Д.Ю. Награда нашла “героя”?
Армен Гаспарян. Нет, он умрет в Германии, не дожив 4-х лет до краха Советского Союза, в 1987 году. То есть, стальной характер был у человека, он такой идеальный враг. Он совершит теракт, по сути единственный. Потому, что попытка взорвать общежитие ОГПУ в Москве, на Лубянке, не увенчалась успехом.
Д.Ю. А тут народу много поубивали?
Армен Гаспарян. Было много раненых. Хотя они сожалели очень сильно в эмиграции, что было мало. Им хотелось, чтобы больше было пострадавших. Поле этого теракта формируется “Союз национальных террористов”.
Д.Ю. Прямо так и называлось?
Армен Гаспарян. Так и называлось. “Союз национальных террористов” начал с того, что подготовил план боевой деятельности, который должен был утвердить генерал Кутепов. Я его привожу в книге. У него печальная судьба, генерал Кутепов его не подписал. Я не знаю, по какой причине, быть может, генерал Кутепов осознал, к чему это все может привести. Я сейчас подробнее расскажу об этом. Документ попал к “брюзге”, как называли Бориса Витальевича Прянишникова, который в 1979 году в книге “Незримая паутина ВЧК-ОГПУ против белой эмиграции” его привел. Это была первая публикация этого документа, причем он привел его не целиком. Естественно была истерика по этому поводу. Потому, что белоснежные ризы генерала Кутепова были запятнаны очень серьезно. Предложение бактериологической войны, это, извините, не баран чихнул. В 1928 году, задолго до Гитлера, предложить использовать отравляющие вещества, бактерии сибирской язвы, оспы для заражения советских людей. Причем, здесь надо понимать, что под советскими людьми подразумевались вовсе не деятели партийной верхушки или чекисты. Любой человек, который признавал Советскую власть, а таких было даже по минимальным подсчетам, я так полагаю, процентов 79 – 80 населения страны. Они все являлись субъектами для подобного рода деятельности.
Д.Ю. То есть, травить предполагалось всех подряд?
Армен Гаспарян. Да. То есть, ничего такого в этом не было. Потому, что многие считали, что в Гражданскую войну зверств было много, плюс еще 200 тысяч умрет, это же не принципиально. Главное, что вся Россия освободится.
Д.Ю. А где они планировали брать-то эти боевые отравляющие вещества?
Армен Гаспарян. Согласно плану, нужно было нанять химика. Насколько я понимаю, это подразумевался кто-то из выпускников либо Пражского университета, либо Парижского. Много же наших эмигрантов училось, талантливые ученые были. Наверное, кто-то из них должен был разработать.
Д.Ю. А что планировали отравлять?
Армен Гаспарян. Склады с продовольствием, склады с медикаментами, питьевые источники. Тотальная война в чистом виде.
Д.Ю. Все, про что “врали” большевики. Да?
Армен Гаспарян. Вообще должен сказать, что “Союз национальных террористов”, это невероятно поучительная история, которая сломает мозг любому человеку. Потому, что инструктор-подрывник, который учил как собирать взрывчатку, как ее закладывать, это еврей Михаил Коц, в 16 лет ставший белогвардейцем, прошедший всю страду белого движения. А самое главное, что после “Союза национальных террористов”, он был еще во французском Сопротивлении, то есть, боролся с немцами. Он умрет в конце 70-х, начале 80-х годов. Истрия невероятно светлая, как это все совмещалось в сознании у людей? Причем это все базировалось на проявлении такого яркого национального чувства. В некоторых позициях даже сильно затмевающих германских национал-социалистов. Как у них там с Коцем складывалось, я не знаю. Я узнал о нем случайно, он не фигурировал ни в каких отчетах “Союза национальных террористов”. Но в 2008 или 2009 году, не помню, мне удалось купить подшивку издававшегося во Франции журнала “Связь по цепи марковцев”. Где был некролог, где собственно и было написано, что этот парень был инструктором-подрывником у генерала Кутепова. Больше он не фигурирует нигде. Если бы его соратники не написали такой некролог, никто бы и не узнал. Вот, такие были планы по уничтожению. Тотальная война в чистом виде. Ни у кого ни удивления, ни озлобления она не вызывала, напротив, считалось “а как иначе?”
Д.Ю. А чего такого?
Армен Гаспарян. Да. А как ты будешь скидывать проклятый большевизм? Смех смехом, а в 1926 году, в Питере, одно из ответвлений МОЦР как раз, которое тогда еще было на свободе, у них было серьезное обсуждение, как надо правильно валить большевиков, то есть, строй государственный. Все-таки, если интервенция, землю какую-то нужно отдавать, чтобы расплатиться. Денег-то мало. И был спор, чего отдавать. И спорили они совершенно истово. Потому, что один говорит: “Вы там, на юге не смейте отдавать. У меня там 200 десятин земли”. А кто-то говорил: “Давайте отдадим Гатчину немцам”. Хорошо, а Гатчина как будет сама по себе в составе Германии? Как такой остров. Кто-то считал, сто нужно отдать Южный Кавказ. Кто-то считал, смотря, кто будет оказывать помощь при интервенции, если будут англичане, то давайте отдадим Русский Туркестан. Поэтому для тех людей было совершенно естественно проявление такого террора. А что ты удивляешься, давай вспомним 1941 год, карательные операции, производимые на оккупированных немцами территориях. Ведь очень многое было сделано русскими эмигрантами. У нас об этом просто не любят вспоминать. У нас все носятся с фамилией Околович. Между прочим, на Околовиче крови-то не было. Потому, что его следственное дело есть в архивах ФСБ. А на других кровь есть и очень серьезная. Они поступали в точном соответствии тому, что они привыкли видеть, слышать в недрах русской эмиграции. Стоит ли удивляться той нечеловеческой жестокости, они не воспринимали это частью своего народа. Вот интересно, большевики понимали, это враги, но они при этом не отказывали им в русском происхождении. О многих даже говорили, что это “заблудшие овцы”. Поэтому там и стали действовать эти “союзы возвращения на родину”. А здесь было, если ты комсомолец, то это все, к стенке сразу. Это очень страшная история. “Трест” во многом спас очень многих людей в Советском Союзе. Потому, что если бы это запускалось в том объеме, в каком это хотелось, потери среди населения были бы очень большими.
Ну, как известно, у белорусских националистов, которые теперь тоже на майдан бегают, у них, же есть герой Булак-Балахович. Каналья такая, что просто слов нет. Просто конченная мразь. Булак-Балахович после окончания Гражданской войны совершал рейды по территории Белоруссии, шел он из Польши. Кровавый след там такой, что сравнимо с лейбштандартом СС “Адольф Гитлер”. Кровь лилась рекой, это считалось абсолютно нормально. По отношению к Булак-Балаховичу существовало даже определение, это называлось, ни много, ни мало, “подстричь коготки большевикам”. Гигиена. А то, что сотни людей погибли при этом, никто в эмиграции не считал. Это даже считалось за доблесть. К сожалению, это был далеко не единственный случай.
Д.Ю. А красные в Польшу рейдов не устраивали? Подстричь чего-нибудь.
Армен Гаспарян. Нет. Ну, это потом произойдет, соответственно, в 1939 году. В рамках Освободительного похода. Надо понимать, что Гражданская война вовсе не закончилась в 1920 году. Я сейчас скажу вещи, которые вообще мало кому понравятся, но настоятельно советую их обдумать. Большевики не достигли своей цели в 1920 году. Цель была простая, контрреволюцию надо было уничтожить. Она не была уничтожена, контрреволюция ушла из страны, сохранив костяк армии. В Москве не испытывали иллюзий, что при первой же возможности эта армия пойдет сюда продолжать войну. Эта армия была настроена чрезвычайно решительно. Для того, чтобы ее обезвредить, нужно было принимать целый ряд мер. Одна из мер, условно, это “Трест”. Во-первых, “Трест” расколол русскую эмиграцию. Во-вторых, он вывел борческую часть. В-третьих, он позволил провести на территории Советского Союза ряд показательных процессов. Над боевиками. Мы даже не берем историю процесса Савинкова, это отдельная песня. А вот те боевики, которые шли по каналам, тогда это еще не РОВС было, это ОРА называлось. Организация русской армии, это предтеча РОВС. Были пойманы и были показательные процессы. То есть, с полной фактологической базой. То есть, это не то, что у нас кого же ни послушаешь: “Схватили и поставили к стенке”. Ничего подобного. В архиве по делу, например, “Синдикат 2” существуют замечательные документы. Предъявлено обвинение полковнику Павловскому. Все по пунктам расписано, в чем он обвиняется. Там каждый пункт, это смертная казнь. Таких документов было подготовлено достаточно много. Самое главное, что у них не было срока давности. Многие потом в 1944 – 1945 году попадут под фильтрационные комиссии СМЕРШ. Сюда будут привезены и, соответственно, здесь будут отбывать срока заключения за деятельность в коды Гражданской войны. Кто-то еще будет отвечать за деятельность в 1920-х годах. Потому, что не надо иллюзий, не смотря на условную комедийность “Короны Российской империи”, реальные “капитаны овечкины”, пылавшие животной ненавистью к этому ко всему, были и действовали. В эмиграции, потом, в 1950-х годах, предпочтут об этом не вспоминать. И вообще, это не самая популярная тема, я тебе должен сказать.
Д.Ю. Неудивительно.
Армен Гаспарян. Не смотря на то, что капитан Ларионов со своей боевой вылазкой в СССР, был героем всея эмиграции, но в целом о терроре не очень любили вспоминать. Почему? Потому, что это пятнаем ризы патриотов. Потом случилась Великая Отечественная война, которая в еще большей степени осквернила то, что принято было называть “русской идеей”. В том значении, в котором это принималось эмиграцией. Это трагедия. В Советском Союзе одно время наоборот, воспевали исключительно терроризм. Потом случилась страшная вещь, про терроризм стали забывать, его не стало. Апогей этого, конечно, 1990-е годы. Условно, это уже не русская эмиграция в том виде, в котором она существовала, “слет василис по обмену премудростями”. До сих пор некоторые искренне верят, что так все и было. Я должен этих людей разочаровать, подрывная деятельность велась. Я в книге-то привожу, наверное, одну трехсотую часть документов, которую можно было бы показать. Но это отдельная история, терроризм, бандитизм политический и так далее. Он даже в массе своей прошел мимо “Треста”, но он был, он существовал. Об этом уроке надо помнить. Не надо тешить себя иллюзиями, что это было противостояние на уровне парламентских слушаний. Сами участники этих событий о себе с гордостью говорили, что: “Мы не с декларацией идем, а с наганом”. Просто для понимания.
Д.Ю. Извини, задам идиотский вопрос. Это вот с этими персонажами предполагается примиряться теперь?
Армен Гаспарян. По поводу примирения. Ты понимаешь, я полагаю, что 95 процентов людей, которые рассуждают о русской эмиграции, они не знают ничего. Потому, что я не очень понимаю, что они под этим подразумевают. Русская эмиграция, это не однородное понятие. Есть, извините, композитор Рахманинов. Есть генерал Деникин, не сотрудничавший ни с кем, хотя ему серьезные деньги предлагали. Есть мразь, которая пошла в первых рядах вешать, пороть, уничтожать людей 22 июня 1941 года. С кем? Наверное, речь идет о культурной русской эмиграции. Но тут принципиальная проблема состоит в том, что примиряться должны были участники событий, а не потомки. Мы с тобой с кем должны примиряться?
Д.Ю. Мне не с кем.
Армен Гаспарян. Тебе не с кем. Допустим, мы можем собрать конгресс потомков, но выяснится, что им это все вообще до фонаря. Уже дети эмигрантов первой волны не чувствовали себя русскими в том виде, в каком мы это вкладываем.
Д.Ю. Это и невозможно, живя в чужой стране.
Армен Гаспарян. А внуки многие и знать не знают об истории своей семьи. Сохранив какие-то фамилии, которые в значительной степени “американизированы”, если так можно сказать. Они уже не несут под собой ничего. То есть, самое главное, я согласен, что нам надо извлекать уроки из истории. Но это надо делать не огульно, а надо изучить то, что произошло. Понять, почему одна часть народа с такой ненавистью относилась к другой. Почему спустя столько лет, по сути, я имею в виду 1970-е годы, эта ненависть там осталась. Что послужило причиной, чтобы боевые офицеры сели за стол и написали проект об использовании бактериологического оружия.
Д.Ю. Возможно 200 оставшихся десятин с мужичками?
Армен Гаспарян. Да, в том числе. Но понимаешь, здесь опять упрется все в то, что у нас есть категория людей верующих. Эта категория есть в лагере левом, есть в лагере правом. И этим людям никакие документы не интересны, они не будут читать. Тут яркий пример. Когда я опубликовал это удивительно рождение человеческой мысли о бактериологическом оружии, на меня вылились помои с двух сторон. Орали условные белогвардейцы. Условные, потому, что ничего общего там не имеет. Они орали: “Зачем вы позорите генерала Кутепова?” Вторые, люди с более левыми взглядами, орали: “Теперь мы понимаем, у кого все взял Гитлер!” Я должен их огорчить, Гитлер вообще не знал о существовании этого документа. Важен сам факт, этих людей не интересует история. А пока история подлинная не будет их всерьез интересовать, ни о каком продвижении, в общественном значении этого слова, речь идти не может. Это первое. Второе, я согласен по поводу того, что может быть настала эпоха, когда каким-то образом надо примиряться. У меня вопрос есть один. На той стороне готовы примириться с правнуками Александра Александровича Якушева?
Д.Ю. Я думаю, что нет.
Армен Гаспарян. У Александра Александровича очень тяжелая судьба была, он же был арестован, сразу после “Треста”, отправлен в лагеря. А похоронен он на кремлевском кладбище, но не в Москве, а на одном из объектов ГУЛАГа. За него никто не заступился из отцов-основателей “Треста”. Ему инкриминировались поездки за границу и подрывная деятельность против Советской власти. Но у него дети остались. Условно говоря, готовы ли потомки Ларионова садиться за один стол с потомками Якушева.
Д.Ю. Если они про такое помнят. Действительно интересно, ты знаешь.
Армен Гаспарян. Это вопрос больше философский. Тем более, я убежден, что правнуки одних и правнуки других, к сожалению, уже ничего не знают о событиях, которые тогда происходили. Для них это такая же история, как для меня татаро-монгольское иго. Им это абсолютно неинтересно, споры в интернете, они ни к чему не приведут. Потому, что здесь надо понимать, что Гражданская война, это крови и насилие с двух сторон. Надо понимать, что уместны только слова классика: “Я правду об тебе порасскажу такую, что хуже всякой лжи”. Потому, что, извините, и создатели “Треста”, в полном составе ставшие в 1937 году к стенке, тоже много чего имели за своими плечами. Григорий Сыроежкин, который собственноручно расстреливает Сиднея Рейли в парке. Это, мягко говоря, досудебное решение. Герои “Треста”, герои “Синдиката 2”, это люди, безусловно, творившие тогда историю Советского Союза. К ним очень много вопросов. Но эти вопросы надо уметь формулировать, а я сомневаюсь, что у нас подавляющее большинство людей захочет вообще заниматься подобного рода грязной работой. Потому, что, поверь мене, чтение документов про “подвиги” отрядов Булак-Балаховича тебе никакого удовольствия не доставит.
Д.Ю. Я не сомневаюсь.
Армен Гаспарян. Потому, что во много это корреспондирует с той знаменитой книгой, которую несколько раз в Советском Союзе издавали, “СС в действии”. Хочется вымыть руки. Если бы он один там такой был, а там их было очень много. К сожалению, это печальная часть истории, с одной стороны она героическая, с другой печальная, с третьей поучительная. Но эту историю надо знать. И только зная ее, потом садиться и рассуждать, кто с кем должен примиряться. У меня, например, нет четкого представления, как должен выглядеть этот процесс. Я могу еще понять примерно, как должно происходить примирение внутри Российского общества. Потому, что я понимаю, на чем оно строится. Это 1941 год, это твой нравственный выбор. С кем ты был в 1941 году. А как делать с зарубежной Россией, я не знаю.
Д.Ю. Мне, честно говоря, непонятно, когда-то массово мигрировали на последнем пароходе в Константинополь, в том числе. Помыкались за кордоном, и интересно было бы опубликовать цифры, сколько вернулось обратно в 1930-е годы?
Армен Гаспарян. В 1930-е годы сильно меньше, чем в 1920-х. Апогей возвращений, это 1920-е годы. Это общество “Возвращение”, которое было в Болгарии. По нему много возвращалось. Кстати, цифры-то там известные. Документы все опубликованы.
Д.Ю. Да как-то вот не вижу.
Армен Гаспарян. А вот здесь мы опять упираемся ровно в то же. Неинтересно. Потому, что для одних, это мразь, с которой не надо ни о чем разговаривать. А для других, это предательская сволочь, которая предала государя-императора. Которого, правда, на тот момент уже не было.
Д.Ю. Тем не менее, это наши люди, которые покинули страну в связи с определенными обстоятельствами. А потом, посмотрев, что происходит, приняли решение вернуться к себе домой. И они домой вернулись.
Армен Гаспарян. К сожалению, о них тоже не очень интересно вспоминать. В недрах операции “Трест” в Питере была такая очень поучительная история. Моряк, который был монархистом, входил в эту подпольную организацию, когда он услышал все эти разговоры “давайте отдадим Гатчину, Кубань”, он сказал: “Это же подлость продавать Родину”. Его убьют, он погибнет. Его убьют как раз эти самые монархисты, подло, ножом в спину. Вот про этого человека кто-нибудь хочет вспомнить? Никто. Его фамилия мало кого интересует. Он вообще станет частью такой странной истории. Где вроде наши, а вроде и не наши. То ли русские, то ли не русские. Я в детстве думал, что это ирония такая была, когда у Ильфа и Петрова ты читаешь знаменитый фельетон “Россия-Го”, там перечисление фамилий, сплошные немцы, самые яркие патриоты. А потом ты открываешь отчет Якушева о поездке к монархистам и читаешь там: Тальберг, Гершельман, Гершельзон. И один, условно русский, Марков. Тогда ты начинаешь думать, то, что говорили в Советском Союзе, не было лишено смысла. Как это ни прискорбно многим понимать, в том же самом “Агитпропе” многое было достаточно здраво, просто подавалось иной раз чудовищно, это правда.
Д.Ю. Вот так открытие.
Армен Гаспарян. Я могу тебе честно сказать, что когда я читаю, а мне пришлось почитать и газеты в том числе, советские газеты и эмигрантские, я пришел к выводу, что “Агитпроп” то, что происходило там, достаточно точно описывал. Да, зачастую это было в гротескной форме, сопровождалось оскорблениями, но в целом это очень точная была демонстрация того, что происходило. К сожалению, должен огорчить людей, которые считают, что эмиграция, это было сборище святых. Нет, это не было сборищем святых. Это также не было сборищем преступников, но говорить, что вот здесь, на территории Советского Союза жили одни подонки, а там была соль земли русской, это, мягко говоря, неверно. Потому, что повторяю, посмотрите, что происходило в 1920-е годы, в 1930-е годы. А самое главное, чем все это закончится в годы Великой Отечественной войны.
Д.Ю. Примиряться с людьми, которые хотели соотечественников травить сибирской язвой, чумой, еще чем-то, лично я, смысла не вижу. Всем, кто не знаком, настоятельно рекомендуем к прочтению. Ознакомиться, чем занимались наши предки с одной и с другой стороны границы. Внутри Советского Союза и снаружи. Кто, каких результатов добился. Кто, в итоге, к чему пришел. На закуску можно посмотреть художественный фильм, тоже называется “Операция Трест”. Неплохой, ты сказал.
Армен Гаспарян. Да. Фильм гениальный.
Д.Ю. Спасибо. Интересно, познавательно.
Армен Гаспарян. И огорчительно.
Д.Ю. Да. Заходи еще.
Армен Гаспарян. Спасибо, обязательно.
Д.Ю. А на сегодня все. До новых встреч.
Новости
VIP
