Егор Яковлев. Дорогие друзья, прежде, чем вы начнете смотреть это видео, я хотел бы сообщить вам потрясающую новость. Что мы делали в январе? А в январе мы готовили потрясающий концерт. 9 февраля на сцене клуба “А2” состоится симфоническое шоу “Легендарные Rock-хиты”, подготовленное, в том числе, и командой “Цифровой истории”. Вообще мы делаем это уже не первый раз. Премьера состоялась в конце 2016 года и получила восторженные отзывы, как от матерых фанатов рока, так и от тонких ценителей театра и классических симфонических аранжировок. Программа составлена из самых известных хитов. “Deep Purple”, “Metallica”, “Nirvana”, “Queen”, “AC/DC” и многих других. Эта музыка не нуждается в представлении. Встретимся в “А2”, 9 февраля, Санкт-Петербург. До встречи.
Клим Жуков. Всем привет. Мы продолжаем разбор документального фильма “Подлинная история русской революции”. Сегодня мы хронологически обратимся ко второй серии. Конечно же, так как начал эту эпопею Егор Яковлев, без Егора Яковлева не обошлось и сегодня. Егор, привет. Рад тебя видеть.
Егор Яковлев. Здорово. Взаимно.
Клим Жуков. Давненько мы за этим столиком не сиживали.
Егор Яковлев. Вообще не сиживали.
Клим Жуков. Разве?
Егор Яковлев. Не было такого. У нас сегодня дебют. Подчеркну, что по многочисленным просьбам контингента.
Клим Жуков. Это же хорошо. Вот первую серию я немножко затронул, а ты ее сильно затронул.
Егор Яковлев. Да. А как не затронешь? Там пердуха, как говорится.
Клим Жуков. И богатейшая фактура. Вот меня что сразу поразило в этой богатейшей фактуре, ты, я уверен, разбирал, говоря о первой серии, это личность рассказчика. Борис Валентинович Яковенко, от лица которого, как бы, ведется повествование, этот выбор меня своей неочевидностью поразил. Потому, что этот человек по отношению к революции даже не вторичный, а третичный. Зачем его туда всунули? Он же в первую очередь относился, наверное, к философской мысли русской. Будучи интуитивистом неокантианского толка, из круга Лосского.
Егор Яковлев. Да, мы уже говорили об этом. Мое предположение, что именно поэтому Яковенко и был взят. Возможно, создатели фильма стремились к тому, чтобы взять некое неизвестное лицо, которому можно было бы приписать более-менее объективный взгляд на происходившие события. Но главный подлог сериала заключается в том, что его содержание не имеет никакого отношения к труду Яковенко. Яковенко был близок к эсеровским кругам, дважды арестовывался в царское время. Он арестовывался первый раз по делу об убийстве Великого князя Сергея Александровича. В 1913 второй раз арестовывался. И после этого ареста принял решение об эмиграции, больше никогда в Россию не возвращался, всю революцию наблюдал из Италии. У зрителей сразу должен был бы возникнуть вопрос: “А что такого этот человек мог знать о революции, если он даже историческую работу не вел, а все, что он описал, почерпнуто им из газетных статей?” То есть, его единственным источником при подготовке этой работы были именно газеты и немного своего опыта, приобретенного до эмиграции.
Собственно, я уже говорил, что я бы охарактеризовал его труд, как некий бесконечный вопль, адресованный его врагам. Только первая часть труда, это вопль о том, каким ничтожным, отвратительным и мерзким был прогнивший царский режим. А вторая часть, это вопль о том, какими ничтожными, гнусными и мерзкими были большевики, которые не дали, милым сердцу Яковенко, эсерам создать правильную демократию в Российской республике.
Клим Жуков. Чем-то он мне Леху Навального напоминает. Леха Навальный книжки пока не написал, но что-то общее есть.
Егор Яковлев. Отличие заключается в том, что господин Навальный хотя бы принимает какое-то участие в политической деятельности. И выводит на митинги какую-то часть населения. А Яковенко вообще политической деятельностью с 1913 года не занимался. Его и раньше политическим лидером назвать сложно. А после 1913 года это просто такой созерцатель, который что-то про революцию думает. Собственно, вряд ли бы он вообще начал об этом писать, но к нему поступил заказ от издательства итальянского написать что-то такое. А это денежки. Причем произошел казус. Когда Яковенко находился на середине, издательство объявило, что оно расторгает контракт, поэтому Яковенко его и не дописал. Его труд оканчивается последним заседанием предпарламента, 24 октября 1917 года. Собственно то, что Яковенко не захотел его дописывать, свидетельствует об определенном недостатке мотивации.
Клим Жуков. То есть, понятно, что человек захотел заработать денег, аванс отработал. А так, как потом оплата не предполагалась, зачем дописывать, ему это было не сильно интересно.
Егор Яковлев. В фильме Яковенко выглядит классическим интеллигентом. У него толстовская борода, умное лицо. Я к чему это говорю? К тому, что под образ этого человека можно подставить все, что угодно, это будет выглядеть глубокомысленно. Но, как я сказал, к содержанию труда Яковенко сериал не имеет никакого отношения. Скорее источниками вдохновения для сценаристов послужили работы современных публицистов правого направления. Таких, как Олег Платонов, Михаил Назаров, и другие граждане. В общем-то, мы в прошлый раз определяли некоторые текстуальные совпадения с их трудами, а сегодня продолжим.
Клим Жуков. Продолжим. Например, там в самом начале меня просто резанула по мозгу и по сердцу такая фраза, что: “Во время Первой мировой войны все свои надежды Англия и Франция возлагали на Россию“.
Егор Яковлев. Да. Причем эта цитата приводится в каком контексте? В том контексте, что 1917 год должен был стать для России и ее союзников победным в войне. Давай я расскажу про политическую ситуацию, а ты про сугубо венную.
Клим Жуков. Да. Можно так поступить.
Егор Яковлев. Конечно, сейчас мы очень часто слышим о том, что Россия стояла на пороге победы. Это такой идеологический канон современной злобы дня, скажем так. Во всяком случае, большая часть облеченных властью лиц когда заговаривают на эту тему, неизменно декларируют, что Россия была бы неизбежно победителем в Первой мировой войне, обрела бы Константинополь, проливы и другие славные плюшки, если бы не проклятые революционеры, которые воткнули нож буквально в спину. Но современники оценивали эту ситуацию совершенно иначе.
Начнем с наших противников. Германия в начале 1917 года, хотя ей тяжело давалось ведение войны, не оценивала эту ситуацию как критическую. Во всяком случае она видела выходы для себя. В этом смысле красноречивой является февральская запись начальника штаба Восточного фронта, Макса Гофмана, который записал буквально следующее у себя в дневнике: “Из России приходят ободряющие вести. Похоже, она не продержится до осени”. Эта запись была основана на множественных агентурных данных, которые информировали о состоянии российского тыла. Мы очень четко должны понимать, что когда идет война, важен не только фронт.
Клим Жуков. Когда идет современная война моторов, тыл важнее зачастую.
Егор Яковлев. Да. Это взаимосвязанные вещи. Если у тебя все отвратительно в тылу, ты просто не сможешь воевать. Именно такая ситуация складывалась в российском тылу. Чуть дальше мы об этом поговорим подробнее. Что касается самой Германии, многие события, которые произошли впоследствии, не были предрешены. Во-первых, в конце 1916 года Германия, понимая свое непростое положение, принимает решение о неограниченной подводной войне. Это решение, по прогнозам германских военных аналитиков, должно было в течение максимум полугода вывести из войны Британию.
Клим Жуков. Подводная блокада должна была осуществиться.
Егор Яковлев. Да, совершенно верно. Решение о неограниченной подводной войне, это решение топить все, что плывет в Британию. В общем и целом, эта политика привела к определенным успехам потому, что в Британских коридорах власти уже весной 1917 года начинается настоящая паника. К марту потоплена четверть флота, не только военного.
Клим Жуков. Там в первую очередь торговый флот был потоплен. Со времен потопления крейсеров “Хог”, “Абукир”, “Кресси” в одном бою, у немцев таких успехов против военного флота не было, если говорить о подводных лодках.
Егор Яковлев. И с этого момента в Британии вплоть до середины 1918 года постоянно муссируются разговоры о том, чтобы начать мирные переговоры. То есть, Германия, может быть, и не могла рассчитывать на грандиозную победу, о которой она грезила в 1914 году, но вполне приличная ничья вполне могла бы состояться. Таким образом, план выведения из войны Англии у Германии существовал. Это был реальный план. Конечно, большую роль в последующих неудачах Германии сыграло вступление в войну США. На конец 1916 года статс-секретарь министерства иностранных дел Германии, Артур Циммерман, клялся, что США ни в коем случае в войну не вступят.
Клим Жуков. У него, кстати, были вполне конкретные для этого основания. Потому, что в США тогда очень сильна был изоляционистская партия, которая предлагала европейцам и далее повариться в своем европейском котелке, разобраться со своими проблемами, а американцы на это со стороны посмотрят.
Егор Яковлев. Германия, между прочим, выделяла очень крупные суммы на подкуп конгрессменов, настроенных изоляционистски. Поэтому Циммерман не был авантюрным интриганом, который порол отсебятину и вводил кайзера в заблуждение. Действительно, основания у него были. Кроме того, существовал план влияния на США через Мексику. Как известно, у Мексики и США были территориальные проблемы. Война между Мексикой и США закончилась больше полувека назад и в Мексике были сильны реваншистские настроения, надежды вернуть себе отторгнутые ранее территории. У немцев зрела идея стравить США и Мексику с тем, чтобы американцам стало не до Европы.
Клим Жуков. Тем более, если кто не помнит, в Мексике у немцев были точки влияния. Потому, что в Мексике долгое время правил король из династии Габсбургов.
Егор Яковлев. В дальнейшем история пошла таким образом, каким она пошла потому, что Германия эту “игру престолов” проиграла. Таким важным событием на этом пути стала телеграмма Циммермана. Очень неосторожная телеграмма, которая была отправлена в Мехико. Смысл этой телеграммы как раз и заключался в том, что Германия готова помочь Мексике вернуть ранее аннексированные США территории. Эта телеграмма была перехвачена британской разведкой, передана в США. И это позволило партии войны перетянуть голоса в конгрессе на свою сторону. После этого стало понятно, что Германия что-то затевает против США и нужно дать ей отпор. Но все это было в конце 1916, в начале 1917 года не предрешено. На мой взгляд политические усилия Германии могли бы оставить США вне войны или, во всяком случае, вне войны какой-то больший срок, чем это произошло в реальности. Поэтому в политическом смысле поражение Германии было абсолютно не предопределено. А внутренняя ситуация в России, особенно в тылу, была значительно хуже, чем представляется создателям фильма.
Но и на фронте дела обстояли далеко не идеально. Дело в том, что в конце 1916 года мы фиксируем очень тревожные сигналы, которые проявились в том, что во время Рождественского, или Митавского, наступления войска отказываются идти вперед. Войска отказываются атаковать. Причем операция была локальная, а масштабы протеста были очень крупными. Войска отказывались атаковать по двум разным причинам. Часть солдат отказывалась атаковать потому, что уже не хотела воевать. А например, латышские стрелки, которые тоже взбунтовались в конце операции, они взбунтовались потому, что операция в целом провалилась, была остановлена. Латышские стрелки истолковали это таким образом, что где-то там, в Петрограде, предатели, которые останавливают успешное наступление. То есть, предатели, если не сам царь лично, то уж точно императрица Александра Федоровна. “Ближний круг, темные силы”, как это называли тогда. Это были такие первые проявления зримые.
Клим Жуков. Во время Митавской операции была ситуации, что пленными во время наступления потеряли больше, чем убитыми. Люди сдавались при наступлении в плен настолько охотно.
Егор Яковлев. Да. Это характерно не только для Митавской операции. Это вообще характерно для Первой мировой войны. Я бы еще подчеркнул, что у нас до сих пор, на мой взгляд, нет четких представлений о числе военнопленных в Первой мировой войне. Их настолько по-разному оценивают.
Клим Жуков. У нас и об убитых нет точных представлений.
Егор Яковлев. Есть последние прикидки историка Нелиповича. У него получается значительно больше, чем считалось до этого, но поскольку он основывает свои выкладки на строго документальной базе, их так не отвергнешь. Поэтому в этом нам еще предстоит разбираться. Но вот по пленным, принятое в ряде справочников, например, в известно справочнике Кривошеева “Гриф секретности снят”, там указано 2 миллиона 400 тысяч пленных. Но это показатель эмигрантского историка, генерала Головина.
Клим Жуков. Да. “Усилия России в Мировой войне”.
Егор Яковлев. Да. Этот показатель, каким образом Головин его вычислил? Он рассказывает, что написал двум военным историкам в Вену и в Берлин. Эти историки сходили в архивы и прислали ему архивные данные о русских военнопленных в германском и австро-венгерском плену. Он приплюсовал чуть-чуть турецких, чуть-чуть болгарских. Но эти данные никто и никогда не проверял. Сам Головин этих бумаг не видел. Мы вынуждены здесь довольствоваться данными, пришедшими к нам через третьи руки. А если мы посмотрим данные 1919 года, сколько возвращалось народа, там значительно большая цифра, до 4-5 миллионов доходит. Они, правда, включают интернированных на территории Германии в 1914 году. Там много уходили на заработки в Германию, особенно из польских районов. Тем не менее, есть ощущение, что эта цифра, 2 миллиона 400 тысяч, далеко не окончательная. Даже эта цифра самая высокая среди всех воюющих стран.
Клим Жуков. Это очень большая цифра для масштабов Первой мировой.
Егор Яковлев. Поэтому, конечно, говорить о том, что Россия стояла на пороге победы совершенно невозможно. Но главной проблемой был именно тыл. Но давай сначала скажем о том, насколько Россия наладила свое военное производство.
Клим Жуков. Тут в фильме прозвучала такая цитата, я сейчас цитировать не буду, там несколько абзацев. Смысл такой, что к 1917 году Германия недоедала, была “брюквенная” зима, а русская экономика оправилась от проблем 1915-1916 года и смогла полностью обеспечить нужды фронта вооружением, выпуская самолеты, бронеавтомобили и артиллерию и так далее. Как будто бы все было в полном порядке. Но, в самом деле, это было не совсем так. Потому, что самолеты мы конечно выпускали, завод “Анатра”, по имени его хозяина и основателя. Выпускали несколько самолетов, очень неплохих. Несколько типов. Но проблема в том, что они выпускались с французскими и испанскими моторами. Из заводов Эмиля Сальмсона и “Испано-Сюиза”. Притом, что “Испано-Сюиза” выпускала автомобили элитного класса, моторы были очень дорогие. У Эмиля Сальмсона тоже были хорошие моторы, но они были не наши. Мы находились или в полной зависимости от поставок моторов из Франции и Испании, или от поставок комплектующих потому, что у нас была налажена отверточная сборка этих моторов. Ну, понятно, из перкаля и реек собрать корпус у нас вполне могли. Кроме того, у нас были отличные самолеты Владимира Александровича Лебедева, одного из пионеров отечественной авиации. Они назывались “Лебедь”. “Лебедь-10”, “Лебедь-11”, “Лебедь-12”. Но тут тоже была проблема моторов, на них стоял тот же мотор Эмиля Сальмсона. Ну, и знаменитые “Ильи Муромцы” Сикорского, тяжелые бомбардировщики четырех моторные. На них стояли четыре мотора не от хорошей жизни, а потому, что у нас не было мотора, который мог бы утащить такую массу. Исходя из двух моторов, каковые были в тренде по всей Европе. И моторы на них стояли или “Рено”, или “Руссо-Балт”, единственные моторы, которые производились именно у нас.
Грубо говоря, что такое “Илья Муромец”? Это конечно была передовая разработка для своего времени. Сам по себе, как самолет, можно сказать, что он великолепен. Но четыре мотора, это четыре мотора. В Германии в это время выпускались с двумя моторами. Таким образом, в два раза больше бомбардировщиков. Самолетов “Илья Муромец” было выпущено 60 штук. Ну, а большая часть нашей авиации, это были “Ньюпорты”, “Фарманы”, которые мы закупали. Мы в плане авиации зависели очень сильно. И, начав войну с самым большим авиапарком в мире, мы к 1917 году подошли с абсолютно ничтожными показателями. У нас мало того, что самолеты в большей части комплектовались чужими моторами, или это были поставки из-за границы самолетов, у нас все равно воздушный флот был самый маленький. Мы не могли сравниться не то, что с Германией, а даже с Австрией в смысле авиапарка.
Броневики. С броневиками отдельная история потому, что если мы посмотрим на бронепарк Российской империи, это безумное количество типов машин. И некоторые серьезно учитывать нельзя потому, что они выпускались в единичном экземпляре. Ну, вот такой у нас был “Руссо-Балт тип С”, их выпустили 8 штук. Это была целиком отечественная разработка, которая была сделана на базе автомобиля “Руссо-Балт”. На шасси вешалась броня, ставились пулеметы. “Остин-Путиловец”. То есть, это английский броневик “Остин” по лицензии выпускаемый Путиловским заводом. Их выпустили 33 штуки. Но их выпускать начали только после революции. У нас в Питерском артиллерийском музее один такой стоит, “Враг Капитала”. Ну, а оригинальные машины “Остин”, которые поставляли из Англии, а не производили у нас, их поставили 168 штук. То есть, перекрывая выпуск наших бронеавтомобилей кратно.
Потом, например, был у нас такой замечательный инженер Мгебров, который выпустил по своей разработке “Мгебров-Рено”, 11 штук. “Мгебров-Бенц”, 1 штуку. “Мгебров-Изотта-Фраскини”, 1 штуку. То есть, понятно, что бралась одна иностранная машина, обшивалась броней и отправлялась воевать. “Джеффери-Поплавко”, это грузовик фирмы Томаса Джеффери, который обшивался броней по конструкции нашего инженера Поплавко. 31 штука их была выпущена. Бронеавтомобиль Ижорского завода, 2 штуки. При этом броневиков “Армстронг-Уитворт” из Англии нам поставили 40 штук. Понятно, что говорить о том, что у нас был какой-то бронепарк, серьезно нельзя. Да, у нас были броневики, и они потом сыграли свою роль в Гражданскую войну, которая была по меркам Первой мировой, конфликтом низкой интенсивности. С пушечными броневиками не лучше. Потому, что самыми массовыми были “Гарфорд-Путилов”, это английский грузовик “Гарфорд”, собранный на Путиловском заводе, 48 штук. И импортный “Ланчестер”, 20 штук. То есть, у нас было 60 массовых пушечных броневиков. Остальные выпускались сериями, если так можно назвать, 2-4 штуки.
По поводу вооружений и боеприпасов, которых у нас к 1917 году, как будто бы, стало хватать, это конечно не совсем так. Потому, что генерал Маниковский, составитель известного доклада касательно состояния русской военной промышленности, с авторами фильмы не согласился бы. И упомянутый генерал Головин, который собрал материал по этому поводу, не согласился бы тоже. Потому, что элементарных винтовок Мосина... Казалось бы оружие пехоты. То самое, массовое, что у нас было, это пехота. У нас ее было больше всех в мире. Без винтовки пехота воевать совсем не может. Винтовками мы были обеспечены на 35 процентов, отечественными. Остальное приходилось закупать где попало. Начиная от Японии, которая поставляла нам винтовки “Арисака”, заканчивая тем, что ставили в строй людей с древними винтовками Бердана, натурально, почти времен Крымской войны. По поводу винтовочных пуль. Это такая вещь, которая требуется миллиардами во время большой войны. И винтовочными пулями мы оказались обеспечены с некоторым даже запасом. Но, как пишет Головин, только по той причине, что винтовок и пулеметов, относительно того, что Ставка заказывала, не хватало.
Пулеметов мы выпустили сами чуть больше 27 тысяч штук вообще за всю войну. То есть, поставили их нам 30 тысяч и мы выпустили сами 27 тысяч. Но при этом только Германия выпустила 280 тысяч пулеметов. То есть, да, к 1917 году стало лучше с вооружением. Но по сравнению с Германией... В траншейной этой войне пулемет, это основа устойчивости фронта. Об этом говорить просто не приходится потому, что разница десятикратная. С учетом военных поставок, 60 тысяч пулеметов у нас и 280 тысяч, которые были выпущены в Германии. Если посмотреть на заказ артиллерийских снарядов и то, что поставлялось в итоге, более-менее обеспечивалась снарядами наша легкая 3-х дюймовая артиллерия. Но все равно, что значит обеспечивались? У нас пошли на хитрый план. А именно уменьшили количество стволов в каждой батарее. Батарей стало больше, стволов меньше. Вроде бы на всех стало хватать снарядов. Но если посмотреть заказ ставки и то, что поставлялось фактически, да, трехдюймовки более-менее удовлетворялись. Не на 100 процентов. Если говорить об артиллерии более крупного калибра, шестидюймового калибра, то заказывается 100 процентов, поставляется в лучшем случае 50 процентов. Иногда нехватка доходила до 80 процентов. А Ставка заказывала снаряды не с потолка, это делалось на основании определенных расчетов.
Ну, и важно упомянуть, что у нас масса вооружений и боеприпасов выпускалось частными заводами, которые заламывали цены на госзакупку в разы. У нас переплата за годы войны частным заводам составила 7 миллиардов 94 миллиона рублей. Что привело к тому, что пришлось пойти на национализацию известной части военной промышленности.
Егор Яковлев. Очень мало успели национализировать. Это была идея Маниковского как раз, и, к сожалению для него, Николай II эту идею энергично не поддерживал. Очень странно, что в контексте фильма не прозвучал знаменитый диалог между генералом Маниковским, который был начальником Главного артиллерийского управления и Николаем II. Когда Маниковский пришел к нему жаловаться, сообщая, что частные заводчики заламывают цены до 1000 процентов. Николай II ему ответил, как известно: “Пусть заламывают, лишь бы не воровали”. Маниковский ему говорит: “Ваше величество, это не воровство, это открытый грабеж”. И на это Николай II ему сказал: “Все равно, не нужно раздражать общественное мнение”.
Клим Жуков. Кстати, доклад Маниковского Николаю II просто отказывались показывать. Потом он до Николая II дошел, что, впрочем, не возымело никакого эффекта.
Егор Яковлев. Маниковский, понимая, что ничего не удается наладить, засобирался в отставку. Точнее, интриговали против него, его собирались “слить”. Но в последний момент император его оставил потому, что было непонятно кого. Маниковский сам просился на фронт, но не понято было кого вместо него поставить. Но конечно это была трагедия человека. Потому, что вроде на ответственном посту, а сделать толком...
Клим Жуков. Хотя пытался. Потом он неплохо зарекомендовал себя на службе Советской власти.
Егор Яковлев. И в дополнение к этим данным по вооружениям, еще нам надо сказать о людском ресурсе. Есть миф о неисчерпаемости русских людских ресурсов. Кстати, генерал Головин отдельно останавливается на этом вопросе и опровергает его. Главное, о чем нужно сказать, это что к февралю 1917 года было мобилизовано 15 миллионов человек, считая тех, кто был мобилизован на заводы военной промышленности. Надо сказать, что с каждой мобилизацией качество пополнения неуклонно понижалось. Те солдаты, которые пришли во второй половине 1916, в начале 1917 года, это были совсем мало мотивированные крестьяне, как правило, старших возрастов, которые вообще не понимали, за что они должны воевать. Пропаганда в русской армии была поставлена из рук вон плохо. Никакого понимания, что надо каким-то образом мотивировать неграмотного, или малограмотного, крестьянина на ведение боевых действий в русской армии не было. Поэтому совершенно неудивительно, что эта огромная масса либо разбегалась при приближении к фронту, либо воевала крайне неохотно. И все тенденции, которые потом проявятся во время июньского наступления Керенского, они были запрограммировали этим мало мотивированным пополнением. Потому, что не видели крестьяне смысла в ведении этой войны.
Егор Яковлев. А царское правительство еще и подливало масла в огонь. Почему для Петрограда это важно? Петроград был тылом Северного фронта. И здесь к февралю 1917 года скопилось 300 тысяч солдат. Это огромное число. Что произошло в Петрограде? В Петрограде осенью 1916 года тогдашний премьер-министр Трепов с трибуны Государственной Думы заявил дословно: “Надо помнить о том, ради чего русские люди проливают кровь”. И сказал ради чего: “Ради Константинополя”. Естественно, эта новость молниеносно разнеслась по Петроградскому гарнизону. И грамотные солдаты объяснили неграмотным ради чего, по мнению премьер-министра, ведется эта война. Премьер-министр это все сказал для того, чтобы найти благосклонность у прогрессивного блока либералов Государственной Думы, которые были сторонниками войны до аннексии Босфора и Дарданелл. Павел Николаевич Милюков как раз являлся главным идеологом этого тезиса. Либералам очень хотелось довести войну до конца именно в таком формате. А солдатской массе, которая в основном состояла из вчерашних крестьян, это было совершенно не нужно, они истолковали это одним образом: “И так голодаем, а теперь завоюем еще Босфор и Дарданеллы, которые непонятно где находятся. И весь хлеб вывезут. Еще больше будем голодать”. То есть, понятно, что это понизило мотивацию и способствовало революционизации Петроградской солдатской массы.
Клим Жуков. Надо сказать, что это идея была замечательная такое сказануть. Это бы прокатило в качестве пропагандистского штампа, за которым могли бы пойти, во время Русско-Турецкой войны. А теперь кому нужен этот Константинополь? Крестьянам уже было все равно.
Егор Яковлев. Я читал документы, отзыв начальника штаба Ставки, генерала Михаила Васильевича Алексеева, который был главнокомандующим де-факто. Так он чуть из себя не вышел, когда узнал про это заявление. Потому, что он-то понимал. Во-первых, говорить о завоевании Константинополя до того, как сложились объективные обстоятельства для этого завоевания, было нелепо. А Алексеев оценивал шансы взятия Константинополя в марте 1917 года как очень низкие. Он прямо писал, что возможностей таких у армии нет.
Клим Жуков. Тем более, что только что потерпела сокрушительное фиаско Дарданелльская операция союзников.
Егор Яковлев. Да. Есть послание Алексеева в МИД потому, что МИД-то требовал. МИД смотрел со своей колокольни и МИД писал, как раз в фильме про это говорят: “Дабы после войны под контроль России переходили не только Черноморские проливы, но и Стамбул”. Союзники в 1915 году гарантировали переход Константинополя и проливов под контроль, и даже в состав России. Но если мы посмотрим документацию начала 1917 года, то новый глава МИД Покровский прямо пишет, что: “Мы можем считать своим только то, что будет нами реально завоевано. Потому, что если мы Константинополь и побережье не займем, нам их точно никто не отдаст. Но мы дипломаты сделали все, что можно”. Алексеев там и пишет в МИД, что: “У нас сейчас возможности нет. До каких-то разительных перемен на основном, сухопутном, фронте, думать о взятии Константинополя невозможно”. Он оценивал, что там понадобится 250 тысяч. Во-первых, непонятно, как их туда доставить. Не говоря о том, как их снабжать и так далее. Сухопутная армия возможность этой операции в феврале-марте 1917 года оценивала, как нереальную.
Клим Жуков. А морскими средствами туда армию было высадить невозможно в силу отсутствия достаточного количества десантных средств. Вот англичане с французами попытались, у них ничего не получилось. Хотя у них флоты были, мягко говоря, мощнее, чем наш Черноморский в разы разов.
Егор Яковлев. Ну, они высадили десант, дальше не смогли взять. Ну, вернемся к вопросу о качестве солдатской массы.
Клим Жуков. Кстати, по поводу качества солдатской массы. Очень яркий показатель. Какие главные размеры русских шинелей, которые были в это время в заказе? 44-46 размеры. То есть, это по нынешним временам пятнадцатилетние дети. Люди очень маленькие и тщедушные. Нужно понимать, что русский богатырь, который штыком всех повергает, это несколько мифическая фигура. Люди были крайне низкорослые, плохо кормленые. Которых в армии просто зачастую приходилось откармливать. Потому, что они до этого не видели мяса в принципе, зачастую. Потребление мяса у нас на русского крестьянина, в это время, было годовое – 5 килограммов.
Егор Яковлев. Отметим, что люди, которые должны были осуществить это весеннее наступление, которое, якобы безоговорочно, закончится победой, это были крайне мало мотивированные, не понимающие зачем, думающие, что их гонят на убой за Босфор и Дарданеллы люди. Конечно, при любом удобном случае бежали бы с фронта или воевали бы крайне неохотно.
Клим Жуков. Или не доехали до фронта. Местами маршевые пополнения приходили на 25 процентов похудевшими. Просто потому, что люди при первой возможности сдергивали из эшелонов. Хотя их предупреждали, что за это будут очень серьезные санкции.
Егор Яковлев. Дальше авторы фильма в принципе правильно говорят о том, что и качество офицерского состава понижалось. Потому, что кадровое офицерство было выбито в первые полтора года войны. И основной типаж офицера, это офицер военного времени. То есть, либо образованный какой-то человек, не имевший отношения к армии, но закончивший либо ускоренный курс военного училища, либо школу прапорщиков. Мог повышаться в звании до штабс-капитана включительно. Либо это унтер-офицеры, которые отправлялись в школу прапорщиков. Из офицеров военного времени вышло много выдающихся военачальников советского периода. Об этом, кстати, интересно было бы потом поговорить. Но действительно, эти офицеры не были в полном смысле слова военными. Это скорее были представители вооруженного народа, которые солдатами воспринимались, как плоть от плоти.
И качество, может быть, было и ниже в силу плохого обучения, но вывод авторов о том, что “острая нехватка профессиональных военных приведет к тому, что армия не сможет противостоять внутренним мятежам в Российском государстве”, представляется крайне неверным. Поскольку в значительной степени армия сочувствовала государственному перевороту против Николая II. Существуют разные версии о заговоре. Что отречение царя, это был некий заговор Александра Ивановича Гучкова, лидера партии октябристов. В заговоре с ним состояли и начальник штаба Ставки Алексеев, и командующий Северным фронтом Рузский, и другие. Я считаю, что это не совсем так. То есть, заговор Гучкова существовал, но я не считаю, что все эти высшие чины в нем состояли. Я думаю, что дело обстояло несколько иначе. Просто авторитет Николая II упал настолько, что в час “X” все эти высокопоставленные военные придерживались единообразной точки зрения о том, что царю нужно отречься.
Это был не заговор, а просто колоссальное падение авторитета царя, которое разделялось всем руководящим слоем армии. Поэтому говорить о том, что они не смогли противостоять бунтам... Офицеры не смогли бы противостоять бунтам, если все солдаты бунтуют, просто за счет их ничтожного числа. А во-вторых, практически все высокопоставленные офицеры стояли на той точке зрения, что царь должен отречься и власть должна каким-то образом трансформироваться. Самый идеальный вариант для них, это если была бы конституционная монархия.
Клим Жуков. Не для всех, кстати говоря. Там были люди, которые разделяли точку зрения, что вообще никакая монархия не нужна.
Егор Яковлев. Да. Были и такие. Но я имею в виду для прослойки командующих фронтами. Я думаю, они все были сторонниками воцарения Михаила Александровича или Алексея Николаевича, их бы это вполне устроило. То, что произошло далее, в их представление не вписывалось. Есть интересное свидетельство о том, что часть офицерства представляла себе будущую революцию таким образом, как она произошла в Португалии в 1910 году. Там тоже офицерство принимало активное участие в революции. Ничего грандиозного не случилось. Просто через некоторое время собралось Учредительное собрание, избрали новую власть, и в Португалии появилась республика. И вот примерно также представляли высшие офицеры и революцию в России. Что сейчас будет какая-то краткосрочная заварушка, Николая уберут, Учредительное собрание учредит какую-то более-менее приемлемую власть. Дальше все пойдет по накатанной. Представления о том, что начнется Гражданская война, совершенно не было. Я думаю, то, что произошло далее, всех удивило.
Клим Жуков. Да уж. Особенно Алексеева.
Егор Яковлев. Алексеева, Рузского. Рузского вообще зарубили шашкой. Кстати, я хотел заметить, странно, в этом фильме не упоминается о роли Распутина. Он в первой части упоминается полтора раза всего. А во второй серии не упоминается вообще. Распутин интересен не сам по себе, а тем, что в либеральной пропаганде Распутин представал лицом подготовки сепаратного мира с немцами. Все эти люди, которые готовили заговор против Николая II, они считали себя патриотами. Они считали, что Николая свергают как безвольную марионетку своей супруги, а супруга с группой лиц работает на подготовку сепаратного мира за спиной у союзников. Соответственно, не даст довести войну до победного конца с аннексией Босфора, Дарданелл, со всеми этими плюшками.
Клим Жуков. Я подчеркну, не то, что Егор или я считаем так. Это лейтмотив большой части либеральной мысли в 1916-1917 году. Мы констатируем, что такие мнения имели место. Они были очень широко распространены.
Егор Яковлев. Более того, даже представители социал-демократии, даже некоторые большевики считали, что Распутинская клика за спиной Николая II готовит сговор с кайзером. Например, Сталин об этом говорил в середине 1917 года. Это были настолько распространенные суждения. Нет доказательств, что царь готовил сепаратный мир, царица тоже. Но, я думаю, что были силы в окружении царя. Например, премьер-министр Штюрмер, который сочувствовал бы такому исходу, некоторые действия в этом направлении предпринимал. Но, опять же, говорить о каком-то заговоре не приходится. Переходим собственно к тыловому состоянию. Упоминается в фильме зловещее слово “продразверстка”. И нам сообщают, что учредили ее не большевики.
Клим Жуков. Ее в самом деле в 1916 году учредили, еще при царе.
Егор Яковлев. Да. И здесь мы сталкиваемся с очень интересным финтом сценаристов. С одной стороны они рассказывают о кризисе, который возник. С другой стороны, постоянно подчеркивают, что, в общем-то, ничего страшного, вот в Германии голодают, а в России вроде все нормально, продовольствие есть.
Клим Жуков. Более того, там так и было сказано. Я не совсем процитирую, но смысл точный: “Германия голодает. А в России совсем другое дело потому, что мы себя продовольствием всегда обеспечивали сами и никакого голода у нас быть не могло”.
Егор Яковлев. Я бы просто пояснил механизм кризиса. Может, процитировал некоторых высокопоставленных царских чиновников, которых бы следовало в таком фильме цитировать. Как известно, в январе 1917 года в Петрограде состоялась союзническая конференция. На этой конференции последний министр финансов Российской империи Петр Барк прямо сказал, что: “Если финансовая ситуация в ближайшее время не изменится, то Россию ожидает катастрофа, подобная Великой французской революции”. Это фраза января 1917 года. Что он имел в виду? А он прекрасно, как и министр земледелия Риттих, который вводил продразверстку, прекрасно понимал, что и куда идет. Россия страна небогатая, а война, это дело чрезвычайно дорогое, надо откуда-то брать на нее деньги. Россия брала из двух источников. Первый источник, это внешние займы, которые неуклонно росли. Интересно, что главным кредитором до войны была Франция, во время войны стала Англия. Англия давала в долг под ставку на один процент больше, чем всем другим контрагентам. Еще и вывезла четверть золотого запаса в Британскую Канаду в качестве залога. Долг рос постоянно. Второй источник, это внутренний займ. Но совокупность внешнего займа и внутреннего займа покрывала только 46 процентов...
Клим Жуков. Еще эмиссия денег.
Егор Яковлев. Да. Только часть военного бюджета. А остальную часть, совершенно верно, приходилось покрывать эмиссией денег. Это спровоцировало галопирующую инфляцию, которая чем ближе к 1917 году, тем больше была галопирующей.
Клим Жуков. Кстати говоря, это очень яркий показатель. Потому, что то же самое было во время войны с Наполеоном. Потому еще раз то же самое было во время Крымской войны, которая даже примерно не сопоставима по напряжению с Первой мировой. Все равно пришлось печатать деньги и это вызвало очень резкий скачок инфляции. И еще раз пришлось делать то же самое потому, что условия экономические в России принципиально не поменялись. Если взять нас в отношении наших ближайших соседей и участников Первой мировой войны.
Егор Яковлев. И вот здесь интересно сравнение с Германией. Потому, что в Германии большая часть военного бюджета покрывалась за счет внутреннего займа. Чего в России быть не могло. У этого механизма было множество последствий. Самой трагической как раз была ситуация в деревне. Потому, что крестьяне, которые хотели зарабатывать деньги на продаже зерна, вдруг столкнулись с тем, что министерство земледелия вводит твердые и низкие цены на хлеб. Крестьяне, естественно, не хотят его продавать, они его укрывают, либо надеются продать его на черном рынке. В результате получается парадокс. В Германии, где продовольствия меньше, оно до города доходит спокойно. Есть мало чего, но что-то можно. А в России до города не доходит ничего. И уже с середины 1916 года начинаются голодные бунты, которые постепенно докатываются до Петрограда в феврале 1917 года. Какие у правительства варианты?
Клим Жуков. А вот же еще что нужно упомянуть в этом отношении. У нас была крайне сложная ситуация с дорожной сетью.
Егор Яковлев. Да, до этого мы сейчас дойдем. Я хочу разобрать, какие варианты были у правительства. Вариант номер один. Изымать зерно силой нельзя. Почему? Потому, что это молниеносно развалит фронт. Если казаки приезжают в деревню изымать зерно, известия очень быстро доказываются до фронта, где основная часть, это крестьяне, что казаки нападают на их жен и воруют зерно. Жены будут голодать. И вообще деревня, это взрывоопасное место. Потому, что любой нажим на деревню мгновенно актуализировал вопрос о дележе земли. Самый острый для крестьян. Все еще помнили, что в 1905- 1907 году в рамках первой русской революции фактически была крестьянская война. Целью которой был как раз черный передел. Правительство это прекрасно понимало и очень этого боялось. Поэтому никакого силового изъятия зерна из деревни быть просто не могло.
Второй вариант - сепаратный мир. Закончить войну и потихонечку здесь налаживать. В общем, ликвидировать военный бюджет путем сепаратного мира. Невозможно потому, что долги союзникам, обещания Николая II публично озвученные. Ну, и не хотелось терять плюшек. Потому, что либеральная позиция была завоевать, наконец, этот Константинополь и аннексировать проливы. Невозможно.
Егор Яковлев. И третий вариант. Приложить все силы к тому, чтобы победить в 1917 году. Потому, что было понятно, что дальше 1917 года Россия не провоюет. Но вот броситься и любой ценой победить в 1917 году. С моей точки зрения, учитывая эту тыловую ситуацию, Россия не только не стояла на пороге победы, она вообще стояла на пороге поражения, которое в результате и произошло. И Николай II все силы бросает на подготовку военного наступления. Третий вариант, подготовка весеннего наступления. Здесь мы переходим к вопросу о транспортной сети.
Клим Жуков. Потому, что наступление, это нужно везти пополнение. Снаряды, шинели, сапоги, винтовки, пушки. А, значит, до городов зачастую будет невозможно довезти продовольствие.
Егор Яковлев. Совершенно верно. И в первую очередь пополнение потому, что у всей армейской верхушки, включая Николая II, после Брусиловского прорыва появился некий пунктик. Брусиловский прорыв, как известно, захлебнулся. Отчасти потому, что его не поддержали на других направлениях. Отчасти потому, что не хватило резервов. И Николай II пытается создать такую группировку, в которой точно хватило бы резервов. Поэтому вся дорожно-транспортная сеть зимой 1917 года, она работает именно на пересылку пополнений. Вот этих немотивированных, скажем так, пополнений на фронт. В сериале упоминаются снежные заносы. Снежные заносы, безусловно, были. Но помимо снежных заносов была неразвитость транспортной сети, которая была перегружена перевозкой пополнения к фронту. Вопрос стоял так: “Либо хлеб в города, либо войска на фронт”. Если не подвезти войска на фронт, то наступление может захлебнуться, проиграем войну. Если не подвезти хлеб в города, то начнется революция. Но может и не начнется. И Николай II сделал выбор в пользу “авось да пронесет”. А вот не пронесло. Поэтому я считаю, что заявление авторов фильма “но большим городам, особенно столицам, было не до продовольственных проблем”, это полная ахинея. Большим городам было как раз больше всего до этих проблем. Потому, что хлеб-то не доезжал до городов. В деревне было чего есть, а вот городам грозили голодные бунты.
Клим Жуков. Тем более, что Петроград, это 2 миллиона человек, в котором находится еще 20 дивизий. Их всех нужно кормить.
Егор Яковлев. Да. А самое интересное, еще десятью минутами позже авторы этого фильма показывают нам известное заседание Государственно Думы, на которое приглашают крестьянина. И крестьянин рассказывает, что введя твердые низкие цены на хлеб, убивают деревню. А дальше выступает кадетский депутат Шингарев и говорит, что: “Наоборот, крестьяне должны войти в положение и правительство должно найти какую-то формулу”. То есть, эта проблема ясно осознавалась. Земля горела у них под ногами, они думали, как решить проблему, просто не смогли. В связи с этим вывод о том, что “В необходимости победы над врагом не сомневался почти никто. Исключение составляла либерально настроенная интеллигенция, оппозиционные политики и крупные предприниматели”, представляется чрезвычайно неверным поскольку мы обрисовали гораздо более глубокий кризис, чем показано в фильме.
Клим Жуков. В фильме вообще показано, что вообще-то все было в полном порядке, какие-то были проблемы, которые всколыхнули почему-то только столицу.
Егор Яковлев. Вот это “продовольствие было, но его нерационально использовали”, именно это и было катастрофой. Потому, что в Германии продовольствия было мало, но оно, еще раз повторю, до городов доходило. В России было больше, но оно не доходило до городов. А учитывая все застарелые проблемы, то, о чем я говорил, если нажать на деревню, сразу все рванет, пороховой погреб.
Клим Жуков. Об этом писал еще Бенкендорф в 1832 году, сравнивая деревню с пороховым погребом, с подведенным уже фитилем. Кстати, это меня прямо неприятно поразило при просмотре второй серии. Когда говорят о продовольственном кризисе, почему-то говорят, что: “Конечно, в провинции были какие-то проблемы”. Совершенно не говоря о масштабах этих проблем. А ведь уже в 1916 году, как правильно Егор сказал, доходило дело до голодных бунтов. “В провинции проблемы какие-то были. Но вот Петроград никаких проблем с продовольствием не испытывал. Все в нем было в порядке”. Это такая внутри МКАД центричная позиция меня поразила крайне неприятно. То есть, надо ли понимать, что у нас вся страна, это столица, на тот момент Петроград? А то, что там за кольцом происходит - вообще не важно. Столица живет изолированно, никто не знает, что происходит снаружи. И надо ли понимать, что только какие-то неприятности, или положительные моменты в столице имеют воздействие на внутреннее положение в стране. По-моему, это нездоровый социал-шовинизм.
Егор Яковлев. Я согласен абсолютно. Я бы еще добавил, что хотя Петроград не испытывал до определенного момента продовольственной проблемы, но всем было понятно, что она на пороге.
Клим Жуков. Конечно. Какая разница, есть у вас еда или нет, если вы ее не можете довезти. Если у вас в конкретном месте, в столице, где больше всего народу живет, еды нет. Когда в фильме сказали, что запасы хлеба в столице были достаточные, хотелось бы спросить: “Достаточные для чего?” 2 миллиона человек, из которых 400 тысяч, это рабочие, которым нужно кушать постоянно и относительно плотно, чтобы поддерживать свою жизнедеятельность. Это очень большие запасы продовольствия требуются, а их в столице не было. Да, конечно, на неделю-полторы продовольствия хватило бы точно всем.
Егор Яковлев. Есть разные точки зрения на этот вопрос. Сейчас наиболее подробно этой темой занимается Сергей Александрович Нефедов. У него недавно вышла статься под названием “Февральский голодный бунт”. Он там доказывает, что в определенный момент, недолгий, возникла ситуация блокадного Ленинграда. Настолько не хватало хлеба, что возникла ситуация блокадного Ленинграда. Там еще была проблема фуража. Прекратили поставку фуража. По-моему, он приводит цифру 60 тысяч лошадей, в это время в Петрограде находились. Лошадей стали кормить хлебом. Хлеб еще сюда утек.
Клим Жуков. Лошадь может, в отличие от человека, скушать 10 килограммов еды за сутки. Более того, ей нужно столько скушать, иначе она работать не сможет.
Егор Яковлев. Я хотел бы перейти дальше, к такой, может быть, частной теме. Но она очень хорошо показывает, что авторы сценария не очень хорошо понимают о чем они пишут, о чем рассказывают.
Клим Жуков. Или прекрасно понимают, но специально рассказывают.
Егор Яковлев. Они рассказывают, что 1 января 1917 года был бал и на нем министр внутренних дел Александр Дмитриевич Протопопов подошел к председателю Государственной Думы Родзянко, а Родзянко не подал ему руки. Далее они рассказывают предысторию этого эпизода. Протопопов до этого был депутатом, вице-спикером Государственной Думы. Потом царь назначил его министром внутренних дел. А дальше следует невразумительный пассаж: “Некоторые современники сомневались в психическом здоровье Протопопова, но рекомендации Родзянко, министра иностранных дел Сазонова, английского короля Георга оказались столь значительными, что царь не решился его не назначать”. Возникает вопрос, Родзянко то ли рекомендовал царю назначить Протопопова министром внутренних дел, то ли наоборот, отказывался пожать ему руку? В чем тут коллизия?
На самом деле здесь перевран известный эпизод предреволюционной истории. Это “фактор Протопопова”. Протопопов, это известный политик, бывший военный, который действительно был вице-спикером Государственной Думы и прекрасно уживался с либеральной элитой, которая имела на него большие виды. В 1916 году в составе думской делегации он проехал по странам-союзницам. На обратном пути, в Стокгольме, ему поступило предложение от немецкого банкира Варбурга встретиться. Встреча была подозрительная, и Протопопов предложил члену Государственного совета графу Олсуфьеву, его сопровождать. Встреча эта была, безусловно, инспирирована германским министерством иностранных дел. И целью этой встречи было обсудить возможности сепаратного мира. С немецкой стороны. Протопопов и Олсуфьев достаточно деловито провели эту встречу. Как потом писал немецкий дипломат фон Ягов: “Эти русские выжали Варбурга полностью, не сказав ему толком ничего”. Когда Протопопов вернулся в Петроград, он первым делом испросил аудиенцию у Николая II и все досконально ему рассказал. И эта аудиенция произвела на Николая II такое сильное впечатление, что ему пришла мысль назначить Протопопова министром внутренних дел.
Какой логикой руководствовался Николай II? Он-то считал, что в Думе, в прогрессивном блоке, одни интриганы, негодяи, которые только и думают, как бы его извести, создать государственный кризис, уничтожить монархию. А вот приличный же человек. Пришел, все рассказал, хорошие манеры, неглупый. Николай II думал, что назначая думца на правительственный пост, он создает некий мостик для общения с парламентом.
Клим Жуков. Да. Примирит парламент и правительство. Потому, что первая Дума она первое что сделала? Фактически выразила вотум недоверия правительству, начав посылать многочисленные запросы о нарушении законности правительством. Что привело к кризису первой Думы и ее быстрому роспуску. С тех пор у нас ничего не поменялось, это была постоянная проблема. Правительство рулило в одну сторону, а Дума думала в другую.
Егор Яковлев. И Протопопов, видимо, тоже так думал. Что он станет мостиком между Думой и правительством, всех помирит. Но те тут-то было. Как только он стал министром внутренних дел, он оказался в своей бывшей среде нерукопожатным. Собственно этот демарш Родзянко, он был неким жестом антипротопоповским. Реакция на то, что тот, не испросив соизволения у своей группировки, взял и занял этот пост. К нему стали сразу же относиться как к ренегату, к предателю. Как к человеку, который переметнулся на службу к проклятой царской бюрократии. Протопопов был этим, видимо, шокирован. Про него тут же стали распускаться всякие гнусные слухи, в том числе про его психическую болезнь. Он действительно был болен. Говоря современным языком, у него было биполярное расстройство. Но пока он был вице-спикером Думы это не напрягало никого. Известен даже диалог, который состоялся между Родзянко и Николаем. Родзянко вовсе не рекомендовал, а, наоборот, говорил Николаю: “Ваше величество, как вы могли его назначить? Он же шизофреник”. А Николай ему говорит: “А он в какой момент стал больным? До моего назначения или нет?”
Единственное, в чем Протопопов просчитался, ему стали ставить в вину эту встречу в Варбургом. Стали распускаться слухи, что он уже давно продался царю. И это был разговор о сепаратном мире. И Протопопов совершил политическую ошибку. Он сказал, что эта встреча была с ведома министра иностранных дел. Хотя это было не так. С одной стороны его пытались во лжи уличить. С другой стороны говорили, что если с ведома министра иностранных дел... А министром иностранных дел был тогда Борис Владимирович Штюрмер, немец. И про него говорили, что он-то точно немецкий агент и работает на сепаратный мир. Раз Протопопов что-то с его ведома сделал, это за спиной отважно воюющей армии договариваются. То есть, началась публичная травля Протопопова, ему ничего не оставалось делать, как полностью перейти в стан защитников трона. Даже после смерти Распутина, он в каком-то смысле занял его место. Конечно не как “святой старец”, но как близкий друг императрицы, который говорил ей то, что она хотела услышать. Поэтому этот эпизод здесь перевран совершенно откровенно.
Дальше мы переходим к демонстрациям 9 января 1917 года, в годовщину “Кровавого воскресенья”. “Эти демонстрации не привели ни к каким революционным событиям и значительная часть элиты предполагала, что революции не произойдет. А также эта мысль пришла в голову Владимиру Ильичу Ленину”. Далее цитируется выдранный из контекста пассаж из его знаменитой речи о революции 1905 года, произнесенной 22 января 1917 года в Цюрихе перед швейцарскими студентами. Причем эта сказка, что Ленин в начале 1917 года не предполагал никакой революции, она совершенно явно выявляет, что человек Ленина никогда не открывал и не читал. Если прочесть его работы, то становится понятно, что он имел в виду прямо противоположное.
Клим Жуков. Я даже могу прочитать полную цитату, это окончание речи. Написана речь была по-немецки, это уже ее русский перевод.
“Нас не должна обманывать теперешняя гробовая тишина в Европе. Европа чревата революцией. Чудовищные ужасы империалистской войны, муки дороговизны повсюду порождают революционное настроение, и господствующие классы — буржуазия, и их приказчики — правительства, все больше и больше попадают в тупик, из которого без величайших потрясений они вообще не могут найти выхода. Подобно тому, как в России в 1905 году под руководством пролетариата началось народное восстание против царского правительства, с целью завоевания демократической республики, так ближайшие годы как раз в связи с этой хищнической войной приведут в Европе к народным восстаниям под руководством пролетариата против власти финансового капитала, против крупных банков, против капиталистов, и эти потрясения не могут закончиться иначе, как только экспроприацией буржуазии, победой социализма. Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции. Но я могу, думается мне, высказать с большой уверенностью надежду, что молодежь, которая работает так прекрасно в социалистическом движении Швейцарии и всего мира, что она будет иметь счастье не только бороться, но и победить в грядущей пролетарской революции”.
Это полное собрание сочинений, пятое издание, том 30-й, страница 328.
Егор Яковлев. Я немного добавлю, что в 1915-1916 годах Ленин довольно часто обращается к идее победы революции сначала в какой-то одной стране, затем он пишет, что будет довольно долгий период революций и контрреволюций. Ну, и, в конце концов, социализм победит в рамках всего Земного шара. То есть, о чем здесь речь? О том, что Европа чревата революцией и революционные события начнутся в самое ближайшее время. Видимо, революция где-то победит, потом потерпит поражение, будет период борьбы, смены формации. В конце концов произойдет победа во всемирном масштабе. Вот те решающие битвы, о которых говорит Ленин, речь идет о битвах в мировом масштабе, а не в том, что революции не произойдет вообще.
Клим Жуков. Ленинская цитата, что: “Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции”. Ее в этом месте обрезают.
Егор Яковлев. И в этом Ленин был прав. Европа была чревата революцией. Революция началась. Дальше произошел период революций, контрреволюций.
Клим Жуков. Ну, это очень некрасивый прием вырывания цитат.
Егор Яковлев. Я думаю, что этого просто никто не читал.
Клим Жуков. Думаю, что да. Где-то слышали эту цитату и просто приводят ее как данность. И там же в фильме сказано, что Ленин к 1917 году 17 лет почти прожил в эмиграции и смутно представлял себе положение дел в России. Во-первых, не 17, а меньше. Во-вторых, Ленин отчетливо понимал положение дел в России, в отличие от авторов фильма, которые смутно представляют себе русскую историю того времени.
Егор Яковлев. Например, Павел Николаевич Милюков или Александр Иванович Гучков в эмиграцию не ездили, но, как показали дальнейшие события, сидя в Петрограде, они не очень хорошо понимали положение дел. Александр Федорович Керенский – то же самое. Далее мы опять переносимся в Петроград, в начало 1917 года. Сообщается, что: “Впервые на улицах появляется лозунг: “Хлеба!” Хотя никакого голода в стране не наблюдалось”. Ну, мы уже прокомментировали. Голод стоял на пороге.
Дальше нам преподносят тему, так называемых, тыловых батальонов. Это не совсем тыловые батальоны, а учебные команды, которые готовятся к отправке на фронт. Я уже говорил, что к началу 1917 года скопилось 300 тысяч солдат в Петрограде. Почему их столько скопилось? Да все потому же. Подготовка весеннего наступления. Бросить все ради этого весеннего наступления. Как это подают авторы фильма? “Личный состав сидел в тылу, проедая казенные пайки”. Это все, что авторы фильма могут сказать о солдатах, которых завтра собираются отправить на фронт. Во-первых, чтобы было понятно, они сидели в тылу не по собственной воле. Их туда призвали и разместили.
У нас был интересный диалог с Константином Тарасовым, который защитил диссертацию по Петроградскому гарнизону в 1917 году. Он очень красноречиво в диссертации своей показывает как их там размещали. Казарм не хватало. Размещали в совершенно неприспособленных для жилья помещениях. Они в полутюремной атмосфере вынуждены были жить. Естественно, им это не очень нравилось. Помимо этого для солдат в Петрограде существовало множество запретов. Включая запрет ходить по тротуарам. Только по проезжей части могли ходить. Запрет на посещение садов, парков. Было сделано все, чтобы создать у солдата ощущение человека второго сорта.
Клим Жуков. Человека второго сорта, которого вот-вот отправят на смерть.
Егор Яковлев. Умирать за родину. Да. При этом в Петрограде скопились ветераны боевых действий, которые побывали на фронте и не особо жаждали туда возвращаться. Как мы уже сказали, мотивация воевать была непонятная, пропаганда не работала. Собственных, корневых, личных представлений зачем идет эта война у солдат не было, а тут говорили, что за Константинополь. А там реальная мясорубка. Петроград был, кстати, наводнен инвалидами.
Клим Жуков. Лучшая пропаганда на войне, это артиллерия. Когда немцы могли выстреливать 100-150 снарядов, а наши 3-4 снаряда, это самая лучшая пропаганда. Потому, что артиллерийский ствол калибра 152 мм, это лучше десяти политруков работает.
Егор Яковлев. Да. И вот нам авторы фильма сообщают, что этих тыловых солдат на фронте называли “Петроградское беговое общество”. Я что-то такое слышал, но мне казалось, что это по другой теме. Я решил уточнить и выяснил, что это конечно взято из произведений Александра нашего Исаевича. Но даже Александр Исаевич не опустился до такой трактовки, которую придали этому термину авторы сценария. Александр Исаевич пишет о беспечности и даже халатности императорской власти, которая допустила такое положение своих солдат. Пишет он буквально следующее: “Правительственным кругам было отлично известно бедоносное состояние Петроградского гарнизона, неразумно обремененного 150 тысячами солдат. Призванных без надобности раньше времени, все еще невооруженных, необученных и даже не обучаемых. Немыслимо густо скопленных в неподходящей для того столице”. Про дивизию, в 1915 году набранную из Петроградских жителей: “На фронте была шутка: “Санкт-Петербургское беговое общество”. В принципе, да, это тот случай, когда мы можем согласиться с Александром Исаевичем. Он довольно точно пишет, что военные и правительственные круги проявили большую халатность в том, что они создали такую взрывоопасную ситуацию. И не пытались ее разрешить никаким иным образом, кроме отдельного приказа, в случае возникновения волнений в городе все казармы должны были быть закрыты, солдатам должен был быть воспрещен выход в город.
Клим Жуков. Идеально, я считаю.
Егор Яковлев. Да. И расчет был на то, что если возникнут беспорядки, то должны быть привлечены учебные команды, внимание, только гвардейских полков. То есть, были такие устаревшие представления, что гвардейские полки точно не изменят, а доверия вот этим – никакого. И это, в принципе, красноречиво говорило о доверии к своему народу.
Клим Жуков. Кстати, когда об этом идет речь в фильме, о “Петербургской беговой команде”, показывают видеоряд просто потрясающий. Показывают солдат, которые пляшут в присядку. Видимо посыл такой, что у солдат все прекрасно. Они сидят в Питере, бездельничают и даже пляшут в присядку. А это видеоряд подобран, мягко говоря, далекий от реальности.
Егор Яковлев. Кстати, Тарасов приводит очень интересные документы у себя в монографии. О том, что в декабре 1916 года учебная команда просит отправить ее поскорее на фронт потому, что: “Немецкая пуля менее страшна для нас, чем кулак унтер-офицера”. Тоже красноречивый эпизод. Поэтому, конечно, всем этим людям, которые скопились в немыслимых для человеческого существования условиях, можно только посочувствовать. И достаточно было малейшей искры для того, чтобы там все взорвалось.
Клим Жуков. Тем более, что они же общались с местным населением, друг с другом, с ветеранами. И у них, особенно учитывая общественное бытие, формировался вполне конкретный модус поведения.
Егор Яковлев. Тут еще надо добавить, что Петроград, это столица. Как в любой столице, большая часть денег вращается там. Эти люди, которых приговорили к существованию второго сорта, могли выйти на Невский и посмотреть, что там происходит. А там представители буржуазии себя особо не сдерживали. Все деньги грандиозные... Чуть-чуть об этом упоминается, но, я бы казал, без должного акцента. Те грандиозные деньги, которые зарабатывались на войне, они зарабатывались преимущественно Петроградскими тузами. И там же, в Петрограде, и тратились. Было достаточно выйти на какую-нибудь центральную улицу и посмотреть на роскошные рестораны, магазины, экипажи. То есть, никакого военного быта особенно яркого, какой был в Москве во время Великой отечественной войны, ничего такого в Петрограде 1917 года не было. Петроград жил весело. Солдаты все это видели, и это не способствовало желанию идти за все это умирать. Я это называю словом “жиробесие”. Жиробесие было очень явным. И об этом такой противник большевиков, как Антон Керсновский в своей книге “История русской армии” достаточно ярко пишет. Вот об этом бы я рассказал в фильме “Подлинная история русской революции”. Но в данном варианте мы ничего такого не находим.
Клим Жуков. Все было в порядке, а кто-то мутил воду. Зачем он ее мутил? Решительно непонятно. Хотя понятно. Как в фильме сказано: “Владимир Ильич Ульянов (Ленин), сторонник самой радикальной, экстремистской части российской социал-демократии, большевиков. Убежденный, яростный поклонник террора. Находился в теснейших связях и сотрудничал с японским правительством в 1904-1905 году. Получал от японского правительства деньги и был одним из главных организаторов революции 1905-1907 года. Впоследствии, по некоторым данным, получал огромные суммы от германского правительства”. Вот он-то все и организовал, оказывается. Хотя в фильме сказано, что партия большевиков была в это время самой малочисленной. 27 тысяч человека было на апрель 1917 года в партии большевиков. С эсерам даже примерно их не сравнить.
Егор Яковлев. Меня всегда в этом смысле забавляет один момент, что когда заходит речь о численности партии большевиков, стремятся унизить: “Малочисленная группа каких-то авантюристов”. С другой стороны, когда заходит вопрос, кто разложил русскую армию, говорят: “Большевики”. Как 27 тысяч человек могли разложить огромную армию? Причем, по большому счету, особого доступа в эту армию и не было.
Клим Жуков. При этом смогли разложить заводчан, крестьян. Мне кажется, это были люди все с суперспособностями. Кстати, по поводу японских денег и Ленина. Японцы, после очень долгих прений у себя в верховных кругах, решили дать денег русским революционерам. Долгое время они не хотели давать денег русским революционерам потому, что император Японии не может мараться ни в чем грязном. А революция, против другого монарха представлялась однозначно грязной штукой. Поэтому денег не хотели давать. Потому, что если бы это всплыло, это бросило бы тень на лик микадо. Это было недопустимо. В конце концов решили дать. И когда представители японской разведки оказались на конференции социал-демократов, единственная партия, которая оттуда удалилась в полном составе, это была партия большевиков во главе с Лениным. Они просто развернулись и уехали оттуда. Когда выяснилось, что, возможно, будут разговоры о том, чтобы взять денег у японцев, которые ведут войну сейчас с Россией. Ленин, это единственный человек, которого заподозрить, даже приблизительно, в связях с японской разведкой невозможно. Тем более с правительством. С некоторыми другими социал-демократами... Кстати, в первую очередь с эсерами, японцы в самом деле во время Русско-Японской войны сотрудничали. Из фильма может показаться, что японцы их кормили. Нет, неправда. Какие-то поставки денег, снаряжения на самом деле имели место. Было бы странно ждать чего-то другого, учитывая, что мы с Японией воюем. Они должны были социал-демократам поставлять вагоны с тортиками?
Насколько я помню, Конни Циллиакус, был такой финский социал-демократ. Он был главной принимающей стороной и оператором всех этих ресурсов, которые японцы поставляли. Да, все правильно ты говоришь. Я бы хотел закончить разбора на следующем выводе. Дело в том, что фильме постоянно подчеркивается тема заговора Гучкова. Что они хотели захватить поезд царя. И не проводится грани между заговором и революцией. Некоторые непросвещенные граждане имеют тенденцию отождествлять Февральскую революцию с заговором, который действительно зрел в элитных кругах. Надо четко пояснить разницу, что хотя заговор против царя и существовал, но цели этого заговора были не теми, к которым привела революция. Узкая группа заговорщиков... Может быть, не совсем узкая, потому, что, так или иначе, этому заговору сочувствовали многие члены семьи Романовых.
Узкая группа заговорщиков стремилась осуществить домашний дворцовый переворот. В рамках которого власть будет вырвана из рук неугодного и неэффективного монарха и передана в руки эффективных управленцев. Коими они мыслили себя. В некотором смысле это можно было бы назвать революцией. В том смысле, что изменился бы государственный строй. Отжившая феодальная монархия превратилась бы в монархию конституционную под контролем, по всей видимости, прогрессивного блока.
Но та революция, которая вызревала в России, которая стартовала в Петрограде, потом распространилась по всей стране, это была именно революция, она к дворцовому перевороту не имела никакого отношения. Именно эта революция и смела монархию. Именно эта революция сделала невозможным сопротивление. Николай II же не безропотно отрекся. Он пытался сопротивляться. Он послал в Петроград батальон Георгиевских кавалеров. Явно эти люди не были трусами. Не были какими-то случайными людьми. Это были храбрецы. Но они отказались идти на подавление своего народа. Почему? Потому, что они мыслили себя военными, которые должны были сражаться с внешним врагом. А вот вести внутреннюю войну против взбунтовавшихся горожан и солдат они совершенно не хотели. Настроение армии было таково, что армия не готова воевать со своим народом.
Клим Жуков. Армия того времени и есть народ. Потому, что это даже не армия времен Крымской войны. Это совершенно другие масштабы. Особенно учитывая очень быструю ротацию кадров из-за выбытия по смерти, ранению, заболеванию. Ротация кадров включала в армию гигантские народные массы. И армия этого времени не могла сражаться со своим народом просто потому, что она была его частью. И уже за годы войны успела нахлебаться.
Егор Яковлев. Потому, что если бы речь шла только о заговоре Гучкова, Милюкова, Алексеева с Рузским, то Николай наверняка мог бы найти верных офицеров, которые бы перевешали, перестреляли, во всяком случае, арестовали бы эту группу заговорщиков.
Клим Жуков. Даже если бы не нашел, ничего бы не случилось. Был бы вместо Николая Александровича Михаил Александрович. И что?
Егор Яковлев. Я имею ввиду, что Николай ли, или какой-нибудь другой монарх, который придерживался монархических принципов, они смогли бы легко подавить этот заговор. Но бороться с массой Николай реально уже не мог, не было ресурсов. Как покажет время, этих ресурсов не было ни у кого.
Клим Жуков. Конечно. Потому, что, во-первых, это была не просто буржуазная революция. Буржуазная революция у нас вызревала в открытой фазе с 1861 года. И Первая мировая война послужила катализатором, спусковым крючком для того, чтобы эти события стартовали уже в явной форме. Но у нас в это время складывалась еще одна революция из-за противоречий между буржуазией и народившимся уже к этому времени пролетариатом. Это была не одна революция, это было последовательно две революции. И с этим бороться было, во-первых, нельзя. Во-вторых, никто программным способом, при помощи заговоров, при помощи японских или немецких денег, никогда не смог бы организовать движение масс такого масштаба. Это просто физически невозможно. На это не хватило бы ни денег, ни агитаторов. Мы, как историки должны были бы проследить наличие этих агитаторов в источниках. В каждую деревню заслать агитатора было невозможно. У каждого человека есть какие-то свои представления о реальности и, возможно, в этом месте агитатора бы послушали, а в этом месте его бы просто убили.
Егор Яковлев. Как и происходило во времена народников. Может, не убивали, но сдавали.
Клим Жуков. А если посмотреть на времена непосредственно после революции 1907 года, то Третье отделение совершенно отчетливо нам говорит, что большинство деревень агитацией охвачено не было. Это исторический факт. А те деревни, которые были охвачены агитацией, далеко не все поднимались на какие-то активные мероприятия. Поэтому даже наличие агитатора в каждой деревне, чего в источниках мы не прослеживаем, ничего бы не значило. Организовать такое движение может только объективный исторический процесс.
Егор Яковлев. То же самое касается каждой военной части, что особенно важно в ситуации войны.
Клим Жуков. В роту каждую не пошлешь агитатора. Тем более большевики, 27 тысяч человек это к апрелю, до того их было меньше. Нужно понимать, что это не все активные штыки. Партия большевиков была очень активная, но подразумевать, что каждый из них был активным ее участником, невозможно.
Егор Яковлев. Надо иметь в виду, что часть находится в эмиграции, а часть в заключении. Часть отошла или формально присутствовала. Даже из выдающихся, таких, как Красин.
Клим Жуков. Кроме того, некоторых удалили из партии большевиков сами большевики. Как Луначарского, например. Поэтому говорить о том, что большевики организовали это все, вообще невозможно. Тем более об организации такого процесса рукотворно, вообще говорить не приходится. Это невозможно. Это объективное движение общественной материи, которая только и способна к таким тектоническим сдвигам. Что, к сожалению, в фильме нам не рассказали. Рассказали нам, как Егор отметил...
Егор Яковлев. Сказку.
Клим Жуков. Сказку о том, что в Петрограде произошли какие-то непонятные события. Которые вдруг, почему-то, стронули всю страну в какую-то пропасть.
Егор Яковлев. Дальше мы разберем третью и четвертую серии. Подробнее непосредственно про Февральскую революцию.
Клим Жуков. Сразу две серии про Февраль. Спасибо, Егор, было очень приятно с тобой пообщаться.
Егор Яковлев. Взаимно, Клим. Дебют удался.
Клим Жуков. Так точно. На сегодня все. Всем пока.
Новости
VIP
