Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Павел Юрьевич, добрый день.
Павел Перец. Здравствуйте, Дмитрий Юрьевич.
Д.Ю. Вы снова похорошели, я вижу.
Павел Перец. Да я уже, видишь, оброс, можно сказать. Да, друзья мои, дело в том, что был прямо такой пулемёт выпусков про «Народную волю», потому что я эту тему более-менее знаю, а самое главное – у меня уже был накоплен определённый материал, он был структурирован, и всё такое прочее. Всё, что касается эсеров, у меня есть просто огромное количество всевозможной литературы, событий и т.д., но я не занимался структуризацией этого, поэтому каждый выпуск мне нужно готовить, и более того – например, сегодняшний выпуск я буду посвящать совсем не тому, чему я хотел посвятить 2 недели назад, потому что мне пришла мысль поговорить вообще совершенно о другом – о покушении на Константина Победоносцева. Хотел я вообще рассказать про... ну скажу, про что. В этой связи, возможно, у нас будут такие вставки в моей серии, вот я предложил Д.Ю., поскольку я всё-таки гид, то в следующий раз я расскажу тему, которая волнует всех, и я, как мне кажется, её освещаю более-менее тоже объективно – это сталинская реконструкция Москвы 1935 года, я проведу параллели с реконструкцией барона Османа в Париже, благо я и там, и там бывал неоднократно. Т.е. это, как бы... но периодически будем такие офф-топы делать – будет вам небезынтересно.
О чём изначально я хотел сегодня рассказать, и возможно, ещё успеем мы к этому подойти, я не знаю, как пойдёт – про то, как вот этот человек застрелил вот этого человека. Это Пётр Карпович, а это министр просвещения Боголепов, и это был первый теракт 20 века, совершённый в России, с него можно отсчитывать историю терактов партии эсеров, но тут есть небольшой нюанс.
Затем я хотел рассказать про то, как вот этот человек убил вот этого человека – это Степан Балмашёв, а это Дмитрий Сипягин, министр внутренних дел, всё это произошло в Мариинском дворце.
Но сначала мы поговорим вот про этого персонажа. Почему я решил посвятить ему выпуск, ну может быть, не весь, но по крайней мере часть – по двум причинам: во-первых, на него тоже было совершено покушение, а планировалось, если верить, опять-таки, во этой книжке – это воспоминания Виктора Чернова, Виктор Чернов – главный теоретик-идеолог партии эсеров. Было ещё второе покушение, которое не осуществилось по довольно смешной причине, по какой, я скажу. Это во-первых, а во-вторых, я тут посмотрел, что у нас вообще в Сети, и вот те документальные фильмы, причём один из них был снят для канала «365», в общем-то, не самого плохого канала, я там периодически смотрю программу «Час истины», где историки разные вещи обсуждают, и вот это просто опять такой вот елей и попытка перевернуть всё с ног на голову. У нас же как: у нас в советское время всё очерняли, что могли, но хотя где-то пытались какие-то объективные вещи находить, как, например, с графом Витте – сейчас обратная ситуация, сейчас вот эту всю пелену смахивают и пытаются из тех, кого называли мракобесами, и проч., делать героев и такие примеры для подражания, и это несмотря на то, что ряд людей ещё до революции господина Победоносцева воспринимали, мягко говоря, прямолинейно, как, например, Л.Н. Толстой, о котором мы сегодня тоже будем говорить, потому что противостояние Толстого и Победоносцева – это один из самых увлекательных сюжетов вообще конца 19 века, и он, как это ни смешно прозвучит, имеет непосредственное отношение к истории дореволюционного терроризма. И вот те фильмы, которые я посмотрел, особенно один, они просто мне вынесли мозг реально, т.е. там вот просто, как бы... Я просто зачитаю кое-какие высказывания К. Победоносцева.
Единственно, что надо сразу же обозначить: грубо говоря, это такой, как бы даже сказать, ну не знаю, Константин Эрнст того времени, т.е. это человек, который вместе с Катковым и Сувориным влиял на общественное мнение. Но дело в том, что вот этот человек влиял на общественное мнение, пытался влиять, имея непосредственный доступ к самому императору, т.е. это был главный глашатай идеологии страны, он пытался на неё влиять, и был период, когда ему это удавалось, и что это была за идеология, я тоже расскажу. И реакция на эту идеологию была соответствующая, всё, что начало происходить в начале 20 века, это отчасти ещё и последствия вот этого всего.
Да, но в отличие от современных всевозможных вот этих вот, как их там – вот эти все Леонтьевы, Соловьёвы и т.д., конечно, Победоносцев стоит на несколько ступеней выше по степени развития, начитанности, образованности и прочее. Человек был умнейший, что лишний раз, опять-таки, показывает, что можно быть семи пядей во лбу и при этом не видеть дальше своего носа во всём, что касается элементарной жизни, каких-то бытовых и прочих историй.
Поэтому я начну рассказывать про него, параллельно расскажу ещё там про одно событие – это студенческий устав 1884 года, который очень сильно повлиял вообще на становление умов, и мы дойдём до покушения на Победоносцева, и параллельно всё это остальное я освещу. Это вот если такое интро.
Д.Ю. Никогда я не видел его портретов.
Павел Перец. Его портрет, на самом деле, вы можете все увидеть в Русском музее, потому что он есть на знаменитой картине Репина «Заседание Государственного совета». Репин, как известно, писал помимо общей этой картины, которая раньше висела в том самом Мариинском дворце, где сейчас наш парламент заседает, а вообще он был построен для старшей дочери Николая Первого Марии Николаевны, и когда я буду рассказывать про убийство Дмитрия Сипягина, я, конечно, немножко посвящу истории этого дворца, потому что она просто феноменальная. Репин ещё писал отдельные портреты каждого, кроме одного – Николая Второго. Ему в этом помогали, на самом деле, несколько художников, ну потому что с таким полотнищем, конечно, очень сложно одному справиться. И есть ещё отдельный портрет К. Победоносцева, и опять-таки Репин со всей любовью, надо сказать, его изобразил
Мы можем начать вот вообще с чего, чтобы сразу было понятно: есть стихотворение очень известно, точнее, отрывок из поэмы «Возмездие» Александра Блока, который где только не цитируется. Вот, например, мы берём эту книжку – это книжка про Красина, автор Кремлев, книжка очень хорошая, кстати, несмотря на то, что она, естественно, идеологизирована, но она написана очень хорошим языком в таком даже, я бы сказал, с пристрелом на детектив. Красину мы посвятим отдельный выпуск, на самом деле, это потрясающая фигура во всех смыслах и имеющая непосредственное отношение тоже к дореволюционному терроризму, причём, что удивительно, к большевистскому.
В те годы дальние, глухие,
В сердцах царили сон и мгла:
Победоносцев над Россией
Простер совиные крыла,
И не было ни дня, ни ночи
А только — тень огромных крыл...
- тут идёт многоточие, но у этого стихотворения есть продолжение, естественно. Значит, на что нужно обратить внимание – что годы были дальние и глухие, что в сердцах царили сон и мгла, и Победоносцев, вот понимаете, как сова. Сова – это ночной зверь, но при этом же, поскольку Блок всё-таки поэт, при этом сова – это ещё всё-таки символ некой мудрости, не случайно самый главный приз в передаче «Что? Где? Когда? это...
Д.Ю. Хрустальная сова.
Павел Перец. ...хрустальная сова. Что там идёт дальше:
Он дивным кругом очертил
Россию, заглянув ей в очи
Стеклянным взором колдуна... (т.е. колдун. – П.П.)
Под умный говор сказки чудной
Уснуть красавице не трудно...
Т.е. даже Блок отмечает, что это был умный говор, т.е. это был не гон вот этот, как у нас сейчас иногда из телевизора несётся, рассчитанный на аудиторию ниже среднего – это был умный говор.
И затуманилась она,
Заспав надежды, думы, страсти…
Но и под игом темных чар
Ланиты красил ей загар... (вот прекрасный Блок! – П.П.)
И у волшебника во власти
Она казалась полной сил...
ну и т.д. Т.е. это такой колдун, по мнению Блока, очень потрясающе найденный образ – сова, колдун, но умный, очень умный человек. И соответственно, вот это вот, если вы наберёте где-нибудь «Победоносцев» и начнёте вообще что-нибудь читать, вы обязательно встретите это стихотворение, потому что оно цитируется... Я не смотрел, что там в Вики, но скорее всего, что-то мне подсказывает, что и в Википедии тоже есть это стихотворение.
Буквально вкратце, не собираюсь очень много времени посвящать его биографии: Победоносцев родился в 1827 году, в 1845 году родился будущий Александр Третий. На момент рождения маме Победоносцева было 40, папе уже за 50. Он окончил училище правоведения. Училище правоведения, кстати о птичках, находится по адресу: Фонтанка д.6, это училище правоведения закончил ещё один небезызвестный персонаж по фамилии Чайковский, и если вы вообще будете в Петербурге, если вы не из Петербурга, ну а петербуржцы об этом знают – там мост Пантелеймоновский, который идёт на нынешнюю улицу Пестеля, бывшую Пантелеймоновскую, там Летний сад, как раз наискосок Фонтанка 16 – царское ФСБ, а в углу там такой Чижик-Пыжик, такая маленькая птичка, и вот все проплывающие баржи туристические сразу: «А вот Чижик-Пыжик...» Что он там делает? Дело в том, что вот это училище правоведения было одним из самых привилегированных вообще учебных заведений Российской империи, и как часто бывает, представители «золотой молодёжи» не всегда являются образчиком добродетели, а улица Пантелеймоновская, ныне Пестеля, она не очень длинная, она изобиловала просто огромным количеством кабаков. У этих студентов были характерные мундиры – зелёного цвета с жёлтыми обшлагами, это напоминало оперение птицы чижика, а шапки у них были сделаны из пыжика. Пыжик – это либо годовалый оленёнок, либо вообще оленёнок ещё в утробе матери. Вот, соответственно, этот чижик-пыжик, они там набухивались, выходили, орали песни. И вот это: «Чижик-пыжик, где ты был? На Фонтанке водку пил».
Но если мы посмотрим на эту историю с другой стороны, то мы увидим здесь, в общем-то, песню про подростковый алкоголизм и абсолютно зверское отношение к животным, о чём, опять-таки, мало кто задумывается в наше время. Т.е. вот, собственно, откуда там Чижик-Пыжик, и вот это училище...
Д.Ю. Зверское отношение к детям оленей, или что?
Павел Перец. К детям оленей, да, но особенно эта история про утробу матери, конечно, вообще...
Д.Ю. Каракуль делают точно так же.
Павел Перец. Да-да-да. Ну у меня-то нет по этому поводу никаких сантиментов, но я знаю, что... ещё фильм был какой-то голливудский – выходит такая барышня в шубе, и там протестанты эти с Гринписа: «Ты знаешь, сколько было убито животных, чтобы вот эту вот шубу сделать?» - «А ты знаешь, со сколькими животными надо было переспать, чтобы эту шубу на себя...»
Д.Ю. Заполучить.
Павел Перец. Заполучить, да. И вот это училище он окончил, и он стал профессором, по-моему, Московского университета, но, возможно, Петербургского – извините, может быть, перепутал. В общем, он сразу настолько зарекомендовал себя, как профессор права именно, он на этом специализировался, что он стал ни больше ни меньше, как учителем наследника престола при Александре Втором. Наследник престола тогда звался Николай Александрович, Никс его звали в семье, и он, собственно, должен был наследовать, а Александр Третий был не при делах. Но, к сожалению, случилось несчастье – Никс умер в Ницце, это отдельная история, сейчас не будем ей много времени посвящать, и Александр Третий как бы по наследству перешёл к Победоносцеву, и тот начал его учить.
Забегая вперёд, хочу сказать, что у Победоносцева... а ещё там такой потрясающий сюжет: он, короче, свою будущую жену увидел в 7-лентнем возрасте и выпас её, они поженились, но детей не было, и он реально Александра Третьего воспринимал практически как своего сына. Отсюда, я рассказывал: когда совершилось убийство Александра Второго, Победоносцев писал ему просто подробные инструкции, т.е. там такой дядя уже, у него семья, дети, а он ему пишет подробные инструкции, что надо перед сном проверять, не перерезаны ли телефонные провода, задвинуты ли все задвижки, чтобы обязательно кто-то ночевал из охраны именно в комнате, где спит царь – в общем, бла-бла-бла, вот такая вот подробная инструкция Всероссийскому самодержцу.
И в общем, он начал это дело всё преподавать, и когда случился... в общем, то, что случилось 1 марта 1881 года, Александр Третий стал царём, то Победоносцев вдруг оказался в самой топовой позиции, точно так же, как в своё время, сама того не желая, А.Ф. Тютчева оказалась почти в такой же... она была фрейлиной при императрице Александре Фёдоровне, и потом, когда она стала императрицей, вот она вдруг вошла в топы.
Ну и Победоносцев... И сразу же случилось его столкновение с Толстым. Дело в том, что Толстой написал Александру Третьему письмо о том, что государь, причём он обращался к нему на «ты», он писал, что «я обращаюсь, как простой человек к простому человеку», и он призывал к тому, чтобы Александр Третий помиловал этих на самом деле 6 людей – я говорил, что там помимо пятерых «первомартовцев» была ещё Геся Гельфман, но она была беременная, поэтому ей пока смертную казнь отложили до родов. И Победоносцев с ужасом писал Александру Третьему, что мне доложили, что вы собираетесь их помиловать – да не произойдёт такого, и т.д., на что Александр Третий его успокоил, что этого не произойдёт, и этого не произошло, как мы знаем. Но уже, вот 1881 год – они уже с Толстым схлестнулись.
Дальше Победоносцеву приписывают очень большое влияние на т.н. «ананасный манифест» – это манифест, который выпустил Александр Третий, все ждали... т.е. у отца была всё-таки либеральная политика, все ждали, а что же будет, когда придёт Александр Третий, с замиранием сердца. И он выпустил в итоге манифест, и там была такая фраза, что просто...: «А на нас возложил такую (долю, задачу – не помню)...» И вот эта фраза: «А на нас...» сразу стала крылатой, там продавали ананасы, выставляли ананасы в витринах, что вызывало негодование. Всем сразу стало ясно, что всё, будет поворот на 180˚, и всё, и Победоносцев вступил в полную силу.
Что проповедовал Победоносцев: дело в том, что традиционная боязнь перед Западом, т.е. вся крамола оттуда. Он, конечно же, был отчасти прав – безусловно, оттуда шёл огромный поток крамолы, вся нелегальщина, нелегальная литература и прочее, и что он предлагал вместо этого, я скажу отдельно, я просто хочу зачитать, буквально чтобы вы понимали, например: «Что основано на лжи...» Он выпустил в своё время такое очень известное произведение, «Московский сборник» он назывался.
«Что основано на лжи, не может быть право. Учреждение, основанное на ложном начале, не может быть иное, как лживое. Вот истина, которая оправдывается горьким опытом веков и поколений». Что же называет ложным началом? «Одно из самых лживых политических начал есть начало народовластия (т.е. любая уступка власти народу есть лживое начало – П.П.), та, к сожалению, утвердившаяся со времени французской революции, идея, что всякая власть исходит от народа и имеет основание в воле народной. Отсюда истекает теория парламентаризма, которая до сих пор вводит в заблуждение массу так называемой интеллигенции – и проникла, к несчастию, в русские безумные головы. Она продолжает еще держаться в умах с упорством узкого фанатизма, хотя ложь ее с каждым днем изобличается все явственнее перед целым миром».
Что же предлагает? Он, естественно, предлагает устаканить неограниченную монархию, потому что вот тут тоже – «в умах с упорством узкого фанатизма», хотя, как бы... А это, как бы, что? Но это ещё не всё: «Вместо неограниченной власти монарха мы получаем неограниченную власть парламента, с той разницей, что в лице монарха можно представить себе единство разумной воли; а в парламенте нет его, ибо здесь все зависит от случайности...» - и я вот очень подчёркиваю эти фразы про единство свободной воли, про всё, что зависит от случайности – это правда, но мы потом вернёмся к идее монархии, - «так как воля парламента определяется большинством; но как скоро при большинстве, составляемом под влиянием игры в партию, есть меньшинство, воля большинства не есть уже воля целого парламента: тем еще менее можно признать ее волею народа, здоровая масса коего не принимает никакого участия в игре партий и даже уклоняется от нее».
Значит, что мы имеем здесь вот, совершенно чётко такой тезис прописанный – что монарх – это единство разумной воли, а в парламенте её нет. Действительно, парламент, и мы до сих пор знаем, он был, есть и будет, это, в общем-то говорильня, тут не поспоришь.
Д.Ю. Это прямой перевод, если кто не понял.
Павел Перец. Да, это говорильня, но, друзья мои, пока ещё природой не придумано... ну был такой переходный период, когда конституционная монархия, т.е. если монарх, у него власть ограничена, но он тем не менее присутствует, и бла-бла-бла. В итоге это всё выродилось в то, что мы имеем в Англии – там есть, конечно, королева, но это просто такой бренд.
Д.Ю. Ну я бы не согласился, не совсем, но в целом да.
Павел Перец. Ну в общем, по большому счёту так.
Д.Ю. Вот в Испании король – тот да, ни о чём вообще.
Павел Перец. Ну да, и в Голландии же тоже есть король свой, и т.д., они до сих пор ещё есть, эти королевские династии, но они чисто номинальны. Победоносцев нам говорит, что в парламенте всё зависит от случайности. Вот история даже нашей царской фамилии Романовых наглядно показывает, что там ещё больше всё зависит от случайности: вот был наследник – умер, всё.
Д.Ю. Убили... Был царь – убили.
Павел Перец. Был царь – убили. Родился ещё один наследник – не Никс, а Ники, Николай Второй – оказался совершенно неприспособленным для управления. Прекраснейший человек, замечательный семьянин, ему бы сидеть в какой-нибудь, я не знаю, топ-конторе, руководить чем-нибудь таким незначительным – и вот он бы со своей семьёй прекрасно бы время проводил, ну вот – а ему управлять, понимаете, 1/6 суши планеты Земля.
Д.Ю. И даже при советской власти на смену свирепому Иосифу Виссарионовичу приходит идиот Хрущёв – как-то у нас так устроено, да? Если это замечательная система, почему так?
Павел Перец. Поэтому... Ну это, как бы, эти изъяны есть в любой системе. Почему нужно идеализировать идею монархизма и так абсолютно безосновательно втаптывать в грязь идею парламентаризма, какой бы, действительно, она там ни была, и прочее? Ну просто – ОК, предложите что-нибудь другое, но Победоносцев нам предлагает совершенно строгий концепт. Вот здесь мы поставим паузу.
Дементий. Всё, что он говорит, всё неправда.
Павел Перец. Добрая фея в бриджах по имени Дементий принёс мне рюкзак, из которого я... Я это просто выписал. Вот какие меры предлагает Победоносцев для того, чтобы страна наконец повернулась лицом к добру, а задом ко злу: «показать теперь же пример самой высокой нравственности от самого верха; всех наивысоко поставленных лиц обязать именем счастья России не развратничать, не пьянствовать... запретить зло, всем доступное: ночные кутежи, игры и разврат в разных публичных увеселительных заведениях и домах терпимости» - которые, кстати, прибывали. Сделаем обязательно ещё всё-таки один ролик про проституток.
Как это вы себе представляете, господа? Ну т.е. это... Нет, это, конечно же...
Д.Ю. Тебе надо было сначала загадать загадку: угадайте, сколько лет человеку, который это написал? И я бы тебе сказал: это малолетний дебил лет 15-ти, ёлы-палы, взрослый человек такое писать не может. Ужас!
Павел Перец. Нет, это пишет человек, понимаете, который в 16 раз образованнее нас с Д.Ю. вместе взятых, и я в очередной раз вам говорю, что когда мне там пытаются ... а вы послушайте того историка... – есть историки, которых я уважаю, ну не будем всуе поминать Егора Яковлева, только что с нами простившегося, но он, действительно, хороший историк, из песни слов не выкинешь, но есть историки, которые видно – да, они очень подкованные, они очень хорошо разбираются в материалах, но когда они начинают говорить про устройство, там, жизни или ещё чего-то, ты сидишь и думаешь: батенька, мой, вы сходите, не знаю, в порт, с грузчиками поработайте буквально 2 часа – вы поменяете свою концепцию моментально. Вы пообщайтесь в рекламном бизнесе с клиентами, я вот хочу написать отдельный пост: почему мы живём в такой стране – да потому что в рекламном бизнесе это всё видно, вот как, вот просто, не надо даже опускаться, в бани ходить – нет, вот это, причём там работаешь, с обеих сторон люди все с высшими образованиями, все профессионалы, но вот как это всё происходит – вот оно, вот мы потому так и живём, понимаете? И вот он: «Всех высокопоставленных лиц обязать именем счастья России не развратничать» - и вот все сидят такие вот эти высокопоставленные лица и говорят: «Ах да, вот я вчера что-то как-то прибухнул, к девкам сходил...»
Д.Ю. Погрузился в разврат.
Павел Перец. «...погрузился в разврат – всё, с завтрашнего дня ни капли в рот, ни вот этого...»
Д.Ю. Ни сантиметра в жопу, да?
Павел Перец. Ну я не стал этого говорить, но меня добавили. Кутежи ночные запретить. Я боюсь, что если бы К.П. Победоносцев оказался бы в наше время и сходил даже на самый какой-нибудь безобидный концерт, я не знаю, там, Земфиры...
Д.Ю. Пусть бы к нам сюда пришёл.
Павел Перец. Я уж молчу, там, про «Ленинград» или про это... – то он бы просто... Он просто жил на Литейном 62, мы об этом ещё поговорим, он бы вышел, пошёл бы к Литейному мосту и просто сиганул бы с этого моста вот сразу же просто, потому что это абсолютная утопия. Ну хорошо, это касается высокопоставленных лиц, дворян, аристократов, чиновников – что же предлагает К.П. Победоносцев для простого народа?
Д.Ю. Я тебе больше скажу, что даже если сделать вот так – вот, например, при советской власти до населения такие вещи не доходили, у нас был ровно один слух про то, что злой Григорий Романов на свадьбу дочери вынул посуду из Эрмитажа, и они с этой посуды жрали, представляете? Вот это был предел советского разврата, ёлы-палы. Ну вот вам пожалуйста – они все были коммунисты, и всегда преподносили в СМИ во всех: это образцовые люди, ну они в массе такие и были, там разврату-то не предавались. Как это действовало на окружающих? Вот как? Ну да, это, конечно, прекрасно – личный пример, и что? И что из этого-то? Что неужели кто-то там закроет публичные дома, ещё что-то? Все люди расхотят заниматься сексом, потому что отдельные представители хорошо себя ведут? Ну это же бред сумасшедшего, ты от жизни оторван вообще навсегда, ты вообще не понимаешь, как общество живёт – предлагаешь его такими мощными средствами реформировать. Караул!
Павел Перец. Продолжаем: тут ещё есть вторая часть. Что же он предлагает для народа? «Кабак есть главный источник преступлений», - ну, я готов согласиться, - «и всякого рода разврата и главный проводник нигилистических теорий». Кабак! В народе. В общем, вот первая необходимость – устранить кабаки. ОК
Д.Ю. Горбачёв устранял при коммунизме.
Павел Перец. Да, пьянству – бой, хорошо.
Д.Ю. ФБР вообще яд лило в алкоголь и тысячами отправляло людей на тот свет. Помогло это Америке, нет, стать высоконравственной страной? Бред какой!
Павел Перец. Давайте, я просто немножко простыл, извините, давайте посмотрим на то... я вот вожу экскурсии, например, вот буквально недавно у меня была экскурсия в Александровский парк – это который м. Горьковская, и туда к зоопарку, рассказывал про то, как зоопарк жил во время блокады. И там одним из центральных объектов является нынешний «Балтийский Дом», театр. Раньше на его месте стояло здание т.н. Народного дома, оно, кстати, было построено по лекалам павильонов, созданных для Нижегородской ярмарки. Что такое Народный дом и вообще почему и куда он появился? Дело в том, что если бы рабочий, а что такое рабочий? Рабочий – это бывший крестьянин, т.е. он пришёл, как бы, лимита такая. Если вы рабочий, во-первых, у вас, конечно, рабочий график не так, как сегодня, т.е. вы работаете – у вас максимум 1 выходной, работаете вы не 8 часов в день, а в лучшем случае 10, а вообще обычная была практика 12-14 часов, а где-то доходило и до 16, потому что жили они при фабриках... У вас нет никаких там, естественно, ни социальных гарантий, ни оплачиваемого отпуска, ни пенсий, бла-бла-бла – вообще ничего не было. Детский труд, женщины работают – получают меньше мужчин...
Д.Ю. Россия, которую мы потеряли...
Павел Перец. Да, в общем, вот это вот оно всё, и вот тут у вас уже всё, и встаёт вопрос: вот вы поработали – ну ОК, вам хочется отдохнуть. Ну вот сейчас хочется вам отдохнуть – пошли в кино, вы пошли, ну можете сходить в театр, вы можете сходить, не знаю, в боулинг поиграть, вы можете съездить за город в верёвочный городок... Ну в общем, короче, огромное... вы можете просто тупо в парк сходить, полежать на траве, позагорать, не знаю, послушать птичек. Какие были опции у простого народа в конце 19 века? Никаких.
Д.Ю. Кабак, прекратите – кабак!
Павел Перец. Нет, подожди... Ну да...
Д.Ю. Ха-ха-ха, извини.
Павел Перец. Ну ясен пень, но я имел в виду помимо кабака какие? Никаких. Парки все закрыты, Летний сад – это...
Д.Ю. Закрыты они только для народа.
Павел Перец. Я имею в виду, да, нижним чинам и собакам вход запрещён. Все вот эти названия бывшие: «Благородное собрание», «Для чистой публики» и т.д., и т.п. Т.е. каких-то заведений, где вот вы приходите, и что-то происходит для людей... Я уже рассказывал: почему были так популярны суды, например?
Д.Ю. Шоу.
Павел Перец. Потому что за неимением кино и проч., за неимением вот этого «Дома-2» и ток-шоу это было просто вот, действительно, шоу. Короче, людям было просто тупо некуда пойти. Первое общественное место, которое у нас открылось а нашем городе Петербурге – это Александровский парк, куда пустили наконец простых людей и специально для них построили Народный дом – это прародитель такого, ДК это называлось в советское время, тогда называлось Народный дом. Там читались лекции, и на эти лекции народ валом валил просто послушать, неважно про что – там, про физику, химию, про космос, там, про всё на белом свете, про какие-то этнографические исследования... Слушайте, я так что-то прямо завёлся сегодня, мне просто реально эта тема меня просто задела, на самом деле. Строилось это всё, опять-таки, на какие-то частные пожертвования, в данном случае принца Ольденбургского, и т.д., но это вот были какие-то самые начатки, самые начала. Простому человеку пойти было тупо некуда, ну просто некуда.
Д.Ю. Много таких Народных домов было или один?
Павел Перец. В Петербурге он был один, это была вообще такая волна – по всей России старались открывать, опять-таки, потому что даже сами предприниматели, я прошу прощения, конечно, были такие предприниматели, как, например, Сан-Галли на Литейном... ой, на Лиговском проспекте у него там дворец.
Д.Ю. Я там живу.
Павел Перец. Да. Соответственно, вот он там устраивал свои школы, и парк он там организовал, да, были там... Ну про Москву я вообще молчу – там Савва Морозов, Мамонтов – они все старались как бы своих рабочих как-то более-менее. Но это, как бы, исключение из правил, в основном работнички – это быдло, и Россия конца 19 века для иностранных инвесторов – это был как Китай в 90-ых годах: это вот вкладываешь бабло, рабочая сила стоит копейки, никаких вот это вот всё не надо, я уже сказал: соц. пакет – до свиданья, там, прибило, стал инвалидом – всё, под зад коленкой, семья может..
Д.Ю. Иди лечись, да?
Павел Перец. Да-да, иди лечись. Поэтому, конечно, это было такое Эльдорадо – сюда хлынул иностранный капитал, и он, конечно, очень сильно повлиял на развитие нашей экономики, из песен слов не выкинешь, в этом есть большая заслуга С.Ю. Витте, которого тоже сейчас помоями обливают все вот эти вот монархически долбанутые персонажи.
И вот, понимаете, отмени кабак – ну хорошо, но... я согласен, давайте отменим кабак – а взамен-то что? Ну т.е. какие есть альтернативы? Взамен, значит, давайте мы организуем везде церковно-приходские школы, т.е. Победоносцев открывал огромное количество церквей – там чуть ли не по 10 монастырей в год открывалось, и он больше делал упор даже не столько как на какую образовательную часть, сколько на воспитательную часть, чтобы вот кто вырастет, потому что народ должен быть, ну т.е. «самодержавие, православие, народность, что там, вся вот эта вот триада, которая ещё Уваровым была инкорпорирована в нашу идеологию, она вот... вперёд на танке.
Были люди, стоит ли об этом говорить, которые были с этим не согласны, причём так уж случилось, что не все из них были т.н. сейчас «либералы». У нас опять-таки, ну у меня есть отдельный выпуск на канале об этом – у нас слово «либерал» это вот как со словом «фашизм», «фашист»: фашист муссолиниевский и фашист уже эпохи Гитлера – это 2 разных фашиста. Муссолиниевский фашист нормально к евреям, ему, в общем-то, абсолютно... ну т.е. нету этой расовой теории, и проч. Т. же самое и с либералом: в 19 веке было такое понятие, или вот сейчас можно прочитать: «представитель либерально-консервативного лагеря», т.е. как бы был лагерь консерваторов, либералов, демократов или даже революционных демократов. Вот так вот тогда градировалось. Поэтому были либералы, которых просто... их, с одной стороны, не устраивало в происходящем, с другой стороны, они не хотели вот этого вот – убийства царя, ну не хотели они. Поэтому их революционеры считали такими сервильными и прочими трусами, а для каких-то упоротых консерваторов, типа Победоносцева, они тоже были какие-то не свои. И они, естественно... их всё это дело не устраивало. И конечно же, не устраивало это Л.Н. Толстого. Л.Н. Толстой – надо отдать, конечно, тоже должное – был тот ещё человек...
Д.Ю. Кадр.
Павел Перец. Кадр, да, тут из песни слов не выкинешь, но я всегда говорю одно, когда мне начинают там писать в комментариях или прочее: а вот Толстой то, сё и прочее, я говорю: согласен, да – женоненавистник иногда, да – «Анна Каренина» это просто роман без единого положительного... Но Толстой, извини меня, написал «Войну и мир», и т.д., а что сделал конкретно ты, дорогой комментатор? Толстой – это всё-таки... Ну я всегда говорю, что...
Д.Ю. Ну они тебе ответят, что для того, чтобы оценить вкус яичницы, не обязательно нести яйца, и прочую чушь.
Павел Перец. Да-да-да. Понимаете, Лермонтов, как человек, был говно, ну характер – вот просто... Но мы, опять-таки, мы же учим его стихи в школе, понимаете, мы по стихам познаём этого человека. Да и у Пушкина бывали, знаете, такие заносы, что если подавать его с этой стороны, то как-то вообще очень несимпатичный человек, но просто люди разные.
Д.Ю. Пушкин писал папе письма: «Папа, продай пару человек – нужны новые туфли».
Павел Перец. Да. Пушкин заложил свою деревню Константиновку...
Д.Ю. Сожительствовал с чужими жёнами и хохотал над «рогатыми» мужьями, а когда коснулось его, зачем-то побежал на дуэль где его и убили. Ну в общем, если с этой точки зрения смотреть, то все...
Павел Перец. Да-да, прижил там... жил с крепостными своими, одна даже известна...
Д.Ю. С одной.
Павел Перец. С одной, да, но это известна которая, одна.
Д.Ю. Остальные не установлены, да?
Павел Перец. Остальные просто неизвестны потому что. Ну мы же опять не копаемся вот по этой теме, да, всё-таки для нас Пушкин – это...
Д.Ю. Копаемся, но на стихи это не влияет.
Павел Перец. Да, на стихи это не влияет.
Д.Ю. Ты в курсе, да, что он князю Вяземскому... князю, не князю – я забыл, Вяземскому... Ну есть стихотворение «Я помню...» - нет... или да? «Я помню чудное мгновенье: передо мной явилась ты...», а потом он Вяземскому написал: «Сегодня с Божьей помощью уёб Анну Керн». Это тоже несколько снижает лирический накал.
Павел Перец. В общем, да нет, всё у них там было с этим нормально, опять-таки, тестостерон играет, и бабам скучно – естественно, мы-то знаем только фасад, а что там за было – ой! Поэтому Лев Толстой, конечно, тоже там не ангел, его заносило, но Лев Толстой к определённому моменту стал одним из топовых писателей, как бы сейчас сказали, и у него... Ну я не знаю, что там у него происходило, есть вагон литературы, я вообще рекомендую почитать дневник его жены – там просто...!
Д.Ю. Софьи Андреевны, да?
Павел Перец. Как он к ней приходил и говорил, что где ты – там просто смрадный воздух... Она вспоминает, что вот сидишь, ничего не происходит – приходит: всё, я ухожу. Просто всё, причём это уже чуть не начало 20 века, т.е. он уже такой старенький. «Я ухожу.» - «А что такое?» - «Ну вот потому что если всё время накладывать навоз, постоянно, постоянно, то никто не выдержит...» - «Так что случилось-то?» Ничего не случилось, в общем – ну такое «ой, всё» по-мужски.
Д.Ю. А ведь она ему раз 5 «Войну и мир» от руки переписала.
Павел Перец. Ой, там да... Ну и в общем, короче, Толстой написал сначала роман «Воскресенье». Роман «Воскресенье» - это... я уже про него заикался, это такое произведение, где рассказывается, как один прекрасный человек – это А.Ф. Кони ему поведал этот сюжет, потому что на одном суде там была прекрасная история, судили девушку-проститутку, которая обвинялась в убийстве, а среди присяжных был человек, который узнал её, потому что он её когда-то совратил, лишил девственности, и после этого она...
Д.Ю. Покатилась.
Павел Перец. Покатилась, да. И Толстой так запал на этот сюжет, что он его развил и написал роман «Воскресенье», но там он, естественно, всё это дополнил, что там этот князь Нехлюдов стал эту свою совращённую жертву потом... пытаться с ней что-то сделать, пошёл за ней по этапу, в общем, там... Ну и как-то там, во-первых, там такой персонаж Топоров, который очень сильно напоминает Победоносцева, и вообще там такая достаточно антиклерикальная вещь.
Потом Толстой ещё написал, и она была поставлена, эта пьеса – «Власть тьмы» называется, по поводу чего Гиляровский сочинил экспромт: «В России 2 напасти – внизу власть тьмы, вверху тьма власти». «Власть тьмы» тоже потрясающая, я специально посмотрел постановку 1978 года, ещё советскую, я стараюсь все эти вещи в классических вариантах смотреть, очень рекомендую, кстати, «На дне», ещё мхатовскую постановку – там... ой, абсолютно потрясающий спектакль, я смотрел прямо взахлёб. Значит, тоже сюжет очень простой: Никита, работник в семье, в него влюбилась жена хозяина, хозяина они отравили, потом она вышла за него замуж, он стал ей изменять, стал жить с её дочерью, у неё родился сын – они его задушили, закопали, и он пошёл в итоге на свадьбу и покаялся. Вот такой весёлый сюжет ... ну т.е. как бы это вот... Пьеса пользовалась огромным успехом.
Всё вот это у Победоносцева вызывало, мягко говоря, определённые вопросы.
Д.Ю. А он сильно православный был, да, раз... ?
Павел Перец. Победоносцев был обер-прокурор Святейшего синода, извините, что я этого не сказал, т.е. это был человек, который заведовал всей вообще этой машиной под названием РПЦ. Спешу напомнить, что Патриарха ещё Пётр Первый..
Д.Ю. Того, да?
Павел Перец. Да, того.
Д.Ю. А только товарищ Сталин вернул, да?
Павел Перец. Да-да. И поэтому всей этой кашей заведовали сугубо гражданские лица, как вот, например, К.П. Победоносцев.
Д.Ю. А он чего считал – что это, типа, вторжение Сатаны происходит, или что вот это вот, глядя вокруг себя? Остались какие-нибудь свидетельства о том, чего он думал вообще?
Павел Перец. Он, конечно, думал... Он да, он, конечно, писал письма Александру Третьему, потому что Толстой этим же не ограничился, у него был такое, например, произведение «В чём моя вера», и там он... Это, конечно, отдельный сюжет, мы сейчас его не будем касаться, но нужно понимать, что вот этот весь... во-первых, конец 19 – начало 20 века – это разгул сектантства в стране, просто потому что люди, ну да, конечно, большинство неграмотные, согласен, но понимаете, русский народ как-то своим природным умом что-то допирает, где хорошо, где плохо, вот это вот народное понятие, и поэтому со временем началось абсолютно такое жёсткое разочарование вот в этой главенствующей Церкви, стали плодиться сектанты, за которых, кстати, Толстой очень сильно заступался и даже давал деньги на переселение одной сект за океан, по-моему, в Канаду, гонорар он на это потратил. И вот это вот сектантство.. Ну я уже молчу про то, что ещё были живые старообрядцы, а старообрядцы, в отличие от других всех сектантов, это был, извините, не конь собачий, потому что, я уже говорил, весь московский бизнес был старообрядческий, все эти наши вот упомянутые Мамонтовы, Морозовы, Третьяковы, Солдатенковы, и т.д., и т.п., они все были из старообрядческих семей, и у них у всех была десятина, как минимум, на благотворительность – откуда все эти вот школы, больницы, дома престарелых, по современному говоря, и т.д., и т.п., ну и классический пример: П.М. Третьяков все бабки потратил на галерею – подарил городу. Ну, я считаю, мужик! Так ведут себя нормальные люди, которые думают не только о бабле. Он и о бабле думал, он себя на забывал, т.е. не нужно делать из него такого бессребреника и т.д. – нет, они все были бизнесмены, все были там фабрики, производства какие-то, на ситце они там многие делали очень серьёзные бабки. И вообще наши материи именно в то время даже Европу покоряли, т.е. в редких случаях – сейчас кому рассказать...
В общем, короче, с Толстым у Победоносцева не заладилось, а он написал ещё такую, вот это я тоже помню – «Крейцерова соната», там вообще главный... я читал давно, это... нет, это не там... господи, где ж там был такой момент... вы извините, я просто много чего читал в своей жизни, но у Толстого просто был сюжет – там, где священник себе палец отрубил, когда он почувствовал этот искус, он отрубил себе палец. Вот не в «Крейцеровой ли сонате»? Не помню уже.
Дементий. «Отец Сергий».
Д.Ю. В кино. В кино «Отец Сергий».
Павел Перец. Да, «Отец Сергий», да, подсказывает мне добрая фея. Ну и жена Толстого лично приходила на аудиенцию к Александру Третьему, а Александр Третий любил произведения Толстого... Он любил слушать Чайковского, любил произведения Толстого читать. Писал ему Победоносцев: «Если бы я нал заранее, что жена Льва Толстого просит аудиенции у Вашего Величества, я стал бы умолять Вас не принимать её». Но тем не менее...
И к чему это всё в итоге вело: вело это к тому, что в какой-то «замечательный» момент, поскольку Победоносцев заведовал Святейшим синодом, то вот тут прямо есть дата... Мы просто будем говорить про 1901 год: 1901 год – это просто весёлый год, вот как раз первый террористический акт, и т.д.
22 февраля 1901 года обер-прокурор Святейшего синода Победоносцев был на приёме у Николая Второго в Зимнем дворце, беседовал с ним около часа. Есть свидетельства, что Победоносцев прибыл к царю прямо из Синода с уже готовым определением об отлучении графа. Ну и в общем, графа Толстого отлучили от РПЦ, и я хочу вам сказать, дорогие друзья, что граф Толстой по-прежнему является отлучённым от РПЦ, и сейчас идёт очень серьёзная буча в Сети, я смотрел даже интервью, когда один священник брал интервью у другого священника, и они эту тему обсуждали, и я надеялся, услышать там что-то конструктивное, но вот, как обычно, там пошли какие-то теологические вот эти прения, т.е. ну вот вы по факту скажите, правильно ли было отречение Толстого тогда, будет ли правильным его, соответственно, реабилитация сейчас, и т.д. – нет, всё вот так вот... Я тоже так могу, но просто зачем?
В день, когда Толстого отлучили от Церкви, он был в Москве, А Толстой, надо сказать, вообще под конец жизни ходил такой просто как... прошу прощения, как бомжара, т.е. н одевался, был замечательный эпизод, когда он в Петербург приехал в гости к Кони, Кони жил на Невском проспекте, Кони не было дома, и служанка сначала не хотела Толстого пускать, потому что у Кони, говорит, там какой-то мужик спрашивает. И когда она увидела, с каким пиететом он этого мужика провёл, увидела ещё портрет его на стене, она так допёрла. И в общем, Толстой в этот день был в Москве, он шёл в Лубянской площади, и его узнали, стали догонять – что, типа, Лев Николаевич, что вы думаете... Он от них побежал.
Д.Ю. Как Форест Гамп, да?
Павел Перец. Да, беги, Форест, беги. И вот есть у меня тут совершенно потрясающая иллюстрация, карикатура «Прогулки в Москве» - вот идёт как раз Толстой такой, видите, он в валенках, в каких-то рукавицах. Интервьюер: «А как вы думаете, Лев Николаевич, насчёт открытия профессора Мечникова касательно продолжительности жизни?» Толстой: «Да ещё нужна ли человечеству утроенная-то жизнь?»
Д.Ю. В корень смотрел! Так же как: «Доктор, я буду жить?» - «А смысл?»
Павел Перец. А смысл? Толстого отлучили, и...
Д.Ю. За что его – за произведения, да?
Павел Перец. Да, за... Ну нет, не только за произведения – за то, что он вообще и своим поведением, и в своих произведениях абсолютно... И я хочу напомнить, что вообще была статья за богохульство в дореволюционной Империи.
Д.Ю. Уголовная?
Павел Перец. Уголовная, да, т.е. по ней можно было загреметь, т.е. за атеизм можно было загреметь. Поэтому и задача Толстого была, чтобы все...
Д.Ю. Победоносцева.
Павел Перец. Ой, извините, пожалуйста – конечно же, Победоносцева, чтобы все были сугубо в лоне РПЦ. Толстой на своё отлучение отреагировал очень прямолинейно: «То, что я отрёкся от Церкви, называющей себя православной, это совершенно справедливо. Но отрёкся я от неё не потому, что я восстал на Господа, а напротив только потому, что всеми силами души желал служить Ему».
Д.Ю. А как это можно трактовать: «Я отрёкся», если его отлучили?
Павел Перец. Он отрёкся, т.е. это такой был превентивный удар, т.е. он очень сильно критиковал РПЦ, что она нарушает главное учение Христа, и т.д. Кстати о птичках, когда мы будем говорить про более поздние события, и зайдёт речь про начальника Санкт-Петербургского охранного отделения Герасимова, он был строго против вообще всевозможных гонений на Толстого, потому что он, как человек умный и провидец.. – ну это «Pussy Riot-кейс», т.е., короче, если хочешь кого-то раскрутить, запрети его. И вообще, на самом деле, я вам хочу сказать, что вот совершеннейшая тотальнейшая слава Толстого началась именно после того, как его от этой Церкви отлучили, потому что нужно понимать, что это сейчас для нас, опять-таки, все эти Достоевские, Чайковские и т.д. – это глыбы такие, а были времена, когда они были ну не то, чтобы одними из, но вот....
Д.Ю. Неизвестны гражданам, да?
Павел Перец....не в том представлении, как мы их сейчас для себя видим. Отлучение Толстого имело определённые последствия, на самом деле, которые... 25 февраля 1901 года об этом было сообщено во всех газетах, и это кипение, как ты говоришь, говн достигло...
Д.Ю. Бурление.
Павел Перец. Бурление достигло своего...
Д.Ю. Апогея.
Павел Перец....критического пика. В Петербурге это вылилось в демонстрацию, которая состоялась 4 марта возле Казанского собора. Я уже рассказывал, что Казанский собор тогда представлял идеальную площадку вот эту, полукруг, тогда ещё не было вот этого партерного садика с фонтаном, и там было очень удобно собираться: центральное место, прямо вот всё, как... Воронихин как будто для этого всё и создал, на самом деле. Там состоялась демонстрация, где помимо студентов и проч. принимали участие разные люди, и были избиты, например, Анненский, Рубакин... Вот Рубакин – эту фамилию запомните, потому что когда мы будем говорить о спонсорах терроризма, эта фамилия там будет мелькать, т.е. человек отхватил на демонстрации и решил дать денежек на революционный террор. Т.е. опять всё вот это, понимаете, одно за другое.
Д.Ю. А кто их бил – полиция, казаки?
Павел Перец. Полиция, конечно, да, казаки. Чириков, профессор Военно-медицинской академии Лесгафт – вот у меня есть книжка «Лесгафт в Петербурге», всё никак не прочитать. Вот хочу прочитать, чтобы подробности там выяснить, они наверняка там будут. Член Государственного совета, генерал-лейтенант князь Л. Вяземский пытался остановить побоище, обратившись к офицерам, за что впоследствии его выслали из Петербурга. Лев Толстой написал ему письмо с благодарностью.
И вот, соответственно, это я взял из статьи, которая помещена на сайте «Историческая Самара», за что автору огромное спасибо, потому что он здесь приводит документ – это прокламация под заголовком «Луч света», где рассказывается правда о студенческих выступлениях:
«Вторая демонстрация назначена была на 4 марта. Вот как описывает это побоище очевидец: «Ровно в 12 часов я подхожу к Казанскому собору. Вся площадь и колоннада усеяны народом, числом 4-5 тысяч чел. (ну в принципе, там, да, может уместиться 4-5 тысяч человек – П.П.), весь Невский запружен народом. Тишина полнейшая. Вдруг вся эта масса вздрогнула, зашевелилась, и в одном месте возник белый флаг с надписью: «Долой временные правила»...»
Временные правила – это мостик к следующему выпуску, это временные правил а об отдаче студентов в солдаты. Т.е. у нас всё вот так вот завязывается сюжетно.
«...и в ту же минуту я услышал вправо от себя команду: «Вперёд». Во весь опор понеслись спрятанные в соседнем дворе казаки. Меня отрезали. Я обернулся – сзади меня летят жандармы, там опять казаки и конная полиция. Тут же двигается сомкнутой колонной пешая полиция» - т.е. у нас вот перед глазами как вообще действовал ОМОН того времени.
«Мигом паперть и ограда были окружены казаками и жандармами, коих число вместе с конной полицией было свыше 500 чел., не менее 200 чел. пешей полиции. Казаки, разъезжая перед папертью, грозно потрясали нагайками, со свистом разрезая воздух. Студенты не вытерпели издевательств, и в казаков полетели галоши, шапки, муфты. Тогда полиция конная и пешая устремилась на паперть, и пошло избиение».
Что за паперть: дело в том, что сейчас закрыто, раньше можно было ещё забираться же...
Д.Ю. На ступеньки, да.
Павел Перец....прямо на колонны на самые, и в данном случае, я думаю, ещё под папертью подразумевается вот именно тот самый пятачок, который в этом полукруге находится. Ведь на самом-то деле главный вход в Казанский собор – с Казанской улицы, ну по правилам православных соборов.
Д.Ю. Многие не в курсе – он недостроенный, там ещё второе такое же должно было...
Павел Перец. Ну да, Воронихин планировал второе полукольцо это сделать, но уже не хватило на это денег».
«Нагайки и шашки раздавались направо и налево. Поднялся страшный крик. Кровь брызнула по лицам безмерно. От ударов нагайкою со вшитою на конце пулею несчастный валился с ног и попадал под копыта лошадей. Слышался лязг шашек и студенческих палок. Везде раздавались стоны и крики плачущих, плач попранных грубой силой человеческих прав. ...Я сам был свидетелем, как казак схватил курсистку за волосы, поднял её и начал бить… Бил до обморочного состояния, а потом бросил на землю. Били всех: били студентов, курсисток, штатских, офицеров, которые не могли уйти. Когда несколько офицеров подошли к Клейгельсу...»
Клейгельс был петербургский градоначальник, именно по его приказу и был застроен вот этот вот... разбит этот парк Клейгельса, его потом убили на Аптекарском острове...
Д.Ю. Благодарные земляки, да?
Павел Перец. Об этом я тоже расскажу, человек по кличке «Адмирал». «...и просили его прекратить позорное избиение, он отвечал: «Помилуйте, их вовсе не бьют, их просто просят разойтись». «Нет, - возразил офицер, - я видел, их били и бьют». «Нет, этого не может быть, - повторил Клейгельс, - вы ошиблись, прошу вас разойтись». И он дал шпоры коню и ускакал. Что может быть возмутительнее такого поступка! Замечательно – никто не слыхал требований полиции разойтись, а наоборот – она разбивала на кучки студентов, загоняла их в угол и била... (и т.д.) Мой товарищ, сам туда попавший и ждавший очереди, видел, как в бесчувственном состоянии двое жандармов несли на руках курсистку и студента. ...Везде стоял плач...» - ну в общем, понятно. «Число убитых студентов и курсисток, так и число сильно избитых, около сотни, избитых слегка нет числа».
Д.Ю. Убитых?
Павел Перец. На самом деле «убитых около сотни» - наверное, тут немножко переврано, но, действительно, без жертв не обошлось.
Д.Ю. Ну это геноцид, ты что, 100 человек – это же...
Павел Перец. Нет, ну 100 человек – это что-то до фига. Этому был свидетель...
Д.Ю. А чем они их били, полицейские – руками или... ?
Павел Перец. Нагайками, как правило, дубинками специальными – у них были такие дубинки, не нынешние вот эти вот дубинки, деревянные дубинки, как правило. Человек по имени Николай Лаговский, родом как раз из Самары – почему я и нашёл на этом ресурсе замечательный документ, он был в этот момент в Петербурге и видел эту демонстрацию, и это, опять-таки, кейс Веры Засулич, т.е. Вера Засулич, узнав про то, что выпороли Боголюбова, она решила застрелить губернатора Трепова. То же самое Лаговский, когда вот это всё улицезрел и когда понял, из-за чего это всё происходит, а происходило это как раз на реакцию отлучения Льва Толстого, а все прекрасно понимали, что инициатором отлучения был Победоносцев, он решил совершить на Победоносцева покушение, а ещё точнее – он просто решил его убить.
Готовился он к этой акции заранее, потому что револьвер он привёз с собой прямо таки из Самары. Но единственно, что, опять-таки, понимаете, убийство человека – это не стаканчик воды выпить, это всё-таки нужно иметь некую моральную готовность, но вот как раз эта демонстрация послужила неким таким внутренним триггером для того, чтобы его совершить.
И вот, опять-таки, выписка из Обзора важнейших дознаний, проводившихся в жандармских управлениях Российской империи за 1901 год: «В ночь на 9 марта 1901 года сын чиновника, служащий статистического отдела Самарского губернского земства Николай Константинов Лаговский, намереваясь лишить жизни действительного тайного советника Победоносцева, произвёл несколько выстрелов из револьвера в выходящее на Литейный проспект окно второго этажа квартиры обер-прокурора Святейшего Синода. Злоумышленник был схвачен на месте преступления. Дознанием выяснено, что Лаговский для исполнения описанного посягательства прибыл 4 марта 1901 года в столицу из Самары, причём не добыто указаний, чтобы в Петербурге он с кем-либо виделся. Лаговский объяснил, что он находит существующий в России государственный и общественный строй не соответствующим интересам народной жизни. Поэтому, придерживаясь программы социалистов-революционеров (которое тогда уже зарождалось – П.П.), он признаёт необходимость воздействия террористическими приёмами на высших представителей правительства, и, видя в действительном тайном советнике Победоносцеве влиятельного руководителя государственной политики, решил покуситься на его жизнь». Ни к какому тайному сообществу не принадлежал, и т.д. Как вспоминала...
Д.Ю. Куда он попал-то, стреляя в окно?
Павел Перец. Во-первых, куда, и где это всё происходило: если... ну т.е. у нас есть 2 главных перекрёстка с Невским проспектом, первый – это, конечно, Садовая, а второй – это с Литейным, т.е. там Литейный заканчивается и начинается Владимирский проспект. С одной стороны там бывший «Сайгон», а до этого там была т.н. «Вшивая биржа», с другой стороны бывший... хотя нет, он же не бывший, он до сих пор работает, точнее, открыли его – ресторан «Палкин». Соответственно, вот вы смотрите, если вы пойдёте туда, вы придёте на Неву, и по правой стороне там буквально через несколько домов такой не очень заметный особняк, 3-ёх или 4-этажный – не помню: Литейный 62. Он просто выстрелил в окно несколько раз, не попал никуда, ну потому что, откровенно говоря... он увидел, как Победоносцев мелькнул в окне, и начал палить в него, не попал. И вот как вспоминает вот эта Екатерина Энгельгардт, жена обер-прокурора, которую он как раз окучивал с 7-лентнего возраста: «В окно кабинета Константина Петровича, когда он там занимался, влетела пуля. Стрелял Лаговский. Константин Петрович выбежал в переднюю и говорит собравшейся там прислуге: чего вы стали? Стрелять не умеют! Попали в потолок!»».
Т.е. он стрелял, попал в потолок – ну немудрено. И как потом выяснилось на дознании, Лаговский наблюдал за окнами квартиры Победоносцева, пока в одном из них он не увидел силуэт ненавистного обер-прокурора. Не мешкая ни секунды, он выстрелил четыре раза в этот силуэт, но, как мы знаем, попал только в потолок.
Лаговского приняли. На Победоносцева, надо сказать, это не повлияло таким образом, чтобы он испугался или начал предпринимать какие-то шаги назад – нет, он был абсолютно твёрд в своей позиции, и это привело к тому, что на него готовилось второе покушение. Об этом втором покушении мы знаем только со слов вот этого человека – Виктора Чернова. Тут я немножко забегу вперёд, потому что об этом более подробно я буду рассказывать в следующем выпуске: когда Степан Балмашёв должен был и таки застрелил министра внутренних дел Дмитрия Сипягина, ещё один человек должен был убить как раз обер-прокурора Святейшего синода К.П. Победоносцева. Почему это покушение, со слов Чернова, не случилось – по очень смешной причине: была послана... мы даже не знаем фамилию человека, который готовил это покушение. Была послана телеграмма, которая вызывала его в Санкт-Петербург, но в этой телеграмме в фамилии были перепутаны две буквы, и она до него не дошла. Вот так вот иногда из-за таких смешных деталей не происходит того, что могло бы произойти. Т.е., возможно, в 1902 году у нас помимо убитого министра внутренних дел был бы ещё убитый обер-прокурор Святейшего синода.
Победоносцев остался на своём посту, он ушёл с него после того, как была начата вот эта ненавистная ему говорильня – была организована Государственная Дума. Ну когда уже всё, извините, подпирает в одно место, этого Победоносцев не принял вообще ни под каким соусом. Он умер сам, и надо сказать, что его образ нашёл своё отражение ещё в ряде литературных произведений, о которых я сейчас скажу, но всё-таки поскольку я стараюсь как-то более-менее объективно подходить к вопросу, хочу сказать, что Константин Петрович воевал с Львом Толстым, но при этом у него был чуть ли не приятель по фамилии Достоевский – да, так бывает. У Достоевского, как мы знаем, произошёл очень крутой поворот мировоззрения на каторге, все эти вот истории в Петрашевском кружке которые он проповедовал, ушли в небытие, и он вернулся оттуда таким вот строго православным человеком, считающим, что монархия – это хорошо. И когда Достоевский написал свой роман «Бесы», который некоторые революционные круги рассматривали чуть ли не как пасквиль, он этот роман хотел подарить наследнику тогда ещё престола Александру Третьему, и он действовал через Победоносцева, и по воспоминаниям его второй супруги А.Г. Сниткиной, прекраснейшей супруги, благодаря которой Достоевский познал несколько лет последних спокойной семейной жизни, он любил слушать речи Константина Победоносцева. И Победоносцев очень сильно ценил Достоевского, он хотел сделать из Достоевского тоже, как это сейчас принято называть, лидера мнений, «opinion maker», потому что молодёжь очень прислушивалась к Достоевскому, молодёжь его уважала, и это понимал Победоносцев, он понимал медийный вес Достоевского и он понимал его лояльность существующему режиму.
И была ещё одна черта, где Достоевский сходился к Победоносцеву, Достоевский в меньшей степени, Победоносцев в большей степени, но из песни слов не выкинешь – Фёдор Михайлович не всегда дружелюбно относился к представителям иудейского вероисповедания. А что касается Победоносцева...
Д.Ю. Или как это говорят сейчас – был антисемитом, да?
Павел Перец. Да, но... у него есть в «Дневнике писателя», где он пишет, что я не антисемит, и он приводит там определённые доводы, в смысле, он пишет не про антисемита, он по-другому, естественно, формулирует, но смысл в этом. С Победоносцевым всё предельно ясно: даже на телеканале «День», есть такой замечательный телеканал, я иногда на него натыкаюсь, когда что-то ищу, в абсолютно елейном выпуске про Победоносцева, где, кстати, вот это всё, что я перечислил, цитируется как раз с пониманием, и проч., совершенно спокойно, как ни в чём не бывало говорится, что да, Константин Петрович был антисемитом – ну что ж поделать, бывает. Ни о какой свободе вероисповедания...
Д.Ю. Мы сами такие, да? Как бы...
Павел Перец. Да, вероисповеданий не шло вообще речи, т.е. при Победоносцеве думать о том, что какие-то другие конфессии, я не знаю, типа, татары-мусульмане и прочие будут иметь какие-то более-менее равные права с православными, даже не заикалось. РПЦ должна доминировать – это, с его точки зрения, было логично, потому что это доминирующая религия, подавляющее большинство её исповедует, поэтому им всем и карты в руки. Но, к сожалению, это имело место быть.
Поэтому вот с Достоевским Победоносцев находил общий язык, с Толстым – нет. Одна из самых, конечно, величайших трагедий для меня – что Достоевский не дожил буквально ничего до 1 марта 1881 года, потому что мне было... Вот мы знаем реакцию Толстого, было бы дичайше интересно узнать реакцию Достоевского на это событие, и что бы он писал Александру Третьему, а он совершенно точно написал бы, потому что у него было, через кого передать это.
И ещё я хочу в некую такую защиту Победоносцева, его интеллекта и его скрытым талантам прочитать одно совершенно потрясающее стихотворение, которое он написал, где чётко отображена его концепция, но, опять-таки, в таком иносказательном виде:
Срывая с де́рева засохшие листы,
Вы не разбудите заснувшую природу,
Не вызовете вы, сквозь снег и непогоду,
Весенней зелени, весенней теплоты!
Придёт пора — тепло весеннее дохнёт,
В застывших соках жизнь и сила разольётся,
И сам собою лист засохший отпадёт,
Лишь только свежий лист на ветке развернётся.
- т.е. вот это как раз про всю пагубность всяких революционных нововведений.
Тогда и старый лист под солнечным лучом,
Почуяв жизнь, придёт в весеннее броженье:
В нём — новой поросли готовится назём,
В нём — свежий сок найдёт младое поколенье…
Не с тем пришла весна, чтоб гневно разорять
Веков минувших плод и дело в мире новом:
Великого удел — творить и исполнять:
Кто разоряет — мал во царствии Христовом.
Не быть творцом, когда тебя ведёт
К прошедшему одно лишь гордое презренье.
Дух создал старое: лишь в старом он найдёт
Основу твёрдую для нового творенья.
Ввек будут истинны — пророки и закон,
В черте единой — вечный смысл таится,
И в новой истине лишь то должно открыться,
В чём был издре́вле смысл глубокий заключён.
Ну т.е. совершенно потрясающее стихотворение по своей образности, по месседжу, что весна приходит не для того, чтобы всё разрушать, и старый лист сам отпадёт, не надо его насильно срывать.
И закончить мне бы хотелось на ещё одном, буквально вкратце, литературном произведении, оно называется «Петербург», авторство – Андрей Белый. Это очень сложное произведение не только потому, что оно написано в довольно необычной форме, но я ещё когда читал, даже учитывая, что у него там очень интересный стиль, и прочее, вот у меня что-то не клеилось, а потом, когда я прочитал, как Белый его писал – он его постоянно переделывал, он его писал частями. Он написал его в России, потом в Германии он его ещё переделал, там есть несколько изданий, переизданий. Как в итоге он это всё замышлял, никому не известно, но, короче, в этом романе есть главный герой, его зовут Аполлон Аполлонович Аблеухов – это Победоносцев, вот просто один в один. Там огромное количество реминисценций на эту тему, и узелок там носят определённые люди для того, чтобы этого Победоносцева грохнуть, и вот, например, как он его описывает:
«Аполлон Аполлонович Аблеухов отличался поступками доблести; не одна упала звезда на его золотом расшитую грудь: звезда Станислава и Анны, и даже: даже Белый Орел. Лента, носимая им, была синяя лента. А недавно из лаковой красной коробочки на обиталище патриотических чувств воссияли лучи бриллиантовых знаков, то есть орденский знак: Александра Невского» - т.е. Победоносцева он характеризует, как усыпанного орденами.
«Каково же было общественное положение из небытия восставшего здесь лица? Думаю, что вопрос достаточно неуместен: Аблеухова знала Россия по отменной пространности им произносимых речей; эти речи, не разрываясь, сверкали и безгромно струили какие-то яды на враждебную партию, в результате чего предложение партии там, где следует, отклонялось» - имеется в виду партия, которая предпринимала какие-то более-менее либеральные поползновения.
«С водворением Аблеухова на ответственный пост департамент девятый бездействовал. С департаментом этим Аполлон Аполлонович вел упорную брань и бумагами и, где нужно, речами, способствуя ввозу в Россию американских сноповязалок...»
Ну и в общем, «если сравнить худосочную, совершенно невзрачную фигурку моего почтенного мужа с неизмеримой громадностью им управляемых механизмов, можно было б надолго, пожалуй, предаться наивному удивлению; но ведь вот – удивлялись решительно все взрыву умственных сил, источаемых этою вот черепною коробкою наперекор всей России, наперекор большинству департаментов, за исключением одного: но глава того департамента, вот уж скоро два года, замолчал по воле судеб под плитой гробовой» - имеется в виду В.К. Плеве.
Вот такая персона. Умер своей смертью, прожил достаточно долгую жизнь и стал настоящим жупелом для... ещё при жизни. Наверное, всё-таки был момент, когда Победоносцев прошёл определённую черту, после которой он перестал понимать и принимать происходящее. Т.е. проблема в том, что конец 19-начало 20 века – это очень быстрые, скоростные изменения вообще всего: общественного строя, отношений в обществе, денежно-вещевых отношений, и проч., т.е. капитализм развивается, поток информации усиливается, нравы меняются. На дворе декаденты, Серебряный век и бла-бла-бла, а Победоносцев – вот давайте...
Д.Ю. Кокаин в аптеках продают...
Павел Перец. Да. Ой, мне тут, кстати... ой, надо будет...
Д.Ю. Хороший привезли?
Павел Перец. Коробочку мне...
Д.Ю. Коробочку?!
Павел Перец. Одна из экскурсанток привезла старинную коробочку из Испании, но французскую, там написано по-французски «Пастилки с ментолом и кокаином», т.е. на коробочке прямо, у меня дома лежит, сделал постик у себя в группе. В общем, жизнь изменилась капитально, а Победоносцев как топил в 70-ых годах эту идею, так он её топит и в начале 20 века, и как бы подумать о том...
Д.Ю. Ну очевидно – извини, перебью – что человек просто в отрыве от реалий живёт. Очень странный, очень. Я как-то...
Павел Перец. И то, что он не был убит, просто... ну вот вторая причина – я назвал, а первая – просто из-за дилетантизма покушавшегося. Но к сожалению или к счастью – чего ж это я: «к сожалению», что-то меня тоже уже понесло – террористы наши тоже, вы знаете по предыдущим моим рассказам, отличались профессиональным подходом к своему делу.
Д.Ю. Я так думаю, что если не было серии покушений, то они чётко считали, что он никакой опасности в дурости своей не представляет.
Павел Перец. Дело не в этом, дело в том, что – я об этом буду рассказывать в следующий раз – до начала 20 века всё-таки вообще не было никаких терактов, т.е. эти силы только формировались. А вот с началом 20 века...
Д.Ю. Попёрло?
Павел Перец....попёрло, так вообще, и вот Карпович – это был первый теракт, а вот именно первый эсеровский, который они признали, это был выстрел вот этого человека, но вот об этом мы поговорим уже в следующий раз, в следующий мы поговорим про убийство министра просвещения Боголепова, про студенческое движение, про 2 закона 1894 года и вот эти самые Временные правила, когда отдавали и отдали 183 студента в Киеве и 28 в Петербурге, и вот Карпович, соответственно, даже скажу, где это было – в Петербурге. Вот этому мы посвятим, в общем, либо об этом, либо про сталинскую архитектуру поговорим – посмотрю, к чему лучше подготовлюсь, о том и поговорим в следующей раз. Напоминаю, что идут экскурсии периодически, вы можете записываться, самая главная площадка у меня – группа «вконтакте», но пожалуйста, можно и мне написать лично на электронный адрес, и всё такое прочее.
Вот ещё один из эпизодов, кстати, не очень, на самом деле, известных – вот это покушение как-то не...
Д.Ю. Я даже не слышал никогда.
Павел Перец. Да-да, оно было, и вот, к сожалению, из песни слов не выкинешь, когда мы говорим про 1917 год, друзья мои, вот...
Д.Ю....люди, которые его готовили.
Павел Перец. Да, это люди, которые готовили, сами желая диаметрально противоположного, что лишний раз доказывает, что надо как-то побольше вот с людьми общаться и побольше как-то быть инкорпорированным в обыденную жизнь, потому что вот эти все теоретизирования ни к чему, к сожалению, хорошему не приводят. Вот.
Д.Ю. Спасибо, Павел Юрьевич. Приходите на экскурсии, там тоже очень интересно. А на сегодня всё. До новых встреч.
Новости
VIP
