Джун. Добрый день, Клим Саныч.
Клим Жуков. Всем привет!
Джун. Сегодня поговорим с тобой о другом кино, лучше «Войны бесконечности» оно или нет?
Клим Жуков. Какое?
Джун. Фильм «Хранители».
Клим Жуков. Лучше.
Джун. Ты же о нём хочешь рассказать?
Клим Жуков. Да, многократно меня спрашивали, наверное, уже год третий поступают вопросы по поводу фильма «Хранители» - что я о нём думаю. Да, вот я помню: мы с Д.Ю. записали замечательный обзор на не менее замечательный фильм «Собачье сердце» - сразу же после этого меня стали спрашивать в т.ч. и про фильм «Хранители» тоже. Я обещал 3 года о нём рассказать, и вот теперь рассказываю. Правда, Егор Яковлев, как выяснилось, тоже говорил об этом фильме. Я, по-моему, позавчера или вчера, уже не помню – это подступающий Альцгеймер всё виноват, да – так вот, не помню, то ли вчера, то ли позавчера – недавно посмотрел я ролик, в принципе, ролик хороший, я не имею ничего принципиально возразить, но я бы хотел немного с другой стороны зайти. В первую очередь, конечно, философской, потому что там вы разбирали сам фильм, неких персонажей – я бы, конечно, хотел поговорить ну и о них тоже, но и о неких смыслах, которые, возможно, закладывали авторы как литературной подосновы, так и самого фильма, и некие смыслы, которые закладываются туда общественным бытием неизбежно.
Джун. Я правильно понимаю, что этот фильм про супергероев ты относишь к достойным просмотра фильмам?
Клим Жуков. Да, безусловно, это фильм, достойный просмотра, конечно. Более того, если бы не моя идиосинкразия к комиксам, я бы, наверное, ещё и исходные комиксы Алана Мура прочитал бы, просмотречитал бы – как, комиксы читают или нет, или смотрят? Я никогда не пробовал.
Джун. А почему ты не пробовал?
Клим Жуков. Я терпеть не могу комиксы. Я могу освоить страницы 3 комикса – потом всё. Я видел этот комикс Алана Мура, я был в «Буквоеде» и увидел там гигантских размеров толстенную книжку, я прямо даже как-то удивился: что это такое? Подошёл, а там написано вот как раз «Хранители». Ну я полистал – интересно же, нарисовано, опять же, здорово. Она стоила 3 тысячи рублей, естественно, я покупать её не стал, я вместо этого купил монографию о боеприпасах к винтовке Мосина – вот так вот, гораздо интереснее.
Джун. Ну тоже дело, наверное.
Клим Жуков. Ну это точно интереснее, чем даже «Хранители», это я тебе гарантирую, вот. Винтовка Мосина полезнее.
Джун. Полезнее фильма «Хранители»?
Клим Жуков. Да. Ну она практичнее.
Джун. А по воздействию на население?
Клим Жуков. Массово, говорят, работает неплохо.
Джун. Но фильм «Хранители» тоже?
Клим Жуков. Да, понятно. Вот, я поэтому т.к. не читал, я не буду говорить про литературную первооснову, про этот комикс. Я точно знаю, что нас спросят: а вот в комиксе-то вот то, что было непонятно, вам всё разъяснили, дуракам. Я повторюсь, уже об этом говорил много раз: если я иду в кино, я плачу 200-300-500, неважно сколько рублей, я не обязан ничего читать, я пришёл в кино и смотрю самостоятельно произведение, вот так вот. Поэтому я буду говорить только о кино.
Джун. Так, с чего мы начнём?
Клим Жуков. Ну надо как-то общий посыл описать, который имеется в кино: кино про супергероев вроде бы, т.е. ...
Джун. Они там не такие уж и супер.
Клим Жуков. Тем не менее маска есть, латексные костюмы есть, у одного даже резиновые уши есть – так что про супергероев, казалось бы, но при этом, как ты верно заметил, оно вовсе не про супергероев. И более того, я понимаю, откуда там эти идиотские костюмчики с резиновыми ушами взялись – просто потому что это хорошо продаётся американской публике: это покупают малолетние дебилы, бывшие малолетние дебилы, уже не малолетние дебилы – короче говоря, люди, воспитанные на этой культуре. Это хорошо продаётся, потому что я бы мог написать легко некий сценарий или иное литературное произведение, где всё было бы то же самое, без потери смысла, где бы не было ни одного дурака в маске. Это оттого, что они не буду дураками в маске, сюжет вообще никак не изменится, смысла не потеряет, только, наверное, что-нибудь ещё и выиграет.
Джун. А они там дураки?
Клим Жуков. Не, ну понимаешь, если человек ходит по улице на дело, неважно – ловить ли преступников, совершать ли разбой – одевшись вот так... Нам в фильме сообщили, что преступники первыми стали так одеваться, и это было очень смешно, и никто не мог их поймать, потому что их не могли опознать, потому что они в масках всё время ходили. Но понимаете, во-первых, маска маске рознь – можно надеть балаклаву с двумя дырками при исполнении непосредственно разбойного или воровского деяния, тогда, да, там тебя камера слежения не опознает, случайный свидетель, но если ты выглядишь, как клоун из цирка, ты будешь очень сильно заметен. Если ходить так во время исполнения своих профессиональных обязанностей всё время, ты будешь очень сильно заметен, просто исключительно. Я уже молчу о том, что костюм из латекса супергеройствовать не помогает, это просто выглядит дебильно, как и, кстати говоря, резиновые уши тоже супергеройству никак не помогают.
Джун. Может, у них там что-то спрятано, какой-то там... ?
Клим Жуков. А уж во что там был одет Комедиант, это вообще отдельная история! Так выряжаться в какие-то наплечники из американского футбола – что-то какой-то ад вообще! Зачем это? Ну это же просто мешает, оно демаскирует – какое-то цветастое, немыслимое, нелепое. Поэтому это только... я считаю, может, я неправ, конечно, я считаю, что это дань американским каким-то культурным кодам, которые почему-то с 30-ых годов страшно привязаны к парню в синих трусах поверх красных колготок и тому подобным персонажам.
Джун. Ну вообще, если коснуться супергероической составляющей, когда они борются со злом, т.е. непосредственно с ним сталкиваются, там в подворотне с преступниками – она там утрированная вся, т.е. они, несмотря на то что являются простыми же людьми, они с большой лёгкостью отоваривают группы людей...
Клим Жуков. Это, естественно, супергеройская их составляющая, которая так нарочито выпячена, она нарочито выпячена специально, потому что и Алан Мур, который писал комикс, и Зак Снайдер, который снимал кино, и кто там писал сценарий, я не помню – вот всё это люди предельно неглупые, они бы не стали делать какую-то дурость, просто потому что это хорошо продаётся, потому что ну Зак Снайдер – ладно, он ещё снимает полный метр большой, ему нужно окупаться серьёзно, а человек, который пишет комиксы, Алан Мур, это умный автор, он бы мог этого как-то избежать – нет, это выпячивается специально, потому что, повторяюсь, во-первых, это некий американский культурный код, б) это некая метафора, т.е. это не просто человек, ну ОК, там, талантливый, сильный, тренированный, тактически подготовленный, но он выпячивает некую сторону человека, т.е. он необычный, он не как все, он может позволить себе так одеться и одевается так для того, чтобы обозначить свою некую инаковость и самость, но не в рамках обыденной жизни, а в рамках посыла фильма, это специальный посыл, эти вот дурацкие костюмы – это специальный посыл. Я так думаю. Я думаю, что и, собственно, классические супергерои, типа Супермена... смотрю: все наши люди – Суперман, Батман, Антман... Вот, эти все «наши люди», они же тоже так выряжаются, потому что это и некий культурный код, и, опять же некий метафорический посыл. Но тут супергерои другие, они, на мой взгляд, гораздо интереснее и глубже, потому что, как ты верно заметил, и я уже, наверное, третий раз об этом повторяюсь, они никакие не супергерои – у них ни у кого нет никаких суперспособностей, кроме одного, который косплеит Бэтмэна, т.е. у этого... Ночного Филина.
Джун. А у него разве что-то есть? ...
Клим Жуков. У него есть супертехнологичный костюм с какими-то ноктовизорами, видимо, какими-то усиленными мускулами, там, чёрт его знает, но факт в том, что у него есть... Да, у него есть летающий корабль, кстати, очень плохо сделанный этот корабль в виде совы, у него аэродинамика должна быть, мягко говоря, странная. Ну это же у Бэтмэна есть бэтмобиль и тоже силовой костюм, и у Ночного Филина есть бэтмобиль летающий и силовой костюм.
Джун. Оулмобиль тогда.
Клим Жуков. Ну да, оулмобиль, так точно. А зовут его Драйберг, если я не ошибаюсь, в мирной жизни?
Джун. Как-то так, да.
Клим Жуков. Вот, собственно... А да, конечно, ещё есть супергерой с некими способностями, которые, правда, ну в общем, наверное, так уж сильно за человеческую способность не выходят – это Адриан Вэйдт, или Вайдт, который Озимандия, потому что он: а) какой-то дико умный, как говорят, правда, я не очень понял, в чём это выражается в фильме, ну и двигается с такой скоростью, что может поймать на лету пулю – так люди обычно не умеют делать.
Джун. Ну, возможно, это тоже одно из художественных допущений – что смотрите, какой он крутой со всех сторон.
Клим Жуков. Не, ну вот он, да, он какие-то такие проявляет способности, ну больше, чем не только у среднего человека, но и не у среднего человека, тоже, возможно, из-за того, что у него есть какой-то там суперкостюм – он тоже в каком-то латексе ходит, может быть, тоже имеется в виду какой-то силовой доспех, как у Ночного Филина. Ну они похожи.
Джун. Когда он встретил преступника, который пришёл его убивать, он был в обычном костюме мужском.
Клим Жуков. Да, но он пулю-то не ловил, он просто ловко качал маятник и уворачивался от выстрелов, притом что он знал, что это преступник, и он был готов к этому.
Джун. Ну это уже маленький...
Клим Жуков. Ну я говорю, что вот, в принципе, да, есть какие-то люди... Да, все остальные – это просто очень здоровые, агрессивные, накачанные, злые, хорошо тактически подготовленные, правда, непонятно где, ну вот просто факт такой у нас есть, что они в среднем сильнее, быстрее, злее обычного человека.
Джун. А как же доктор Манхэттен?
Клим Жуков. А это не супергерой, никакой не супергерой, это я настаиваю, я об этом скажу. Пока нужно просто основную часть личного состава описать. Они вот просто обычные люди, они смертны вполне себе, они отлично могут умереть, что мы знаем по первому составу этих самых Хранителей, которые были до тех, которые присутствуют в фильме – там кого-то зарезали, кого-то убили, кто-то сидит в дурдоме, короче говоря, всё плохо. Мама Шёлкового Призрака мисс Юпитер состарилась и бухает – ну как-то это для супергероя что-то как-то не очень, такое завершение карьеры, супергерои обычно не такие. Ну и в конце концов, первое издание Ночного Филина убили, причём просто гопники.
Джун. Ну он там неплохо сопротивлялся.
Клим Жуков. Ну нет, вопросов нет, но к тому, что у них нету ничего, что бы отличало их принципиально от обычного человека – вот и всё. И это интересно просто почему – потому что они более гуманитарны, они ближе к нам, с ним легче ассоциироваться. При этом у них посыл метафорический примерно такой же, как у какого-нибудь нормального Железного Человека или Супермэна в силу того, что они другие и действуют не так, как предписано обществом. Т.е. они – для американцев это очень важно – являются чем-то стоящим над обществом и служащих только себе, это для американца очень важно. А вот доктор Манхэттен...
Джун. А для нас нет? Или пока что?
Клим Жуков. Для нас это не будет настолько важно никогда, просто потому что мы родились и выросли, как нация, в абсолютно других условиях в другом кормящем ландшафте, мы тут поодиночке не выживем, даже если будем очень яркими индивидуальностями не на словах, а на деле. Мы тут тысячу лет с лишним живём, у нас тут какая бы ни была индивидуальность, ты без коллектива не проживёшь, а на Западе у них там можно теоретически прожить, и может быть, даже неплохо. Наоборот – чем меньше вокруг народу, тем больше кислороду.
Джун. Так, и всё же: раз фильм не о супергероях, то о чём он? Или это широкий вопрос, на который мы ...
Клим Жуков. Любой фильм, хороший я имею в виду, он про жизнь про окружающую всегда, а разные фантастические задвиги – это чтобы в голову лучше помещалась та или иная идея, в силу того что фантастические задвиги просто интересны широкой публике. Поэтому фильм про жизнь, конечно – на широкий вопрос вот такой поступил широкий ответ незамедлительно.
Фильм начинён буквально пасхальными яйцами, это важно, я, как историк, его смотрел, любовался, потому что выставлены они очень грамотно, исключительно грамотно. Я их описывать не буду, по крайней мере, специально я на них концентрироваться не буду, просто почему – потому что их там настолько много, что у нас разбор рискует превратиться в перечисление тех пасхальных яиц, которые заложены в фильм, и то я уверен, что я ещё и знаю не все, хотя, казалось бы, рос в эпоху 1985 года, я отлично всё помню, отлично помню персонажей, которые там имели место в телевизоре с той и с другой стороны границы, но всё равно я уверен, что я не заметил все пасхальные яйца.
Главное пасхальное яйцо там, ну одно из, конечно – это как называется первый состав Хранителей, это очень важно: первый состав Хранителей, в который входил старый Ночной Филин, мисс Юпитер, Комедиант и некоторые другие, они назывались никакие не Хранители, они назывались Minutemens, т.е. ополченцы, ополчение – minutemen, как одноимённая американская ракета баллистическая – Minuteman, Ополчение. Ополчение – это для читавших газеты 60-70-ых годов американцев не просто слово, Minutemen – это крайне правая профашистская парамилитарная организация, которая была сформирована в Америке для борьбы с коммунистами, так сказать, на низовом уровне. Они там прогремели в своё время, возглавлял их такой некто Роберт ДеПаг (Robert DePugh), который потом «загремел» за ограбление банка, потому что, понятное дело, что коммунистов на всех не хватит, а деньги нужны, поэтому они грабанули банк, и этих «минитменов» запретили в итоге.
И эти «минитмены» в самом деле там не просто так, они исполняют вполне конкретные социальные функции, они не просто борются с преступностью. На это есть, как бы мостиком через фильм, присутствует прямая отсылка, которая разъясняет, в чём дело: когда в самом начале после титров старый Ночной Филин и молодой Ночной Филин выпивают пиво на квартире у старого Ночного Филина, старый говорит: «Ну вот, пришлось избрать... на третий срок избрали Никсона – это же такой гад!» А молодой Ночной Филин говорит: «Ну у нас же не было выбора: или вот этот вот, или коммуняки». Поэтому, конечно, в первую очередь, конечно, это, может быть, даже Алан Мур и не закладывал такого смысла, но по факту получается, что это средство в первую очередь империалистического давления как внутри страны, так и вовне её.
Собственно, Комедиант, который работает больше всего на правительство, напрямую занимается, даже после расформирования второго состава Хранителей, напрямую занимается политическим давлением, потому что, как мы знаем, вселенная фильма параллельная, Никсон там переизбран на третий срок, Вудворд и Бернштейн не смогли учинить Уотергейтский скандал, потому что их изловил за этим делом Комедиант и, судя по всему, где-то грохнул. Комедиант убивает Кеннеди – это мы видим в титрах, причём это очень клёво и круто, потому что его посадили ровно на тот холм, откуда должен был стрелять по версии настоящий убийца Кеннеди, а не Ли Харви Освальд, который, якобы, стрелял с другой стороны. Но это так, опять же, это для интересующихся всякой конспирологией. Ну она просто настолько широко представлена, что, я так подозреваю, Зак Снайдер не мог обойти её вниманием, и не обошёл. Так вот...
Джун. А вот если связывать эти два момента – борьбу с коммунизмом и убийство Кеннеди: это как-то идёт на руку борцам с коммунизмом?
Клим Жуков. Так капитализм вообще и в частности американская верхушка крайне не монолитны. Кеннеди проявлял очень много самостоятельности и пошёл против вполне конкретных кругов в правящем классе, и его ликвидировали, а потом и брата его Роберта. Поэтому тут ничего особенного нет, это элемент конкуренции, внутренней в данный момент. Вот такие способы конкурентной борьбы капитализм использует очень широко с самого начала своего появления, что в фильме без прикрас и явлено.
Комедиант вообще очень интересная фигура для фильма, потому что, я считаю, что вообще два главных героя есть во всём фильме, потому что, нет, понятно, что важны они так или иначе все, и сюжет они развивают так или иначе тоже все, но стержневых героев там ровно два, конечно же.
Джун. Комедиант и Роршах?
Клим Жуков. Нет, это Комедиант и...
Джун. Манхэттен?
Клим Жуков. Комедиант и Роршах, да, правильно. Мне послышалось – «Манхэттен» ты сказал. Нет, отставить, Комедиант, конечно, и Роршах – это вот два человека, которые являются двумя шарнирами, на которых... точнее, двумя концами одного шарнира, на которых крутится весь сюжет. Притом что Комедиант, как мы помним, в начале фильма погибает, но к нему такое количество оправданных вполне флешбэков, и его действия в прошлом до развития основного сюжета фильма так повлияли на будущее, что, конечно, он крутит весь сюжет до самого конца. В данном случае доктор Манхэттен – это герой очень важный, но, конечно, второстепенный, он является фоном, он является некой внешней силой, которая, да, развивает сюжет, но она является надсюжетной, эта сила. Т.е. когда о докторе Манхэттене – это тоже очень важно – после того, как описывается где-то в середине фильма его гибель и возрождение в камере имманентного поля – это вообще что? Какого поля, чему оно имманентно? Это для меня вообще загадка.
Джун. Возможно, это дубляж ...
Клим Жуков. Не-не-не, там написано слово вполне конкретное, которое, да, можно перевести как «внутреннее», «внутренне присущее», т.е. имманентное. Там я специально посмотрел на стоп-кадре, что написано. Да, ну и конечно, там прикольная эта камера – она вообще не открывается, если она захлопнулась, там дверь толщиной с переборку линкора. Как она сама захлопнулась? Ну ладно, это мы забегаем вперёд, это о сюжете нужно говорить отдельно. Короче говоря, когда доктор Манхэттен погиб и возродился, его коллега-физик в, если я не ошибаюсь, шоу Эда Салливана говорит, что «меня неверно процитировали, я не говорил: «Супермэн существует, и он американец», мои слова были такие: «Бог существует, и он американец. Если вас это пугает, и вы предчувствуете близкий религиозный кошмар, ничего страшного, это значит, что вы всего лишь сохранили способность трезво мыслить». Так вот это очень правильно, потому что доктор Манхэттен в рамках нашей Земли никакой не супергерой, он Бог, а Бог не может быть главным героем, сам понимаешь.
Джун. А почему он Бог?
Клим Жуков. Потому что в рамках нашей Земли он может абсолютно всё, т.е. нет ничего, что бы он не мог в рамках нашей Земли, а... Даже, как он утверждает, он там ещё кое-что может, но мы этого, правда, не видели, но для человека он абсолютно всесилен, т.е. человек для него является одновременно чем-то малозначимым, т.е. в смысле несопоставимости сил, не то, что малозначимым, а просто ничем, человек перед ним ничто, ни один человек не может сделать что-то, что может повредить хотя бы как-то доктору Манхэттену. При этом человек для него, как для настоящего Бога, является абсолютно неким внешним существом, которое его не касается, и доктор Манхэттен, как мы видим, весь фильм всё дальше и дальше уходит от людей. Это тоже очень важная отсылка, вот запиши, чтобы мы об этом потом сказали, просто я хочу для начала обозначить тот момент, что доктор Манхэттен: а) не супергерой, б) не главный герой фильма, потому что это Бог, и на это прямо указывают слова его коллеги, которые вставлены в фильм не случайно, потому что для американцев это, опять же, не то, что важно – это даже не требует специального пояснения, ну по крайней мере, для сколько-нибудь образованных, потому что Америка – это новый Израиль, и как Иисус пришёл в своё время в Израиль, как с Моисеем говорил Бог – опять же, с Израилем, с богоизбранным народом, это ещё один богоизбранный народ, и конечно, Бог приходит именно в Америку, помогает именно американцам, причём именно в ветхозаветном ключе – т.е. он выигрывает для Америки войны, защищает Америку от внешнего врага, т.е. от страшного советского ядерного оружия. Вот, это, без сомнений, очень прямая отсылка на то, что это Америка богоизбранная страна, американцы богоизбранный народ, и Бог тоже американец. Вот так вот. И то, что в конце концов сначала доктор Манхэттен, когда он только появился, он предельно человечен, более того, его слова, которые вложены ему в уста, когда он говорит, что «меня назвали «Манхэттен», потому что это должно напоминать врагам о страшной сущности Манхэттенского проекта (типа, чтобы все боялись), визажисты и стилисты требуют, чтобы у меня был логотип», ну и тогда он рисует себе молекулу водорода на лбу, говорит: «Если у меня будет символ, то это будет что-то, что я могу уважать». Ну водород – понятно, первый химический элемент, который сформировался после Большого взрыва, поэтому вот он водород уважает. «Из меня делают что-то безвкусное и смертоносное,» - говорит доктор Манхэттен и взрывает танк, разрушает его силой мысли. Т.е. ему не всё равно, что с ним делают.
Потом он очень недоволен, когда в 1971 году Никсон просит его вмешаться в войну во Вьетнаме, он говорит, что предшественник, т.е. Линдон Джонсон никогда бы так не поступил, т.е., видимо, к Линдону Джонсону испытывает какой-то пиитет... вполне человеческие чувства. Но чем дальше...
Джун. Тем не менее, он соглашается помочь.
Клим Жуков. Так я же говорю: это американский Бог, это Бог Израиля. Бог – пожалуйста, он сокрушал стены городов, вырезал младенцев по всему Египту, топил целые войска в море, если мы про Библию говорим. Поэтому это вполне нормальный ветхозаветный Бог, который присутствует со своим племенем постоянно и помогает нормально, потому что если Бог не присутствует со своим племенем, нафиг такой он нужен? Вот просто большой вопрос.
Да, и он постоянно всё сильнее отдаляется, т.е. сначала его чувства вполне конкретны, человечны, он даже себе двух тёлочек находит подряд – ну одна его предыдущая девушка, потом он от неё налево же пошёл к малолетке, ты представляешь, тоже, кстати говоря, вполне по такому ещё почти языческому религиозному мировоззрению, потому что, как ты знаешь, Зевс захаживал к жёнам людским вообще запросто и очень часто. Так вот, он вполне человечен, он постоянно отдаляется от человечества. Ну и заканчивается всё тем, что он вообще уходит вовне, и это тоже очень здорово сделано, опять же, просто почему – потому что это отсылка к тому, что он никакой не супергерой, это именно американский Бог настоящий, потому что мы же знаем, что Иисус когда появился на Земле, я не говорю, что он по-настоящему был или, например, его не было, я просто говорю о его отражении в исторических источниках, мы тоже далеко не сразу понимаем, что это Бог, потому что это сначала просто человек, потом это пророк, и потом вдруг выясняется, что это Богочеловек, который вознёсся на Небо, и мы теперь ждём его очередного пришествия. Т.е. он тоже был с людьми, и он становился с людьми всё меньше, пока он не ушёл вообще из пределов нашей Земли. Так произошло, собственно, и с доктором Манхэттеном – он в конце вообще уходит, сказав, что я поищу себе галактику попроще и, возможно, создам жизнь. Вот, поэтому, конечно, тут не стоит ждать от доктора Манхэттена, это тоже очень важно, каких-то действий помимо действий почти природного свойства. Он настолько велик, мощен и отделен, причём чем дальше, тем сильнее отделен от сюжета фильма, что сначала он воздействует на него изнутри, потом снаружи, потом вообще прекращает как-то участвовать в этом.
Вот. А сюжет-то фильма, собственно, несмотря на то, что: а) детективный, вроде бы как, б) длится в Ultimate cut, по-моему, 3 часа...
Джун. Три с лишним часа.
Клим Жуков. Три с лишним часа, т.е. адских размеров, не каждый высидит, да, и несмотря на очень сложную разбивку кадров, он очень простой сюжет: вот у нас 1985 год, погибает Комедиант, основной, так сказать, минитмэн и Хранитель, которого убивает некий неизвестный преступник, несмотря на то, что Комедианта убить вообще-то очень тяжело – его выбрасывают из окна собственного дома. Об узнаёт оперуполномоченный Роршах, которого зовут так, потому что он носит постоянно маску, по которой ползают пятна, как в тесте Роршаха. Кстати говоря, откуда маска взялась с этими бегающими пятнами – из комикса, я это специально посмотрел, ему её сделал доктор Манхэттен.
Джун. А в кино это не объясняется?
Клим Жуков. В кино это вообще никак не объясняется, просто есть чувак в носке на голове – по белому носку ползают постоянно пятна. Ну вот так, это доктор Манхэттен такую штуку изобрёл. Оперуполномоченный Роршах, Уолтер Ковач в гражданской жизни, идёт по следу убийцы, подозревая, что нападение на одного, пускай даже отставного бывшего Хранителя это нападение на всех Хранителей, и он в силу того, что ярко выраженный социопат, думает, что все Хранители под угрозой. И оказывается, что он-таки прав, но он не может понять, что не все Хранители под угрозой, а человечество под угрозой, но к этому он придёт уже ближе к концу фильма.
Как ты дальше помнишь, он пытается предупредить всех Хранителей, таким образом вводя их в поле повествования, т.е. он просто приходит к каждому и сообщает, что надо бы поостеречься, кроме Адриана Вейдта, который является, помимо старого Филина, единственным супергероем, который легализовался. Да, ну и конечно, доктор Манхэттен – его фиг спрячешь, он может выступать в роли 40-метрового светящегося синего громилы с огромным членом. Когда все главные герои введены в поле повествования, да, там происходит замечательная совершенно сцена похорон Комедианта под музыку Гарфункеля из фильма «Graduate» - очень хорошо всё это сделано, так под дождём, всё очень классно, где навещает его очень злобный старый враг, преступный авторитет в отставке некто Молох, с которым Комедиант много лет сражался, он дарит ему цветы. Вот это замечает Роршах и идёт допрашивать этого самого отставного Молоха, отставного авторитета: какого чёрта он припёрся на кладбище, спрашивается, к своему злейшему врагу? Выясняется, что злейший враг за несколько дней до смерти навещал Молоха у него дома и сказал, что кто-то копает под компанию этих самых Хранителей, и был зверски напуган, что для Комедианта было крайне нехарактерно, потому что он абсолютно чудовищный упырь – он там воевал ещё на Иводзиме, что тоже, кстати, в титрах показано, воевал во Вьетнаме, исполнял тайные правительственные задания, в общем, фиг такого напугаешь, но он был напуган, видимо, что-то понимая.
И сообразив это, Роршах идёт дальше по следу, в ходе чего, конечно же, он попадает за решётку, потому что его подставляют: в очередной раз приходя к Молоху, он находит Молоха убитым, дом уже окружён полицией, а т.к. он единственный Хранитель, который не исполняет закон Кина, который упразднил этих мстителей в масках, его берут и сажают в тюрьму...
Джун. Где куча людей сидит благодаря ему.
Клим Жуков. Да, где 50 человек сидит благодаря, собственно, ему. Они его хотят там завалить, что, конечно, очень смешно в итоге кончается. Я когда смотрел это в кино, когда отпилили болгаркой обе руки, я ходил туда с первой женой, которая потребовала романтического вечера, в кино. Я, как обычно, не слежу за новостями никакими в кино, ничего не знаю никогда. Я говорю: «Ну пойдём, конечно. Что будем смотреть? Вот выбирай, вот афиша». Она говорит: «Вот фантастика, давай посмотрим хорошую романтическую фантастическую какую-нибудь комедию». – «Ну давай посмотрим». У меня минут через 7 уже так это привставало, аж подвывало, со стулом, а супруга говорит: «Ай, куда ты меня притащил?» Я говорю: «Э нет, это не я тебя притащил, это ты меня притащила». Отлично сходили, я считаю!
Джун. Вы досмотрели?
Клим Жуков. Конечно! Как это – не досмотрели? Да, ну неважно. Параллельно разворачиваются вполне конкретные события, а именно: доктор Манхэттен разрабатывает вместе с Озимандией, который является самым богатым человеком на Земле по совместительству, потому что он там, судя по всему, сначала организовал нечто вроде фирмы «Марвелл» по производству супергероев, торговле всякими игрушками, показа фильмов про себя любимого, и т.д., заработал там первые миллиарды, а потом это пустил в развитие гигантского суперхолдинга, который на данный момент является самым крупным на планете. Так вот, он использует свои деньги и капиталы (кто не знает – это не одно и то же) – они вместе с доктором Манхэттеном строят почему-то в Антарктиде...
Джун. Ну, Манхэттен, вроде, строит в США, он потом переносит это в Антарктиду.
Клим Жуков. Ну почему-то оно находится в Антарктиде, я не очень понимаю. Там есть некий центр «Карнак», т.е. это прямая отсылка к Карнакскому храму, естественно, в Египте. Они строят генератор энергии, которую излучает доктор Манхэттен.
Джун. А давай вернёмся: чем примечателен Карнакский храм?
Клим Жуков. Ну, Карнакский храм – это одна из достопримечательностей Египта, это просто огромный языческий храм, памятник языческой религии Египта. Адриан Вейдт зовёт себя Озимандией, т.е. он напрямую ассоциируется с фараоном Рамзесом II, поэтому храм у него, точнее, центр его называется именем храма «Карнак», только почему-то он не в Египте, а, чёрт возьми, в Антарктиде, не знаю, почему – там же холодно и плохо.
Джун. Возможно, в целях конспирации?
Клим Жуков. Ну не знаю, может, там у них для сверхпроводимости этой энергии холод полезен? Чёрт его знает. Ну короче говоря, не самый очевидный ход. Ну неважно, Антарктида – так Антарктида, ему виднее. Любой каприз за ваши деньги! Энергия... Да, кстати, отставить энергия – Озимандия, тоже, кстати говоря, очень неприятный тип этот Адриан Вейдт, который ужасно задаётся, всем рассказывает, что единственный персонаж во всём мире, с которым он... за всю историю всего мира, с которым он готов себя ассоциировать, это Александр Македонский, Александр Великий, потому что «он мыслил масштабно, точно так же, как я». А зовёт себя почему-то Рамземом II – где логика? Не понимаю. Почему Карнак, почему, чёрт возьми, не Парфенон, пёс его знает? Для меня это до сих пор... я так и не понял, почему он ассоциирует себя с Александром Великим а зовёт себя Рамзесом II? Пёс его знает... Загадка. Ну, Господь с ним.
Энергия нужна для чего: потому что в энергии Озимандия видит ключ разрешения всех мировых проблем, потому что уже всё – Америка и СССР готовы вцепиться друг другу в глотки, что, собственно говоря, и было по-настоящему к 1985 году, ну там к середине 80-ых, скажем шире, накоплены чудовищные запасы вооружений, при этом внутренность капиталистического мира раздирает совершенно нездоровая конкуренция. Всё, короче говоря, шарик потерян, остаётся только или перерезать друг друга, или сделать какой-то шаг куда-то. И Озимандия считает, что если будет абсолютно доступная всем энергия, то и раздоров-то не будет, потому что не нужно будет делить нефть, не нужно будет делить газ, а энергия будет всем. Вот сейчас мы, как у доктора Манхэттена, сделаем генератор, и можно будет таким образом всю планету помирить. Тоже, кстати говоря, отдельный вопрос, как и где он собирается мирить всю планету, но факт в том, что Манхэттен для Озимандии делает этот самый генератор... Тоже, кстати, очень смешно, как он там со своей девушкой спит – занимается сексом, причём, по-моему, то ли 2, то ли 3 копии синего этого светящегося Манхэттена потрахивают девушку одновременно, а четвёртый в это время работает. Очень удобно, я считаю! Я бы так постоянно делал, ну в том смысле, что четверо бы работало, а один бы... ну не работал, короче говоря. Вот так. Занятно.
При этом выясняется, что... конечно, выясняется не сразу, я это раскрываю заранее сюжетные ходы, чтобы было более ровное повествование, что Озимандия копает под Манхэттена, он изначально задумал некую многоходовку, а именно: он при помощи неких подставных личностей через подставные свои фирмы заражает раком наиболее близких людей, которые были знакомы с доктором Манхэттеном, пока он ещё был человеком, или работали с ним непосредственно после его перевоплощения. Заражает раком он просто – он просто подсовывает радиоактивные материалы в те места, где они живут или работают, и от постоянного контакта с излучающим материалом они, естественно, имеют проблемы со здоровьем и находятся при смерти или один за другим просто уже умирают. А во время посещения доктором Манхэттеном некого ток-шоу, я не очень понял, отсылка к какому именно имелась в виду, ну неважно – большое ток-шоу, прилетает этот синий Манхэттен. Отлично там: «Доктор Манхэттен уже пришёл, а мне никто ничего не говорит. Ну, синий – ярковато, а времени на грим нет» - и тут он так раз и притушился, говорит: «Так лучше?» - «Отлично!» Мечта гримёра просто вообще, чтобы человек сам себя загримировал в течение полусекунды усилием воли – класс!
Так вот, оказавшись на сцене, доктор Манхэттен получает ряд вопросов от журналистов, и один из них начинает вдруг до него докапываться, что, парень, вот твоя бывшая девушка, с которой ты познакомился, ещё будучи человеком – у неё рак. Генерал такой-то, с которым ты работал на проекте таком-то – у него рак, он уже умер. Твой друг Уолли Уивер, который, собственно, и родил эту...
Джун. Мем про бога.
Клим Жуков. Да, мемчик про бога родил – у него рак, умер. Короче говоря, даже этот самый, суперзлодей Молох, которого ты постоянно ловил – и у него рак, и он тоже умирает или уже умер, я не помню точно, к тому времени по фильму уже так или иначе. И приводит ему натурально его эту бывшую девушку, с которой в самом деле всё плохо, она его проклинает, и у доктора Манхэттена случается натуральный нервный срыв, т.е. это последний всплеск человеческого чувства, которое у него есть вообще, т.е. он понимает, что у него от жизни человеческой не осталось ничего: от него ушла одна женщина, сейчас умрёт первая женщина, все друзья перемёрли, и вот он стоит весь такой на сцене, и он кричит буквально, что «оставьте меня все в покое», после чего происходит некий взрыв, т.е. кажется, что он сам сбежит куда-то, потом показывают абсолютно пустую студию, болтающуюся камеру – тот всех журналистов телепортировал к чёрту оттуда. Это было очень смешно. Ну а потом сам улетел на Марс, где немедленно выбросил свою единственную фотографию прижизненную, сел в позу лотоса и построил огромные часы, зачем – тоже непонятно.
Джун. Ну может, это он так медитировал?
Клим Жуков. Не, ну если бы я чисто усилием воли мог построить 120-метровые часы, я бы тоже, наверное, построил 120-метровые часы, потому что могу. Ну, я думаю, что это некий символ порядка, потому что что ещё символизирует порядок, как не хорошо отлаженный часовой механизм? А собственно, доктор Манхэттен-то в своём анамнезе ученик часовщика изначально был, у него отец часовщик.
Доктор Манхэттен же во время этого интервью жжёт напалмом и раскрывает многие важные максимы, которые для этого фильма в самом деле важны: когда ему говорят, что вот Часы Судного дня – тоже, кстати говоря, отличная отсылка, когда я это увидел – я же отлично помню эти Часы Судного дня ещё с 80-ых годов...
Джун. А их показывали по советскому телевидению?
Клим Жуков. Несколько раз, что вот приличные люди в Америке отсчитывают время, когда империализм мировой доведёт планету до гибели.
Джун. А это ими так и подавалось разве?
Клим Жуков. Да, конечно.
Джун. Т.е. там говорили про империализм?
Клим Жуков. Это нами так подавалось, а они это... ну там разные были, там, понимаешь, это же интеллектуальная элита физическая, она бывала в т.ч. и крайне левая, т.е..прокоммунистически настроенная, ещё со времён Манхэттенского проекта, как ты знаешь. Так вот, у Манхэттена спрашивают: «Часы Судного дня уже на «без пяти полночь», т.е. вот-вот случится ядерное уничтожение – что вы по этому поводу думаете?» Он говорит, что после изобретения, точнее открытия относительности Эйнштейном эти часы для интеллекта не полезнее фотографии молекулы кислорода для утопающего. А когда ему сообщают, что вот его друг Уолли Уивер умер, и что вы по этому поводу думаете, он говорит: «Жалко, был хороший человек, но вообще-то нет большой разницы, потому что мёртвое тело и живое тело состоят из единого количества атомов». Т.е. это даже уже не сверхчеловеческая логика, хотя, конечно, в этот момент он ещё не Бог, он ещё, конечно, просто сверхчеловек, и в этом отношении это, почему я говорю, важно – вот тут он выступает высшим выражением вообще всей супергеройской темы как фильма, так и вообще супергеройской темы американского искусства попсового, потому что супергерой – он только тогда по-настоящему супер, т.е. в высшей логической своей фазе, когда он нечеловечен. Если он сверхчеловек, он как ницшеанская белокурая бестия должен быть полностью лишён морали, т.е. срыв морали до нуля или до стремления к нулю – это и есть этот момент, к чему приводит окончательное развитие сверхчеловека. Т.е. сверхчеловек, неважно – даже если вот он просто сам из себя такого изображает, будучи каким-нибудь офигенным бизнесменом, он в конце концов, будучи не таким, как все, он должен быть не таким, как все, до конца, т.е. уже не человеком, т.е. не быть скованным никакими моральными устремлениями, устоями, сдержками и противовесами. Доктор Манхэттен может быть абсолютно бесчеловечен, потому что его с Землёй ничего не связывает, ну физически, я имею в виду. Остальные супергерои, даже скотина и нацист Комедиант, он всё равно связан с Землёй, поэтому он диалектичен в этом отношении, потому что он не может выступать только плохим, он вынужден, сам того не хотя, некими своими поступками, абсолютно гнусными, совершать в итоге некие добрые последствия, т.е. в этом отношении и он в чём-то морален. А высшее их выражение – это их американский Бог, который не имеет морали вообще, и ему уже ничего не жалко, его ничего не связывает с человечеством, он абсолютно всемогущ, и поэтому ему ничего не надо, по большому счёту, уже: если ты можешь всё, ты не будешь делать ничего потому что тебе ничего не надо будет – это просто логично. Они такими быть не могут – они смертные, а он бессмертный, но это тот ориентир, за которым тащится вся супергеройская тема, это важно.
Так вот, доктор Манхэттен сваливает с нашей планеты, чем повергает в полный ужас президента Никсона и Генри Киссинджера, его государственного секретаря, кстати говоря, загримированы оба актёра очень хорошо, реально похожи на Киссинджера и на Никсона, и на всю эту шайку-лейку, которая заседала у них в Вашингтоне, как я это помню.
Никсон в панике, потому что только что пропал абсолютный ракетно-ядерный щит, они остались перед СССР полностью беззащитные, вот-вот может начаться всё, что угодно, СССР вводит войска в Афганистан – это случается только в 1985 году во вселенной фильма, потому что пока был доктор Манхэттен, невозможно было идти на даже иллюзию конфронтации с Америкой.
В этот момент, да, Роршах попадает в тюрьму, новый Ночной Филин Драйберг и бывшая подруга доктора Манхэттена Шёлковый Призрак, у них роман, естественно, случается в силу того, что Манхэттен такая бесчеловечная скотина и вообще на Марс слинял, а что же девушка одна тут будет делать? Они вытаскивают Роршаха из тюрьмы, как ты помнишь, с чудовищной дракой и раздачей звездюлей, и проч., и уже вместе идут по следу негодяя некоего. В это время пытаются, как ты правильно сказал, убить Адриана Вейдта, но он сам убивает киллера, которого, якобы, к нему подослали. Как выясняется, это он сам его нанял, этого киллера, естественно, через подставных лиц, поэтому он всего лишь перестрелял нескольких важных бизнесменов, которые у него гостили, будучи, в общем, его прямыми конкурентами.
Джун. Но нам-то эта сцена в первый раз... мы не понимаем, что это происходит.
Клим Жуков. Да, конечно. Нет, это потом становится понятно, я специально оговорился. Кстати, сцена вообще важная, потому что там Адриан Вейдт, как незадолго до этого доктор Манхэттен, тоже жжёт напалмом, потому что он рассказывает, что вся эта ваша нефтяная, электрическая, газовая империя сожрёт сама себя.
Джун. Он говорит, что это как наркотик, с иглы слезть.
Клим Жуков. Да, конечно, это как наркотик, это ведёт к разрушению, поэтому вы уже не нужны, вы устарели, на что, конечно, пионеры бизнеса говорят, что – что, всем всё бесплатно, что ли, раздавать? Так это же коммунизм!
Джун. Коммунисты придумали бесплатно... социалисты.
Клим Жуков. Социалисты, да, социалисты придумали бесплатно – вообще, что за мерзость? Это полное непонимание того, что если есть всё, то всё нужно отдавать бесплатно, потому что если это уже ничего не стоит, как вы будете продавать, дурачки? Но тем не менее, Адриан Вейдт их ловко опускает, потом ко всему прочему приходит человек с револьвером, который убивает нескольких из них. Но он очень интересные вещи говорит, потому что, да, он говорит, что если будет абсолютно бесплатная энергия, то вы будете не нужны. А кто будет нужен? Он будет нужен, один-единственный. Это не снятие человечества с иглы, это посадка его на абсолютную иглу, это как с анаши сесть на какой-нибудь дезоморфин или героин, или ещё какую-нибудь дрянь типа этого, потому что только он будет владеть генератором энергии, которая повторяет энергию доктора Манхэттена, а значит, он всегда сможет отключить эту энергию или перенаправить её, что он в конце концов и показал наглядно. А значит, господином-то будет только он, и он будет решать, кому жить, как кому жить, что именно делать. Это очень важно, потому что нигде он не говорит, каким образом он эту энергию будет распределять, как она будет распределяться, кто будет, собственно, командовать этим самым генератором. А то, что в конце он убивает весь научный коллектив, который трудился над генератором, на церемонии запуска его в «Карнаке» антарктическом, говорит о том, что он не собирается ни с кем делиться этой тайной, потому что, как ты помнишь, всех учёных он сначала отравил шампанским, а потом разложил в том самом генераторе поля, который убил в своё время Джона Остермана, будущего доктора Манхэттена, т.е. так, чтобы вот даже следов не осталось, всех на атомы.
Джун. Ну а нельзя ли это воспринять не строго негативно, вот подобное его стремление, а тоже, возможно, он возвысился над моралью, он считает себя достойным принимать решения о распределении этой энергии, и поэтому он не хочет, чтобы она попала ещё в какие-то злые руки, чтобы не только он этим пользовался? В себе он уверен, в том, что он принесёт благо. Ну я не стараюсь его обелить, но я про то, что не зла он хочет – нельзя ли это так воспринять?
Клим Жуков. Дело в том, что единоличная власть – это всегда зло, это не может быть по-другому, потому что абсолютно единоличная власть неизбежно приводит к тирании, тирания приводит к негативным последствиям только, тем более на длинном историческом этапе некоем. Т.е. понятно, что может быть какой-то тиран, который в конкретный исторический период предельно нужен и востребован, и в силу своих морально-волевых качеств он оказывается исключительно полезным для общества – такое бывает сколько угодно, но абсолютная власть над планетой это совсем другое дело, т.е. такого опыта у нас просто нету ещё, так пока никому не удалось отчудить ловко, но единоличная власть – это нечто чудовищное, что может быть... повторюсь, опять же: на марафонской исторической дистанции привести только к неким плохим последствиям. Т.е. он уверен в себе, но это не значит, что его решения будут обязательно полезны для крупных масс людей, потому что крупные массы людей, реально гигантские массы людей могут управляться только коллегиально, т.е. ни одна империя большая, даже оставаясь империей, не обходилась без законодательных органов, которые так или иначе отделены от верховного монарха. Даже Британская империя имела ограничитель вполне конкретный в виде парламента. Даже Испанская империя – да, там был абсолютный монарх из династии Габсбургов, который обладал просто гигантскими территориями, но эти территории находились так далеко от него, что они самоуправлялись по факту, т.е. невозможно в режиме онлайн управлять из Испании чем-то, что находится за Атлантикой.
Джун. А технологии современного мира могут это позволить?
Клим Жуков. Так технологии современного мира, конечно, могут позволить это, но вот это-то и ужасно – что у него не будет ограничителя никакого, т.е. один человек не может гарантировать, какой бы он ни был умный, что он решит правильно для всех, для этого нужен коллегиальный орган издания законов, это, собственно, нормальный стержень развития общества... нормальный, прошу прощения, путь развития общества от индивидуального управления к демократии в той или иной её форме – они, понятно, бывают очень сильно разные. Но вот это единоличный диктатор, тем более предельно самовлюблённый, в моральных качествах которого нельзя быть не то что уверенным, а можно быть уверенным, что они у него дрянные, эти моральные качества, это гнусный человек на редкость.
Джун. Почему?
Клим Жуков. Он счёл возможным единолично решить судьбу сразу 15 миллионов человек, убив их – забегая вперёд, мы это скажем. Оставим пока, а то мы сейчас не закончим даже с сюжетом. Короче говоря, Адриан Вейдт убивает киллера, а Роршах и Филин... да, правильно, Ночной Филин находят некоего человека, который, собственно, занимался наймом этого киллера. Ну, его, естественно, избили и пытали. По наводочке залазят в одну фирму, где, конечно, Драйберг зараз вскрывает ночью компьютер главный секретный, который всего лишь запаролен словами, по-моему, «Я царь царей», т.е. самый умный человек на Земле запаролил так свой компьютер – ох, мама дорогая! Он бы ещё «1234» бы запаролил – вообще было бы классно! «Какой у вас пароль?» - «4 шарика у меня пароль». Вот, где становится понятно по финансовым документам, что ровно за всем стоит негодяй Озимандия-Адриан Вейдт.
В это время так получилось, что доктор Манхэттен в силу того, что он видит одновременно прошлое, настоящее и будущее, он вытащил к себе свою бывшую девушку – эту самую Лори Шёлкового Призрака, вытащил он к себе на Марс для разговора. Там, опять же, поднимается тема предопределения, потому что она спрашивает: «Зачем ты меня сюда притащил?» Он говорит: «Потому что я должен был тебя сюда притащить. Сейчас мы с тобой поговорим, те меня будешь в чём-то убеждать, не убедишь и будешь плакать. Вот». Говорит: «Так зачем тогда говорить, если ты и так всё знаешь?» Он говорит: «Потому что это предопределено». Т.е. он пытается, точнее, автор пытается словами доктора Манхэттена показать, как бы мыслило существо, которое находится вне времени и пространства, которое может обозревать это самое время со стороны, т.е. как уже сразу свершившееся нечто, как я бы обозревал, например, отрезок на листе бумаги – я знаю, где он начался, как он продолжался и чем он кончился. А естественно, девушка его не понимает категорически, потому что она живёт в течении времени, она не знает, что будет в будущем и забывает часть того, что происходит в прошлом, она живёт только вот сейчас, в настоящем.
Он ей говорит, что да, я же тебя уже вызвал... «Я должен был вызвать – вот всё, я тебя вызвал. Давай, убеждай меня в чём-нибудь». Она, конечно, убеждает его спасти весь мир, потому что там должно произойти что-то очень плохое. Она, конечно, думает о том, что сейчас полетят ядерные ракеты, а вот доктор Манхэттен сейчас вернётся, и все ядерные ракеты разложит на атомы, превратит в снежинки, в общем, что-нибудь приятное с ними сделает. Доктор Манхэттен говорит, что «вообще факт биологической жизни – феномен сугубо переоценённый, зачем я туда полечу, зачем кого-то буду спасать? Никого я не буду спасать. Вот посмотри, как здорово у меня на Красной планете – что бы дала биологическая жизнь моей Красной планете – нефтепровод, Макдональдс? Тут, - говорит, - миллионы лет барханы туда-сюда песчаные ходят, это гораздо лучше, чем какие-то люди».
Но тут выясняется, что эта самая Лори Шёлковый Призрак, дочка мисс Юпитер, престарелой супергероини, появилась не просто так, а в результате того, что когда-то негодяй Комедиант отловил эту самую мисс Юпитер и её изнасиловал – это внебрачная дочь товарища Комедианта, плод изнасилования вообще. И тогда доктор Манхэттен говорит, что вот теперь я вижу происхождение настоящего чуда. Чудес вообще-то не бывает, всё статистически предопределено, всё, что происходит, должно произойти, но из абсолютно противоестественного союза такого рода появилась вот настолько замечательная девушка, что может считаться чудом, т.е. чем-то наподобие трансформации кислорода в золото непосредственно или иного невозможного, с точки зрения физики и химии, события: т.е. вот, значит, было конкретное изнасилование, при этом эта самая мисс Юпитер, судя по всему, до сих пор испытывает некие чувства к этому Комедианту, и вот в конце концов появилась эта замечательная эта самая мисс Юпитер.
Рассуждения для Бога, откровенно говоря, странные. Это, конечно, слабо сделанные, с точки зрения текста, но тут Зак Снайдер видеорядом всё, конечно, спас, если говорить именно о фильме, потому что там и саунд подобран замечательно, и то, что когда они улетают с Марса на Землю, потому что если есть чудо – понятное дело, доктор Манхэттен летит всех спасать, потому что раз уже что-то не предопределено, то и дальше не всё предопределено, т.е. он может что-то сделать. И он улетает с Марса на Землю вместе с Шёлковым Призраком, оставив за собой на пол-Марса улыбающуюся рожицу – знак Комедианта, собственно говоря. Смайлик такой на весь Марс оставил.
Когда он прилетает на Землю, оказывается, что всё пропало – он опоздал. Они прилетают, если я не ошибаюсь, прямо в Нью-Йорк, который разрушен, посреди него гигантская воронка, как от попадания водородной бомбы, ну а выясняется, что всего-навсего Озимандия активировал свой генератор и запустил план в действие. Как мы понимаем, что всё это было не просто так, доктора Манхэттена довели до полного разрыва с человечеством, просто буквально вытеснили его с Земли для того, чтобы показать всем окружающим, что он, во-первых, ментально нестабилен, во-вторых, показать самому доктору Манхэттену, что ему на Земле делать нечего, поэтому и возвращаться не стоит, наверное, и в-третьих, чтобы не было помех для планов Озимандии, потому что единственный человек, кто может ему помешать, это доктор Манхэттен, потому что, естественно, он всемогущ. Все, конечно, сначала думают, что это удар ядерных бомб, а потом выясняется, что эта сигнатура энергии точно соответствует сигнатуре энергии доктора Манхэттена, и все, конечно, думают на него – что вот, смотрите, он психанул и решил разнести всю Землю. Хотя тоже немножко странно: он разнёс всего несколько городов вместо того, чтобы разнести всю Землю. Он бы мог разнести и всю, никто бы даже и причесаться не успел. Ну, на какой-то момент прокатывает.
В это время Драйберг-Ночной Филин и Роршах улетают на специальном космическом корабле, самолёте Драйберга в «Карнак» в Антурктиду, вступают в схватку с Озимандией, он их всех метелит, конечно, страшно совершенно, побеждает, они не могут его остановить, а Озимандия им и говорит: «Ребята, только в дурацких комиксах злодеи сначала рассказывают свои планы. Я, - говорит, - всё уже сделал полчаса назад, вы опоздали». Т.е. опоздали все – и доктор Манхэттен опоздал, и Хранители опоздали. В итоге, естественно, прямо из Нью-Йорка доктор Манхэттен телепортируется в «Карнак» приводить Адриана Вейдта к порядку и в меридиан. Но тот, естественно, ничего не будучи в силах сделать с доктором Манхэттеном, просто включает пультом телевизор, где там на 180 экранах со всех концов мира показывают, что весь мир объединился против угрозы доктора Манхэттена, помирились все, потому что нужно отражать вот такую-то угрозу. Ну а тут Адриан Вейдт вместе со своим источником бесконечной энергии будет только прямо вот как в масть.
И тогда Роршах, который отличается крайней бескомпромиссностью, говорит, что я всем всё расскажу, потому что убийство 15 миллионов человек прощать нельзя, и никаких компромиссов, как он говорил, тут не может быть даже перед лицом Армагеддона. Ну а как только он пошёл это дело всем рассказывать, правда, куда бы он ушёл пешком из Антарктиды – большой вопрос. Ну ладно, ушёл. Доктор Манхэттен переносится к нему навстречу, и когда понимает, что Роршаха не остановить, он его разлагает на атомы, уничтожив таким образом одного из своих соратников, ну а сам произносит этот свой финальный монолог, разговаривая со своей бывшей женщиной, Шёлковым Призраком, что эта вселенная для меня слишком сложная, я выберу себе какую-нибудь другую, попроще, и возможно, сам создам там жизнь. Ну понятно, девушка спрашивает его: «Ты что начал любить жизнь?» Он говорит: «Возможно, я попытаюсь создать свою», - и исчезает.
Ну а заканчивается всё тем, что некие газетчики – один жирный, молодой, другой не такой жирный и старый – сидят в офисе своей газеты, и старый говорит, что журналисту больше нечего делать, весь мир превратился в долбаную общину хиппи: ничего не происходит, все, обнявшись и взявшись за руки, ходят, и даже преступлений никаких нет по факту, т.е. всё очень хорошо. И тогда молодой говорит: «Слушайте, ну нам всё равно пишут какие-то сумасшедшие постоянно в редакцию, может быть, хотя бы для того, чтобы какие-то интересные истории рассказывать, используем их корреспонденцию?» Старый редактор говорит: «Да делай ты, что хочешь!» И тогда молодой лезет в корзину, и там выпадает, собственно, то, на чём построен сюжет фильма – а именно дневник Роршаха, который перед тем, как идти сражаться в Антарктиду, отправил в газетку дневник по почте, и становится ясно, что вся правда всё равно выплыла. Т.е. чем это закончится, непонятно, понятно что ничем хорошим оно закончиться в принципе не может, но нас оставляют в более-менее спокойном мире, где, значит, Драйберг и Шёлковый Призрак живут гражданской жизнью вместе, мама Шёлкового Призрака спивается, Роршаха разложили на атомы, товарищ Адриан Вейдт рулит уже, видимо, всем миром, а доктор Манхэттен в другой галактике – вот примерно так разворачивается сюжет, так он заканчивается.
Ну тут, конечно, важно понимать, что есть, конечно, конкретные сюжетные дыры – ну да, они есть, потому что сама стратагема Адриана Вейдта, откровенно говоря, дурацкая, потому что ну как так можно было всё спихнуть на доктора Манхэттена? Ну тут думаю, дурак поймёт, что это не он сделал, потому что, ну опять же, существо, которое настолько психануло, обладая такой мощью, оно не будет избирательно уничтожать несколько мировых столиц, а уничтожены были именно несколько мировых столиц, как то Нью-Йорк, Москва, Париж, Гонконг, по-моему, Шанхай, что-то ещё. Естественно, оно бы, это самое существо, начало мстить бы вполне конкретным людям или по крайней мере кругам людей, т.е., например, уничтожить всех журналистов – он бы мог это сделать, уничтожить всех военных, которые его гнусно использовали – тоже пожалуйста, мог бы это сделать, но он этого не делает. Почему-то он выборочно уничтожил несколько столиц – почему? Тем более это существо улетело, и его больше нет на Земле. А кто ещё использует такую же энергию? Давайте-ка подумаем! А использует её товарищ Адриан Вейдт А если доктора Манхэттена мы достать никак не можем, он на Марсе или вообще куда-то ещё делся, ну а если бы и не делся, как ты, что ты с ним сделаешь? Его не арестовать даже, ну не получится – он сбежит, если захочет. Но есть кое-кто на Земле, кто использует такую же энергию, и вот до Адриана Вейдта добраться-то можно как раз, он никуда не денется, с Земли ему не сбежать. Его можно ну как минимум поймать и задать несколько неприятных вопросов, послушать, что он скажет. Учитывая, как этот умник прячет свои финансовые документы, т.е. никак, всё выплыло бы наружу и без дневника Роршаха, это просто некая сюжетная посылка, что вот смотрите, вот это сюжет развивается таким образом. Но он бы развивался таким образом в любом случае, потому что стратагема была совершенно дурацкая, недостойная звания самого умного человека не Земле, потому что она реально бредовая.
Но это неважно при этом, на мой взгляд, просто почему – потому что, ну как бы сказал доктор Манхэттен, чудес не бывает, сюжет сложился так, как он сложился, ну вот не додумался Адриан Вейдт до того, чтобы концы в воду запрятать как-то получше. Ну ОК, не додумался – и не надо, тут важно другое. Тут, конечно, к сожалению, мы не можем вставлять нарезку роликов из фильма, нас за это YouTube не полюбит, о визуал фильма очень чётко связан со смысловым контекстом, это предельно важно. Когда в середине фильма доктор Манхэттен... точнее, ещё не доктор Манхэттен, а 30-летний физик Джон Остерман занимается любовью со своей этой первой девушкой, его часы лежат на прикроватном столике, а конкретно на прикроватном столике на Библии, и вот стрелка достигает полночи, и вот буквально следующие слова говорит: «Мне жить осталось ровно месяц». Через месяц он оказывается в камере этого имманентного поля, и его часы так же достигают, но правда, на этот раз полдня, и его разлагает на атомы в силу несчастного случая и самосрабатывания генератора. Почему они находятся на Святой Библии, эти часы? Ну понятно, что часы – это связующее между живым человеком и уже неживым человеком, т.е. и там, и там стрелка показывает на 12, оно же знаменует в данном фильме конец света на Часах Судного дня – это просто визуальная отсылка, понятное дело, но она лежит опять же на Святой Библии – это понятно, что это рождение Бога. Ну это даже не пасхальное яйцо, это вот такая прямая отсылка к Святой Библии: вот посмотрите, вот наш новый Бог, причём Бог предельно ветхозаветный, потому что новозаветный Иисус пожертвовал собой ради человечества, ну или если, возможно, правы более ранние авторы, я имею в виду античные авторы, которые писали о том, что пожертвовал-то он не ради человечества, а только ради Израиля, а Израиль – вон посмотрите, где он, мы к нему никакого отношения не имеем. Так вот, он даже ради Америки собой не пожертвовал, он не сделал ничего, чтобы защитить Америку от настоящей угрозы. Т.е. когда он полностью дистанцировался от человечества, он просто покинул этот мир, всё, он больше не стал помогать американцам в силу их, например, вероотступничества – они такие гнусные! Роршах постоянно говорит... а, отставить Роршах – не Роршах это говорит, доктор Манхэттен, сидя на Марсе, говорит, что «они строят рай, но их рай населён кошмарами». Т.е. он совершенно явно, как ветхозаветный Бог, дистанцируется от своих этих вот детей и иноплеменников, назовите как хотите. И его место занимает как раз Адриан Вейдт, который, будучи человеком, т.е. хотя и очень крутым человеком, умным, быстрым, сильным, самым лучшим, всё равно смертным и имеющим вполне конкретные человеческие слабости, в т.ч., хотя и он очень умный, ошибочные решения, потому что, да, устранение этих 15 миллионов человек почему-то в рамках сюжета этого фильма привело к неким временно положительным последствиям. Но это однозначно совершенно не навсегда, о чём нам опять же фильм повествует.
Это во-первых, во-вторых, конечно, сам способ – на это нам намекает уже Роршах, что не всякая цель оправдывает любые средства, потому что цель-то у него неблагородная...
Джун. Почему?
Клим Жуков. Цель у него – личная власть, а не спасение человечества, ему не нужно просто так спасённое человечество, ему нужна конкретно личная власть. Это знает Комедиант, который в сцене совещания Хранителей, пока их там ещё не запретили во время очередного флеш-бэка, бухает, значит, на заседании, и его пытаются как-то привести в чувство, а он уже так, идя вразнос, сообщает, что всё это будет неважно, когда полетят ракеты, поджигает карту мира сигарой и говорит: «Вы все превратитесь в пепел, а Озимандия будет самым умным человеком на горе углей». Уже тогда он знает, конечно, что Озимандия хочет быть, грубо говоря, самым главным. Он и Хранителями-то пытается рулить, как ты помнишь. И человечеством он тоже будет рулить, потому что он уничтожает, повторяюсь, весь научный коллектив, который строил его генератор в «Карнаке». Нет доктора Манхэттена – он ушёл, нет учёных, которые могут его воспроизвести ещё раз. Это НВТ – невоспроизводимая технология, и она находится в его руках, т.е. он обеспечивает энергетическую безопасность всего мира, которая объединена, ко всему прочему, ещё и внешним врагом, якобы, врагом – доктором Манхэттеном. Т.е. от него зависит всё: он защищает Землю от доктора Манхэттена, он кормит всех, он обеспечивает всех энергией – всё, профит, он самый главный. Ради этого он «завалил» 15 млн. человек, вовсе не ради того, чтобы спасти кого-то от чего-то.
Джун. Ну нельзя же списать со счетов то, что люди от этого тоже немного выиграли – они получили эту энергию.
Клим Жуков. Повторюсь: какие люди? Мы об этом не знаем ничего. Мы знаем то, что в Америке сейчас вроде как тишина.
Джун. Ну как минимум, в Америке.
Клим Жуков. Ну, как минимум в Америке тишина, но опять же это явление сугубо временное, потому что, как мы знаем, вообще из все истории, которая была в человеческой нашей цивилизации, любая энергия, вот всё, что угодно, всё, что есть, что может быть использовано, как оружие, будет использовано, как оружие, если это не контролирует некая коллегиальная воля, которая сплочена интересами подавляющего большинства, хотя бы одной страны, но тут у нас уже мировой масштаб – значит, всего мира, потому что пулемёт изобрели... Ну ладно, отставить, пулемёт – неудачный пример. Паровой двигатель изобрели – где его использовали сразу же? Его использовали для производства броненосцев и линкоров – для уничтожения себе подобных, естественно. Двигатель внутреннего сгорания изобрели – куда их стали ставить? В боевые самолёты, танки, те же самые боевые корабли. Не тракторов больше сделали, а из одного линкора, знаешь, сколько тракторов можно построить и бесплатно раздать всем, чтобы нормально люди пахали землю и спасали окружающих от голодной смерти, которую ещё...?
Джун. Трактора же тоже нужно защищать?
Клим Жуков. Если они все соберутся и вместо того, чтобы все вместе строить линкоры, будут строить трактора, сеялки и веялки, угрозы голода не существовало бы вообще, в принципе уже к 40-ым годам прошлого века, все бы могли с абсолютной гарантией получать физиологический хотя бы минимум продовольствия по всему миру. Однако, люди технологию использовали для чего? С атомной энергией, надеюсь, не нужно пояснять, что с ней стало, с атомной энергией – из неё сделали атомную бомбу для начала, а уже потом атомные электростанции, никуда не дев атомную бомбу при этом, ну и термоядерную, естественно, тоже. И вот у нас появляется энергия, которая может уничтожить любой город в любом месте земного шара. Появляется человек, который эту энергию контролирует, как будто бы контролирует, но этот человек умрёт неминуемо. Даже если его самого не занесёт в момент его правления, и допустим, он будет великий фараон всю свою жизнь, но он проживёт до 100 - до 110, а дальше что будет? Ведь наличие энергии не решает ничего, это всего лишь инструмент, важно, в чьих он руках, потому что никакого этого самого всемирного коллегиального открытого и прямого управления Озимандия не создаёт и даже не пытается декларировать об этом ничего, никто его даже об этом не спрашивает. Он просто получил абсолютную власть в свои руки. Когда эта власть из его рук выпадет, что будет – да будет война диадохов. Это же недаром вспомнили Александра Великого из уст самого Озимандии. Что стало с империей Александра Великого, как только он умер? Пока он был жив, там в ней был прямо порядок, война, правда, продолжалась перманентная, но с внешним врагом, внутри было ничего, что по античным временам дорогого стоило. Но как только он умер, целое поколение кровь лилась от Индии до Египта, потому что его последователи диадохи начали резать друг друга руками своих подданных. И вот за эту энергию будет драка такая, такого размера, что придётся выписывать обратно доктора Манхэттена, чтобы он просто всё это остановил и спас, потому что с наличием такого оружия человечество, находясь на одном шарике, уже не выживет. Это очень ясно показано в этом фильме. А нужно-то для этого всего – даже не нужно, чтобы сам Адриан Вейдт помер, нужно, чтобы просто появился дневник Роршаха, это же спусковая кнопка, с этого начнётся кошмар. И Адриан Вейдт, фактически убив 15 млн. человек, да, он сделал некую отсрочку, я не знаю, на сколько лет, запуская дальнейший кошмар. Т.е. именно Роршах был прав в итоге, хотя, конечно, кажется на какой-то момент фильма, ну в конце его, что Роршах выступает как истеричный эгоистичный дурак просто: ну вот всё, все уже помирились, цена огромная, но заплачена, всё отлично – зачем ты выступаешь? Нет, прав-то был именно Роршах, потому что в некоторых вещах компромиссов никаких быть не может ни в коем случае.
Джун. Вот я не могу не вспомнить то, что ты говорил в ролике, когда мы обсуждали «Войну бесконечности» о том, что в некоторых случаях огромное количество жертв допустимо.
Клим Жуков. Да, безусловно.
Джун. Здесь просто не тот случай, правильно?
Клим Жуков. Категорически. Какие цели? Когда мы говорили о санации некоего города при помощи, ну например, термоядерного оружия, мы говорили о том, что если мы не санируем город, погибнет Земля. Когда на весах конкретно лежит с одной стороны один город, пускай даже большой, с другой вся Земля – ну, выбор, по-моему, очевиден. Если на одной чаше весов лежит 15 млн. человеческих жизней, а на другой амбиции одного козла, то выбор тоже очевиден вполне себе. Т.е. если козёл уничтожил 15 млн. человек, чтобы конкретно, даже уже неважно, с какими целями, но получить власть себе, это нужно его выловить и шлёпнуть как-нибудь публично, чтобы другим неповадно было.
Вон, кстати говоря, сегодня какое число? 24-ое. Вчера шлёпнули Уильяма Уоллеса в 1305 году в Англии- вот, к примеру, как обошлись с Уильямом Уоллесом, так нужно было обойтись с Адрианом Вейдтом. Ну с ним плохо обошлись.
Джун. Сейчас окажется, что Уильям Уоллес не положительный персонаж?
Клим Жуков. Нет, почему? Я к тому, что с Адрианом Вейдтом поступить надо было так же, как с Уильямом Уоллесом. Ну, если ты не помнишь...
Джун. Я знаю о нём только из фильма «Храброе сердце».
Клим Жуков. Его повесили, не как положено, чтобы он ухнул и сломал себе шейные позвонки – нет, пока он там дёргался в удавке, ему отрезали половые органы и при нём их поджарили, потом сняли из удавки, распороли ему живот и стали потихоньку на эту же самую жаровенку вытаскивать его внутренности, ну кишечник в первую очередь. Ну а потом, когда он уже потерял товарный вид, ему отрубили голову, руки и ноги и выставили в разных местах Англии для назидания. Очень большой педагогический эффект имело!
Джун. В кино несколько не так.
Клим Жуков. В кино несколько не так. Я к тому, что, по идее, с Адрианом Вейдтом нужно было бы поступить примерно таким образом, потому что это главный отрицательный персонаж всего фильма, конечно же. Да, при этом, да, он играет в того же Бога, в которого играет доктор Манхэттен. Доктор Манхэттен – это просто сила, некая сила, которая всё больше и больше становится просто этой самой силой, чистой энергией и не имеет какой-то воли, которая могла бы что-то изменить. Т.е. его пришлось, я уж не знаю, за уши тянуть на Землю, чтобы он хоть что-нибудь сделал, вот прямо вот тащить на Землю. ОК, ладно, его притащили – он так посмотрел, говорит: «Не, ничего не буду делать. Фигня какая-то. Я обратно, давай до свиданья. А, нужно ещё Роршаха убить – забыл, да. Всё, вот убил Роршаха – теперь точно до свиданья». Улетел, всё. Т.е. это просто энергия, а вот... Да, это энергия, которая проходит через высшее выражение этого самого супергеройства, а Адриан Вейдт – это не высшее выражение, это конкретное выражение супергеройства, т.е. не доведённое до логического абсолюта в виде Бога, уже конкретно Бога, а это то, что реально может быть на Земле. Да, почему нет – такое быть может, т.е. можно представить себе человека, который при помощи каких-то своих дарований, богатств и т.д. или захватит власть в одной стране большой, или в конце концов во всём мире, теперь это возможно. И жертвы он на этом пути может принести любые, ну потому что он не такой, как все, он белокурая бестия. Это мы ещё раз говорим о мире даже идеологически беременном фашизмом, потому что я не уверен в том, что люди, которые производили этот комикс и этот фильм, тем более зрительская аудитория до конца уверена в отрицательной природе Адриана Вейдта. Не сложновато сказал?
Джун. Т.е. я правильно понимаю: ты думаешь, что некоторые зрители не займут сторону Роршаха?
Клим Жуков. Ну, я просто знаю таких зрителей лично, которые говорят, что Роршах – это эгоистичная истеричная дура какая-то, которая, когда уже всё вроде как решили, ну ладно, жалко, конечно, людей, но уже всё – чего он дальше то выделывается? Правильно, нужно его немедленно распылить. И распылили.
Джун. Выделывается за справедливость.
Клим Жуков. Ну он пытается из-за справедливости войну развязать фактически, т.е. вот США и Америка помирились, а он пытается их снова поссорить – ну какого чёрта?!
Джун. Ну, скорее, косвенно, он не к этому идёт, но...
Клим Жуков. Нет, ну к этому может привести в итоге, т.е. они опять поссорятся. А на самом деле нет, конечно, на длинной дистанции исторической прав именно, конечно, Роршах. Но я, опять же говорю, я не уверен, что это точно поймут люди, тем более, что Роршах, конечно, тоже действует не так, как надо действовать, потому что он действует тоже как супергерой, правда, ещё более маленького калибра, чем Адриан Вейдт, они все там по убывающей: там есть великий доктор Манхэттен, огромный Адриан Вейдт, ну и дальше все помельче, и помельче, и помельче, и помельче. Но он тоже действует, как единоличник – он один, он герой, он против системы, он над системой, и он борется со злом, в лице Адриана Вейдта в данном случае, один на один – это вот такая рыцарская, ну в кавычках, конечно, рыцарская история. Это неправильно, только коллегиальные действия могут изменить какие-то большие тектонические исторические процессы в обществе. И вот такого размера зло, какое являет из себя Адриан Вейдт, ну или коллективный Адриан Вейдт в виде его корпорации, он же там не один, понятное дело, победить в одиночку невозможно, потому что Роршах несмотря на всё своё упорство, на все свои дарования, а также шизофрению и мизантропию, он всего лишь один человек, потому что ему не нужно было бороться с этим в одиночку, он должен был собрать, грубо говоря, Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, чтобы масса людей действовала в этом направлении, именно масса, потому что одного Роршаха доктор Манхэттен прямо на месте смог распылить и просто устранить его из истории абсолютно. А если бы действовали массивные согласованные коллективы, вот с этим уже ничего поделать было бы нельзя, их нужно было бы уничтожать целиком, потому что пока в коллективе есть хотя бы одно звено, которое действует, это значит, что коллектив может возродиться, потому что каждое звено несёт в себе зародыш этого самого коллектива.
Джун. Ну Роршах пытался – у него не получилось.
Клим Жуков. Нет, ну опять же, зачем нужно было так выступать? Он сказал, что ОК, отвезите меня домой, пожалуйста, я себя плохо чувствую – нет, надо было вот эдак вот красиво немедленно зачехлиться буквально. Это эгоистический поступок, потому что он понимает, что лично он уже ничего сделать не может. Он пытался сделать нечто, он поставил всё на карту, и он проиграл, т.е. на этом его жизнь закончена, потому что он не смог одолеть главное зло в своей жизни, которая была целиком посвящена борьбе со злом. Т.е. жизнь бессмысленна, для чего нужно немедленно сыграть в ящик каким-нибудь героическим способом – вот он срывает свою эту маску с бегающими пятнами и кричит доктору Манхэттену: «Что ж ты смотришь, давай «мочи»!» Ну он такой: «Ха!» - и «замочил», оставив от Роршаха пятно Роршаха на снегу Антарктиды.
Джун. Но ведь был ещё эпизод, когда Роршах пытался найти себе союзников – это когда он пришёл к Ночному Филину и попытался его образумить, что, дескать...
Клим Жуков. Ну он его и образумил. Всё равно это парное действие, это не массовое действие, он людей-то не стал поднимать на борьбу со злом. Они все действуют по одиночке, ну максимум какими-то небольшими группами. Кстати говоря, Комедиант об этом говорит: когда на совещании в том самом, где он сжигал сигарой карту, говорят, что вот смотрите: мы с Роршахом и Ночным Филином обуздали преступность в Нью-Йорке, на что Комедиант замечает: «Работа в группе из двух человек – это работа на публику, а мне слава не нужна». Потому что это в самом деле только работа на публику, два человека не смогут сделать ничего, даже если оно будут один Антман, а другой Айронман, понимаешь, вот два персонажа не смогут сделать ничего, просто потому что они одновременно смогут находиться или в одном месте, или всего лишь в двух. Это не есть эффективная борьба с чем бы то ни было – там, с наркоторговлей, с международным терроризмом, с негодяем, который пытается завладеть абсолютной энергией в личных целях – это тоже не средство.
Джун. Но Роршах буквально... в его оправдание хочу заметить, что те усилия, которые он предпринимает в своей борьбе со злом, в течение фильма это зло такого маленького масштаба, оно... Масштаб проблем...
Клим Жуков. Ну оперуполномоченный, я же говорю.
Джун. Да, т.е. то, что проблема поглотит весь мир, он узнаёт так же, как зритель, буквально в последние минуты фильма.
Клим Жуков. Да, конечно. Не, ну видишь, у него нету даже задумки ничего такого, у него матрица другая – он один всё время. Он всё время сражается один. Они все всё время так или иначе в одиночки... одиночки. «В одиночки» - одиночки, блин! Они все всё время одиночки, у них нету никакого коллективного действия, они даже друг с другом договориться не могут по-нормальному. Вот они приходят на общий совет – ну да, ОК, там сфотографировались вместе, отлично. Так они лаются, ни до чего не могут договориться. Это воспринимается нормально в рамках фильма просто потому что так общество организовано, они всего лишь отражение общества, как, естественно, фильм тоже отражение общества, там не может быть ничего, что не было бы в обществе в принципе.
Вот Алан Мур, автор комикса, он же, если не ошибаюсь, написал комикс «V for Vendetta», по которому потом сняли идиотское кино. Но правда, кино снято очень красиво, но предельно идиотское – там...
Джун. О нём мы отдельно поговорим.
Клим Жуков. Да, обязательно. Там поднимается та же самая проблематика – это один герой против всего общества и ведёт слабых за собой без колонок и без усилка. Вот, т.е. это тема вождества, тема одиночки, который явлен ярко над системой, вне её, и он пытается её забороть и управлять ей, иногда это получается. Вот, собственно, то, с чего я начал: именно поэтому они показаны и в комиксах – я даже не про Алана Мура говорю, я вообще говорю – и в комиксах, и в кино в этих идиотских шмотках. Это общественная манифестация такая, это метафора этой общественной манифестации, т.е. человек... вот все изображены, значит: футболка, костюм или вон как у Серёги в джинсах, а я буду ходить в красных колготанах и синих трусах сверху, и вы мне ничего не сможете даже сказать, потому что я Суперман, я с Криптона, ядрёна вошь! Ну или я не с Криптона, я из Нью-Йорка, но я зато Комедиант, я могу в рыло дать кому угодно так, что потом ты будешь полгода в больнице отлёживаться. И кстати говоря, Комедиант, почему я говорю, что очень важная для развития сюжета фигура – потому что от неё диалектически отталкиваются: он мерзок настолько, он вроде бы из своих, они с ним едины в этих самых хранительских потугах и в одном обществе, но он мерзок настолько, что они всё время от него отталкиваются, т.е. у них происходит классическое единство и борьба противоположностей, потому что Комедиант – это самый гнусный из Хранителей, безусловно, он абсолютно аморален и он не стесняется того, что он аморален, он не пытается казаться кем-то ещё, он всем напрямую говорит. Особенно это было ярко выражено, когда они перед принятием закона Кина, запрещающего Хранителей, вместе с Ночным Филином разгоняли демонстрацию, точнее, разгонял-то её, конечно, не Ночной Филин, разгонял-то её Комедиант в одно жало, а Ночной Филин вокруг летал на своём этом самом соволёте и переживал. Но когда демонстрация не пожелала расходиться, спрыгнул из соволёта Комедиант, дал всем жесточайших звездюлей, вот кто находился рядом, потом принялся стрелять из гранатомёта гранатами со слезоточивым газом, всех распугал, а потом, конечно, к нему спускается...
Джун. А до этого ещё из дробовика...
Клим Жуков. Из дробовика резиновыми пулями, просто врукопашную всем по рылу – короче, отлично выступил! К нему спускается Ночной Филин и говорит, типа того, что ты чего делаешь? «Обожаю работать на американское земле. Я так не веселился со времён Вудворта и Бернштайна,» - как раз намекая на то, что он грохнул обоих, видимо, после жестоких пыток, потому что их в плену показывают – и Вудворта, и Бернштайна – в титрах в самом начале фильма. После чего он там как раз последней крылатой догоняет убегающего хиппи и так – паммм! Класс! И тогда потрясённый Ночной Филин-Драйберг говорит: «А что же случилось с американской мечтой?» Он говорит: «Так разуй глаза – она сбылась!» Это его ключевой... ну один из ключевых, конечно, не ключевой – один из ключевых монологов, точнее, деклараций в диалоге, который производит за фильм Комедиант, потому что да, это американская мечта, конечно. Он не может сделаться таким, как доктор Манхэттен, потому что он такой один, но стараться ярко себя проявить над этой системой он может, и проявляет, безусловно.
Джун. Клим Саныч, ну Комедиант – это такой типичный образ трикстера, да?
Клим Жуков. Какой там трикстер? Какой, к дьяволу, трикстер? Он никаких трюков не совершает – это убийца просто, убийца и нацист, если вот так вот ну совсем напрямую говорить. Адриан Вейдт сообщает, что Комедиант – это же был почти нацист. Я говорю: почти нацист? Это просто нацист! Если Танос в «Мстюнах», в «Войне безконечностей» был фашист настоящий, потому что он уничтожал людей по экономическим основаниям, не привязываясь к разрезу глаз, цвету кожи и происхождению социальному, то Комедиант – это нормальный американский нацик, каких там много до сих пор, и было, и, наверное, ещё будет долгое время, которые уничтожает людей во Вьетнаме особо зверским способом, которые напрямую говорит какой-то девушке-вьетнамке, которую он, непонятно – то ли изнасиловал, то ли как-то иначе её поимел, говорит: «Я уеду отсюда и забуду твою вонючую страну, и тебя я забуду». Ну потом он её просто застрелил, как мы помним, в итоге, чему, кстати говоря, доктор Манхэттен не помешал, хотя находился в одном помещении. И вот он оказывается в Америке, он занимается, в общем, тем же самым, для него это быдло – не люди категорически, потому что он сам, вот он главная ценность. Он главная ценность, а не кто-то ещё. И что характерно: ведь ему же никто не возражает, они все такие же, просто в меньшей степени, у них какие-то моральные устои. Т.е. они такие же, как Комедиант, но есть некие коррективы в силу того, что Комедиант просто сволочь, ну у него характер такой, а вот у этих характер получше, и поэтому они сволочи гораздо меньше. Вот, например, личные особенности Роршаха в том, что он когда видит любую несправедливость, он немедленно приводит людей в соответствие – ну, по сути дела, от Комедианта ничем не отличается, точно такой же индивидуалист, вот просто у него характер вот так сложился, что он вот лучше Комедианта. И Комедиант является их отражением, причём не в кривом зеркале, а просто в зеркале, т.е. с обратным знаком. Они точно такие же, они все такие же, повторюсь, кроме доктора Манхэттена, который, да, такой же, но на неизмеримо более высоком порядке – он вообще может позволить себе никак не участвовать в делах этого мира, чем он в конце концов и занимается. Ну почему – я уже объяснил: потому что это американский Бог.
Джун. А вот ты так раскритиковал их индивидуалистскую позицию, а индивидуализм может проявляться как-то положительно, с твоей точки зрения?
Клим Жуков. Смотря в чём. Если ты, например, рисуешь комиксы, ну тебе придётся быть индивидуалистом. Максимум, с кем ты сможешь работать – это с художником, ну или с автором текстов, т.е. вдвоём. Если вы собираетесь сдвинуть какие-то колёса истории, как нам это показывают в фильме «Хранители», и в фильме «V for Vendetta», и в обоих комиксах, то индивидуализм это не просто плохо, это вредно и опасно как для самих индивидуалистов, так и для окружающих их людей это напрямую вредно и опасно. Ну а уж, извините, проживание в обществе в качестве индивидуалиста может быть только в одном случае – если ты этим обществом питаешься, потому что если ты живёшь в обществе как его член полноправный, ты не будешь индивидуалистом ни в коем случае. Если ты над обществом, значит, ты жрёшь то общество. И вот мы опять возвращаемся к тому, с чего начали буквально в самом начале – «Ну какой у нас был выбор: или негодяй Никсон, ну или коммуняки». Понятно, что всё, что угодно, даже Никсон, понимаете – для американца это очень серьёзное заявление, потому что Никсона после Уотергейтского скандала, прямо скажем, не сильно любят, это такой вот суперзлодей среди президентов –Никсон, т.е. если коммунисты хуже даже Никсона, ну а понятно, что они хуже, то даже речи ни о чём быть не может. Они хуже Никсона, поэтому об этом говорят супергерои, как высшее проявление общества. Вот индивидуалист, который встанет над обществом, который поведёт слабых за собой без колонок и без усилка, вождь, сверхчеловек – это ценность, все остальные – это или ведомое стадо, пасомое стадо, или субстрат, на котором можно паразитировать и на котором можно расти, как орхидея на трупе, или это нечто, что можно и нужно уничтожать. Вот, например, Шёлковый Призрак и этот самый товарищ Драйберг – им ничего... в фильме, да, ничего не мешает... да, фильм, правильно, им ничего не мешает отметелить гопников ну с явным превышением мер необходимой самообороны. Ну понятно, что они их очень сильно... на улице во время уличной драки, что они вдвоём сильно здоровее всех этих гопников, всех вместе взятых, в несколько раз, однако вот там, наверное, половина в морг оттуда поедет, другая половина потом на инвалидность будет переведена. А почему – а потому что у Шёлкового Призрака плохое настроение всего лишь. Говорит: «Пойдём возьмём такси. Это плохой район города». Она говорит: «Ну а у меня плохое настроение» - после чего они выхватывают себе приключений на жопу и вот так разбираются с гопниками. Гопники – это плохие люди, очень плохие, но это – внимание! – люди, это ваши сограждане, с ними обращаться так только потому, что у тебя плохое настроение, нельзя, это просто противозаконно – начнём с этого. Во-вторых, это не по-человечески.
Вот примерно такой у меня разбор этого фильма.
Джун. Мы как-то очень быстро и незаметно договорились до того, что фильм, выходит, антикоммунистический?
Клим Жуков. Конечно. Нет, ну а... блин, он американский – а какой он может быть? Нет, конечно, закоммунистический! Что там такого есть прокоммунистического? Да ничего, конечно! Вся... это не фильм такой, конечно, это просто тема эта супергеройская – она супергеройская только в силу постулирования сверхчеловеческого идеала капиталистического общества. Ну и кстати, Макс Вебер бы тут, наверное, рыдал от счастья и уже с нами яростно бы братался, со страшной силой просто – ну это автор книжки «Протестантская этика и дух капитализма», ну потому что всё, что мы наблюдали в данном фильме, это является высшим выражением протестантской этики, конечно же. Ну может быть, не высшим, но по крайней мере ярким выражением протестантской этики, вот и ветхозаветный Бог Манхэттен тоже – каждое лыко в строку.
Вот что можно в заключение сказать? Товарищ Адриан Вейдт, он же гражданин Озимандия, он же Рамзес II, он же фанат Александра Македнского, в начале фильма, ну более или менее в начале фильма, на пресс-конференции сказал, что в холодной войне не было ничего идеологического, все стояли с револьверами наготове, потому что боялись, что и не хватит, т.е. ресурсов. Но если главным ресурсом будет нечто неисчерпаемое, т.е. то, чего гарантированно хватит всем, то и причин для вражды не будет. Это, конечно, настолько прямолинейная правда, что является ещё и абсолютной ложью. Т.е. да, конечно, насчёт ресурса были вопросы, но, прошу прощения, и Америка, и СССР были обеспечены ресурсами внутри себя, не выходя никуда, ну по крайней мере внутри своих блоков, не вторгаясь в пространство соседа и конкурента на политическом поле, настолько плотно, настолько богато, что им не нужно было никакое военное противостояние, если вопрос был бы только о ресурсах, вопросов бы не было никаких. Но тут, конечно, Адриан Вейдт говорит правильно: противостояние было в первую очередь не идеологическое, а, конечно, экономическое, именно из него произрастала идеология, как обычно и бывает – сначала идёт всегда экономический базис, а над ним надстройка из самых разных элементов, в т.ч. из идеологии. Экономическое противостояние в чём – это борьба за ресурсы? Ну отчасти, наверное, да – борьба и за ресурсы тоже. Повторюсь: одна половина земного шара за Америкой, условно говоря, другая за СССР – ресурсов бы хватило всем, если вопрос был бы только в ресурсах, этот вопрос бы просто не стоял. Капиталист Адриан Вейдт забывает про такую вещь, как рынки сбыта, ё-моё! Для капиталистов это жизненно важно, и отсутствие их – это смерть, это кризис перепроизводства, это то, что приводит к депрессии и уничтожению. Ну вот что он там нёс этим журналистам? Они ушами хлопают, потому что не читали сначала Георга Вильгельма Фридриха Гегеля, а потом Карла Маркса, являются неучами и дураками, вот так вот.
Джун. Ты призываешь прочитать?
Клим Жуков. Давно и всех. Сначала учебник логики Виноградова, потом Гегеля (без формальной логики диалектической логики вы не осилите), а потом изучать «Капитал» Маркса, чтобы не давать оболванить себя разным недоделанным недосупер-недогероям. Вот так.
Джун. Спасибо Клим Саныч!
Новости
VIP
