Клим Жуков. Всем привет! Мы возвращаемся в лето 1799 года. В Египет, где располагается французская армия во главе со своим командующим, Наполеоном Бонапартом. А за приключениями Наполеона и французской армии нам поможет проследить незаменимый специалист, Олег Валерьевич Соколов. Олег Валерьевич, здравствуйте.
Олег Соколов. Добрый день.
Клим Жуков. Вы у нас редко, но метко.
Олег Соколов. Да. У нас ведь Наполеон в Египте застрял.
Клим Жуков. У нас только что был Суворов в Италии, а Наполеон в Египте.
Олег Соколов. Они синхронно, в данном случае Суворов опередил. Теперь вернемся к Наполеону чуть-чуть назад. В июль 1799 года. 25 июля Наполеон Бонапарт разбил турецкую армию при Абукире. Она была вдребезги разбита. Был взят в плен Мустафа-паша. Наполеон с триумфом вернулся в Каир. На этом остановились. Поэтому давайте вернемся к этому моменту.
Клим Жуков. А в это время французский флот разбит англичанами.
Олег Соколов. Да. Он был разбит англичанами гораздо раньше, 1 августа 1798 года. Александр Васильевич нанес поражение Шереру, затем Моро. Потом, в июне, Макдональду. А теперь в июле собирается... Собиралась русская армия и французская армия, чтобы сойтись в битве при Нови, 15 августа. Примерно так. Синхронизируем то, что происходит в Европе и то, что происходит в Египте. Что же происходит в Египте? Армия молодого генерала Наполеона Бонапарта разбила турецкую армию. Реакция на это в Каире, если верить коменданту Каира, генералу Дюга, была восторженная у жителей Каира. Он написал Бонапарту, что: “Победа была встречена жителями с восторгом. Надеюсь, генерал, что вы скоро вернетесь в Каир, и жители смогут этот восторг вам выразить“. Если мы обратимся к другим рапортам, менее оптимистичным, то, как написал один из крупных чиновников французской армии, который находился в Каире: “Наши друзья в восторге, но их немного. А те, которые не друзья наши, лица у них вытянутые”. Это уже значительно менее оптимистическая оценка. А если мы обратимся к оценке, которая исходит из источников арабских, мы можем прочитать такое: “Мусульмане смотрели на это событие, как на большое несчастье и были в печали”. Сторонниками армии Наполеона были, в основном, христиане, копты, евреи. Среди мусульман, разумеется, больших сторонников, прямо скажем, не было, но они уважали силу. И понимали, что с той армией, которая нанесла поражение турецкой армии лучше особенно не шутить. 11 августа Бонапарт въехал в Каир. Собралось много народу, с любопытством смотрели на возвращение Бонапарта в Каир.Вели пленных турецких, и, в частности, Мустафу-пашу. Это произвело впечатление, что главнокомандующий турецкой армии, Мустафа-паша, один из знатнейших людей Османской империи, был взят в плен. Дальше, не смотря на эту победу, Бонапарт продолжил свою политику, пытаясь задобрить мусульман. И буквально через день, 13 августа... 11 августа Бонапарт вернулся в Каир, а 13 августа был торжественно отмечен праздник Пророка. Также, как в 1798 году французы вместе с мусульманами отмечали праздник Пророка. Однако, мне кажется, судя по документам, они более прохладны были, чем в 1798 году. В 1798 году французы еще только что пришли. Вступление их произвело мощное впечатление. За этот год немножечко все срелаксировалось. И, пожалуй, количество противников скорее увеличилось, чем уменьшилось. Тем не менее, праздник Пророка отметили с помпой. По традиции, которая идет от полководцев Средневековья... Петр I традицию под Полтавой возобновил. Пригласили на этот праздник Мустафу-пашу с турецкими офицерами. Сидели за столиками и отмечали. На Мустафу-пашу это, говорят, произвело большое впечатление, что он участвовал в празднике.
Клим Жуков. А вот нарастание количества негатива по отношению к армии Наполеона с чем было связано? Помимо турецкой пропаганды. Какие-то были объективные факторы?
Олег Соколов. Первое, с чем оно было связано, конечно... Любая армия на территории, которую она заняла... Декларировала свои освободительные намерения. Она, конечно, армия не освободительная, а армия, которая берет под контроль территории. Соответственно, со всем, что из этого следует. Прежде всего самая большая проблема, это проблема финансовая. Требовалось добыть деньги. Чтобы их добыть, нужно собирать налоги. Люди привыкли платить мамелюкам. А новым властям непросто было. Какие-то деревни отказывались платить налоги. Применялись репрессии. Чем больше это происходило, тем больше было недовольных. Тем чаще приходилось применять репрессии. Это первое и основное. Это взимание определенных денег, те безобразия, которые от этого происходили. Второе, это реакция Турции. До того, как выяснилась позиция султана, очень многие объясняли, что это против мамелюков, но не против султанской Турции. После того, как позиция султана была четко декларирована... Не просто декларирована, а в Сирии собирались большие войска, которые Наполеон в известной степени разбил во время своего Сирийского похода. И армия, которая высадилась... Было понятно, что султан не просто декларировал свое отрицательное отношение. Что он будет действовать. Разумеется, засылались эмиссары турецкие, которые народ подбивали к возмущениям. Ситуация была хуже, чем летом 1798 года. Но, в общем, Египет был довольно спокоен. За исключением отдельных возмущений, отдельных актов. Была более-менее страна под контролем. Более того, Дезе полностью замирил Верхний Египет. Самое интересное, он постоянно преследовал Мурад-бея. Мурад-бея гоняли в течение целого года. У него все меньше было войск. Он поднимался на север, ему пытались преградить дорогу, он разворачивался, уходил на юг. От Каира до Асуана почти тысяча километров. На этой тысяче километров постоянно разворачивалась борьба, которую вел Дезе с Мурад-беем. Незадолго до событий, о которых мы будем говорить, произошло следующее. Мурад-бея в очередной раз зажали, он опять ушел. В ночь с 11 на 12 августа 1799 года, когда Бонапарт вступал в Каир, полковник Моран, будущий знаменитый дивизионный генерал, который был вместе с Фрианом... Такие интересные личности. Моран, Фриан, это будущие знаменитые дивизионные генералы в корпусе Даву в войну 1812 года. Здесь они гоняются за Мурад-беем. Не в пешем строю. В пешем строю Мурад-бея было не догнать. Как вы думаете, на чем его догоняли?
Клим Жуков. На верблюдах.
Олег Соколов. Да, совершенно верно. На верблюдах и конница. Ночью в пустыне засекли лагерь Мурад-бея. Ночью, не стали ожидать рассвета. Хотя ночные атаки французская армия не любит, не дожидаясь рассвета, ворвались в лагерь Мурад-бея. Вдребезги разогнали. Мурад-бей потерял свою саблю, свой шлем, свои шаровары, свои тапочки. Все это Мурад-бей потерял, вскочил на коня, ускакал. С ним осталось, по разным подсчетам, от 100 до 130 мамелюков. Все. 130 конных. Это все, что осталось от некогда огромной армии мамелюков Мурад-бея. С этими войсками он бегал по пустыне. Мурад-бей разбит. Дезе обеспечил контроль над верхним Египтом. Наполеон послал Дезе, чтобы поздравить его с этим событием, кинжал, украшенный алмазами. На котором с одной стороны было написано: “Дезе – победитель Верхнего Египта”. А с другой стороны: “Фивы о ста вратах. Сесострис великий“. Дезе, который покорил Фивы, который прошел Фивы о ста вратах. Фараон Сесострис, которого мы знаем обычно под именем Сенусерт III, который правил во втором тысячелетии до нашей эры. Вроде и здесь ситуация не такая плохая. Было бы смешно изображать как все прекрасно, все великолепно. В общем, Египет под контролем французской армии. Более того, комиссия по наукам и искусствам, узнав об интересных местах, в которых побывал Дезе, решила, что нужно направить туда целую группу археологов, художников, граверов, географов. Чтобы все это замерить. Действительно все это было. Именно в этот момент эта экспедиция направилась в Верхний Египет. Она отправилась на трех судах египетского типа. Эта экспедиция была обеспечена продовольствием, даже мебель была. Большая группа ученых отправилась в Верхний Египет. Но произошло очень важное событие. Это важное событие произошло сразу после битвы при Абукире, через несколько дней. Дело в том, что в битве при Абукире попали в плен не только турки, но и английские офицеры. Как только английские офицеры оказались в плену, английское командование выступило с инициативой: “Надо бы вернуть”. У англичан было, что предложить взамен. Они довольно много взяли французских судов. У них были французские пленные. Завязались переговоры. Лорд Кейт передал Бонапарту газеты, что происходит в Европе. Армия была отрезана от Европы. Последняя газета за 10 июня. В этих газетах еще не было о сражении при Треббии. Это была “Франкфуртская газета“ и “Французский курьер в Лондоне”. Это эмигрантская французская газета. Что там можно было прочитать? Там в ярких красках было написано, что происходит в Европе. В этот момент французов в Италии начали бить. Уже нанесено поражение армии Шерера и Моро. Когда Бонапарт узнал, у него вырвался крик ужаса: “Италия потеряна!“ Нужно срочно возвращаться, чтобы ее обратно вернуть.
Клим Жуков. Если не ошибаюсь, хрестоматийный возглас: “Негодяи, негодяи!”
Олег Соколов. Мы будем говорить об этой фразе. Здесь хрестоматийный возглас: “Италия потеряна! Негодяи! Все плоды моих побед потеряны! Нужно ехать”. По поводу этого решения. Есть две точки зрения. Люди, негативно относящиеся к Бонапарту, они говорят, что он давно уже запланировал выехать из Египта. Потому, что он видел, что Египетская экспедиция провалилась. Главное было уехать из Египта под любым предлогом. Но если изучать документы накануне битвы при Абукире, там ничего не говорит о том, что Бонапарт собирается свертывать свое присутствие. Все говорит о том, что он готовится там быть долго, серьезно. Но, конечно же, при условии, что рано или поздно он получит помощь. Потому, что армия все-таки тает. К этому времени численность армии... Очень сложно абсолютно точно оценить потери с начала кампании. Как известно, было 38 тысяч примерно. Пехоты, кавалерии, инженерных войск. Из них, очевидно, осталось где-то 25-26 тысяч. Около трети было потеряно. Это не значит убитыми. Убитые, раненые, больные. То есть, те, которые не стояли в строю. Дальнейшее пребывание в Египте было возможно только при условии помощи. Пускай нет четкой связи. При условии, что правительство будет желать помочь. Но когда Бонапарт получил эти газеты, он понял, что никакого желания помощи здесь нет. Если продолжать находиться в Египте, армия будет уменьшаться. Рано или поздно она будет разгромлена. Здесь можно исправить эту ситуацию только самому отправившись в Париж, чтобы попытаться что-то сделать. До получения этих сведений совершенно не видно подготовки отъезда.
Интересно свидетельство Бурьенна, он его личный секретарь. Мемуары Бурьенна, там много выдумки, написаны они были после Наполеоновской эпохи. И Бурьенн... Поскольку его Наполеон выгнал с поста за финансовые махинации, то они скорее враждебны к Наполеону. Бурьенн, который не очень хорошо относится к Наполеону, пишет, что он знает... Наполеон с ним делился своими проектами. Что никакого разговора об отъезде не было. Как только он получил эти сведения, Бурьенну он сказал, что они будут ехать во Францию. Бурьенн за несколько дней до получения этих газет беседовал с Бонапартом. Зная, что будет судно, которое может пройти во Францию, он написал письмо своей жене, что прощается с ней навеки. Потом вдруг он получает сведения. Бурьенн был счастлив, что они возвращаются из этого Египта. Египтом все наелись. С этого момента, с середины августа, он отдает приказы о подготовке своего отъезда. Об этом знает только несколько человек. Адмирал Гантом был начальником штаба у Брюейса, который остался жив после битвы при Абукире. Адмирал Гантом, который возглавил то, что было из флота, ему было приказано подготовить корабли. Гантом подготовил два фрегата. Один назывался “Мюирон”, а другой “Каррера”. Мюирон, помните, что это за фамилия? Мюирон, это тот молодой адъютант, который заслонил своим телом Бонапарта. А ”Каррера”, это в честь другого офицера, который погиб в Итальянскую кампанию. Два героя Итальянской кампании. Эти два фрегата были подготовлены. И 17 августа вечером Бонапарт в Каире получает письмо... Мы находимся в Каире, а Каир от побережья не совсем рядом.
Клим Жуков. Так километров 300.
Олег Соколов. Бонапарт получает письмо о том, что большинство вражеских кораблей удалилось. После Абукира они все еще стояли, все еще ходили. Английская эскадра уже ушла. А турки, высадив армию... После сухопутного Абукира турецкая эскадра там еще довольно долго стояла. Гантом пишет, что турецкая эскадра ушла с рейда Абукира. Даже наблюдательных судов не видно. Возвращаясь к Абукиру. Помните, мы говорили о том, что парусная эскадра долго не могла блокировать порт? Потому, что постоянно нужно кораблям заправляться водой, провиантом. Рядом портов нормальных не было. Поэтому и турки, и англичане ушли. Гантом это написал. 18 августа в три часа утра Наполеон выехал из Каира. С ним было несколько его самых ближайших друзей. Среди них были люди совсем не военные. Это математик Монж, химик Бертолле. И Виван-Денон, художник, он фактически основатель Лувра. Особенно Монж очень преданный ему. Монж, Бертолле. Бертолетова соль. Вся эта команда ученых.
Клим Жуков. Это тот самый дяденька, из-за которого смогли делать нормальные капсюли. Без Бертолле никто бы не смог их делать.
Олег Соколов. Бонапарт едет. 19 августа он в Менуфе, где он отдал последние приказы по организации армии. 20 августа в Рахмании. 21 августа в таком маленьком местечке, как Беркет-Гитас. Это до Александрии километров тридцать. Он решил поехать не в Александрию, а рядом с Александрией, чтобы это было максимально в тайне. Он послал письмо генералу Мену, который командовал в Александрии, чтобы с ним встретиться на побережье. Он встретился с генералом Мену. Если верить тому, что он написал позже, Наполеон сказал: “Я отправляюсь в Париж. Выкину эту кучу адвокатишек, которые насмехаются над нами и не способны управлять республикой”. Вряд ли он сказал Мену в таких терминах. Нужно было быть сумасшедшим, чтобы такое говорить. Но, с другой стороны, нужно было мотивировать свой отъезд. Поэтому я думаю, что он говорил, что поедет для того, чтобы исправить ситуацию во Франции. Через Мену он передал приказ о назначении Клебера командующим армией. Здесь очень важный момент. Дело в том, что согласно тем полномочиям, которые были у Наполеона, Наполеон мог покинуть армию и мог назначать себе преемника. Это входило в его полномочия. Он выбрал Клебера как одного из самых лучших офицеров. Клебер и Дезе – два сильнейших генерала. С той разницей, что с Клебером у него отношения были довольно натянутые. Клебер был очень честолюбивым, очень сильным человеком. С Бонапартом у него отношения не строились.
Дезе, это был преданный друг. Оставляя инструкции Клеберу, в частности, говорилось, что Дезе тоже должен покинуть Египет. А почему Дезе не уехал с ним? Дезе был в Верхнем Египте, не успевал. Инструкции Клеберу были оставлены очень подробные. В этих инструкциях был такой пункт, что: “Если все усилия окажутся безрезультатными, и вы до мая месяца не получите ни помощи, ни известий из Франции, то вы в праве будете заключить мир с Оттоманской Портой. Даже если главным его условием будет эвакуация”. Если до мая следующего года помощи не придет, вы можете подписывать договор об эвакуации. На этом основании Манфред говорит, замечательный советский историк, что, не смотря на эти длинные инструкции, все они не имели значения потому, что там говорилось, что Египет нужно сдавать и вся Египетская экспедиция провалилась. Я бы хотел сказать, что это не совсем так. Там говорится, что до мая месяца. Бонапарт надеялся исправить. Что он надеялся исправить? С какой целью он уезжал в этот момент из Египта? Хотел ли он сместить правительство, взять власть в свои руки? Или, как он считал, он возьмет под командование Итальянскую армию, разгромит союзников в Италии? Сложно сказать. Но, в любом случае, нет ни малейшего сомнения, что Бонапарт надеялся армии в Египте помочь. Для него это стало делом чести. Он не собирался бросать эту армию. В этой ситуации это была единственная возможность что-то сделать для армии. Было понятно, что правительство не способно, что оно терпит поражение в Европе. В этой ситуации, когда он сидит в Египте, египетская армия не будет спасена. Он был реалистом, он понимал, что бы он ни сделал, может быть такая ситуация, что помочь не удастся. Главная-то проблема – море.
Клим Жуков. А море в руках англичан. А между Сицилией и Тунисом очень немного места. Поймать флот там можно.
Олег Соколов. Мы сейчас будем говорить как удалось на своих кораблях пройти. Шансов помочь не так уж много, но они есть. Если шансы не будут реализованы, тогда на каких условиях вы должны? На условиях не капитуляции армии, а сдачи Египта. Мы сдаем Египет, но армия вернется на кораблях с оружием, знаменами. Забегая вперед, этот алгоритм в конечном итоге будет действовать. Мы об этом поговорим. О том, что произошло в Египте. Посвятим отдельную лекцию. Перейдем к тому, что было. Нужно было что-то сказать солдатам. Наполеон обращался с очень пламенными, энергичными воззваниями. В данном случае пламенно, энергично сложно получалось. Вот какой она была: “Солдаты! Известия, полученные из Европы, побудили меня уехать во Францию. Я оставляю командующим армией генерала Клебера. Вы скоро получите вести обо мне. Мне горько покидать солдат, которых я люблю, но это отсутствие будет временным. Начальник, которого я оставляю вам, пользуется доверием правительства и моим”. 22 августа в 16 часов Бонапарт со своей свитой был на берегу в условленном месте. Он взял с собой нескольких генералов, несколько ближайших друзей. И 200 человек эскорта, это были будущие конные егеря. Только ночью удалось обнаружить с кораблей эту группу, зажгли фонари. Ночью... В 9 часов вечера, но по египетским понятиям... Там темно уже. Эта группа погрузилась на два корабля. Что это была за маленькая эскадра? Фрегаты “Мюирон” и “Каррера”. Интересные фрегаты, 44-пушечные, это не характерные фрегаты. Это были венецианские суда. Фрегаты венецианской постройки, которые были потом переделаны. Они были очень мореходные, но не очень ходкие. Но они были очень надежные, неплохие. И также были 3 шебеки, небольших посыльных судна. Это ”Реванш”, ”Фортуна” и ”Футр”, которые следовали за этими фрегатами. На борту “Мюирона” были Бертье, начальник штаба, Гантом, адмирал, Монж, математик, Бертолле, химик, Лавалетт, будущий начальник почты империи, Евгений Богарне, приемный сын Наполеона, Бурьенн, секретарь. Около сотни эскорта конных егерей. На “Каррера” были Денон, Мюрат, Ланн, Мармон. И также сто егерей. Такая свита. Такое количество людей. Маршрут, который Наполеон выбрал... Судя по всему, это не Гантом выбрал маршрут, а сам Бонапарт. Пойти не так, как все ожидают. Как обычно проходил маршрут судов. Отсюда идти мимо Крита, между Сицилией и Италией. А пойти вдоль африканского берега. Это был совершенно неожиданный маршрут. Здесь же пустыня. Ни торговые суда, ни военные обычно сюда не заходили. И 23 августа утром подул хороший ветер. Почти попутный. Быстро корабли пошли. И за одни сутки они прошли 120 километров. Хороший был попутный ветер. Но когда они прошли эти 120 километров, ветер северо-западный. Можно было идти. Можно идти против ветра. Ветер дует так, судно идет так. Потом поворот, так.
Клим Жуков. И галсами двигается навстречу ветру.
Олег Соколов. Это хорошо на яхте или на шебеке с латинскими парусами. Но на корабле с прямыми парусами, это сложная операция.
Клим Жуков. Там кливера есть, бизань с косым парусом.
Олег Соколов. Это можно. Но, во-первых, ветер был слабый. А, во-вторых, это фрегат. В результате двигались они очень медленно. Их сносило какое-то время. В результате пехотные офицеры стали смеяться: “Мы когда бросим якорь в бухте Александрии?” Очень они медленно шли. Это было тяжелое время потому, что такая маленькая эскадра в случае атаки...
Клим Жуков. Даже не эскадра, маленький отряд.
Олег Соколов. Одну шебеку отослали обратно, она оказалась плохая на ходу. С письмом. Бонапарт отдал некоторые указания. Ночью свет не зажигали. Сами понимаете. В открытом море. Как все говорят, приходилось ложиться спать. Потому, что нечего было делать. И еще 20 сентября были только в заливе Большой Сирт у берегов Ливии. За месяц продвинулись только до сюда. Почти не двигались. 21 сентября подул хороший попутный ветер. Практически мгновенно были на траверсе Мальты. 21 сентября вечером на траверсе Мальты. 22 сентября на траверсе Лампедузы. А 26 сентября уже мимо Сардинии проходили. То есть, очень быстро. В сентябре хороший дул ветер. 30 сентября проходили мимо Аяччо. Когда проходили мимо Аяччо, города родного Наполеона.
Клим Жуков. Это Корсика.
Олег Соколов. Казалось бы Бонапарт хотел навестить свою родину. Не было у него времени. И тут подул такой ветер. Мощный ветер. Они вошли в бухту Аяччо 1 октября. Повезло им. Бонапарту очень везло. Во-первых, англичан не встретили. В течение этого пути никаких английских кораблей не было встречено. И тут дует ветер, входят в бухту Аяччо. Почему повезло? Дело в том...
Клим Жуков. А Мальта уже английская к тому времени?
Олег Соколов. Мальта пока французская, но ее осаждают. Она в полной осаде. Дело в том, что все суда, которые приходили из Африки, из Леванта, они обязательно проходили карантин. В зависимости от того из какого порта... Потому, что если в этом порте есть чума, карантин очень большой. Если не было, возможно, был меньше карантин. Если порт чистый, все равно две недели был карантин.
Клим Жуков. Посмотреть, нет ли больных.
Олег Соколов. Совершенно верно. По идее корабли Бонапарта должны быть подвержены карантину. Их должны были заставить отстояться. Если бы он стоял 20 дней, то англичане бы узнали, Корсику бы окружили сотни боевых кораблей. Информация, так или иначе, ушла бы. Разведчики были, шпионы. Достаточно было одному маленькому кораблику выйти и передать англичанам сведения. Через несколько дней вся английская эскадра их блокировала бы. Но так получилось, что начальник медицинской службы порта Аяччо был большим поклонником Наполеона Бонапарта.
Клим Жуков. Скидка вышла Наполеону.
Олег Соколов. Нет. Он собрал медицинский совет: “Что делать? Корабли пришли”. - “Карантин. Это же Александрия. Там чума в Египте”. Он сказал: “Это правильно. Но мы же не можем не приветствовать такого генерала. Давайте сядем на лодки, подплывем к фрегатам и поприветствуем”. - “Да, конечно”. Медицинский совет, еще какие-то чиновники поплыли на лодках. Тут же все любопытные. Куча лодок подплыла к фрегату, окружили этот фрегат. “Можно подняться на борт?” - “Конечно”. Мгновенно все с лодок на борт. Все, карантина больше нет. Потому, что уже бессмысленно.
Клим Жуков. Всех придется там держать.
Олег Соколов. Причем из одной лодки женщина кричала: “Мой сын!” Это была кормилица Бонапарта. Короче, объятия. Бонапарт со своими спутниками спустился на берег. Он был окружен восторженной толпой, его все приветствуют. Карантина больше нет. А дальше у них документы, что в Аяччо они отметились, все нормально. На Корсике он узнал...
Клим Жуков. А я бы еще сказал: “Мы не из Александрии”.
Олег Соколов. “Мы из Лондона“.
Клим Жуков. Они же в самом деле стартовали не из Александрии.
Олег Соколов. Не из порта, они рядом. Замечательно, хорошая идея. На Корсике Бонапарт узнает о том, о чем мы говорили в предыдущих роликах. О сражении при Треббии, о битве при Нови, о гибели Жубера. И уже понимает, что, может быть, то решение, которое у него было, встать во главе Итальянской армии, оно уже очевидно тут вряд ли действует. Потому, что Итальянской армии, как таковой, нет. В этот момент Суворов готовился к походу в Швейцарию. И в Аяччо он поменял турецкие деньги на французские франки. Потому, что с турецкими деньгами во Франции не очень было удобно. Интересно, маленькая деталь. Довольно серьезная, которая характеризует Бонапарта. Было у него с собой 17 тысяч франков. У него личные деньги, 17 тысяч франков. Что такое 17 тысяч франков? По покупательной способности франк, это примерно как сейчас десять евро или около тысячи рублей. На современные наши деньги... 170 тысяч евро.
Клим Жуков. Неплохие денежки.
Олег Соколов. Это примерно его жалование за это время. Через руки Бонапарта прошло в Египте десятки миллионов.
Клим Жуков. Еще бы. Учитывая контрибуции, трофеи, которые там брали.
Олег Соколов. Все, что он с собой взял, это законно заработанное жалованье. Характеризует человека. Есть такая легенда, что на этих кораблях сокровища вывезли. На его корабле то, что он вывез, это 17 тысяч франков. Честно заработанное жалованье генерала. 6 октября подняли паруса. И пошли к Франции. И когда уже подходили к французскому побережью – мощный английский флот. Там и линейные корабли, и фрегаты. Шансов нет. Осталось до Франции несколько часов хода. Гантом сказал: “Нужно срочно поворачивать на Корсику”. Бонапарт сказал: “Нет, мы пойдем вперед”. Он позвал Монжа и сказал ему: “Если возникнет опасность, что мы попадем в руки англичан, что вы будете делать? Неужели мы смиримся с тем, что будем томиться в плену? Невозможно. Нужно нам тогда взорвать корабль”. И математик ему сказал: “Вы правильно сказали. В случае чего нам нужно взорвать корабль”. Наполеон сказал: ”Я не сомневался в вашей дружбе. Вы это сделаете”. И Монж пошел в крюйт-камеру. Он был готов взорвать. Друг. Математик. Говорят ”ботаник”. В данном случае...
Клим Жуков. Хороший ботаник.
Олег Соколов. Пошел в крюйт-камеру и ждал сигнал, чтобы взорвать корабль. Но решение Бонапарта оказалось удивительно правильным. Вечер, англичане видят какие-то фрегаты. Они были далеко. Вдали видно маленькие фрегаты. Можно в подзорную трубу рассмотреть, что какие-то фрегаты идут. Без флагов они были. Но поскольку при виде английского флота они не заметались, не бросились назад, англичане не обратили на них внимания. И они прошли. На волоске висело все. Фрегаты ”Мюрон” и ”Каррера” были довольно медленные. У англичан был огромный флот, там линейный корабли. Даже Монжу не надо было в крюйт-камеру выходить, разнесли бы залпом.
Клим Жуков. Если что их потопили бы и все. Какие-нибудь быстроходные фрегаты их бы притормозили. Хватило бы одного линейного корабля.
Олег Соколов. Одного линейного, который бортовыми залпами сносил. Утром 9 октября в 12 часов они оказались в заливе Сан-Рафаэль. У берега французского. Когда они почти доплыли, на берегу узнали, что это Бонапарт. Как они узнали? Одна из шебек опередила? Не знаю. На берегу был дикий ажиотаж. На лодках, на шебеках, на маленьких суденышках бросились навстречу.
Клим Жуков. Скорее всего, один из быстроходных кораблей успел причалить раньше. Заметно раньше.
Олег Соколов. Как пишет Бурьенн: “Мы были буквально подняты на руки и с триумфом водружены на берегу”. Как пишет другой участник экспедиции: “Невозможно описать наши чувства, которые охватили нас, когда мы вступили на землю Франции. Как сладок воздух отечества”. Это после 16 месяцев в Египте. Во всей этой экспедиции страшной. Нужно сказать, что когда они вышли 9 октября, опасность, которая висела над Францией, она уже не была такой страшной. Дело в том, что вот Бонапарт узнал в Египте о поражении армии Шерера. На Корсике он узнал о том, что разбит Макдональд и затем Жубер погиб. Наступление идет в Италии, наступление идет в Голландии и на Рейне. К октябрю ситуация изменилась. Пока Александр Васильевич шел в Швейцарию корпусу Римского-Корсакова 26 сентября Массена нанес поражение. В это же время в Голландии англо-русский десант тоже понес поражение, в конечном итоге будет вынужден эвакуироваться. Непосредственная опасность над Францией не была такая, как была месяц до этого.
Клим Жуков. Это еще союзники перессорились.
Олег Соколов. Еще раз говорю, такой катастрофы уже не было. Ситуация оставалась кризисной и опасность огромная. Но даже не это самое главное. Сейчас мы поговорим о том, что такое правительство Директории.
Клим Жуков. Это прекрасные люди.
Олег Соколов. Это потрясающие люди. 9 термидора второго года республики, 27 июля 1794 года, произошел антиякобинский переворот. Когда был свергнут Робеспьер, Сен-Жюст. К власти пришло правительство, которое называется “термидорианцы“. А в октябре 1795 года была сделана новая конституция. По этой конституции у власти была, так называемая, Директория. Пять директоров. И законодательно такая система. 250 членов Совета старейшин. И 500, это Совет пятисот. У нас часто говорят... В советской литературе часто называли переворот контрреволюционным. Здесь не совсем может быть точным. Потому, что революция была буржуазная. Робеспьер и Сен-Жюст, они революцию дальше вели, чем она изначально предполагалась. А эти люди, скажем так, вернули революцию в пользу тем, ради кого она совершалась. Буржуазии. К власти пришли не тихие почтенные коммерсанты и талантливые организаторы производства, а жулики, негодяи всех мастей. У нас есть слово такое ”новые русские”. Слово появилось тогда ”нувориш”. ”Новые богатые”. Нувориши, это развязные богатые люди, которые это богатство добыли нечестными путями. При Директории Буасси д’Англа, один из членов этого режима, сказал: ”Вы должны наконец гарантировать собственность богатых. Гражданское равенство, это все, что может требовать разумный человек”. Как верно писал профессор, который был у меня научных руководителем: “Неимущие и малоимущие отстранялись от всякого участия в управлении страной. Отстранялись грубо, без всякой маскировки”. Власть нуворишей наглая, уверенная. Правительство, которое не могло обеспечить нормальный порядок в стране. Поэтому невиданная коррупция охватила чиновничий аппарат. Стремительная инфляция свела на нет то, что зарабатывали люди, которые честно работали. Бандиты властвовали на дорогах. Дальше такие фразы из газет, из того, что писали в то время. “Деньги стали единственным предметом поклонения. Политика – базаром, где все продается”. Перо журналистов той эпохи постоянно выводит цинизм, пошлость, отсутствие всякой морали. В отношении народных масс разочарованность, безразличие к политике, апатия. И вот пишет один из авторов той эпохи: “Никогда еще продавцы вина и крепких напитков не продавали столько своего товара. Зато книготорговцы не могут продать ни одной книги. В мастерских, на стройках работа встала. Полное безразличие к политическим событиям”.
Клим Жуков. Что-то мне все это напоминает.
Олег Соколов. “Затихли предместья. Зато полны игорные притоны, публичные дома”. На одной конференции научной, это было в 1998 году, я описывал ситуацию при Директории. Один человек сказал: “Почему вы цитируете коммунистические газеты?” Он подумал, что я читаю выдержки из коммунистических газет, которые рассказывают о ситуации в 1998 году. Он сказал ”коммунистические газеты”. Что делать? 1798 и 1998 очень походили. При этом интересно, что англичанин, который оказался в Париже, написал: “Трудно будет восстановить хотя бы видимость морали и приличия. И возвратить их к тому состоянию, в котором они недавно находились”. Он написал, что эта молодежь, это потерянное поколение. Будет дальше чудовищное поколение. Он написал о тех людях, которые в скором времени будут героями походов Наполеона. Об этих людях сказали, что это молодежь, которая потеряна.
Клим Жуков. Это потому, что идеалистическое непонимание того, что только общественное бытие может формировать общественное сознание. На тот момент общественное бытие было такое, но потом-то оно несколько поменялось.
Олег Соколов. При всем этом взрыв чиновничьего аппарата. Огромное... Все говорили, что при короле очень много чиновников. При Директории чиновники расплодились. Пишет в то время человек: “Формальности, правила, регистрация разных бумаг. Все разбухло до такой степени, что самое простое административное дело встречает на пути тысячу препятствий. Когда-то, при Людовике XIV, министр Лувуа обходился двумя помощниками. Теперь было 72 начальника отдела. В каждом отделе было по 25 младших чиновников. И в каждом десятки экспедиторов“. Чиновничий аппарат гигантский. Быстро плодится. Чиновничество... Небывалая коррупция. Особенно поставщики армии отличались наглостью. Когда одному из них сказали: “Я доложу об этом”. Он сказал: “Можете докладывать куда угодно. Сами потом еще пожалеете”. Чиновничество все коррумпировано. На дорогах бандитизм. Грабят дилижансы, нападают на фермы. По всей Франции, особенно на юге. Очень интересная ситуация в армии. Я говорил в прошлый раз о том, что в Риме было восстание, направленное против командования, против чиновников. “В армии стало распространяться мнение, что отечество коррумпировано. Что республика продается с молотка”. Стала распространяться такая мысль среди солдат и офицеров. Они рассказывали, что когда они в короткий отпуск отправляются в тыл, там властвуют в городах мюскадены. Это “золотая” молодежь того времени. “Мюск“ – это то, что использовали в качестве духов. Мюскадены – это “надушенные“. “Золотая” молодежь избивает патриотов, солдат, офицеров. При якобинцах они были как герои. Они возвращались на родину, их встречали... А теперь их встречают презрением, насмешками: “Армейские сапоги дурацкие”. Это для армии было то, что совершенно невозможно вынести. Одно дело терпеть лишения, раны, а другое дело презрение собственных соотечественников. Более того... Особенно на юге. Это полуроялистское, полубандитское движение было сильным. Убивали не только якобинцев, но всех, кто носит трехцветную кокарду и униформу. И генерал Тибо, который вынужден был проехать по югу Франции, он пишет... Он узнал, что такое место Бастит. Ему советовали, что нужно это объехать подальше. ”Потому, что он был притоном роялистов, составлявших одну из самых страшных банд этих краев. Разумеется, эти негодяи грабили всех тех, в ком они видели надежду на добычу. Но самым главным для них была беспощадная война тем, кто служил Франции. Наша униформа была бы для нас смертным приговором”. В случае если бы захватили. Еще недавно рассматриваемые как лучшие граждане, теперь солдаты и офицеры оказались отвергнутыми, настоящими париями. Вот, что пишет офицер: ”Едва вы покидаете военный лагерь, чтобы отдохнуть, или, победив в одном месте, вы направляетесь в другой конец страны, то вместо уважения со стороны граждан, вы испытываете унижения и даже оскорбления. Можно все вытерпеть, но не публичное презрение. Нас помещают в самые плохие, в самые отвратительные места. Можно ли давать право аристократам унижать нас?” По поводу “аристократов”. Каждая революция придумывает свое слово, чтобы назвать плохих. В советской революции было слово “контра”. Во французской революции было слово ”аристократ”. Называли кого угодно. Может, ты даже отдаленно не аристократ. Если ты против революционной армии, ты аристократ. Такая фраза.
Клим Жуков. Неосторожно с вооруженными людьми, которые организованы в батальоны, полки, дивизии так себя вести. Они же могут вернуться не по одному, а все вместе.
Олег Соколов. Это и произошло. Очень неосторожно вели себя с вооруженными людьми. Это презрение. Считало правительство, очевидно, что давая генералам поворовать, они могут контролировать всех. Это не совсем так. Самым видным деятелем Директории был Поль Баррас. Он был одним из самых активных участников переворота 9 термидора. Он был одним из тех, кто арестовывал Робеспьера, один из тех, кто Робеспьера и Сен-Жюста приговорил к смертной казни. Он отличался... Все о нем пишут, это цинизм, алчность, неразборчивость в средствах, демонстративная роскошь образа жизни. Один из его коллег, Карно, характеризует его как: ”Покровителя порочной знати и хвастунов“. А Ларевельер-Лепо: “Человеком без веры, нравственности. В политике без характера и решительности. Обладающий вкусами пышного, расточительного князя”. Такое правительство. Сейчас есть историки, не только французские, которые находят, что Директорией, оказывается, были приняты какие-то законы логичные, какие-то реформы. Кое-какие законы разумные и реформы. Дело в том, как сказал Ришелье: ”Нужны не новые законы, а нужно приводить законы в силу”. Директория в 1798, в 1799 году довольно много некоторых логичных нововведений сделала. Только они не были осуществлены. Например, буквально накануне прихода к власти Наполеона фактически закон о воинской повинности, он был введен в эпоху Директории. Только его не могли применить. Потому, что никто не слушался, никто не приходил вод знамена, он не работал. Было много нормальных законов, но ничего не работало. Была коррупция, развал, бессилие властей, бандитизм. Все разумные постановления не функционировали.
Клим Жуков. По этому поводу Маркс писал, что: ”Закон – это воля господствующего класса, возведенная в ранг обязательного”. Вы можете подписать любые бумажки, законом будет вовсе не это. А будет то, что фактически реально происходит. Вот это закон. Если у вас бумажка не действует, это, значит, просто бумажка.
Олег Соколов. Просто бумажка. Бурьенн, секретарь Наполеона написал: ”Правительство без силы, без всякой морали. Чиновники Директории сколачивали огромные состояния. Везде царил развал и беспорядок”. Манфред, выдающийся советский историк, полностью повторяет то, что написал Бурьенн. На основе марксистской концепции он писал: ”Рабочие, городская и сельская беднота, которых они обрекли на величайшую нужду и политическое бесправие, их ненавидели. Но против режима Директории выступила и оппозиция справа. Крупная буржуазия, ставшая после термидора ведущей силой, поддерживающая вначале термидорианцев, теперь от них отворачивалась. Режим Директории стал неприемлем для крупной буржуазии прежде всего потому, что он защищал интересы узкой клики, а не буржуазии в целом. Когда же обнаружилось, что клика не способна обеспечить стабильность, порядок в стране, что она привела государство к хаосу и упадку. Режим Директории стал нетерпим. Требование порядка становилось главным лозунгом всех собственнических элементов”. То есть, Директория была не просто законом для буржуазии. Она была законом для маленькой клики буржуазии. Той клики, которая...
Клим Жуков. У кормушки оказалась.
Олег Соколов. У кормушки. Эти коррумпированные чиновники вместе с олигархами того времени. Эта группировка, она у власти. Но не весь класс буржуазии в целом. Поэтому вполне понятно, когда приехал генерал Бонапарт. У него популярность... Вы даже не можете себе представить, до какой степени была популярность Бонапарта. До какой степени она возросла, пока он был в Египте. Когда из Италии приходили вести о том, что Суворов разбил Шерера, разбил Моро, разбил Макдональда... А из Египта доносилось, что французская армия проходит мимо Иерусалима. Победа при Фаворской горе. Какие-то удивительные вещи. Эхо каких-то событий, чуть ли не из Античности. Удивительные победы. Конечно, все это было приукрашено. Это создало образ Бонапарта такой, что когда он приехал...
Клим Жуков. Кругом бардак, а один человек нормальный.
Олег Соколов. Не просто нормальный. Когда он из Итальянской кампании приехал, о нем сказал хорошо Талейран: “20 выигранных битва так хорошо шли к этому лицу”. Серж Лама, французский певец, сделал такую оперу. Называлась она “Бонапарт”. Там есть песня “20 выигранных битв”. Очень красивая. Можно сейчас послушать. “20 выигранных битв так идут к этому лицу”. После 20 выигранных битв еще десяток удивительный свершений в Египте. Каир, пирамиды, фараоны, Фивы древние. Дивизия Дезе, проходящая через Фивы. Это все действовало на публику так, что... Вспоминают: “Повсюду, по дороге от Экса до Лиона, в городах и деревнях его встречали с восторгом, который был безумным. Нужно было самому участвовать в этом триумфальном марше, чтобы поверить в подобное. Не надо быть предсказателем, чтобы понять к чему это должно было привести”. На одной из остановок, в городке, карету Бонапарта окружила толпа. Когда он вышел, к нему подошел мэр городка и сказал: “Генерал, идите в Париж, наведите порядок, мы вас сделаем королем”. Без всяких обиняков. Огромные толпы народа встречали Бонапарта и крики были: “Да здравствует Бонапарт, который приехал, чтобы спасти отечество!” Это был спонтанный, никем не проплаченный... Это было не заказное.
Клим Жуков. Во-первых, когда? Во-вторых, на какие шиши?
Олег Соколов. На 17 тысяч франков не разгуляешься. Что касается Парижа. Весть о том, что Бонапарт высадился на французском берегу, пришла 13 октября.
Клим Жуков. Быстро.
Олег Соколов. Да. На следующий день было объявлено в Законодательном корпусе... Некоторые пишут, что Бонапарт дезертировал. Знаете, как было возвращение Бонапарта встречено в Законодательном корпусе? Депутаты все встали и запели “Марсельезу”. Весь зал запел “Марсельезу”. Весь зал пел в восторге. Через несколько мгновений эту новость знал весь город. Пишет современник: “Я только что вошел в большой двор, как на другой стороне сада я увидел группу людей, которая быстро росла. Потом мужчины и женщины побежали куда-то со всех ног. Без сомнения, речь шла о какой-то важной новости. Восстания, победы, поражения. Какой-то мужчина на бегу прокричал мне: “Генерал Бонапарт вернулся!” Тогда меня охватил всеобщий порыв, я тоже побежал”. Это не проплаченная реакция. А вечером этого дня оркестры всех полков, которые были в Париже, вышли на улицы, исполняя революционные марши, “Марсельезу”. Так встретили в Париже новость о высадке Бонапарта. Бонапарт вернулся в столицу 16 октября, утром. Из великих высот спустимся на малые... Жозефины дома не было. В этот раз она была не с любовником. Уехала за город. Все равно. Жозефины дома не было. Когда она вернулась, он дверь в кабинет закрыл, ее не пускал. Она очень долго просила. В конечном итоге допросилась все-таки. Закончим с этим малым... Бонапарт же ехал... Четкое желание не только совершить какое-то великое... Он еще развестись...
Клим Жуков. С этой сволочью.
Олег Соколов. Сволочью, стервой. Буквально через пару дней он стал встречаться со всеми выдающимися людьми. К нему пришли банкиры. Разговор о поддержке. Они сказал: “Генерал, вы собираетесь развестись со своей женой?” - “Разве она этого не заслужила?” - “Просто вы сейчас великий герой, Цезарь, Александр Македонский. Если начнется бракоразводный процесс, вы будете обманутым мужем из водевиля. Подумайте”. Бонапарт сразу сообразил.
Клим Жуков. Толковый совет.
Олег Соколов. Знаете, ни один самый великий оперный певец не победил кошку, которая вышла на сцену. Певец поет. Вышла кошка: “Мяу”. Все. Хохот в зале. Так и здесь. Какие бы великие подвиги он ни совершил, начнется бракоразводный процесс, всякая грязь полезет...
Клим Жуков. Газетки будут писать. Ну, да. Он из некоего героя превратится в обычного человека.
Олег Соколов. В обычного человека. Над которым можно посмеяться. Он это понял. Все. Этот вопрос был закрыт. Теперь вернемся к глобальным вопросам. 17 октября он пришел на заседание Директории. Нужно сказать, что встреча была. Никто его там не арестовывал. Встреча была холодная с обеих сторон. Все понимали примерно, что к чему. Скоро он стал встречаться со всеми влиятельными людьми во Франции. Тогда уже в самой Директории сложилось понимание, что так дальше жить нельзя. Один из ее членов, Сийес, опытный человек, прожженный политик... Когда его спросили: “Что вы делали в эпоху революции?” Он сказал: “Я жил. Я выжил”. Он понял, что режим обречен. Надо что-то делать. Хотел найти “шпагу“, генерала, желательно тупого, но популярного и исполнительного. Он надеялся на Жубера. Но Жубера пуля настигла. Он понимал, что Бонапарт не такой дурачок как Жубер. Было видно, что он посложнее. Как опытный политик... Ему 30 лет, он молодой генерал, горячий.
Клим Жуков. Тем более, где он все время находился? Где-то там. А у Сийеса тут все схвачено.
Олег Соколов. Это будет исполнитель. Это будет “шпага”. Как будет переворот сделан? Нужно этой “шпаге” вручить военную силу. Дальше с помощью военной силы отстранить коллег Сийеса. Сийес станет, как он позже выдал себя, консулом мира, а тот будет консулом войны. Сийес будет управлять государством, а этот где пожар возник, войска... Примерно такая конструкция. Он не знал, с кем он имеет дело. В результате Сийес организовал, подготовил... Подчеркиваю, Бонапарт встречался с огромным количеством влиятельных лиц. Сийесу удалось убедить своего коллегу, Роже Дюко, это тоже член Директории, отказаться, подписать отставку. И дальше что сделать? Сказать, что Франции угрожает страшный якобинский заговор. Директория еще боялась якобинцев. Левых революционеров. Под предлогом этого якобинского заговора срочно вручить полномочия военные генералу Бонапарту. Чтобы контролировать ситуацию в Париже. Ну а дальше отстранить от власти других и привести к власти Сийеса. Вот такой сценарий. И события, которые произошли, их называют обычно “Переворот 18 брюмера”. Это 9 ноября 1799 года. Но настоящий переворот произошел не 18 брюмера. Как же все это произошло? Довольно интересно. 18 брюмера или 9 ноября у Бонапарта в его особняке на улице Побед, в честь того, что там жил Бонапарт переименовали в улицу Побед, собралось куча офицеров, генералов, которые все понимали, что к чему. А Сийес в это время организовал заседание Совета старейшин, Совета 500. На этом заседании вынесли на повестку дня: такая ситуация, страшный заговор, большая опасность. Нужно в этой ситуации как-то это все проконтролировать. Поэтому генералу Бонапарту вручаются чрезвычайные полномочия и командование над всеми войсками.
Клим Жуков. А как-то они... Какие-то доказательства. Может быть, вымышленные доказательства. Что они приводили в поддержку мысли о перевороте?
Олег Соколов. Вы знаете, как ни странно... Там уже были многие заговоры. В частности его коллега, Роже Дюко... Второе, они говорили: “Все мы вам изложим завтра, 19 брюмера. Сейчас очень опасно. Завтра мы переносим заседание в загородный дворец”. Вот какая была ситуация. “Поэтому сейчас мы вам... Сейчас все очень тайно. Сейчас мы не будем, а вот завтра все узнаем”. И в 8 часов утра... Заседание было собрано очень рано, в 7 утра. В 8 часов утра к Бонапарту приехал гонец из Законодательного собрания, привез ему бумагу: “Вы назначаетесь командующим”. И Бонапарт приехал. Произнес речь перед Советом старейшин. Он сказал: “Я всегда стоял за республику... Хочу сделать все хорошо...” Что он такое сказал? Ну, ладно. Будем разбираться завтра. Но пока ему передали командование. После этого он выехал. Перед дворцом Тюильри собралось почти 10 тысяч войск. Парижский гарнизон, подвели войска, которые стояли вокруг Парижа. Довольно много войск. И Бонапарт вместе... В сопровождении генералов Моро и Макдональда... У нас здесь... Мы встречаемся с нашими героями. Моро, который был под Нови. Макдональд, который был под Треббией. На излечении в Париже. Причем Моро, который слыл республиканцем, не сторонником Бонапарта, генерал дисциплинированный. Сказали, что Бонапарт командующий – хорошо. Вместе с ним провели смотр, проехали вдоль линии войск. А в это время Сийес, Роже Дюко уже подписали отставку. И к Баррасу послали Талейрана, чтобы тот добился отставки Барраса.
Клим Жуков. Талейран какую должность тогда исполнял?
Олег Соколов. Министр иностранных дел. У Талейрана был довод хороший. У него был миллион франков с собой, чтобы дать Баррасу. На наши деньги миллиард рублей. Вот такой довод. Неизвестно дал ли Талейран их Баррасу или нет. Талейран был почему-то очень рад. Очень был доволен. Неизвестно, может, он не отдал их. Или отдал часть из этого. По крайней мере, ему дали миллион. Еще раз подчеркиваю, когда Бонапарт приехал в Париж, все тут... И банкиры. Все были готовы вкладываться в это событие. Было понятно, что дело важное. 18 брюмера все было... Все прошло очень удачно. В частности Баррас подписал свою отставку. Но он все-таки послал своего секретаря, узнать что произошло. Когда Бонапарт после смотра отъезжал от войск, этот секретарь подошел к Бонапарту. И тут, когда этот секретарь обратился к Бонапарту, Бонапарт произнес ему речь. Это речь была не к этому маленькому секретарю. И даже не к войскам. Как сказал Манфред, это была речь в века. Он сказал: “Что вы сделали с Францией, которую я вам оставил в таком блестящем положении? Я вам оставил мир. Я нашел войну. Я вам оставил победы. Я нашел поражения. Я вам оставил миллионы из Италии. Я нашел нищету и хищнические законы. Что вы сделали с французами, которых я знал моими товарищами по славе? Они мертвы”. Причем на лошади наезжая на этого секретаря, который весь побледнел, покраснел. Он что ли сделал? Это была речь, обращенная и к солдатам, к зрителям, которые здесь были. “Что вы сделали с Францией, которую я вам оставил в таком блестящем положении?” 18 брюмера все произошло прекрасно. Осталось 19 брюмера все это оформить законодательно. На следующий день заседание должно было быть в загородном дворце. Дворец не такой большой, чтобы там можно было заседание пятисот. Поэтому заседание Совета старейшин должно было быть во дворце. А заседание Совета 500 в оранжерее. Оранжерею срочно отделали накануне. Чтобы там могло произойти заседание.
Здесь-то и развернулась та историческая драма, которую мы знаем как “Переворот 18 брюмера”. На самом деле она произошла 19 брюмера. За это время... Вы совершено верно задали вопрос: “Какие доводы?” Их немножко взяли врасплох. Вечером 18 брюмера: “А что это за заговор? Какие доказательства? Они диктатуру, наверное, хотят. Этот Бонапарт хочет власть, наверное, взять. Ах, вот оно что. Ах, вот он какой. Завтра мы ему покажем”. Ну, и когда депутаты приехали 19 брюмера, 10 ноября, они приехали в другом настроении. Они все между собой поговорили. Они решили, что никак не клеится, не складывается. И заседание Совета 500 и Совета старейшин происходили в такой, я бы сказал, довольно нервной обстановке. Тут Бонапарт решил выступить перед Советом старейшин. Это было в четырнадцать тридцать. Когда он стал выступать перед Советом старейшин, здесь произошла, прямо скажем, накладочка. Дело в том, что Бонапарт был красноречивым человеком. Когда он говорил перед строем своих полков. Здесь нужно другое красноречие. Здесь вы должны выразить любовь к этим людям, которые там стоят. Сказать нужно... Посыл: “Я вас люблю! Я вас поведу завтра всех разгромить!” Чушь любую сказать, но скажите энергично. Они ответят: “Да здравствует республика!” Это вовсе не республика “да здравствует”, это: “Да здравствует Бонапарт! Мы за тобой пойдем!” Он привык к такому обмену энергетикой с войсками. А здесь-то вовсе не войска. Здесь депутаты. Причем прожженные товарищи, Совет старейшин. И он начал говорить. А тут с мест начали выкрикивать: “Что это вы говорите? Какой заговор? Где доказательства?” Что-то начал пытаться объяснить, говорить. Чем дальше, тем у него получалось хуже. В конечном итоге его куда-то занесло. Он стал говорить: “Вы живете на вулкане. У отечества нет более преданного защитника, чем я”. Ему кричат: “Доказательства! Какой заговор?” Он говорит: “Меня оклеветали, меня облили грязью”. - “Давай доказательства!” - “Я не принадлежу ни к одной партии. Я принадлежу лишь к французскому народу. Если я вероломен, будьте все Брутами”. Кто-то с места: “А конституция?” У него вырвалось: “Конституция? Вы ее сами растоптали, разорвали. Ее больше нет”. В зале возмущение. Крики.
Клим Жуков. “Мы растоптали?“
Олег Соколов. “Мы растоптали? Генерал, что ты говоришь?” И тут Наполеон сказал: “Помните, что со мной бог войны”. Тут народ: “Совсем уже человек с ума сошел“. Стали шуметь, галдеть, выкрикивать. Его просто вытащили: “Генерал, вы сами не понимаете, что говорите. Выйдите отсюда”. Он вышел из этого зала. В общем он немножко растерялся. Дело пошло не так. Он понимает, что подходит к государственному перевороту. В случае если сейчас все сорвется, очень серьезные будут итоги этого.
Клим Жуков. Там гильотина стоит.
Олег Соколов. Вполне еще работает. Когда человек теряет равновесие... Он сделал невообразимый шаг. Он решил войти в Совет 500. Он говорил перед Сенатом, перед Советом старейшин. Теперь он решил выступить перед Советом 500, перед нижней палатой парламента. А там уже все знали, что происходит. Между этими Советами обмен информацией был. Зал вообще уже бурлит. Бонапарт шел в сопровождении нескольких военных туда. Они придали еще большую его появлению провокацию. Пришел, да еще в сопровождении 2-3 гренадеров. Тут как поднялся... Его никто не стал слушать. Раздался крик: “Долой диктатора! Вне закона!” На него бросились. Даже с кинжалом. Его с трудом гренадеры вытащили из этого зала. Таким образом. Тут он совсем потерял равновесие. Многие историки пишут, что Бонапарт просто растерялся. Что фактически заговори и переворот был на грани срыва. Манфред пишет: “В течение некоторого времени он не мог прийти в себя. Он с трудом переводил дыхание, его речь была бессвязна. Заговор и переворот были на грани срыва”. Дело в том, что эти историки забывают одну интересную подробность. Дело в том, что Бонапарт пришел туда не один.
Клим Жуков. Там же войска были.
Олег Соколов. Одну секундочку. Рядом с этим дворцом стоял батальон гвардии Директории. Это были войска, которые охраняли. А вокруг было 6 тысяч солдат. Целая дивизия. В этой дивизии были некоторые полки... Например, Восьмой драгунский, Девятый драгунский. Здесь было шесть тысяч солдат, многие из которых были ветеранами Итальянской кампании. И все эти солдаты, мягко говоря, разделяли не очень большую любовь к парламентариям. Они находились под командованием генералов, которые были сторонниками Бонапарта. В принципе отдать приказ и они бы вымели всех этих депутатов из зала. Но здесь очень важное “но”. Это обычно неправильно говорят... Говорят, что дан был приказ войскам выкинуть депутатов. Не совсем так. Дворец-то охранялся гвардией этой. Этим солдатами охранялся. Если бы был дан приказ этой дивизии вымести депутатов, солдаты хотя бы символическое сопротивление оказали. По причине того, что они бы выполнили приказ. Дали залп и пролилась бы кровь. Все перевороты, которые происходили в эпоху Великой французской революции, все они были сопряжены с кровью, с погибшими. Бонапарт этого очень не хотел. Ему хотелось, чтобы переворот произошел без пролития крови. Но как он мог произойти без пролития крови, когда стоял батальон. Здесь ему помог его брат. Дело в том, что...
Клим Жуков. Люсьен.
Олег Соколов. Да. Люсьен был членом законодательного собрания. Люсьена, чтобы сделать приятное Бонапарту, избрали председателем Совета 500. Когда Совет 500 встретил Бонапарта криками, Люсьен ничего не мог сделать. Потому, что это было всеобщее мнение. Весь парламент встал против Бонапарта. Люсьен вырвался из дворца и обратился к солдатам тем, которые охраняли. Вот важный нюанс. Он обратился не к той дивизии, а к тем солдатам, которые охраняли этот дворец. Он произнес речь: “Граждане солдаты! Я, председатель Совета 500, заявляю вам, что в настоящий момент подавляющее большинство Совета находится под угрозой со стороны нескольких десятков депутатов, вооруженных кинжалами. Они окружают трибуну председателя. И они угрожают смертью своим коллегам. Я заявляю вам, что эти бандиты, без сомнения оплачиваемые Англией, взбунтовались также против...” Слово “Англия”. “...Взбунтовались также против Совета старейшин. Именем народа прошу освободить большинство народа от этих негодяев. Да здравствует республика!” Солдаты колебались. Что-то непонятное. Тут Люсьен... Импровизация. Он выхватил шпагу у одного из офицеров. Приставил к груди Наполеона и сказал: “Я сам лично убью своего брата, если он только покусится на свободу Франции”. Когда уже такое было сказано... В это время генерал Серюрье. Командовал батальоном генерал Серюрье. Генерал опытный, отважный. Он командовал охраной. Он проходил мимо строя: “Ребята, стойте спокойно. Эти сволочи хотели убить нашего генерала. Только спокойно. Соблюдайте спокойствие. Какие негодяи”. В общем, солдат всех нагрели. Когда их всех нагрели, Мюрат и Леклерк: “За мной!” И батальон пошел. Это пошел батальон охраны. Батальон, который должен охранять этот парламент. Когда в коридоре раздался грохот солдатских башмаков... Там раздавались крики депутатов: “Умрем за свободу! Да здравствует республика!” Чем ближе, тем крики становились тише.
Клим Жуков. “Сейчас в самом деле умрем“.
Олег Соколов. Двери раскрылись. Мюрат и Леклерк прошли через зал. Мюрат поднялся на трибуну, саблю бросил и сказал: “А ну вышвырните эту публику вон!” На самом деле он сказал не “вышвырните”, более грубовато. Забили барабаны. Солдаты стали выкидывать эту публику. Точнее сама публика бросилась вон. А куда им броситься вон? К счастью для Законодательного собрания оранжерея был на первом этаже. С высоты небольшой. У них были тоги очень красивые. Как римские патриции. Их выкидывали в эти окна. Точнее выталкивали. Они сами выпрыгивали. В результате этого переворота не был ни убит, ни ранен ни один человек. Кто-то поцарапался, шишку... Первый этаж, высота один метр. Можно было удариться. Поцарапаться о куст. На этом все эти Законодательные собрания были разогнаны. А когда их разогнали, сообразили: “Кто будет бумаги подписывать?” Послали солдат вернуть депутатов. Их вернули. “Я за республику, я за Бонапарта”. Собрали несколько десятков депутатов. Они подписали все сразу. Было подписано, что отныне исполнительная власть вручается трем консулам. Первый консул – Бонапарт. Второй - Сийес, организатор переворота. И Роже Дюко. Но это временные консулы. Но на данный момент Бонапарт и два консула. Конечно, всем было понятно, что в данном случае главным лицом является Бонапарт. Бескровный переворот, не стоивший жизни ни одному человеку, на этом фактически завершился. Окончательно дискредитирующий себя режим... Своей продажностью, своим неумением управлять государством. Был свергнут. А к власти пришел Бонапарт под именем первого консула. Якобы на следующий день Сийес вышел к своим коллегам и сказал: “Господа, теперь у нашей страны есть настоящий хозяин”. Сказал так Сийес или нет... На самом деле был этот хозяин. Забегая вперед, скажем, что очень быстро была составлена конституция. Она была составлена ужасно небрежно. Побыстрей составить подобие конституции. В этой конституции было написано, что власть Бонапарту. Все остальное было непонятно, но главное, что Бонапарт. На улице большая толпа народу пытается прочитать эту конституцию. Одна женщина говорит: “А что там в конституции написано? Я не поняла”. Говорят: “Там Бонапарт”. Тогда все в порядке. Таким образом. Переворот 18-19 брюмера покончил с Директорией. Началась новая страница в истории Франции. Эпоха, которая называется Консульством, потом эпоха, которая Империей. И тут нас ожидают такие войны, походы. Египет будет уже отдыхать.
Клим Жуков. Да. Эпоха Наполеона именно с этого началась по большому счету. Все остальное было подготовкой.
Олег Соколов. Да, подготовкой. Мне хотелось про эту подготовку рассказать. Потому, что у нас в России Наполеона знают с 1812 года. А то, что было до этого... Почему человек выдвинулся, каким образом. Возвращаясь к перевороту 18 брюмера, возвращаясь к его популярности как политика, иногда говорят: “Вот почему он, а не другие политики?” Немного есть политиков в истории, которые прежде чем подняться на трибуну Ассамблеи прошли через Аркольский мост. У Бонапарта было за плечами то, чего не было ни у кого. Не только победы, не только успехи. Такие подвиги, такая жертвенность. Его выдвинули в первый ряд из всех генералов. Мы подробно говорили об Итальянской кампании. Шесть роликов об Итальянской кампании. Потрясающая кампания. Потом Египет и Сирия. Все это создало такой багаж гигантский, который позволил ему дальше страной управлять достаточно независимо. Политический багаж, который позволил ему взять страну в руки и за очень короткое время сделать огромные свершения. Мы об этом поговорим. Сейчас не буду этот сюжет начинать. Но без такого багажа, который у него был, невозможны никакие свершения. Невозможно было добиться такой народной поддержки, которая у него была. Совершенно не проплаченная. Чем Бонапарт, не знаю, приятно поражает по отношению к другим политическим деятелям, что он пришел к власти за счет своих удивительных побед. Этим удивительным победам помогли. Такой переворот требовал участия финансовых тузов и политических деятелей. Они пришли к нему, не он пришел к ним. Не он пришел к ним просить. Они понимали куда идет дело. Такая народная поддержка этого человека, что совершенно очевидно, что власть сама идет к нему в руки.
Клим Жуков. То, что мы в данном ролике, в данной беседе видели... Да и вообще, если почитать внимательно о том, что творилось во времена Директории... Даже сами члены Директории понимали, что все это временно. Оно кончится, причем кончится, скорее всего, плохо. Чем это кончится для них лично непонятно, а для Франции точно ничем хорошим не закончится. Если вся их Директория, может быть, месяц просуществует, может, год. Это непредсказуемо. Это опасно для них самих. Они уже друг к другу присматривались: “Кто же прыгнет следующий? Кого нужно будет хватать за штаны и стаскивать с трибуны?” Или толкать на трибуну, если это лично тебе приятный человек. А Бонапарт оказался, с одной стороны, не запятнан во всей этой возне. Потому, что он сначала воевал в Италии, потом в Египте. Он был удален от всего этого. На нем грязи не было никакой. Во-вторых, то, как он себя вел во время переворота... Особенно 19 числа. Я даже не знаю... Я этим вопросом никогда не занимался. Но выглядит это как? Впечатление какое? Что если бы он хотел лучше выступить, он бы выступить лучше не мог. Не он всех уговорил, что он замечательный, а ему эту власть принесли фактически. И его брат, и генералы. Все члены Директории. Это же они ему власть вручили. Это не он вышел и сказал, что: “У меня Мюрат метр девяносто шесть, 500 человек со штыками. И еще шесть тысяч там стоит. Если вы не подпишете документы, вам всем будет плохо”. Теоретически он мог так сказать.
Олег Соколов. Конечно.
Клим Жуков. А он вышел, начал бессвязные фразы кричать. Совершенно не контролируя ситуацию. Как сиюминутный политический тактик, он все проиграл. В эту секунду, Ну, а видя, что такое происходит, ему эту власть передали фактически.
Олег Соколов. Да.
Клим Жуков. Такое у меня впечатление.
Олег Соколов. Правильное впечатление. Теперь у нас будет очень много интересного.
Клим Жуков. Да. Забегая вперед, Бонапарт, это яркий пример. Он нечасто в истории, к сожалению, встречается. Но встречается. И один из них, это собственно Бонапарт. За очень короткий срок человек, не имевший специального экономического образования, болея за свою страну и будучи порядочным, он умудрился экономику привести в порядок, политическую систему привести в порядок.
Олег Соколов. Мы об этом поговорим подробно. Момент, который тоже часто упускают из вида. Когда он пришел к власти, у него был опыт управления страной. Он целый год... Египет. В Италии он конечно играл важную роль, но он не был там королем. Он был генерал-губернатором. А вот в Египте он был практически султаном. Он в Египте управлял год государством. Он управлял государством в кризисной ситуации. Тот Египет, который ему попал в руки, это был не сахар. Там и бедуины, там и мамелюки. Восстания различные. Ситуация была сложная. И финансовая сложная ситуация. Год управления Египтом ему дал огромную практику. Управления государством в сложной обстановке.
Клим Жуков. Да. Тут же и турецкая пропаганда, которую он вообще не мог контролировать, в силу того, что он церковь не контролировал никогда.
Олег Соколов. Там какое-то время наблюдали за муэдзинами. Послали несколько переводчиков. Муэдзины на молитву собирали. А потом перестали контролировать. Муэдзины стали призывать всех к восстанию. Не могли ничего поделать.
Клим Жуков. А как? Просто никак. Если бы он сам был мусульманин, у него, возможно, были бы точки... Даже не давления, точки соприкосновения с местной церковью. Но у него же их не было. Каждому муэдзину рот затыкать? Это же нереально.
Олег Соколов. Более того, там предписывалось, чтобы французы... Вообще перед мечетями солдатам нельзя собираться. Не трогайте это. Это не наше, пускай они как хотят. Не надо столкновений на религиозной почве. Еще раз подчеркиваю, самое главное, что у него был опыт управления государством. И этот опыт ему пригодился.
Клим Жуков. За тем, как этот опыт пригодился, будем наблюдать в следующих роликах. Спасибо, Олег Валерьевич.
Олег Соколов. Спасибо.
Клим Жуков. Отличный ролик. Надеюсь, всем было также интересно, как нам. На сегодня все. Всем пока.
Новости
VIP
