11.07.20

Джун. Дмитрий Юрьевич, пришло время поговорить про кино.

Д.Ю. Пора!

Джун. После длинного перерыва с карантином. На повестке фильм «American Gangster».

Д.Ю. Угу, который у нас в прокате шёл под названием «Гангстер».

Дементий. Да-да, само слово «гангстер».

Д.Ю. Меня это всё время умиляет: «Гангстер» он! А почему он «Гангстер».

Джун. Ну, «Гангстер» - круто звучит.

Д.Ю. Конечно, да! «Гангстер» - это «бандит» по-русски.

Дементий. Это же ещё рэпер …

Д.Ю. Да, это бандит, который, как не трудно догадаться, состоит в банде. А гангстер где состоит? В банде, или, раз он гангстер, он состоит в ганде? Ну что за чушь, ёлы-палы! Ну вы учились бы уже переводить, в конце концов. Фильм называется «Американский бандит» - это важно!

Дементий. Ты понял, какие вопросы надо задавать?

Джун. Ну, сразу, наверное, перейдём к сюжету?

Д.Ю. Давай, да.

Джун. Событий в фильме много, и есть вступительный эпизод, где на День благодарения бандиты раздают подарки из грузовика, и главный герой фильма… А кстати, кого можно главным считать – Рассела Кроу или Дензела Вашингтона?

Д.Ю. На мой взгляд, Дензела – кино-то про него. Гангстер-то он, как ни крути. Ну, Рассел Кроу – антагонист.

Джун. Хорошо. Вот, и босс Дензела Вашингтона, Вашингтона зовут Фрэнк, вот босс Фрэнка…

Д.Ю. По кличке Бампи.

Джун. Да.

Д.Ю. У него на башке была шишка, на затылке.

Джун. Т.е. это реальный человек?

Д.Ю. Да, настоящий прототип. Да они все там настоящие. Фильм снят по реальным событиям, естественно, не так, как надо, но по реальным событиям. Но мы на реальных событиях обычно не зацикливаемся, на мой взгляд, это всегда… ну, с одной стороны, это хорошо, когда кино тебе даёт некую пищу, поводы для поисков, что ты побежал, посмотрел там, поинтересовался тут, узнал, что-то новое – это всегда прекрасно. Ну вот, например, этот самый Бампи – это суровейший уголовный авторитет, негритянский, таких очень и очень немного, чёрные парни как-то не склонны к уголовной преступности такого типа, как итальянцы, они больше ко всякому гопничеству склонны, а итальянцы – к политическим решениям, чтобы гопниками руководить и собирать с них деньги, это уже уровнем сильно выше. Ну вот этот Бампи – выдающийся пример такого сурового чёрного парня, который мог чего-то там организовать, наладить, настроить. Сидел в тюрьме Алькатрас, что характерно, этот самый Бампи. Ну там-то показано буквально несколькими мазками, чтобы обозначить, что Дензел при нём телохранитель…

Джун. И водитель.

Д.Ю. Да, водитель, ну и помогает решать всяческие вопросы. Т.е. лоха на такую должность не поставят и не призовут, т.е. парень однозначно толковый, способный, перспективный, поэтому авторитетный Бампи подтянул его к себе.

Дементий. Много чего слышит, много чего знает.

Д.Ю. Да-да.

Джун. А по фильму не очень понятно, что Бампи суровый человек.

Д.Ю. Ну, вот такое дарование у режиссёра, ну что делать? Ну как непонятно, что он суровый? Фильм начинается с того, что там человека заживо керосином поливают и сжигают – куда уж серьёзнее?

Джун. Точно, есть эпизод предшествующий.

Д.Ю. Да, при этом он же прилично одет, не как гопота какая-то. Это, кстати, характерный пример. «Нынешняя молодёжь готова в гроб в кроссовках лечь,» - как говорил дядя Джон. Он же прилично одет: пальтецо, шарфик – приличный человек, т.е. они же вынуждены копировать белого человека во всех его проявлениях, ну вот он хорош собой, да.

Джун. И вот они занимаются благотворительностью такой: помогают простым людям, раздают им продукты. А вот зачем вообще бандиту раздавать продукты? В чём смысл?

Д.Ю. Ну, он же не только бандит. Во-первых, мы имеем дело с капитализмом. Это капитализм, США. Если это называть… у них же, знаешь, был такой Оруэлл который рассказывал про двоемыслие, там: «война – это мир», помнишь там, «рабство – это свобода». Оруэлл глубоко копал, и нам 30 лет рассказывали, что это он про большевиков говорил – он не про большевиков говорил, а про своих родимых англоговорящих соотечественников. Это капитализм, при капитализме организованная преступность – это составная часть общества. Это вот у коммунистов не может быть организованной преступности, да и, в общем-то, обычная должна сдохнуть по ходу строительства коммунизма, а при капитализме это неотъемлемая часть, это, так сказать, силовой бизнес. Ну вот, есть вопросы, которые можно решить через суд, а есть вопросы, которые через суд решить нельзя, есть которые просто решить через суд, а есть которые сложно решить через суд. Человек всегда ищет, где быстрее, дешевле, проще, и всякое такое. Ну вот если по суду с тебя что-то там отжимать, то это вопрос: потратим время, потратим деньги, а результат, в общем-то, непредсказуем. А можно тебе ноги поломать, быстро и просто, и раз – вопрос уже решён.

Дементий. И другие в районе об этом узнают.

Д.Ю. Да, и на районе многие сразу поймут, с кем имеют дело. Это всё примитивно, просто, и там вообще ничего думать не надо. Их не учат нигде, как ты понимаешь, ни в каких спецучреждениях, в отличие от оперуполномоченных, ничему не учат, они сами до всего этого догадываются. Ну так это вопрос всего лишь денег. Ну, например, Дементию сказать вот: «Дементий, иди сломай ему ноги, вот тебе 100 баксов» - Дементий не пойдёт.

Дементий. За 100 только одну сломаю, а двести…

Д.Ю. Да. Если сказать: 1000 баксов – ну, Дементий зачешется. За «пятёрку» - я не знаю, он в поле зайца лопатой убьёт. Это же гораздо проще, чем ходить по судам, чего-то добиваться – ну вот, люди решают вопросы таким образом. Вовсе, заметим, не все к этому склонны – к применению насилия по отношению к окружающим, не все к этому склонны. Вот Дементий, например, не очень склонен, но только на старости лет.

Дементий. Я могу только пальчиком погрозить. Пристыдить.

Д.Ю. Да, посмотреть со значением. Но такие люди есть. Эти люди, я не могу назвать их психопатами, или как это модно в Америке называть – социопаты, там специальное слово для этого есть. Ну, вот я, например, могу всякое, но не получаю от этого удовольствие. Т.е. если людей бить, с моей точки зрения, это неприятно. Ну, драка – это одно, когда соревновательность некая присутствует, а вот избивать – это вот как-то нехорошо. А есть граждане, которые от этого получают удовольствие, ему нравится тебя бить, ему нравится видеть, как тебе больно, ты визжишь, корчишься – вот такие граждане занимаются этим с удовольствием. Ну так если можно решить вопрос мимо суда, он будет решаться мимо суда. Это точно так же, как со взятками: многие там про… у нас многие очень любят разоблачать коррупцию и всякое такое, но вот у тебя нет денег, и ты от коррупции страшно страдаешь, хотя она тебя не касается вообще никак. А если деньги есть, коррупция мгновенно перед тобой открывает такие окна возможностей, что просто туши свет! Вот тут какая-то конкурентная борьба, надо чего-то там как-то это… а тут ты денег занёс через заднюю дверь, бац – и всё перед тобой открылось. У этих там по-прежнему конкурентная борьба, а ты уже занял все полки, ты уже на первом месте, контракты, тендеры подписываешь, счастливый, просто потому что занёс. Для бизнеса это адски полезно, ну и, кстати, как только…

Джун. Ну а для общества? Это же плохо?

Д.Ю. С какой стороны посмотреть.

Джун. Ну вот так бы, если бы это всё было честно, только лучший бы добился, а так получается у того, у кого есть деньги

Д.Ю. Не знаю. Так капитализм – он про тех, у кого есть деньги. Понимаешь, мы живём среди идиотов, Джун, вот у них здесь вот так, а тут вот так, такое чувство, что мозг пополам рассечён, и одна половина башки с другой вообще никак не общается. Как только у гражданина появляются деньги, он тут же всё переосмыслит, и раз у него есть деньги, почему бы не решить вопрос за деньги? И наш любимый вопрос: «Может, ему денег дать?» - так решаются все вопросы. Как только у гражданина есть деньги, он тут же начнёт раздавать взятки, он тут же начнёт покупать внимание к себе, тут же начнёт заносить судьям, следователям, ещё там неведомо кому, он везде будет заносить деньги и прекрасно себя чувствовать. При этом ты вот тут вот, пока денег нет, можешь кричать что угодно, а как только они появятся, всё станет сразу наоборот. Люди, которые на подобные вещи не ведутся, фактически проходят по рангу святых – один на миллион, а все остальные одинаковые.

Поэтому полезно это для общества, не полезно…? Я так понимаю: полезно, как вот в случае с Америкой, полезно тупорылого обывателя от этого отсечь, т.е., например, когда тебя мент тормозит на трассе, вот он у тебя не должен деньги спрашивать. Где обыватель сталкивается с вымогательством и с коррупцией? Ну вот, например, нарушает правила дорожного движения, а мент с него вымогает взятку. Ну, начать с того, что это дебил нарушает правила сам, т.е. ты нарушил, а когда тебя остановили, ты уже суёшь свою «сотку», «пятихатку» - только отвяжись, пёс, блин! «Представляете, какая у нас коррупция?» Я представляю, что ты дебил, ты нарушаешь правила, а когда тебе предлагают за это ответить, суёшь деньги. Это тебя надо в первую очередь посадить. Ну а взятка состоит из двух частей, две стороны участвуют во взятке: одна даёт, а другая берёт, и обвинять только одну сторону – это по меньшей мере неразумно.

Ну так для того, чтобы это тупорылое общественное мнение заткнулось, вот мент на трассе с тебя взятку не возьмёт. Это можно решить двумя способами: либо всех ментов заставить стучать друг на друга непрерывно – это очень-очень непросто. Когда вот тут вот деньги суют, ну представь, что у тебя зарплата 100 баксов, а ты за месяц можешь насобирать 10 тысяч. Как ты думаешь, какие-то призывы к совести тебя остановят? Ну, это, по-моему, надо быть идиотом, просто чтобы даже рассуждать об этом. Ничто не остановит, все будут в доле, и все будут воровать, все абсолютно. Пресечь это можно какими-то другими методами – вот на дороге, например, ну вот повесьте камеры, чтобы там автоматически это засекалось. Раньше такого было сделать нельзя. Либо какие-то специальные меры предпринимайте, как в какой-нибудь Америке, Германии, Франции, чтобы они не вымогали у вас деньги. Ну и вот где ещё с тебя могут денег вымогать?

Дементий. Сантехник.

Д.Ю. Да, какие-то социальные службы, например: ЖЭК какой-нибудь там, я не знаю, паспортный стол, ещё чего-то там. Вот как только на этих уровнях коррупция отсекается, ну это не коррупция, а общение государства с гражданами, скажем так. Вот как только на этом уровне отсекается, все дебилы сразу тебе начнут рассказывать: «Здесь коррупции нет». Ну да, вот здесь нет, а вот тут?

А основная коррупция – это, как ты понимаешь, государственные заказы, например. Бизнес, который трудится с государством – вот это да! А почему… Вот, например, какая-нибудь корпорация «McDonnell Douglas» трудится с государством, государственные заказы – строят там космические аппараты, летательные аппараты. Для того, чтобы получать эти госзаказы, надо кому-то заносить постоянно. Постоянно! Заносят великолепно. А там все вместе воруют деньги. Я, помню, совсем маленький был, при советской власти выходили такие книги, называется «День мира» - здоровенный такой бук, где там за один день какого-то года расписывается, что где в мире происходило. Я с интересом читал, конечно, интереснее всего про США было: там одна заметка была про то, какие фильмы американцы снимают для внутреннего потребления и какие наружу, что для внутреннего потребления все сиськи прикрыты, а для наружного потребления все сиськи вывалены. Тут у нас нравственность внутри США, а здесь мы вам, ну не порнографию, но около того, поставляем. Это одна была смешная заметка, а вторая как раз, если правильно помню, про корпорацию «McDonnell Douglas» - как были вскрыты злоупотребления: что молоток, который стоит 15 центов, «McDonnell Douglas» продавал государству США по 90 долларов. Ты когда смотришь на бюджеты Пентагона, там, и проч., вот твёрдо знай, что оно, в первую очередь, для того, чтобы бодро его разворовать, и с коррупцией там полный порядок, полнейший!

Чем больше денег, тем сильнее коррупция – это неизбежность. Возможно, она имеет не такие формы в США, как в Нигерии, т.е. бывает гораздо похабнее, грубее, циничнее и проч., но там есть, и она очень хорошая, т.е. все вот эти вот сравнения тупорылые, там, нас, их – уже набивший оскомину пример, как наш товарищ поехал в Венгрию в 90-е годы и звонил оттуда в восторге, докладывая из Венгрии, что здесь можно жить, только снимая «дворники» с машин: вот если «дворники» наснимать, то их так хорошо продать можно, что можно отлично жить, потому что в Венгрии, уходя на ночь от машины, никто «дворники» не снимает, т.е. это не такая нищая страна в тот момент, как наша, вот там вот с «дворников» можно жить. Странно всё это переносить на окружающих, с моей точки зрения, как-то не совсем правильно. Вот тут «дворники» не воруют, нет. Уже, наверное, рассказывал, что в США, например, самая угоняемая колёсная техника – это грейдеры, асфальтовые катки и прочая строительная техника, самосвалы, грузовики. Вот это самое угоняемое, а «Феррари», «Мазератти» и проч. угнать за 60 секунд, мы вот, сейчас мы тут… – это херня полная, потому что ты его задорого не продашь. Вот грейдер стоит, утрирую, 500 тысяч баксов – вот за 500 тысяч баксов он и продаётся. Прошли годы с того момента, как я об этом узнал, и вот уже и в России то же самое: самое дорогое – это строительная техника, тот же самый грейдер очень выгодно угнать, система по выпуску поддельных документов для этого грейдера – ну он по дороге не ездит, кто его проверять будет? – как это перерегистрировать, как документы оформить, туда-сюда. Тоже коррупция, что характерно – ментам деньги заносят точно так же, как и там.

В общем, полезная коррупция, не полезная – это какое-то странное… Это капитализм, и она в нём есть, как неотъемлемая и составная часть. Лучший пример коррупции – это институт лоббирования в США, где ты просто в сенат проносишь «котлету» и говоришь: «Я хочу продвигать свои интересы». «Хорошо,» - говорит твой сенатор. Можешь у нас такое представить, что в Думу приходят с «котлетой» официально: распишись, получил 500 тысяч долларов – да, буду продвигать ваши интересы. Бред сумасшедшего, но они с этим сделать ничего не могут, только пытаются придать какой-то более-менее благообразный вид. А ты всё время говоришь о том, что на нижнем уровне вот эти работяги-пролетарии от коррупции не страдают. А чего они от неё страдать должны? Они зарплату получают, а деньги делают там, наверху – вот там и коррупция, но вас она не касается никаким боком.

Дементий. Как в известном фильме, ты помнишь: «А я взяток не беру». – «Тебе и не предлагают».

Д.Ю. «Так вам и не предлагают», да.

Дементий. А велико искушение взять взятку, когда тебе 100 баксов в месяц, а у тебя 3 дочки, и все морды в угрях, и всех выдавать надо замуж.

Джун. Ну вот про благотворительность со стороны бандитов…

Д.Ю. Благотворительность, да, т.е. они далеко отошли, т.е. они себя, во-первых, никакими там мега-бандитами, уродами, выродками они себя не считают, просто вот: «не мы такие – жизнь такая, вот она вот так сложилась, но при этом у меня есть понятия», точно так же, как и у нас этим словом называется. Да, есть вот понятия: я помогаю бедным. Ну, с одной стороны, это как в анекдоте: почему Робин Гуд грабил богатых – ну потому что с бедных нехер взять, в общем-то, чего – их грабь, не грабь. Ну так и тут: образуются какие-то излишки – вот, да, мы принимаем активное участие в работе, в жизни общины, так сказать, нашей чёрной. Но там есть, применительно к этому там есть важный момент, мне так кажется, там есть важный момент: их всегда используют при голосовании, т.е. вот этот уголовный авторитет пользуется непререкаемым авторитетом у…

Джун. Района?

Д.Ю. В общине, да. И когда он скажет, что всё, завтра выборы, а мы голосуем вот за это, то большинство его поддержит. Но для того, чтобы тебя вот так уважали, ты постоянно должен делать какие-то широкие жесты. Ну а это, с точки зрения бандитской, понимаешь, раздать грузовик индеек каких-то – ну, я не знаю, если у тебя прибыль с продажи наркотиков – это миллионы долларов, то потратить, я не знаю, 5-10 тысяч баксов – это даже не смешно, накормить всех, а политический капитал нарабатывается. А эти, зная, что он уголовник и преступник – ну это же капиталистическое общество, «не мы такие – жизнь такая» - все пойдут голосовать так, как он скажет. Поэтому, да, с населением надо работать.

Джун. И вот босс вместе с Фрэнком после того, как помогли людям на районе, идут осматриваться и заходят в магазин, который держит китаец, ну или азиат какой-то. И вот босс Фрэнка тоже чёрный, негр, ну т.е. ему не надо рассказывать – я к чему клоню: ему не надо рассказывать о проблемах с расизмом, но, когда они обсуждают магазин, в который они зашли, он называет хозяина магазина, ну азиатов вообще, «косоглазыми». Вот почему так?

Д.Ю. Это нормально абсолютно. Как…

Джун. Ну он же должен понимать, насколько…

Дементий. … лучше бы он про тебя бы сказал: «снежок»?

Д.Ю. Ну, расизм же биологически обоснован, т.е. ты вот белый, а я чёрный, например, ну я для тебя отвратителен просто потому, что я не такой, как ты – это вот на самом-самом базовом уровне: я не такой, как ты. Раз не такой, то первое: это значит – я хуже тебя. А чем ты лучше? А тем, что ты белый, вот и всё. А я чёрный, мне кого-то тоже ненавидеть надо. А вот Дементий жёлтый – ну, понятно, узкоглазый, я-то лучше. Ты-то ладно, но вот Дементия я точно лучше, это сомнения не вызывает.

Дементий. Дима, вспомни свой любимый анекдот: чем грузины.

Д.Ю. Да, чем грузины. Да, вот бред такой. Но на самом-самом… это животное абсолютно в человеке. Это цивилизация, понимаешь, цивилизация – это строительство пирамиды всегда, требует труда, усилий над собой. Чёрные тоже люди, и жёлтые тоже люди, и относиться к ним надо как к людям, не как вот вы, как зверьё, понимаешь, на уровне стада макак, что «вот это вот не наше, оно не такое, надо его ненавидеть, лучше всего обоссать, убить и съесть». Блин, вот это уровень павиана. Но цивилизация подразумевает другое, а расизм железно – это вот животная фигня.

Знаешь, есть такие хорошие кадры, как там чёрного утёнка берут и пускают к жёлтым, или жёлтого к чёрным – и все утята от него разбегаться начинают. Они что – расисты? Нет, не расисты, просто вот так устроено: он другой, а значит, его надо бояться. Лучше всего его убить, а потом съесть, в общем-то. Поэтому, да, эти ненавидят этих, те ненавидят тех.

Я это… вот времена службы в СА, когда ты там сталкиваешься, это ещё советская власть была, но тем не менее именно там впервые сталкивался со всякими проявлениями национализма: если один паренёк с Кавказа – отличный паренёк, замечательный друг, условно, с Кавказа. Два – начнут возникать проблемы, потому что они, как тогда говорили, начнут качать права. Три – проблемы уже перерастут в регулярный мордобой, постоянный, потому что тебе постоянно будут доказывать, что они лучше, а ты хуже.

Ничего другого лично я в национализме, в любом абсолютно, не видел никогда. «Мы вот такие» - и что? «Мы лучше вас». Всё, на этом заканчиваем: вот они лучше нас. Вот дебил напялил вышиванку, выбрил башку, оставил какой-то хохол на башке – он уже лучше тебя. Почему? Потому что ты москальская свинья, а я эуропеец. Ну это вот абсолютно животный уровень, как всякий расизм, это животный уровень, омерзительный. Ну, негра, в общем-то, характеризует, да: человек, не имеющий образования никакого, скорее всего, тёмный, неграмотный, злобный, вот поэтому для него китаец «узкоглазый».

Джун. Ну и случается несчастье – босс Фрэнка в этом же магазине, у него случается приступ, и он умирает.

Д.Ю. Он ему сначала даёт грамотные жизненные наставления, что все вот эти посредники, вообще не поймёшь, что откуда берётся, посредников нет, или они есть, я уже не помню, они везде влезли-влезли-влезли, где вообще всё, как было нормально, что ходишь в магазин, покупаешь у конкретного человека, и всё было хорошо, нормально, а теперь чёрт-те что устроили. Фрэнк всё это внимательно слушал, это там заложено…

Джун. И воплотил.

Д.Ю. Да-да-да, заложена, так сказать, основа для фильма.

Джун. И нам показывают похороны, получается, босса, и на этих похоронах присутствуют… Босс мафии, как вы говорите, все знают, кто этот человек, а там присутствуют мэр, губернатор местный и судья.

Д.Ю. Это же капитализм, всё нормально. Ты вот комиксы любишь: уже набивший оскомину пример – что пока какой-нибудь там Человек-паук или Бэтмен сначала разбирается с уличной преступностью, дальше выясняет, что в уличной… за гопниками стоит какой-то мега-монстр преступного мира, а в конце выходит на главу всего этого кубла – городского прокурора. Это же слепок общества, т.е. это вот основа основ, это одно кубло – и мэр, и все остальные. Полиция вынуждена с ними считаться, просто вынуждена, потому что это часть общества, от которой, например, зависят голоса. Мэр в доле, ну как Энтони Сопрано: сюда, туда… Организованная преступность – это, в первую очередь, сращение с органами власти. Ну, видишь – тамошние органы власти не скрывают, что они сращены. А на вопрос: «А чего он к преступнику?» - «Так он же отсидел, т.е. уже всё, искупил, так сказать. А сейчас ещё ничего не доказано, а делал добрые дела, и вот мы здесь. Спасибо большое, городу принёс огромную пользу». Это… ну я не знаю, мы-то кровавые совки, как ты понимаешь, и если ты сидел, это на всю жизнь тебе клеймо, просто вот на лбу выжженное. «Что вы все так ко мне относитесь?» А как к тебе относиться? Детский сад, где ты обосрался, а тебя отнесли в подсобочку, помыли задницу, надели чистые трусы – ну, беги играй с ребятишками опять. У взрослых так не бывает, обосрался – и до конца жизни тебе будут говорить: «Обосрался, и чего теперь? Не подходи к нам вообще, от тебя говном несёт». Но там не так, видишь.

Джун. А вот на этот момент, вот на завязку, как можно расценивать положение Фрэнка, вот после того, как босс умер? Я почему спрашиваю – там, если вы помните, есть герой Идриса Эльбы, позволяет, не знаю, хамить-не хамить, но плохо с ним общается.

Д.Ю. С моей точки зрения, да, выглядит как минимум странно, т.е. вот… это, конечно, не совсем такой пример: вот ты приходишь, например, куда-то работать, и личный состав конторы, видя в тебе ничего не соображающего новичка, начинает на тебя валить всякую работу, которую сами они делать не хотят. Они такие умные, они такие толковые: «Сейчас вот мы вот это на тебя спихнём, вот это на тебя спихнём». А ты сидишь и делаешь, делаешь, делаешь, делаешь. Обидно, конечно, немножко – все уже разошлись, а ты всё делаешь и делаешь, делаешь и делаешь. Многие считают, что это оскорбительно, плохо, и вообще так нормальные люди не делают, но я вот много где работал, и когда на тебя всё валят, а ты делай, не стесняйся, да, делай. Делай и с людьми, на которых завязана вот эта работа, непрерывно контачь. Т.е. в течение полугода – я из собственного опыта – ты вообще всё будешь понимать: как что в конторе устроено, как что делается, куда нести это, где брать вот это, от кого зависит здесь, от кого зависит там. А дальше, пока эти идиоты бухали и развлекались, ты уже – это самое главное – все связи замкнул на себя, потому что ты это делаешь, и снаружи обращаются к тебе. Вот начальник, который просто счастлив, что огромная часть работы с него свалилась и перелегла на твои плечи, и стадо балбесов, которые резвятся и решают какие-то свои проблемы на работе, а ты работаешь. Ну и немного погодя оказывается, что для начала ты зам. начальника, а потом ты главнее начальника получаешься. Это, как оно: «Не пей, не воруй, не трахайся, а будешь ещё работать – слава сама тебя найдёт» - это армейская мудрость. Т.е. вот, соблюдая примитивные правила, ты от всех будешь отличаться радикально.

Ну и вот, водитель у босса, т.е. это ближайший порученец, можно сказать андербосс, применительно к чёрным парням. Ну как у итальянцев есть босс, под ним андербосс, т.е. кому босс отдаёт распоряжения, андербосс уже распоряжения капитанам, капитаны – солдатам. Несколько ступенек, чтобы до босса дойти было нельзя, он никому ничего не говорил. Вот, в его руках всё. Ну хорошо, умер этот самый Бампи, в это время ряд персонажей, типа Идриса Эльбы, предпримут усилия для того, чтобы отколоться – всё это должно быть жесточайшим образом пресечено, т.е. ты и так видишь, что дедушка немолодой, и его смерть для тебя не должна быть неожиданностью, и то, что Дензел к этому не готов, этот Фрэнк, это вообще как-то непонятно. Дедушка сам должен был передавать ему всё в руки. Это абсолютно неясный момент. Их же не двое. Вот есть этот Бампи, который всем политически руководит, вот есть Дензел, который конкретный руководитель, а под ним куча народу сильно младше, они под ним, они его лично знают, и они твёрдо знают, что когда уйдёт этот, останется вот этот, и дальше работать мы будем с ним. Если один завыступал, как этот Идрис, то с ним надо что-то делать. А там получается в кино: такое чувство, что этот помер, и все разбежались. Это как так? Так не бывает, нет. Это неправильно.

Джун. А вот начинаются волнения – то, о чём вы сейчас сказали, все тянут одеяло на себя, и там есть момент, ну я немножко вперёд забегу, с итальянским бандитом: Фрэнк общается с ним по поводу поставок наркотиков, и вот когда в Гарлеме начинают происходить вот эти всякие происшествия, которых не было под боссом, итальянский бандит говорит, что при них, итальянцах, такого беспорядка не было, они бы этого не допустили. Он заявляет, что порядок превыше жизни любого человека. Это он, как вы считаете, ради красного словца, или это…?

Д.Ю. Нет. Ну, это для наших дебилов, которым непрерывно рассказывают про какие-то свободы и права, нашим дебилам непрерывно кажется, что вот наличие свобод и прав определяет уровень жизни. Но это происходит потому, что они дебилы. Уровень жизни определяется исключительно дисциплиной и работоспособностью, и это знает любой самый тупой итальянский бандит. Когда их спрашивают, в чём причина, почему мафиозные группировки настолько сильные, уже раз десять говорил – а потому что они построены по принципу римских легионов, это военные организации с железной дисциплиной. Подчинение, дисциплина, и всё такое. Вот сказали Дементию застрелить меня, и Дементий, не рассуждая, возьмёт и меня застрелит, но при этом скажет: «Nothing personal», т.е. «ничего личного» - это про то, что мы все друг друга понимаем: ты где-то накосячил, и мы это понимаем, а мне сказали тебя убить. Мне это нахер не надо – тебя убивать, но раз приказ отдан, он должен быть исполнен. Ну извини, ничего личного вот в этом нет. Но главное тут не «ничего личного», а то, что получена команда – взяли и убили, безо всяких разговоров, не зная, за что, тебе никто не будет доводить, что вот тут вот он… «Объясните мне, чего это я пойду…»

Дементий. «Я хочу знать».

Д.Ю. Да. Не будет тебе никто ничего объяснять. Человек – это винтик внутри организации, любое капиталистическое производство – это жесточайшая диктатура и предельный тоталитаризм, человек в нём винтик, и именно это… каждый винтик на своём месте, правильно закручен, смазан, подтянут, и всё такое, и только тогда, когда механизм собран из таких винтиков и шестерёнок, он безупречно работает. Дисциплина – основа всего! Дисциплина, всего вообще. Не свобода слова – мести помелом, там, хер знает о чём, это так, сбоку, так сказать, как некий сопутствующий продукт.

Если ты почитаешь нацистские книжки, где обосновываются всякие теории относительно уберменша, унтерменша, т.е. недочелвека – вот, с точки зрения германских нацистов, славяне были унтерменшами. Почему? Причина ровно одна: это нации, не способные самоорганизоваться, вот не способные, и всё. Вы не можете построить внутри своего общества железную дисциплину. Когда немцы сюда пришли, они что принесли – орднунг, т.е. порядок: должно быть вот так, вас никто не спрашивает, что вы по этому поводу думаете. Вам когда рассказывают про всяких европейцев, как у них там красиво, свободно, и проч., вы лучше задумайтесь над тем, что там тысячу лет их застраивали, и всех, кто что-то делал не так, давно уже отправили в мир иной. Там железная дисциплина во всём, и именно железная дисциплина – это основа европейского процветания. США – это, так сказать, Европа на другом континенте, т.е. это европейцы строили, и европейцы там всё это организовали. Дисциплина – это основа всего, твоей работы, например: вовремя приходить, на работе работать, делать то, что говорят, и делать это безупречно. Это вот основа всего. Итальянец в корень смотрит.

Джун. Но вот а когда такие слова с экрана произносит он-то преступник – нет ли тут для зрителя… не рисуется ли образ, что для простолюдина при организованной преступности даже в каком-то смысле лучше: вот сейчас они наведут порядок, получается… Он же по сути он говорит, что они тоже следят за порядком.

Д.Ю. Ну да, следят за порядком. Ну, типа, знаешь, как анекдот: «Новый русский снимет квартиру. Порядок на районе гарантирую» - это как всякий хороший анекдот, он не смешной, потому что, например, ну вот живёт здесь бандит, вот здесь его дети ходят в школу, в этой школе нельзя продавать наркотики, вот просто нельзя, и всё, и их там не продают. Почему – потому что нельзя, и всё. Это хорошо или плохо? Я тебя уверяю: для родителей детей, которые ходят в эту школу, это прекрасно, что вот здесь наркотиков нет, мы за это спокойны. Ну что не так-то? Их это устраивает.

Т.е. живущие диаспорами, вот как какой-нибудь этот небезызвестный район Бенсонхёрст в Бруклине, где этнические итальянцы проживают – туда, во-первых, чёрным заходить нельзя, вообще никому заходить нельзя, ну, по роже получишь и, в общем-то, мало не покажется. Чёрный – получишь конкретно по роже: нехер тут делать вообще! И туда никто не ходит, как ты понимаешь, потому что ты там огребёшь без разговоров. А кто всё это осуществляет? Ну, братва. Кто ж тебя бить… ты-то никого на улице, наверное, не бьёшь, нет? А братва так, не задумываясь: нехер тут шляться, блин! Поэтому, да, гражданам в ряде аспектов оно полезнее, и именно поэтому граждане, например, это вот все эти сказки: «А сюда даже полиция не ездит». – «Почему?» - «Боятся!» Их туда не вызывают – начнём отсюда. Если там кого-то зарезали, убили ограбили – всё это решается внутри, и полицию никто не зовёт. Если случайно позвали, то полиция туда приедет, она никого не боится, в общем-то. Дело в другом: что мы приедем, а местные жители откажутся давать показания, потому что выдача показания – это однозначно сотрудничество с ментами, этого быть не должно. Ну, приехали, походили: «Я ничего не видел, я ничего не знаю». «А я ничего не слышал». Ну, до свидания, да.

Джун. А нет ли тут пропаганды уголовщины? Нельзя так расценить?

Д.Ю. Это, мне кажется, что это бытоописание понятных всем вещей, которые они вокруг себя каждый день видят.

Джун. Так, параллельно с этим нам вводят второго персонажа – упомянутого Рассела Кроу, и Рассел Кроу играет такого честного полицейского. И так получается, что они вместе с напарником, не подозревая, на что они выходят, проверяют машину, за которой следят, оставленную на стоянке, и находят там миллион долларов, после чего герой Рассела Кроу сдаёт эти деньги, ну т.е. как вещественное доказательство, правильно?

Д.Ю. Да.

Джун. Ну, никоим образом не прикарманивает, хотя у них есть возможность для этого. И люди, с которыми он работает, ну и впоследствии напарник тоже негативно воспринимает решение Кроу, а люди в участке так вообще его, ну наверное, можно сказать, что ненавидят.

Дементий. Искренне удивлены: что – и не взял? Это что в порядке вещей?

Джун. Вот напарник героя Кроу предупреждает ещё до сдачи денег, что если они это сделают, то полицейскими это будет расценено не просто негативно, он произносит так: «Мы сдаём копов, которые не берут взятки». Правильно?

Д.Ю. Которые берут взятки.

Джун. А, которые берут взятки – да-да-да, в отношении… ну что Рассел Кроу может заложить окружающих, если он такой суперчестный – правильно, да? Но в чём тут логика? Ведь он явно знает и в курсе происходящего вокруг себя и никого ещё до сих пор не сдал, видимо. Но тут эти деньги ни к кому не привязаны. Почему люди считают, что он будет на них стучать и как-то повредит их положению?

Д.Ю. Он не будет стучать, он просто сдал – а почему остальные не сдают? Ключевой момент: они все взяточники и воры, все, абсолютно все, потому что там весь околоток на него волками смотрит и обзывает его «бойскаутом» за спиной, т.е. «ты дебил, пионер». Они считают, что это абсолютно нормально. Тут, ты понимаешь, в нынешние времена, постольку поскольку СМИ бошки гражданам промывает на совершенно другом уровне – не так давно, ещё до начала 90-ых, наверное, когда не началась оголтелая американская пропаганда, вся американская полиция – это кубло ворья, вся, сверху донизу.

Вот примитивный пример, уже миллион раз приводили: США – это главный потребитель наркотиков на планете Земля, там очень много денег внутри страны, и они потребляют огромное количество наркотиков. Эти наркотики, например, кокаин выращивают в Перу или в Боливии, вот в Перу вырастили, в Боливии переработали в пасту, а пасту привезли в Колумбию и там в нарколабораториях перегнали в кокаин, а кокаин повезли в США и там продали, через Мексику, Панаму, там ещё чего-то. Ну, в США есть граница с Мексикой, наркотики везут через границу, через наши любимые города Эль-Пасо, Тихуана, там, и проч. У них есть береговая охрана, которая стережёт побережье. Везут через береговую охрану, например, на подводных лодках, чуть ли не одноразового использования, её упаковали в Колумбии, она по GPS-у там под водой уплыла в США, приплыла – разгрузили. Летят самолётами. Это богатая страна, там в 80-ых годах на каждые выходные, по-моему, 35 тысяч самолётов частных вылетает в сторону Багам, а потом возвращаются обратно. Если каждый по килограмму привезёт, можешь представить, сколько там получается. Ну ничего, возили на транспортных военных самолётах. Диспетчеру 25 тысяч долларов – он смотрит в другую сторону, и 6 тонн кокаина прилетело.

Я же тебе рассказывал, наверное, как колумбийцы подсказали агентству по борьбе с наркотиками американскому, что для того, чтобы узнать, сколько кокаина – когда задержали 6 тонн в первый раз – то считается, что задерживают 5% от того, что поступает в страну. Когда задержали 6 тонн, у всех клин: это же сколько там? Это не килограмм и не 10, а 6 тонн. Что же происходит? А кто-то из колумбийцев дал совет, что вот для производства кокаина нужен эфир, и если вы узнаете, сколько эфира поступает в Колумбию, то узнаете, сколько они производят кокаина. Ну и оказалось, что Колумбия покупает вообще весь эфир на планете Земля, который производится, и у вас вообще даже минимального представления о том, сколько изготавливается и к вам поступает, нет никакого представления.

Так вот, береговая охрана, ВВС, граница, где сидят эти честные американские сотрудники – они все берут деньги за то, что мимо них везут наркотики. Наркотики привозят в города, а там продают. Если подумать, что американский уголовный розыск не знает, где там – это ложь, все всё прекрасно знают, т.е. привезти такое количество – это задача № 1, и продать такое количество – задача № 2. Определить, где продаются наркотики – это вообще настолько не задача, что даже не смешно. Ну вот, привозят, вот продают, продолжается это десятилетиями. У них там ведётся серьёзнейшая борьба с наркоторговлей, в США, безрезультатная. Ну, кто её ведёт? Вот, полиция и этот наркоконтроль тамошний. Никаких результатов нет, ничего там меньше не становится, нет. Вон в Колумбии они там ежегодно, по-моему, 125 тысяч гектаров там опрыскивают какой-то фигнёй – ни на килограмм меньше кокаина поступать не стало. Как же так получается? Может, полиция в доле? «Не может быть!» Может! Одно ворьё, ничего не скрывая, там, вообще никак не пряча, все воруют и все неплохо себя с этого чувствуют. А ты, козлина, сдал миллион – это вообще за гранью добра и зла! Поэтому они все его ненавидят.

Джун. Но ведь если по уму, эти же деньги не имеют никакого отношения к ним?

Д.Ю. Как это не имеют?

Джун. Ну это же не их деньги.

Д.Ю. «Мои деньги». – «Неправильно, Портер, это наши деньги, мои и моего напарника». Вот так.

Дементий. Что у них на бляхе написано: «Служить и защищать».

Д.Ю. «To serve and protect» - «Служить и защищать», как у десептиконов. Как там: «To punish and enslave» - «Карать и порабощать».

Джун. Ну, хорошо.

Д.Ю. Это ключевое: там одно ворьё, весь околоток – одно ворьё! Рассел Кроу – единственный честный человек, а напарник просто не может ему возразить, и поэтому соглашается, потому что Рассел Кроу авторитетом сильней.

Джун. Вот он честный, но он же не дурак…

Д.Ю. Честный и дурак – это в капиталистическом обществе примерно где-то рядом.

Джун. Ну просто для него, наверное, такая реакция сослуживцев не должна быть секретом, при том что напарник уже практически её проговорил до того, как всё случилось. Но, тем не менее, зная подобные последствия, идёт и всё равно…

Д.Ю. Ну, честный человек, что делать? Вот бывают такие, да. Вот образовался честный человек: «Не надо мне ни денег, ничего не надо. Я считаю, что так нельзя. Не буду делать сам и вам не дам». Молодец!

Дементий. Ну как ты такую обычно фразу-то заканчиваешь: «Ну, Дмитрий Юрьевич, это ваше мнение».

Д.Ю. Ха-ха-ха!

Дементий. Джун, ты не веришь, что есть честные полицейские?

Джун. Нет, я-то верю, мне кажется просто…

Д.Ю. Там дальше отлично есть – что он единственный честный полицейский на весь Нью-Йорк, и с трудом наскребли ещё несколько честных для того, чтобы хоть как-то там кого-то душить и нагибать. А так – нет, одно ворьё, кругом одно ворьё.

Джун. Т.е. вы считаете, что это не художественный приём такой – вот концентрацию такую…?

Д.Ю. Конечно, нет.

Дементий. Тоже вспоминается поговорка, как там: халва во рту, там чего-то – не сглотнуть, или как там…

Д.Ю. Мёд.

Дементий. Мёд какой-то.

Д.Ю. Нельзя держать мёд во рту и не попробовать. Ну а чего там преувеличивать? Вот последний наш шедевр – «Good boys», помнишь, где мент чёрный пришёл, которого на дилдо закрыли?

Джун. В супермаркете.

Д.Ю. «Это бесплатно. Я коп» - и пошёл. Обратил внимание? Даже в мелочах, странно, что ещё пончик не потребовал. Вот ему это бесплатно.

Джун. Вернёмся к герою Вашингтона: вот когда он обсуждает с итальянцем вопросы поставки наркотиков, им известно, что полицейские, которые конфискуют наркотики, они потом их бодяжат и сами продают их на улице. И Фрэнк поднимает такой вопрос, что товар плохой, полицейские наживаются – его это не устраивает со всех сторон. У меня такой вопрос: если все в курсе насчёт подобной деятельности полиции, почему бандиты не могут торгующих копов заложить куда более высоким копам, чтобы они их арестовали? Или там просто все так в деле, что это невозможно?

Д.Ю. Ну это как у нас.

Джун. Только бы государственную машину натравить.

Д.Ю. У нас, если ты совершил правонарушение, то… ты, как милиционер, совершил правонарушение, то тебе пришлют бумагу с предложением разобраться, что ты там накосячил. Ну, ты и разберёшься, наверное, я так думаю. Так и там.

Это отдельно прекрасный момент, это тоже, опять-таки, описание реалий, т.е. вот взяли кило кокса, и лежит в отделе, где собираются улики на хранение. Т.е. надо туда войти, а значит, тот, кто заведует хранилищем, тебя туда впустит. Надо взять кат, т.е., я не знаю там, напополам, на четверть, восьмушку оставить или просто крахмала туда насыпать, я не знаю. Стырить всё это дело, унести, ты не один, опять-таки. Дальше надо, чтобы заведующий этим самым хранилищем, а там, например, есть какой-нибудь срок хранения вещественных доказательств, ну например, задержали человека с килограммом, суд, а после этого килограмм надо уничтожить – вот в этот момент лучше всего вступить, в момент уничтожения килограмма его изъять, а в печке спалить какую-нибудь фигню. Но, опять-таки, все в доле. Дальше, этот килограмм, если он чистый, как они там говорят, даже не чистый, хорошо там, напополам бавленный, берём, разбавляем ещё сильнее, дальше зовём своих барыг, которых мы ловим, якобы, раздаём им всё: на, продавай, неси сюда деньги. С наркоторговли деньги чудовищные просто получаются, т.е. полиция прекрасно себя чувствует, и тут вопрос: а в чём смысл вот этой честности вашей, это зачем? Они и так наркотики продают, ну а мы тут принимаем некоторое участие, и за это нам, честным хорошим полицейским, платят деньги. И что не так?

Дементий. Не, я понял вопрос Джуна, что бандит переживал и хотел пожаловаться…

Джун. Не, он не хотел…

Д.Ю. Кому? Ну, разбираться с этим будешь ты сам. Вот там наш этот, как его зовут?

Джун. Рассел Кроу?

Д.Ю. У него фамилия какая-то смешная была. Нет, Рассел Кроу… антагонист Рассела Кроу, этот, как его… Вспоминай.

Дементий. А, нью-йоркский полицейский?

Д.Ю. Да, как его?

Джун. А, Джош Бролин.

Д.Ю. Да, Джош Бролин – вот он начальник этого отдела, вот ему и пришлют, чтобы он разобрался со своими подчинёнными. Ну а как он будет разбираться с подчинёнными, если он сам всё это организовал, сам всем этим руководит, сам получает с этого деньги – как он будет разбираться? «Фигню какую-то пишете, наговариваете на уважаемых людей! До свидания».

Джун. Ну эта же цепочка не может… наверх самый?

Д.Ю. Ну а самое главное – а барыгам-то какая разница? Ну, за килограмм кокаина отвечает человек, который перевозит килограмм кокаина, и тот, кто заплатил за него там на далёкой родине. А барыги, которые его продают, за него не отвечают, они в это не вкладываются никак, вот им раздали обратно, они опять продают, а кто его отдал: полицейские, бандиты – никакой разницы им нет. Зачем жаловаться-то? Бизнес идёт, всё хорошо, всё нормально.

Дементий. Все бодрые, все сытые.

Д.Ю. Да-да.

Джун. В общем, Фрэнк решает, воспользовавшись советом своего босса…

Д.Ю. Да, напрямую. Надо контакты заводить напрямую.

Джун. С поставщиком. И, пользуясь своими связями, действие же происходит, получается, конец 60-ых – начало 70-ых, американские войска во Вьетнаме, и у него там есть…

Д.Ю. Брат. Кузен.

Джун. Да, к которому он обращается, чтобы тот его напрямую связал… брат там уже давно осел – связал с людьми, у которых можно приобрести кокаин. И он на все деньги, которые у него были…

Д.Ю. Героин они …

Джун. Да, героин. Все деньги берёт и организует поставку, переправку с помощью американских военных, ну, брат ему в этом помогает, вот этой большой партии, с которой он собирается, во-первых, никак её не бодяжить, ну т.е. очень качественный продукт – с ним выйти на улицу. И вот там нам показывают репортаж в кадре: по телевизору сообщают, что примерно треть американских солдат употребляет наркотики. Ну, треть – это же тоже очень много.

Д.Ю. Конечно, много! Ну тут надо бы чётко определиться, что такое наркотики. Большинство, как ты понимаешь, просто дуют дурь и как-то от этого не очень сильно страдают. Теперь она легализована, между прочим, а как только легализована, считается, что вред здоровью она вот… Это как с кофе: не надо усердствовать, 20 чашек в день выпивать не надо, а так он полезный и хороший – то же самое и тут. Т.е. если они там дуют дурь – ну и что? И дуют, и что? А любители героина… я как-то с трудом представляю людей-военнослужащих, которые… ну, на отдыхе, наверное, где-то ширяются.

Дементий. С «баянами» …

Д.Ю. Да, в окопе ты там загрустишь, я тебя уверяю.

Дементий. Ну т.е. какая атака сейчас? Подождём.

Д.Ю. Минуточку, да. Т.е. вот непонятно, т.е. треть военнослужащих употребляет наркотики – непонятно вообще, что это. У нас, наверное, 2/3 деятелей сферы развлечения тоже употребляют наркотики, если не 9/10 – ну и что? Всё меняется радикально. С героином шутки плохи. «Вовочка, что ты можешь сказать о героине?» - «Героин – очень сильная вещь!» Знаешь, да? Урок по «Анне Карениной»: «Вовочка, что ты можешь сказать о героине?» - «Героин – очень сильная вещь! А почему вы спрашиваете?» Очень сильная вещь, поэтому не знаю, как-то… не все к этому склонны, так я тебе скажу. Очень далеко не все. Слава Богу, что у публики предпочтения радикально меняются, и то, что, например, в 90-е у нас тут в Питере все ширялись без передыху и дохли батальонами, то теперь это как-то отошло, и граждане переместились в сторону неких, скажем так, психостимуляторов, когда тебе там весело, плясать хочется – это не героин, вот героин даже пробовать не надо.

Ну то, что там треть – ну, это показательно, в общем-то: это молодые люди, им хочется где-то отдыхать, развлекаться, и всё такое. Отдыхали и развлекались они в Таиланде, т.е. известный город Патайя такой нечеловеческой славой пользуется в первую очередь потому, что там американские войска «отмокали» от войны во Вьетнаме, устроили там какой-то чудовищный глобального масштаба блядюжник, который до сих пор никак в себя прийти не может от количества проституток, гомосеков и всех остальных. Вот они туда выезжают, они там развлекаются. Отличную схему придумал. Мы сразу будем говорить, что он придумал? Так, кто там спойлеров боится, выключать надо в начале. Эти ролики смотреть можно только после того, как посмотрел кино. Т.е. он придумал великолепный способ…

Джун. В вашем переводе кино? Мы же обсуждаем переведёнными вами фильм.

Д.Ю. Да. Это важно, да – в переводе Гоблина, конечно. Придумал отлично, т.е. столько придумал, сколько воплотил, хотя и придумал тоже, т.е. он лично поехал, лично договорился с китайцами – очень смешно, что это бойцы Гоминьдана, которых Мао Цзе Дун там нагнал из Китая, вот они тут спрятались на стыке Лаоса-Таиланда, это где Золотой Треугольник, вот они здесь выращивают опиумный мак и добывают героин. Там дедушка-китаец: «А с кем вы работаете?» - «Я сам по себе». – «Он нормальный?» Это лучший кадр вообще! Ну, тем не менее китаец, присмотревшись к перспективному чёрному пареньку: «Ну, давай, да, давай». И, придумав, что он берёт напрямую, а китайцы ничего не бодяжат, нормальный продукт выдают, он, значит, в гробы с американскими военнослужащими, т.е. там, по всей видимости, эти гробы, по всей видимости, я схему не сильно представляю, т.е. то, на чём лежит труп, там винтики, поднимается пластина и под неё героин уложен. Т.е. это, наверное, надо было изготавливать специальные гробы, внедриться, это, причём, транспортировочные гробы, а не те, в которых… ну как у нас цинки, но у нас в цинках, правда, и хоронят. Транспортировочные гробы, из которых перекладывают, а они вот тут вот достают. Очень-очень, т.е. это…

Дементий. По-моему, ему кузен-то всё и растолковал, что вот такие.

Д.Ю. Не знаю, но схема – вообще! Ну, у нас в перестройку, как ты понимаешь, наше пидорьё всё это либеральное: «А советские военнослужащие в гробах с убитыми солдатами перевозили героин из Афганистана, потом продавали в СССР». Дементий, ты когда-нибудь в нашем детстве-молодости ты героин-то слышал вообще, что кто-нибудь его употребляет? Его тупо нет, физически нет, это раз, а значит, его никто не употребляет, просто потому что его нет, а значит, никакого сбыта внутри страны нет. То, что там коноплю, т.н. план, анаша…

Дементий. У нас, ты правильно говоришь, у нас денег не было у людей, чтобы…

Д.Ю. И это тоже, да, т.е. при советской власти это было немыслимо вообще, любую эту наркоточку – там тебя просто растопчет милиция, такого быть не может! Базы нет, продавать некому, нет потребителей этого самого героина. Ну потом, конечно, демократические власти всё организовали, и база появилась, и героин появился в промышленных количествах, всё как надо. И до сих пор он к нам идёт рекой просто, точно так же через границу, где все бдят и не пропускают, т.е. деньги платят – вот он и едет совершенно спокойно, и распространяется внутри городов, а уголовный розыск не знает, где на хатах продают героин. Это вообще, ты знаешь, это вот… я даже не знаю. Вот ты сидишь в тёмной комнате, а вон там горит лампочка, но ты не знаешь, Джун, что она там горит. «У вас лампочка горит». – «А я и не вижу, блин». Вы идиоты? Ну это капитализм…

Дементий. Как со слепым в бане.

Д.Ю. Да-да. «Ой, а я и не вижу!» Это пришёл капитализм, всё наладилось, и у нас теперь хорошо. Схема прекрасная вообще, придумал – молодец, вот из ряда вон! И возвращаясь ещё чуть-чуть – что, типа, в цинковых гробах вывозили (в цинковых гробах!). Тут вопрос сразу: вы этот цинковый гроб-то хоть раз в жизни видели – на что он похож? Если там лежит труп – всякое в этой жизни бывает, бывают камни и песок, и ничего там нет, одно ухо может лежать, больше ничего не нашли, или вообще ничего не нашли…

Джун. И ухо тоже нужно перевозить в цинковом гробу?

Д.Ю. Родителям должен прийти гроб, который будут хоронить. Ну хорошо, вот труп. Я не знаю, с какой скоростью его, например, в Афганистане нашли и с какой скоростью его упаковали. Очень разное бывает: может, день, а может, неделя, а может, месяц. Что происходит с трупом в жарких странах за неделю, я даже описывать не буду. Вот его положили в железный ящик и заварили, ну а теперь привезли – и давай-ка мы его разварим. Это не х/ф «Груз 200», где клоунада какая-то, это комедия, в общем-то, разыграна, клоунада идиотская. Там ты это… честно тебе скажу, я не представляю, как это делать, просто не представляю.

Дементий. Я друга хоронил, оттуда привезли, вот там подобная была вещь – случайность была, и все поняли, что там внутри. Поэтому он… капсула, это, грубо говоря, капсула.

Д.Ю. Да, заваренная, повторюсь, заваренная. Ну и самое главное, что куда ты его девать-то будешь? Хорошо, вот у тебя 10 кило героина, куда ты его девать будешь, расскажи, если нет потребителя, куда ты его будешь девать? Ну, наши либерально-демократические скоты – они в первую очередь скоты, лгут они… бросай говна побольше, что-нибудь да прилипнет. Вот. Ну, стоило кончиться социализму и коммунизму, так сказать, нашему, и уйти из Афганистана, как производство опия там выросло сразу в 40 раз, а по большей части он идёт к нам из-под американской крыши. А этот очень-очень толковый, очень, т.е. вот задумка – просто 100 баллов, такое вообще! Молодец!

Джун. А вот такой нюанс, раз уж вы заговорили про СССР: вот идёт война с Вьетнамом, нам показывают Вьетнам. Да, там стоят американские войска, но Вьетнам-то на тот момент…

Д.Ю. Он в Таиланде с ними встречался, не во Вьетнаме, в Таиланд он приезжал. Точно тебе говорю – в Таиланд. Неважно, но они на отдыхе…

Дементий. Потому что по реке, по реке …

Д.Ю. Да, они на отдыхе из Вьетнама там, да.

Джун. А, т.е. не на территории Вьетнама?

Д.Ю. Нет.

Джун. Тогда ошибся, тогда вопрос снят.

Д.Ю. Но ты это не отрезай, пусть ты ошибся.

Джун. Хорошо. Вот кузен Фрэнка, который помогает ему там, на месте, он в разговоре с Фрэнком – вот такой маленький нюанс – он назвал его «черномазым». Вот меня это смутило в каком смысле: разве это не… Ну понятно, что они близкие люди, и они могут себе позволить некоторые вольности, но разве это не сугубо такое тяжёлое оскорбление?

Д.Ю. Ну, они… я там не жил среди них, но, судя по художественным произведениям, это абсолютно нормально. Мне кажется, что они в качестве ироничного подкола друг друга так называют: «Ну чего, черномазый…?» Но если белый его так назовёт, ну, в общем-то, это оскорбление, а поскольку мы оба чёрные, то это шутка. Мне так кажется, что они друг друга шутейно так называют.

Дементий. Да, они друг на друга: «Ты ниггер». – «Ты ниггер». – «Давай тащи свои…»

Д.Ю. Ну, я не знаю, там евреи друг друга тоже могут «жидовскими мордами» называть, и для них это будет не обидно, потому что они друг друга подкалывают. Лично я бы так называть не стал, в общем-то, даже шутейно. Ну это уж я не знаю, насколько близкие отношения должны быть. Я тебе рассказывал, что я тут это, недавно в машине на ходу слушал «Приключения Гекельберри Финна» и «Приключения Тома Сойера»? А потом… Ну, «Гекельберри Финн» гораздо лучше и смешнее, но ряд фраз негра Джима я не мог обратно на английский язык перевести, мне непонятно, что он в оригинале сказал, я понять не могу. Полез дома в книжку: то, что говорит негр Джим, я считаю, что там не все американцы поймут, что он говорит. В книжке, конечно, акцента нет, но он там передан специфическим… ну как они «the» они сказать не могут, они говорят «de»…

Джун. И так и написано?

Д.Ю. Да-да-да, и другие слова. Там настолько забористо, что для американцев отдельные пояснения есть, что же сказал негр Джим. Но главное… При этом негр Джим, если ты там читал или что, негр Джим – это конченный дебил вообще, он дурак, вот, во-первых, дурак, ну при том, что он добрый там, хороший, нормальный, но он дурак, адски суеверный, тупорылый просто запредельно, ну а самое ключевое: ни в той, ни в другой книге нет слова «негр», там есть только слово «ниггер», т.е. его везде зовут «черномазым» - и, так сказать, в ходе повествования, и где он сам себя называет, там ещё что-то. По-русски переведено не так вообще, т.е. по-русски считается, что это детская книга – она, во-первых, нифига не детская, начнём отсюда, там такие местами пассажи, что оторопь берёт. Это же чисто «Apocalypse Now», где тоже там по реке сплавляются и в разные ситуации всё время попадают, очень хороший. Ну вот, 19-ый век, вот оно отношение к чернокожим, т.е. он сам себя так называет, негр Джим – «nigger», сам себя так называет, потому что всего так зовут – «черномазым». Ну, тяжела судьба чёрных парней в демократической Америке. Не просто так у них сейчас вот этот вот бардак творится. Как там: «Не один из вас будет землю жрать, все подохнете без прощения...» Вот, поэтому, да, вот такое обращение – у них это нормально. Белые их так не зовут, нет.

Джун. Хорошо, вернёмся к продаже: Фрэнк налаживает бизнес…

Д.Ю. Бизнес – извини, перебью – бизнес очень странный, т.е. если это на самом деле было вот так, то этот Фрэнк там с башкой не дружит просто категорически. Т.е. он берёт вот этот неразбавленный героин и неразбавленный героин продаёт. Я честно скажу, я от наркоконтроля далёк, я не знаю, в каком процентном соотношении к нам поступает героин, кокаин и все эти другие замечательные вещества, они не могут поступать чистыми, их всегда разбавляют всяким тальком там, я не знаю, крахмалом, аспирином, чем хочешь, любым говном тебе разбавят, но он всегда будет разбавленный, всегда! Чистым он не бывает. Ну я не знаю, может быть, где-нибудь в Колумбии, может, где-нибудь, и то смысла никакого нет.

Дементий. Центрикатом.

Д.Ю. Да. В чём смысл продажи чистого вещества? Т.е. вот здесь 10%-ное говно продают, например, а ты будешь продавать 20%-ное, т.е. оно просто в 2 раза лучше, в 2 раза круче штырит, блин! 30%-ное в 3 раза, а ты просто в 10 раз лучше – а в чём смысл-то, блин? И это купят, и это купят, и это купят. Т.е. это взять и лопатой деньги высыпать куда-то – зачем? Это я понять не смог, это, по-моему, какой-то бред. Т.е. чище, чем у конкурентов – да, лучше вставляет – это, безусловно, да, конкурентное преимущество у тебя есть. Просто чистый – это какой-то бред сумасшедшего.

Дементий. Д.Ю., вопрос про деньги: как известно, мы не раз это слышали, что в Америке рассчитываться наличными деньгами, большие суммы тем более – сразу подозрение вызывает. А это наглый ниггер, так сказать, не побоялся молвы и купил себе замок за наличные деньги. Может быть, риэлтор по продаже этого дома был в доле? Он ему, видно, столько дал, что тот заткнулся.

Д.Ю. В этом я не силён, но наличные деньги там любят все: это сразу уход от налогов, т.е. easy come, так сказать – легко пришло, и трать на своё усмотрение, не отчитываясь перед налоговой. Это очень и очень хорошо, налоговая там бдит за всеми так, что никакой полиции не снилось. Вот, например, небезызвестного подонка Аль Капоне, которого никакая полиция посадить не могла, потому что он всех купил, посадила его налоговая служба за то, что у него дом дороже, так сказать, его доходы не позволяют купить такой дом – за это он сел благополучно от налоговой службы. Там от этого дела все очень сильно прячутся.

Дементий. … до сих пор смешно: ты воруй-воруй, а не забывай … заносить.

Д.Ю. Да, долю-то заносить. Да. Ну, опасно, надо соблюдать там ряд правил. Например, нельзя купить вот такой дом, если ты не сможешь объяснить, что это у тебя легальные доходы. Тамошнее государство не озабочено тем, что оно должно доказать незаконность происхождения твоих средств. Это ты должен государству доказывать, что деньги у тебя добыты правильным путём, ты их заработал – там, бизнес, ещё чего-то. Это у нас, как у идиотов: «Откуда у вас деньги… Захарченко, откуда у вас 9 миллиардов?» - «Какое вам дело? Это мои деньги, верните». - «Ааа…» - «Верните бабки, блин!» - и на этом все разговоры закончены. А должно быть не так: доказывай, что ты их честно заработал, не можешь – деньги сюда. Где ты их взял? 100 тысяч – 5 лет тюрьмы, миллион – 10, как-то вот так… Мамины деньги? Маме «пятнаху» ещё вдогонку, и дети твои пойдут в интернат для детей врагов народа, блин!

Дементий. Нет, они поедут в поезде до самой Колымы.

Д.Ю. Да.

Джун. И будут купаться в Ангаре.

Дементий. И хорошо, если… им повезёт, если у них комендант такой дебил будет, как в известном сериале.

Д.Ю. В «Зулейке»?

Дементий. Да-да, а то пропадут все.

Джун. А как же презумпция невиновности?

Д.Ю. Нет никакой презумпции невиновности, это всё чушь, как ты понимаешь. Закон как дышло – куда повернул, туда и вышло. Есть китайская поговорка прекрасная: зачем становиться богатым, если надо соблюдать законы? Деньги как раз наоборот расширяют для тебя поле деятельности, где ты можешь там чего-то делать, обходя всякие острые углы. Да, презумпция невиновности – да, могу отказаться давать против себя показания. Это у них тоже недавно, все эти –закон Миранды, когда тебе при задержании зачитывают, что всё сказанное вами может быть использовано против вас. Ну да, т.е. можешь отказаться говорить вообще. Там тебе, конечно, вломят в полиции как следует, посмотрим там на твою эту молчаливость.

Дементий. Представляешь – при задержании полицейского назвал: «Ты пидорас», а полицейский: «Сам пидорас» - против него.

Д.Ю. Использовал. Использовал против него. Дальше можешь потребовать адвоката: «Я требую адвоката!» - ну, требуй. А у тебя есть деньги на этого самого адвоката? Ну, интересующий вопрос: есть деньги? Нет? Ну тогда тебе предоставят бесплатного адвоката, там студент какой-нибудь на тебе потренируется. Как в СССР: прокурор говорит: «Требую 8 лет». Встаёт адвокат: «И я требую 8 лет, потому что подобное поведение для советского человека просто недопустимо!» - ну так и тебе бесплатный адвокат, да.

Дементий. А ещё мне нравится: «Я имею право на один звонок» - ему колокольчик дают: «На, позвони».

Д.Ю. Ну, позвони – а что это изменит? Ну вот вокруг тебя стоят опера – ну, звони, я послушаю, что ты скажешь, мне просто интересно. Давай, говори.

Дементий. Ну там максимум он может сказать: «Зина, я сегодня ужинать не приду. До свиданья».

Д.Ю. Тут следует понимать: в моём понимании, судебная система в США… я не сильно близок к этой самой системе, но в моём понимании она работает максимально хорошо, насколько она вообще при капитализме может работать, но это не значит, что это какое-то там совершенство, это вовсе не значит, что там какое-то торжество закона и порядка. В Фейсбуке за последний год задрали: какой-то судья там итальянец, ему там: «Что случилось?» - «Я, вы знаете, машину там, где-то вот правила нарушил». – «Что можете сказать в своё…» - «Я вот это, вот это, вот это…» - «Идите. Ступай и больше не греши». Он там все отпускает, ну клоунада, понимаешь чистая клоунада. А раньше были другие ролики – судья: «За то-то, то-то, то-то – 5 лет». Баба: «Да ты охерел!» - «За оскорбление суда 7 лет». – «Мать-перемать!» - «Девять!» - «Аааа!» - «Тринадцать! Волоките отсюда» - и пошла с «пятёрки» на тринадцать благополучно. Вот это я понимаю, да.

Дементий. А есть другие ещё, помнишь: блондинчик, глаза … губки: «Ай, не виновен!»

Д.Ю. «Ай, не виновен!» - да.

Дементий. Ещё там тоже была сцена очень хорошая…

Д.Ю. Поэтому, да, презумпция невиновности, всё присутствует, но на деле это просто выглядит несколько не так, а самое главное: если у тебя нет денег, то свою презумпцию можешь скатать в трубочку и употребить по назначению.

Джун. Дом он покупает в т.ч. и маме, и родственников подтягивает – всяких братьев…

Д.Ю. Да, при этом важный момент, что этот Фрэнк всё время общается с итальянцами и на итальянцев смотрит с уважением. Итальянцы, повторюсь, специалисты по порядку и дисциплине, построили лучшие в мире преступные организации, во всяком случае, в западном полушарии, лучше просто нет, итальянские мафиозные сообщества впереди планеты всей. Не знаю, как там у китайцев, японцев – у них просто всё не так. Про японцев тоже надо отдельно поговорить. Вот, он на них смотрит, ну и что он там видит? Т.е. у итальянцев – обращаемся к сериалу «Сопрано»: что такое «Сопрано»? «Сопрано» - это про семьи, про семью, так сказать. Оно «Sopranos», т.е. «Сопраны», «Сопрановы» - так скажем, т.е. это обычная семья…

Дементий. «Сопрановы…» Хорошо звучит: «Сопрановы».

Д.Ю. …где жена и дети, и бандитское кубло, которым руководит Энтони Сопрано. Ну если вот это настолько эффективно, то негр с интересом смотрит: а как у итальянцев? А у итальянцев строго, т.е. если ты родился и вырос в районе Бенсонхёрст, то тебя с детства окружают вот эти вот люди, с детства ты среди них растёшь, вы с детского сада вместе вы все друг друга знаете, только поэтому вы друг другу доверяете. А внутри Сопрано главный человек, которому доверяет Энтони Сопрано – это Кристофер Молтисанти: а) малолетний дебил; б) наркоман. Но Энтони ему говорит, что «я от дел буду отходить, а всё буду перепоручать тебе». А тот говорит: «А как же Сил? Как же Поли?» - «Отличные люди, но это не родная кровь». Вот родство кровное – это важнейший элемент, точно так же, как в мафиози можно брать только сицилийцев. Нельзя брать ирландцев, полуполяков каких-нибудь, русских – только сицилийцев, никого другого не берём, блин.

Джун. А рационально ли это? Если это всё про деньги, рационально ли это?

Д.Ю. Конечно! Это про конспирацию – что эти люди тебя не сдадут. Они в этой обстановке выросли, т.е. небезызвестный закон «омерта», который… это не закон молчания, хотя это закон молчания, «омерта» - там буква «h» впереди отвалилась, это «хомерта» - это «мужественность». Х/ф «Город» посмотрел, нет? «Его папаше говорят: «Сдай их – и соскочишь», а он говорит: «Хер вам! Давайте «сороковник»!» - вот это, понимаешь, образец поведения, потому что родственники, и всё такое. И негр тоже хочет, что давай по итальянскому принципу построим всё это – и выписывает из деревни своих дебилов-родственников. Вот это что за ход, я…

Дементий. Всё равно, что они без вил приехали, без лопаты.

Джун. Да-да-да, это, наверное, правда, я так думаю.

Дементий. В комбинезонах таких.

Д.Ю. Я думаю, что это правда, потому что это настолько идиотский ход, что я даже не знаю, что сказать. Т.е. я, конечно, понимаю, что вокруг подонки, дегенераты – ну кого ты можешь нормального найти в среде торговцев наркотиками, где там люди по краю ходят, и к этому вообще прийти надо? Психопаты, ненормальные, социопаты и всякое такое. Нам же лет много, если нас с Дементием сейчас отправить торговать наркотиками, я боюсь, мы долго не проторгуем. И я замечу: мы не самые тупые. Но выписать каких-то сельских дебилов, которые вообще к этому делу не имеют никакого отношения, он вчера там навоз вилами бросал, а сегодня мы тут…

Дементий. Да он даже не знает, как реагировать, если к нему полицейский подошёл, как же он блеять-то будет: бе-бе-бе.

Д.Ю. Вообще непонятно, блин, я только… только руками развести, потому что когда в конце: «Кто? Кто он?» Он говорит: «Он чёрный» - «Ты дурак?! Итальянская мафия за 100 лет не смогла этого организовать, а ты хочешь сказать, что какой-то черномазый смог?» - когда там орал ФБР-овец. Ну, абсолютно правильно орал, вы не можете такое сделать, не можете построить, потому что это в первую очередь дисциплина. Ну и взять привезти этих сельских дебилов – это… Я уже дальше смотрел вот так, потому что такой полёт мысли – это вообще! Круто! Наверное, так и было на самом деле, да.

Джун. А вот с их стороны, когда Фрэнк… да, Фрэнк привёз когда, показал большой дом – они видят богатство, но когда они понимают, что это незаконные деньги, и чем Фрэнк действительно занимается, потому что они же приходят на «точку», где фасуют наркотики. Да, кстати, маленькое отступление: фасуют…

Дементий. Я, кстати, в завершение этого вопроса, чтобы потом перейти к другому: а как ты думаешь, интересно, там в фильме не показано, как соседи этого дома среагировали, что приехало такое…

Джун. Нет, там показано – там все охерели.

Д.Ю. Показано – там все охерели, ёлы-палы! Такое счастье свалилось. Это тоже, кстати, характерный момент, что негров там быть не может, просто не может быть, поэтому люди обалдели. Тут же, понимаешь, вот эти все сказки про расизм, и проч., что вот, вы посмотрите, какое отношение – а пардон, а какое у меня отношение должно быть? Тут вопрос, как ты понимаешь.

Как когда-то у Познера, помнишь, там передачи какие-то были, где он там с микрофоном бегал, Познер, выспрашивал, и какая-то тётка рассказывала про то, что у них на лестничной площадке поселилась цыганская семья: трам-тарарам, круглосуточно гости по 15-20 человек, никто не спит, дикие вопли круглые сутки. «Это потому что вы расистка, это потому что…» Блин, причём тут «расистка»? Ты понимаешь, если туда приедут какие-то наши соотечественники-свиньи из деревни, неважно откуда, и будут вести себя, как скоты, а они ведут себя, как скоты, если к этому прикладывается какая-то национальность – ну, естественно, вот, я не знаю… Вот тут 100 семей русских живёт, а ты один заехал не русский, и ты, в общем-то, представляешь здесь свою национальность. Ну, соответственно, и все, это же тоже такой стереотип: ну вы все такие, значит. Вот вы все такие.

Чем раздражают-то все эти подобные граждане приехавшие: ты себя вести не умеешь, ты ведёшь себя, как скотина. Например, приеду, двери все в машине открою, включу «Владимирский централ» так, что у меня там аж крыша выгибается в моём ведре. Это, например, соседний участок, это где свои дома стоят. Вот неужели тебе кажется, что кому-то хочется твоё вот это говно слушать? Ты скотина, обыкновенная скотина. Какие методы убеждения действуют со скотиной? Лично я знаю, что скотина понимает только язык силы, ничего другого не понимает. Подойти, дрыном дать по башке – «Извините, вы совершенно справедливо меня ударили, я больше так не буду». Ничего другого он не понимает. Ну если он при этом чёрный, ну вы все такие, значит. Ты ведёшь себя, как скотина, потому что ты чёрный. Ты ведёшь себя плохо, как скотина, потому что ты из деревни. Ты невоспитанная тварь, ты не знаешь, как себя надо вести в присутствии приличных людей, у нас тут есть рамки, правила, и всякое такое. Я вот не включаю музыку никакую, у меня тишина и спокойствие, я наслаждаюсь тишиной. В городе шум, а за городом тишина. Домой я прихожу – я тоже ложусь ночью спать, отдыхать, а у меня на восьмом этаже живут алкоголики, они начинают музыку слушать, нажрутся и музыку слушают. Я беру палку от лопаты, иду вниз, звоню в дверь. Мне пьяный открывает, дальше я начинаю их всех избивать.

Дементий. Ну, это, Д.Ю., в вас жестокость говорит.

Д.Ю. Да. А что с ними делать? А как по-другому? А милиция приедет, ты вызовешь, они позвонят в звоночек: «Извините, сделайте потише». – «А кто вас вызвал? Я вас не вызывал, идите нахер!» Всё, поговорили. Блин. И что с такими делать-то? Кто там должен радоваться такому соседству? Приехал, как это у нас говорят: быдло понаехало. Да, это оно. Не веди себя так, так к тебе и относиться будут нормально. А вот эти люди, которые показаны, наверняка, как расисты, что они смотрят: «Хера себе, там заехало!» И что – конечный итог-то? Они неправильно смотрели, нет? Оказалось, что это наркобарыга купил дом в богатом районе, привёз каких-то уродов-уголовников, которые по счастливому совпадению судьбы являются его родственниками, мамашу свою-мразюгу, которая всю эту сволочь нарожала и вырастила вот такими вот подонками – и что, эти белые соседи должны были радоваться, что ли, тому, что сюда заехало вот это кубло? Как-то странно, на мой взгляд.

Дементий. Добрые католики.

Д.Ю. Да-да.

Джун. Ну они могли бы подождать. Они же уже сразу предвзято к ним относятся, они ещё никак себя не проявили.

Дементий. Ну там, видно, белые знают, что такие чёрные есть…

Д.Ю. А вот проявили, да.

Дементий. …что мы сейчас видим в Америке.

Джун. Вот вопрос насчёт бизнеса маленький: когда нам показывают, как фасуются наркотики, там ходят голые женщины. Ну голые – там объясняют: чтобы никто ничего не украл. А почему только женщины?

Д.Ю. Ну, во-первых…

Дементий. Я думал, Дима, что ты скажешь: ну, во-первых, это красиво.

Д.Ю. Да.

Дементий. Задумка режиссёра.

Д.Ю. Во-первых, непонятно, почему они в трусах, постольку поскольку главное место у женщины, куда она запихивает всё, что угодно, и ей запихивают – это влагалище, и зачем оно прикрыто трусами, понять невозможно.

Дементий. А зная анатомию негритянскую и порнофильмы, то там спрятать можно очень много, там два вообще таких хранилища.

Д.Ю. Дементий, я не настолько глубоко знаком с негритянской анатомией.

Дементий. Поверь, я видел, ты только начал смотреть, я уже досматривал просто, крестясь. Все иконы перевернул ликом…

Д.Ю. Ха-ха-ха!

Дементий. Это же ходячие контейнеры.

Д.Ю. Да. Т.е., во-первых, и трусов быть не должно, начнём отсюда, во-вторых, за ними бдеть надо, т.е. всё равно что-нибудь там притырят, спрячут. Это вообще непонятно. Ну, почему женщины: женщины, во-первых, более внимательные, а самое главное – они более послушные, а женщины такого рода ещё понимают, что такое физическое насилие, что ты там без разговоров по харе получишь так, случись чего там, не дай Бог.

Дементий. Мне показалось, может быть, у них были заложники дети?

Д.Ю. Ну, в заложники-то зачем? Они же за деньги там работают.

Дементий. Нет, к примеру, что они дома были. Ну вот как-то действительно непонятно: почему женщины?

Д.Ю. Вот это я с наркотиками так близко не общался, т.е. я не знаю, как их на самом деле фасуют, не видел, но это мне представляется несколько странным. Т.е., во-первых, это красиво, что тут тёлки с сиськами должны быть, это красиво просто. На мой взгляд, какая-то вот выдумка.

Дементий. Легкотрудницы.

Д.Ю. Обычно это, знаешь, как эти – Гознак, там, где алмазы моют, где деньги печатают, и всякое такое: там просто раздеваются в одном месте, а одеваются потом в другом, т.е. работают в одной одежде, а домой уходят в другом, а посередине тебя обыскивают или, как на атомной электростанции, просвечивают чем-нибудь – чего там, радиация из тебя дует, не дует?

Дементий. Ну, не будем подробности рассказывать.

Д.Ю. Но ключевое: вот здесь разделся, тут оделся. А голыми ходить – ну я не знаю… А в чём смысл? Загадка. Просто красиво. Художественное решение.

Джун. Ну в общем, братья в курсе, откуда деньги Фрэнка, и Фрэнк им начинает… предлагает им работу, а помимо…

Д.Ю. Сначала он себя ставит, так сказать – пошёл, Идриса Эльбу прилюдно грохнул.

Джун. Да, это всё вместе, но…

Д.Ю. У меня, как у бывшего милиционера, это вызывает неподдельнейший интерес, потому что в толпе этих дегенератов присутствует половина примерно полицейских осведомителей…

Дементий. Там столько на крючках висит!

Д.Ю. …как ты понимаешь, да, которым вообще насрать на тебя с высокой горы, все побежали сразу стучать, что это вот он его застрелил, блин. Так не делают, есть некие правила, которые надо соблюдать. Выглядело красиво, безусловно, красиво, да. Странно, кстати, что там ему башку такой пулей не прошибло насквозь, и там ещё…

Дементий. Восемь человек…

Д.Ю. …три ларька не полегло, да.

Дементий. Как карандаши так: тр-р-р- р – ох, нихуя себе!

Д.Ю. И последнему набило огромную шишку, Дементий.

Джун. Ну вот у меня вопрос про отношение братьев к этому. Почему Фрэнк подтягивает их, понятно, а братья, увидев это и увидев, как Фрэнк на их глазах, получается, только что кушал, пошёл, убил человека на улице, и они тем не менее соглашаются.

Д.Ю. Это же деньги. Это же мир чистогана, Джун, за бабки готовы на всё абсолютно. Вообще, справедливо подмечено: вообще ничего не обсуждается, всё нормально, а что не так? Он застрелил – значит, так надо было. Это же наш брат, а тут гад какой-то, завалил – правильно сделал, мы целиком на твоей стороне. Правильный выбор, так сказать – таких родственничков привезти.

Дементий. Дело-то семейное, житейское.

Д.Ю. Да-да-да. Но в целом все дегенераты, конечно, все до одного, вся семейка – дегенераты, начиная с мамаши. Хорошо, папа не дожил, хотя, может, его и не было, я не знаю, может, они от разных отцов там – это у них принято так.

Джун. Момент немножко в сторону: мы до этого обсуждали «Лицо со шрамом», и помните, вы говорили, что видели там в американских передачах, когда приходили к популярным людям, и у них на почётном месте диск, там, кассета…

Д.Ю. Да-да, кинозал и «Лицо со шрамом». «Scarface» обязательно, да.

Джун. И они выставляли это как образец: вот поднялся, торговля наркотиками, и т.п. Хотя мы с вами обсуждали, что не всё так, то, как это продемонстрировано дело в «Лицо со шрамом», никуда не годится. А вот здесь как Фрэнк всё наладил. Как вы думаете, почему на этом месте у них не стоит диск с «Американским гангстером»?

Д.Ю. Ну, во-первых, он новый относительно, а во-вторых, ну как-то там не успешный успех у этого Фрэнка, как-то не очень успешный.

Джун. Ну, Тони Монтана тоже…

Дементий. Тони Монтана ушёл тоже красиво.

Д.Ю. Да: «А я всё равно стою!»

Дементий. Клюв белый, пулемёт, хороший костюм сшитый, он ушёл и ёбнулся в этот самый свой бассейн – а этот как кончил?

Д.Ю. Тюрьма какая-то, вообще.

Дементий. Тюрьма.

Джун. Но вышел.

Д.Ю. Всех сдал, блин – это вообще западло! Это просто западло, вообще.

Дементий. Он же в конце – там вообще трагедия – он просто сдал, как крыса, он достоин смерти.

Д.Ю. Да-да, его вообще убить надо сразу.

Дементий. Кстати, братва ему припомнит это, скорее всего, потом его где-нибудь в душе-то на шило-то повесят.

Джун. Не, он вышел, там показали.

Дементий. А, ну это…

Д.Ю. Не знаю, почему он мне нравится, не знаю, но он дурацкий, он со всех сторон дурацкий, потому что вот сама находка: возить, поехать договориться с китайцами, возить героин из Индокитая в гробах, блин, что никто ничего не знает, никто ничего не видит, блин – отлично всё придумано, и тут же какая-то серия абсолютно идиотских поступков: продавать неразбавленный, позвать…

Дементий. … никто ничего не знает. Это командир корабля просто знает, сколько у него, вес какой. Все всё знают.

Д.Ю. Там, понимаешь, оно абсурдное на всех уровнях. Вот ты вылез и начал, грубо говоря, сколько стоит доза? «Двадцатку», условно, да? Вот у людей по «двадцатке» продаётся, а твой просто, как уже говорили, в 10 раз чище, т.е. я как-то теряюсь…

Дементий. Грубо говоря, можно «двадцатку» заплатить, а «вмазаться» 4 раза.

Д.Ю. Утрируем, да: вот это вот на 10 кубов, то, что ты за «двадцатку» у одних покупаешь, а у него в 10 раз чище – за те же деньги 100 кубов, поставиться можно.

Дементий. Ты просто 9 раз к нему не придёшь.

Д.Ю. И обрати внимание: вот у этих сразу перестанут покупать, а их, между прочим, кто-то крышует – те же итальянцы. О чём там разговоры-то с итальянцами – что, типа, давай, ты тут рассуждаешь на уровне какой-то частной лавочки, а мы тебе организуем сеть сбыта по всем США, у нас тут Чикаги, там, Новые Орлеаны и всякое такое. Ну вот он начал продавать в 10 раз мощнее, а у этих сразу перестали покупать. Тебя убили бы уже к вечеру просто. Что это такое? Ты что тут устроил? Отлаженный механизм работает, с этого же кормятся сотни тысяч человек, о чём там и говорит: менты, бандиты, доставка, продажа, там – там всё на свете, всё вокруг этого крутится. А тут ты пришёл, как слон в посудную лавку, херак – и всё поломал. А теперь покупать будут только у тебя. Это что ты такое сделал? И вместе с родственниками твоими тебя пристрелят вообще без всяких этих. Он-то там ездит с телохранителем с каким-никаким, но хоть как-то прикрыт, а этих-то дураков передушили бы просто сразу, сельских. Это вообще непонятно.

Дементий. На бананы бы раскидали …

Д.Ю. В общем, кроме организации процесса всё остальное – бред сумасшедшего вообще. И тоже показательный момент относительно того, как его вычислили: а это кто такой? Кто это?

Дементий. Кто это там в красивой шубе?

Д.Ю. Особенно вот меховая шляпа.

Дементий. А, да, шляпа меховая была …

Д.Ю. Это же натурально сутенёр. Т.е. дебил, блин! Что это вообще за шмотки? В таких шмотках, вот насколько я… только негры-сутенёры ходят.

Дементий. У него должен быть посох и кубок сутенёра.

Д.Ю. Я не знаю, бывают ли белые сутенёры у них, или только чёрные, но белого в такой одежде представить невозможно. А этот, вот как лопатой по голове дали, пришёл в себя, сейчас красиво оденусь, блин – шуба, шапка…

Дементий. Самое главное, что у него шуба была не леопардовая, а шиншилловая.

Д.Ю. Да, шляпа меховая, шляпа, не треух! Идиоты, блин! И – а кто это такой? Нихера себе! Вот это полиция! Вот это я понимаю, да, т.е. вот тут у вас живёт не просто уголовник, а глава местного наркокартеля, а вы, блин, не знаете, кто это такой – вот это да! Вот это я понимаю, вот это криминалистические учёты…

Дементий. Это похоже, как в Москве, помнишь, находят какое-нибудь казино подпольное, там 250 или 300 «одноруких бандитов» - блять, а никто не видел, кто же… как так, ёпта?

Д.Ю. Люди туда не ходят, не играют, хер знает, что тут было, блин, такое, да? Участковый не в курсе, уголовный розыск ничего не знает, блин. Едрит твою налево!

Дементий. «Представляете, Петрович-то помер». – «Как помер?» - «Ну, каждый вечер приходил в кабак, выпивал 2 литра водки, литр коньяка и 4 кружки пива, а потом помер». – «Почему?» - «Никто не знает».

Д.Ю. «Никто не знает».

Джун. А может быть, это связано с тем, что они в «чёрном» районе живут, в Гарлеме, и туда…?

Д.Ю. Какая разница? А там полиции нет, что ли? Она везде... Он не живёт в «чёрном» районе, он в хорошем месте …

Джун. Нет, он в хорошем, но весь бизнес его там.

Д.Ю. Ну, на здоровье.

Дементий. А там полицейские тоже кушать хотят.

Д.Ю. Да. Они там есть.

Джун. Вот, все куплены, как вы говорите.

Д.Ю. Так они видят, ёлы-палы! Они видят, что кто-то начал продавать. Ты не слушаешь: вот эту продают 10%-ный, а тут начинают продавать 20%-ный, и сразу перестанут покупать вот это, а вся полиция в доле, вся абсолютно. Кто это сюда влез? Это наша территория, это наши деньги. Кто это влез? Всех за жопу: избиения, пытки, туда-сюда. Три секунды, и уже понятно, кто там стоит во главе. Так не бывает вообще… Что этот тут? Нихера себе…

Дементий. Бизнес, бизнес.

Д.Ю. А я что? На мне что, шапка невидимка – ко мне никто не подходит?

Дементий. Да-да-да. Это как при нашей жизни, помнишь, только хотел прийти тут сосед-музыкант какой-то, так я ему объяснил, что «если ты будешь играть на своих барабанах, ты подорвёшь наш бизнес». Он не понял меня, я с ним поговорил, и он исчез. Наш бизнес остался, а его нет. Так же и здесь.

Д.Ю. Вместе с барабанами, да?

Дементий. Вместе с барабанами. Все хотят заработать деньги. Вот это тщеславие какое-то липовое, действительно так было, что ли?

Джун. Наверное, и Фрэнк же тоже давал взятки? Он не мог этого не понимать.

Д.Ю. Естественно! Нихера себе! Да как это вообще? Ты не в вакууме живёшь, это… Я тебе рассказывал, я не помню, как кто там, фамилии могу перепутать, как глава семьи Дженовезе, когда помер, босс, после себя он не мог никого оставить, у него не было никого из подручных боевых, так сказать, и он бухгалтера семьи оставил на роль босса, а тот был бухгалтер, он был не уголовник, и принял сразу решение, что надо встречаться с капитанами, пусть они приезжают к нему домой. Т.е. в нормальной обстановке босс выходит, садится в машину, водитель везёт его до ближайшего торгового центра, там они заезжают на стоянку подземную, вылезают, садятся в другую машину, едут в другой торговый центр, там вылезают и садятся в микроавтобус: один за руль, другой в эту самую. Потом они ездят по улицам и подбирают людей: на углу таком-то подобрали, он забрался, и внутри сидят шепчут друг… там орёт музыка, а они шепчут на ухо. Договорились, высадили, на другом углу поехали подобрали следующего, опять в универмаг на стоянку, пересели в одну машину, опять в другой универмаг, пересели в ту машину, вернулись домой. Только так, никак по-другому вообще! Автобус непрозрачный, там стёкол нет, не видно, кто с кем встречается, ничего не слышно, ни за чем нельзя подсмотреть, ничего нельзя подслушать – вот так.

А этот, значит: да, всех капитанов давайте собирать. И ФБР, сидя возле дома, начинает фотографировать, кто же туда приходит. Это недопустимо, т.е. это нарушение самых основ конспирации. Но главное здесь не это. ФБР начинает фотографировать: «О, оказывается, этот человек – бандит! Оказывается, это из итальянских мафиозных группировок!» Я читал, уже просто лёжа на полу – как это? У нас любой участковый знает, кто у него на территории судимый, кто у него уголовный авторитет, а уж если это вор в законе, то это знает 10 участковых вокруг, что вот этот вот какой-нибудь дед живёт вот здесь. Это все знают абсолютно, и кто к нему ходит, и кто где сидел, кто с кем сидел, в одном отряде были, не в одном, на одной зоне, не на одной – всё это всем в уголовном розыске известно тем более. А тут ФБР, блин, т.е. это фактически ФСБ, которое работает внутри страны – они не знают, что вот это вот…

Дементий. Слушай, как хорошо жилось …

Д.Ю. Да пипец вообще! Тут они, понимаешь, увидели его в шляпе: «Кто это такой?» Блин, это бред сумасшедшего вообще! Но тут верю, это так работают правоохранительные органы внутри США – им просто это не надо, поэтому они такими людьми не интересуются.

Джун. А вот вы заговорили про момент, где он пришёл на боксёрский матч в шубе.

Дементий. И сел в первый ряд …

Д.Ю. Сел впереди главного мафиозо, что само по себе вызов, блин.

Дементий. Дерзость. Не снял головной убор, сел впереди и всё это сделал, сука, в воскресенье.

Джун. Вот немножко в сторону вопрос: они идут на бой Али и Фрейзера, боксёрский. А в СССР о таком было известно?

Д.Ю. Да, ну т.е. говорить говорили, в газетах писали – там все эти «Советские спорты», и проч. Я не сильно… я не фанат спорта…

Джун. Т.е. это проникало? Звёзд мирового бокса, например, знали?

Д.Ю. Не показывали, т.е. увидеть…

Дементий. В газетах «Советский спорт» печатались обязательно.

Д.Ю. Увидеть было невозможно. Был, например, такой фильм документальный «Спорт, спорт, спорт», помнишь, где там показывали… Это сейчас как-то немножко стихло, а раньше они там друг друга «мочили», калечили, убивали. Весь западный спорт – это вообще, туши свет, сливай масло – что гонки на машинах, где там все всё время горят, разбиваются, что бокс, где они там… Наши-то в майках были все, а эти по пояс голые, и там 15 раундов, там просто в мясо! Перчатки у них какие-то другие были, не как у любителей, там жёстче получалось. Все всё время там с разбитыми харями чудовищно…

Дементий. А я помню, что этот волшебный рестлинг показали.

Д.Ю. Рестлинг – да, это вообще…

Дементий. Все вообще так охуели, что вот это убийство какое-то, просто убийство – вот это спорт капиталистический.

Д.Ю. Да, но никто тогда не понимал, что это такое, что это клоунада.

Дементий. Да, что это хороший спектакль.

Д.Ю. Ну, смешно. Вот, т.е. отношение резко отрицательное и, в общем-то, как-то это… Мухаммед Али к нам приезжал, кстати, он же с Брежневым встречался, я помню. «Могу поспорить – ты немного боксируешь», да?

Дементий. А его тогда, по-моему, тоже шатало, да, уже?

Д.Ю. Нет, тогда ещё нормальный, но он очень странный, т.е. он…

Дементий. Ну кстати, Мухаммед Али рисковал – ему наш мог бы портсигаром-то приложить, сука, в висок, ёпта, на котором написано… как там…

Д.Ю. «Александру Пушкину от князя Вяземского», да?

Дементий. Хук бы справа портсигаром.

Д.Ю. Поэтому нет, такого не показывали, вот чтобы трансляции были – нет, но знать – все чётко знали, т.е. он же в оригинале, я с детства знаю, что его зовут на самом деле Кассиус Клей, что он решительно отказывался ехать на войну во Вьетнаме, решительно – что «это, типа, белые меня посылают, чёрного, чтобы я там подыхал за ваши белые деньги. Никуда я не поеду!» Элвис Пресли сразу пошёл служить, потому что белый. Стучал в ФБР, потому что должен стучать, как нормальный белый человек американский, а этот – нет, в отказ. Специально принял ислам. Он же Мухаммед… не все понимают, что его на самом деле зовут Мага – это же Магомет, Мухаммед Али – это Магомет Али. Вот. От ислама там, я не знаю, по-моему, только название, ну и сейчас вон в интернетах ролики есть, где он там рассказывает – очень интересно говорит! Он злой, кривляется, ну т.е. там со своими какими-то закидонами: «Я величайший, я сильнейший!» Ну он, действительно, был и величайший, и сильнейший, но где про негров рассказывает, там только половой тряпкой пот утирать – насколько суров. Очень интересно! Рекомендую, погляди.

Джун. Ещё тогда про одну известную личность: вот у Фрэнка есть девушка, собственно, которая ему шубу… ну, женщина.

Д.Ю. Угу, пуэрториканская королева красоты.

Джун. И Фрэнк в разговоре с ней рассказывает про босса, которого она не застала, они позже познакомились, босс уже умер, и Фрэнк сравнивает своего босса, говорит, что он для него был практически Мартин Лютер Кинг – вот это, типа, очень крутое сравнение?

Д.Ю. Ну, для чёрного, конечно, Мартин Лютер Кинг самый главный. Я не сильно знаком с Мартином Лютером Кингом, кроме «I have a dream» я ничего, в общем-то, и не знаю, по большому счёту, но это, как для советского подростка, что мне в детстве объясняли, это самый главный представитель, борец за права чернокожих в США, которого белые твари убили.

Дементий. Т.е. он имел в виду, что он ушёл из жизни, как гангстер, по … на глазах у всех?

Д.Ю. Т.е. там всякие эти: Малкольм Икс и прочие – они в СССР за фриков считались, это никому не интересно было, какие-то контуженные там все эти «Минитмены», «Чёрные пантеры», и проч. СССР трезво на вещи смотрел: есть богатые и есть бедные, теория классов никуда не девалась. То, что сейчас эти идиоты там скачут и грабят магазины – ну, обрати внимание: вы про что? Вы требуете какого-то уважения к себе? Причём тут уважение, если общество организовано так, что никакого уважения к вам быть не может? «Мы не можем учиться, мы не можем развиваться» - почему? «Потому что мы чёрные» - нет, не поэтому, потому что общество организовано вот так. А почему оно так организовано? А потому что капиталистическое общество, вот оно такое. В нём нужны парии, например, т.е. те, кто будет чистить сортиры, выполнять чёрную работу – это вы назначены, и вы ими будете, и вас из этого состояния не выпустят, не потому что вы чёрные, хотя и поэтому тоже, а потому что оно вот так устроено, и грабишь ты магазины, не грабишь – от этого вообще ничего не меняется. «Выплеснулся народный гнев» - да похер, что у вас там выплеснулось.

Дементий. Иди Библию почитай, там ещё прописано.

Д.Ю. Да-да-да.

Дементий. А Мартин Лютер Кинг не был пастором или был цивильный, вроде бы?

Д.Ю. Не знаю, я не знаком.

Дементий. Что-то, помню, да, с Библией всё время там. За это на пулю-то и наскочил.

Джун. Ну вот про женщину Фрэнка: там есть примечательный момент с Фрэнком во время его свадьбы, что герой Бролина, про которого …, герой Бролина, как это сказать, нехороший полицейский, и он наезжает на Фрэнка, когда он с женой, вот только-только они поженились, уезжают на этой… как…

Дементий. На дорогом автомобиле. Нет?

Джун. Да, они останавливают, и он их… наехал на него – так можно сказать, что «будешь нам денег отправлять».

Д.Ю. Он откуда-то знает, обрати внимание, вот этот полицейский откуда-то знает, что Фрэнк торгует наркотиками – вот, блин! Угадал, наверное.

Дементий. Т.е. Дэнзел, откуда машина? А шуба сколько стоит?

Джун. А вот он так вызывающе себя ведёт… ну как вызывающе – он, можно сказать, хамит, правильно, Фрэнку? А почему он думает, что подобное поведение сойдёт с рук?

Д.Ю. Ну, он полицейский.

Дементий. Если это его земля. Дима, сколько раз мы говорили: нам бы все платили, если бы…

Д.Ю. Полицейских трогать нельзя, вообще нельзя трогать.

Дементий. Ты что, … у него лицензия на убийство.

Д.Ю. Да, у тебя есть пистолет, и ты из него можешь по гражданам стрелять, потому что у тебя в ксиве пистолет записан. Ты же по закону стреляешь. «Закон – это я!» - как говорил Сильвестр Сталлоне.

Дементий. Ты спроси Д.Ю., когда он сдал красную ксиву и пистолет – грустнее я его не видел подавленным никогда. Потому что «он с ксивой был человек, - как я ему сказал, - а без ксивы ты говно». Он говорит: «Ты на себя-то посмотри!»

Д.Ю. Ха-ха-ха! Полицейского убивать нельзя, поэтому он и хамит. Ну, это совершенно очевидно, что «ты продаёшь-то только с моего благословления, это я разрешаю, и ты продаёшь».

Джун. Т.е. получается, неважно, насколько Фрэнк большой в делах, полицейский считает, что он выше него стоит.

Д.Ю. Естественно, да. Ну тут несколько неправильно всё это показано, потому что этот… Организованная преступность – организованная! – она в первую очередь про сращение криминала, т.е. уголовников с государственной властью. Два проявления: это городская администрация и полиция, т.е. вот чиновники и полиция – и с теми, и с другими надо дружить, и тем, и другим надо непрерывно заносить бабло. Т.е. вот вопрос, сможем ли мы с Дементием торговать наркотиками, он в первую очередь про то, что мы никого не знаем ни со стороны наркобарыг, ни со стороны власти, представители которой всё это крышуют. Ты не знаешь, и на тебе очень быстро сделают статистику: только вышел – вот тебя уже заарестовали, руки закрутили, и поехал в …

Дементий. Причём, если у тебя будет на кармане мало наркоты, то свою подвезут.

Д.Ю. Добавят, да. Вот, этим заниматься нельзя, а этот… т.е. тут непонятно, как это он – вот он общается с итальянцами, вот он всё знает, вообще, вот ты такой прошаренный, прохаванный, такой умный – и никому денег не платишь? Да такого быть не может просто, при таких объёмах продаж, ещё и такого товара такого не может быть, поэтому это чистое кино.

Дементий. Представляешь, там ещё…

Д.Ю. Ну а то… погоди минуту. А то, что хамит – ну это от конкретного человека зависит. Т.е. Бролин суровый мужчина, с ним, кстати, Джин Понтекорво из семьи Сопрано там вокруг прыгает с сумками.

Дементий. Не, он как опер себя правильно вёл: именно натиск и пугать – ничего себе, ты на моей земле!

Д.Ю. Да, ну а как разговаривать? Только так и разговаривать.

Дементий. Странно, что бандит-негр сказал: «Как так – я работал, зёрнышко к зёрнышку, ты ничего не делал – и тебе долю давать?»

Д.Ю. «Золото собирал, а теперь что?» - «Убей его, Шилов!»

Дементий. Вот странно, что он это сделал на глазах у всех, на свадьбе, что я думаю, это…

Д.Ю. Ну это кино, Дима! Это кино, должно быть… т.е. специально выбранный момент, чтобы нагадить в душу, да.

Дементий. Да-да, чтобы унизить, нагадить. Странно, что он ему там не нассал ещё.

Д.Ю. На невесту!

Дементий. Не залез, газету не порвал и накакал так хорошо – вот нюхайте!

Джун. Я просто вот к чему: вот как вы говорите, что зависит от человека, хамит он или нет, или вежливо бы попросил его, просто сказал: «Вот я такой…» - представился, и т.п. Это же, опять же, про деньги, ему, по сути, нужно нормальные отношения с Фрэнком держать.

Д.Ю. Зачем? Ты говно, а я начальник.

Дементий. Будешь платить!

Д.Ю. Я сказал: платить – будешь платить. Т.е. это же всё на животном уровне: я тут главный. Как собакой: дал в рыло, блин – она сразу понимает, кто хозяин. Так и это.

Дементий. Тут можно вспомнить фильм – помните «Scarface», там тоже он пришёл раненый из кабака, и полицейский сидит спокойно: это вы сами тут разбирайтесь, а я не причём, и меня убивать нельзя. Но допустил ошибку: вы сами тут работайте, а долю несите.

Д.Ю. Ваши эти говнотёрки никого не интересуют.

Джун. Но поведение Фрэнка не осталось безнаказанным, на него совершили покушение, и там есть такой момент, что герой Бролина обеспокоен тем, что Фрэнка пытались убить, и понимая, что… а Бролин, получается, не на этой территории работает, где покушение было совершено, и он знаком с героем Рассела Кроу. Вот они, кстати… давайте вернёмся к этому вопросу: там есть момент, где они знакомятся – Рассел Кроу с Бролином. Рассел Кроу там меченые деньги… они пытаются вынюхать, что происходит с вот этим чистым героином, и Бролин получает, по-моему, 20 тысяч долларов.

Д.Ю. Двадцать.

Джун. Вот, в сумке деньги, они хотят закупить товара, но человек…

Дементий. Они выехали из Нью-Джерси и заехали на территорию Нью-Йорка…

Джун. Да, где как раз-таки рулит Бролин. И Бролин, не зная, кто эти люди, отнял деньги у человека, сумку с деньгами. Что это…?

Д.Ю. Почему не зная? Совершенно справедливо отнял.

Джун. Ну, он же не знал, что это работа полиции какая-то ведётся, ну т.е. …

Д.Ю. Да, так получилось.

Джун. Да, и герой Кроу подбегает и говорит: «Парни, тут неудобно получилось, деньги все у меня пронумерованы, и т.п., отдавайте – это моё». Ну, так наивно, мне показалось, что в этом моменте действует. Они даже немножко видятся в шоке каком-то, что к ним так обращаются: ну, типа, ты такой простой, мы тут деньги забрали, а ты хочешь обратно? Но они, тем не менее, отдают.

Д.Ю. Он представился как мент, и естественно, они его воспринимают как полицейского, а то, что он сказал, что все купюры переписаны и не то они там начинаются на «35», или что-то там такое, я уже не помню…

Джун. Ну в общем, номера есть.

Дементий. Они проверили – помнишь?

Д.Ю. Да, номера посмотрел, достал: да, действительно, так. Ну и тут нет никакого смысла, т.е. вот у него значок и ксива, вот деньги именно те, что он говорит – никакого смысла препираться нет вообще. Т.е. на 20 тысяч долларов – там говорить-то не о чём: «Забери, чтоб больше я тебя здесь не видел! В театр захочешь сходить – сперва позвони мне и получи разрешение» - нахамил опять-таки, как подобает джигиту, на этом закончили. Там нет предмета для спора.

Дементий. А кстати, они смотрелись хорошо, если бы не жетоны – ну вылитые бандиты, да, такие?

Д.Ю. Ну а как ты оперативника от бандита отличишь, хотелось бы узнать?

Джун. А вот Ричи, вот то, как он себя с ним ведёт, и т.п.: да, он честный, но вот как по-вашему, он как полицейский, вот то, как он ведёт свою работу – нормально, что он такой немножко добрый, если правильно так сказать?

Д.Ю. Почему нет? Ну люди же разные.

Джун. Ну в его работе, в его стезе такое ему не вредит разве?

Д.Ю. Абсолютно нормально. Раскрываемости, главное, чтобы не вредило, как ты понимаешь. Не вредит даже то, что он дружит с бандитом с детства – у него же там друган бандит. Ну, нас-то это тоже нахлобучило, как ты понимаешь, когда в 90-е годы половина друзей ушла в уголовники, а… ну вот нам по «тридцатнику», да, грубо говоря – одни тут, а другие здесь.

Дементий. Мы с рождения вместе ...

Д.Ю. Да, и что? Ну вот мы при встрече, там: «Привет конкурирующей организации!» - все дружно глумясь. А что делать? И как дальше жить, расскажите? Никто там никого не сажает, не стреляет, с одной стороны, а с другой стороны, ну вот так жизнь сложилась. А у них с детства так. Нас-то капитализм накрыл только вот в 30 лет, грубо говоря, а у них сызмальства так вот получается. Это печально. Ещё такой х/ф есть «Чёрная месса» с Джонни Деппом, там вообще в тупую у сенатора США брат уголовник какой-то там мега-авторитет в городе Бостоне – это я вообще не представляю, при советской власти такое было вообще невозможно. Как это? И опер из ФБР, он вместе с ним вырос там, понимаешь, и договариваются: «Давай ты мне мелочёвку всякую сдавать будешь, а я… отчётность, а я глаза прикрою на то, что ты делаешь». Это вообще!

Дементий. Чисто …

Д.Ю. Да, это вообще! Как это у вас так получается? Там смотришь: с одной стороны, для нас, привыкших к тому, это какая-то вообще дикая фантасмагория, такого быть не может! А с другой стороны, оно так и есть. Т.е. «Black Mass» - это одно, наверное, из лучших расследований на тему уголовщины в США за весь 20-ый век. Очень… книжка отличная вообще! Кино послабже, ну единственное, что там Джонни Депп действительно как актёр выступает – играет негодяя, не дурачка, там, чиканутого, как это он обычно сам себя изображает, а тут всё-таки актёрская работа хорошая тоже, такое, как про бандитов, мне понравилось. Так-так?

Джун. Ну вот, Бролин с Ричи был знаком. Ну Ричи – так героя Рассела Кроу зовут. И когда совершается покушение на Фрэнка, Бролин бежит к Кроу и просит его… выражает свою обеспокоенность безопасностью Фрэнка за пределами, получается, своей территории, вот этого Нью-Йорка, и так и говорит, что «дойную корову надо беречь».

Дементий. О чём мы и говорим здесь!

Д.Ю. «Опять в Серёженьку нашего стреляли? Так ведь и убить ненароком могут!»

Джун. Вот у меня такой вопрос: это всё… ну, мы же зрители, мы же понимаем, кто есть кто, нам показывают больше эпизодов, чем знают сами герои, и это по сути разговор добропорядочного полицейского с продажным. Но на деле вот то, о чём говорит герой Бролина о том, что, во-первых, это деньги на этом завязаны, но это его корыстный интерес, но он взывает к тому, что тут всё устоялось наконец-то, улеглось, и тут какой-никакой, но порядок. И вот из произнесённого с экрана получается, что, по словам продажного копа, по тому, что он предлагает, как раз-таки все в выигрыше, правильно? Но можно ли это расценивать, как… вот о чём мы многократно говорили – романтизация уголовщины?

Д.Ю. Нет, это не романтизация, это, как оно, статус-кво, так сказать: вот у нас вот так. Они все такие. Там один Рассел Кроу не такой, как они. Этот про то, что… Бролин про то, что наконец всё нормально, всё хорошо. Подразумевается, что Рассел Кроу тоже деньги берёт, а он один не берёт. Т.е. для всех всё хорошо, кроме его одного.

Джун. Ну, получается, в этой системе он заноза?

Д.Ю. Ну что… ну всякие люди бывают. До этого был один выдающийся фильм под названием «Серпико» с Аль Пачиной – это, по-моему, вообще единственный, ну который я, во всяком случае, знаю, фильм про честного полицейского, тоже, кстати, на реальных событиях основан, туда-сюда… Я больше не встречал, остальное – это больше как-то приключения всякие, типа, «Полицейские из Беверли-Хиллз», а «Серпико» такой – с социальной нагрузкой, так скажем, проблемный фильм, освещающий специфические вещи. Ну вот, этот, наверное, второй. Это вот первое, что на память приходит, а так – нет, кругом одно ворьё. В кино они норовят себя со страшной силой романтизировать: всё у них хорошо, тут Мэл Гибсон а с ним Роджер Гловер, или как его там – Гловер.

Джун. Дэнни.

Д.Ю. Дэнни Гловер, да. Роджер Гловер – это басист из группы «Deep Purple». Вот они вместе там, они – вот белый, чёрный, они там решают… Бредятина, ёлы-палы, как кино, нам, как папуасам, смотреть это интересно, потому что мы не представляем, что там на самом деле внутри. А на самом деле это как эти – «Bad boys» Майкла Бэя с этими двумя кадрами, т.е. такая прикольная комедия. Это проблемные фильмы, да, вот так.

Джун. Такой момент насчёт Ричи: получается, после вот этой ситуации, когда Бролин пытается всё тут уладить, Ричи же не может победить всю наркоторговлю, получается, его принципиальная позиция насчёт того, что надо… это бандиты, и их нужно посадить, ну вот он копает под них, это неправильно, но какая польза от его принципов, если всё вокруг не поменяется ровным счётом никак? Ну вот посадит он Фрэнка - там опять кто-то придёт заново, и ещё народу завалят, пока будут делить эти сферы влияния.

Д.Ю. Рассел Кроу не знаком с передовым марксистским учением, что вот это копошение в говне не приведёт ни к чему. Но, если верить фильму, оно привело к серьёзнейшим результатам, к серьёзнейшим! Т.е. там отделами сажали всех этих борцов с наркоторговлей и проч., совершенно справедливо. Ну там какая-то глобальная операция. Вот там они тренировались ещё, а следом они уже, когда мафиозные сообщества душили, там ещё серьёзнее подходили. Есть такой х/ф «Донни Браско», где опять Джонни Депп играет агента ФБР, внедрённого в итальянское преступное сообщество. Есть две книжки: одна книжка, по которой кино заснято, а другая книжка, которую он написал после судов уже, когда суды закончились. Донни Браско этот посадил 200 человек. Ну, 6 лет внутри ОПГ итальянской, ну и 200 человек посажено – в общем-то, ты, как оперативник, фактически джедай, бьёшься на стороне добра с тёмными силами. Надо ли это делать или не надо? Для меня загадка, зачем они этим… вот тут мне непонятно, зачем они этим занимаются, я не понимаю. Их с детства выросшие среди всяких вот этих подонков и не имея никаких моральных установок в голове, там же этим заканчивается в итоге – что он уволился, пошёл в адвокаты и начал защищать Фрэнка Лукаса.

Джун. Да, вот такой момент.

Д.Ю. Что это вообще такое? И чего ты тут борьбу какую-то затеял? Я тебе как-то рассказывал, что… про этого известного польско-ирландского убийцу, которого там, я не знаю, 20 лет не могли поймать.

Джун. Который Куклинский?

Д.Ю. Да. Там мент, католик какой-то, яростно верующий, который, как опер, он считает себя рукой Господа: «Я – рука Господа, и через меня Господь корчует зло». И вот поэтому, потому что он адски верующий, потому что он упёртый: «Я вот тут сила добра», и всё такое – только поэтому он его там выщемил, выловил и посадил в конце концов, а так всем похер, ничего никому не надо. Там оно, ты знаешь, в этих самых англосаксах ещё гражданин Герцен подмечал, что в этих западных людях каждый человек содержит в себе полицейского, судью, и всякое такое, они ведут себя нет так, как мы, совершено по-другому, т.е. они законопослушные, осознанно законопослушные: «Вот так вот я делать не буду, и вот так делать не буду, и вокруг меня так делать не будут, потому что так нельзя» - и это на бытовом уровне серьёзнейшим образом блюдётся, поэтому там чистота и порядок, потому что граждане сами выполняют роль полицейских для самих себя. А когда в подобные сообщества попадают какие-то подонки, ну, например, приехавшие из Италии, с Сицилии мафиози, это как в анекдоте: «А у меня козырь…» - помнишь? «Тоже говори» - как там, я не помню. «Тут мне карта так и пошла!»

Дементий. «Бросаем карты на стол. Давайте проверим». – «Джентльмены верят на слово».

Д.Ю. Да, «тут мне карта так и пошла!» Т.е. вот люди, которые живут понятиями 15-го века, когда приезжают в цивилизованную страну: «Как-то тут вообще…»

Дементий. Дворники не снимают!

Д.Ю. Как этот «Scarface»: «Страна лежит перед нами, как шлюха, и просит, чтобы её трахнули, просто просит». Ну конечно, когда вот такие обезьяны попадают в приличное общество, то нетрудно догадаться, что там будет в целом. Я забыл, про что ты спросил. Ну и честные… повторюсь, что честный – просто исключение, это в фильме многократно подчёркнуто, что ты вот один такой, найди себе ещё кого-нибудь. Ну и там чисто «Семь самураев» - он себе ищет замечательных парней, которые там кого-то за жопы хватают, ещё… Они такие прикольные! Понять-то невозможно, а чего вы… а на основании чего вы честные – это раз, что вас к этой честности ведёт? Второе: а как вы тут службу несёте? Почему коллеги по опасному бизнесу от вас до сих пор не избавились, что вы не даёте им деньги зарабатывать вообще? Нафига это? Там, между прочим, с деньгами-то у всех не очень, несмотря на все рассказы – за копеечку удушится любой. Наше любимое – что когда там какой-нибудь частный детектив или полицейский: «Скажи мне, кто это, что…?» - «Ничего не скажу!» Раз – десятку баксов, десятку: «Ну вот тут вот это, вот это…» Я так и представляю, как ты уголовнику даёшь 500 рублей: «Ну расскажи мне…»

Дементий. Уголовник так раз: «Добавить бы надо, барин».

Д.Ю. Да. Я даже представить не могу, что после этого будет. А там нормально как-то. Блин, местами очень странно!

Джун. А вот, кстати, насчёт полицейских: мама Фрэнка там произносит такую фразу, когда там всё выходит из-под контроля, и начинается движуха, она понимает, что сын…

Д.Ю. А до этого не понимала, да? Так-так?

Джун. Нет, ну серьёзно настроен, такой суровый ходит по дому, и она его предупреждает, что, типа, «подумай, коп…» А, там обыскали дом, в т.ч. и Бролин, она говорит: «Копов убивать нельзя ни в коем случае». Вот её позиция – это уважение?

Д.Ю. Нет.

Джун. Или просто она понимает, что от такого уже не отмазаться?

Д.Ю. Там не то, что не отмазаться, это, ну, во-первых, все понимают, что случилось, и кто кого убил, все понимают, даже если не доказать. Все понимают, и мгновенно будет нанесён удар в самое сердце, т.е. по кошельку – будет прикрыто всё вообще: вся наркоторговля, вся проституция, все подпольные игры – закрыто будет всё: «Отдайте его нам». Там это всё просто и без затей: «Отдайте его нам» - и его или убить надо и сказать: «А мы-то тут причём? Вон труп лежит – всё» - решить чужими руками, так сказать, ну либо сам давай как-нибудь это… Полицейских убивать нельзя, категорически нельзя. Они, как ты понимаешь, прекрасно понимают, что их могут убить, и через это достаточно умело создаётся атмосфера, что этого делать нельзя категорически. Именно поэтому Джош Бролин так себя и ведёт, что тебя, собаку, паскуда такая, из-под земли вынут, освежуют и зарежут, блин! И это, в общем-то, единственно правильный способ поведения.

Дементий. Я думаю, мама, да, поняла, что это такой Молох, что …

Д.Ю. Да, мама, господи, там все всё понимают – и эти братья, и мама, с понтом: бизнес у него там какой-то – все понимают, что он уголовник, что он при уголовнике, там, десятилетиями состоял и теперь занят точно той же уголовщиной, потому что объяснить происхождение таких денег ничем другим невозможно. Но поскольку им все эти деньги достаются бесплатно, у мамы шикарный дом, она там живёт, это всё замечательно. Дом-то, кстати, наверное…

Дементий. Каждый день курочка с арбузом.

Д.Ю. Да-да-да. Дом-то, наверное, конфисковали, и ни копейки они с этого не получили, я больше чем уверен. Так-так?

Джун. А герой Бролина-то, получается, заканчивает тем, что он застрелился?

Д.Ю. Да.

Джун. Ну, покончил с собой.

Д.Ю. Ну, опять-таки, вёл себя, как джигит, и ушёл, как джигит – «чего тут с вами возиться?» Бац – и всё.

Джун. Ну это потому, что…

Д.Ю. Да нафига такая жизнь нужна? Всё понятно: тебя закроют, никуда ты не убежишь. Он-то, как опер, понимает, что это такое, поэтому и решение такое.

Джун. А вот он не хотел… вот у меня такой вопрос, что он не хотел сидеть в тюрьме, или он понимал, что за оскорбление, нанесённое жене Фрэнка, его там убьют?

Д.Ю. Нет, нет, не думаю. Нахер такая жизнь нужна просто!

Дементий. Да я думаю, что просто дело закрыли, и всё.

Д.Ю. Всё закончилось, блин, теперь посадят неведомо на сколько – там со сроками-то в Америке все хорошо, если там «пятнаху», «двадцатку», ещё чего-то, есть право на досрочное освобождение, нет – я не знаю, как там у них ментов сажают, на сколько? Ну если тебе там «двадцатку» дадут в 40 лет, то зачем тебе это?

Джун. Ну в 60…

Д.Ю. Каждый день, Джун, надо жить, как последний, чтобы ушёл – да и хер с ним! Уже чего жалеть-то, уже всё видели, всё поняли, блин! Правильно. Ловко под будкой деньги нашёл, молодец. Ход, конечно, наивный – я не знаю, там кубометр бабла под собачьей будкой. Наивно, конечно, но… я бы сразу нашёл.

Джун. Фрэнка арестовывают в конце фильма, и он достаточно быстро приходит из разговора с Расселом Кроу…

Д.Ю. Ну сначала он пытается его пугать, угрожать, но потом, да, видит, что не пугается и не угрожается: «Давайте дружить».

Дементий. «Тебе не страшно?» - «Нет». – «Ну, давай тогда дружить».

Д.Ю. Да-да, «давай дружить».

Дементий. И тут же: «Всё, - говорит, - несите бумаги. Много бумаги».

Д.Ю. И начинает всех сдавать, да.

Дементий. Сдавать, да. Вот это гангстер!

Д.Ю. Объявляю в хате крысу! Вот гнида, ёлы-палы! Как это так вообще?

Джун. А вот как получается: ну вот его портрет – он в течение фильма, т.е. несколько лет там показано, он весь такой правильный, строгий, вот у него есть свод правил, которые он соблюдает, и вообще по сути там много вещей приключается, ну вот то, что портит его дела – это люди вокруг, а не он сам что-то: там, жена: «Иди только в шубе» - там его заставляет, и всякое такое, а так-то он достаточно…

Дементий. Я вспомнил: представляешь, она: «Иди только в шубе» - ему шарф и всё, и рукавицы на резинке. «На улице очень холодно, милый».

Д.Ю. Хм, рукавицы на резинке.

Дементий. Потому что, мне кажется, Джун, в вопросе есть ответ – он идиотов вокруг себя набрал.

Джун. Не-не-не…

Д.Ю. «Борис, не набирай на это дело идиотов!» А он идиотов набрал, окружил себя дураками, и это, в общем-то, залог провала. Делал – ну что значит «правильно»? Повторюсь: правильно поехать в Индокитай, найти поставщика, договориться и организовать поставку в США – вот это да, это серьёзнейший подход, всё остальное, что он делал – это какой-то бред сумасшедшего. Там кругом бред сумасшедшего, даже покушение – бред сумасшедшего, все эти drive-by: мы тут промчимся мимо, лупя во все окна. У меня вопрос: как часто вы попадаете, когда ездите мимо? Я понимаю – как акции устрашения там где-нибудь в «Гран Торино», помнишь, там эти расстреляли дом? Как акцию устрашения понимаю, по дому…

Дементий. Не, ну в дом-то попасть можно.

Д.Ю. По дому сложно промахнуться, да, а человек – вы его убить хотите или напугать? Непонятно. Если убить, то надо как-то несколько с другой стороны к этому подходить вообще.

Дементий. Даже Коррадо Сопрано и то поскромнее жил.

Д.Ю. Да-да.

Дементий. Он намного посерьёзнее дядька-то был.

Д.Ю. Да. Чушь какая-то вообще!

Джун. Ну вот получается, что он раз – и практически в мгновение ока всех сдаёт.

Д.Ю. Ну, будем откровенны – сдаёт-то он всё-таки ментов по большей части, а не своих. Т.е. сам он, по-моему, дружил только с реализаторами, так сказать, и вот с итальянцами. Всё, больше ни с кем. Вот, а так он ментов сдавал продажных, ну а в этом случае так им и надо! Не было у него коллег по опасному бизнесу, я так понимаю, а мента сдать не зазорно.

Джун. Там ещё был такой примечательный персонаж – племянник Фрэнка, который спортсмен, и Фрэнк посодействовал, ну, когда узнал о том, что…

Д.Ю. Бейсбол какой-то там, да?

Джун. …да-да-да, что у него есть успехи, у Фрэнка были налажены связи, и он попытался его продвинуть, а тот, по-моему…

Д.Ю. Не захотел, да.

Джун. Да, не пошёл навстречу и сказал: «Дядя, хочу быть, как ты». И он не отказал ему, получается, в этой просьбе, потому что там парнишка потом стоит при делах там.

Д.Ю. Да-да-да. Ну это в кровавом Совке нас воспитывали на примерах пионеров-героев, которые – дети – готовы были жизнь отдать за Родину и народное счастье – это одно, а здесь у тебя перед носом дядя-бандит, вот он мерзкий уголовник, уголовный авторитет, «хочу быть таким же». Как это у них называется – role model, что на русский язык наши дебилы переводят, как «ролевая модель», но по-русски это «пример для подражания». Вот я вижу такого замечательного человека и хочу быть, как он. Замечательно! Вот она – западная педагогика. Ну у нас уже то же самое, т.е. всё, что я говорю про нас, я, как правило, говорю про СССР – как было и как стало. А теперь у нас абсолютно то же самое. Как в перестройку там: кем мальчики хотят стать? Бандитами. Кем хотят девочки стать? Путанами. «Скажите, как вы стали проституткой?» - «Вы знаете, просто повезло» - вот, собственно, предел стремлений. Бабки решают всё, главнее денег нет ничего, ну и соответственно, раз он такой богатый и такой крутой, «я тоже хочу быть, как ты». Омерзительно! Какая мораль у этого фильма? Никакой – кругом одни дегенераты, твари, скоты и уголовники. С одной стороны уголовники, которые уголовники, а с другой стороны менты, которые уголовники, и все кругом паскуды и твари. Это ещё там судов так не сильно коснулись, которые точно такие же уголовники и твари, и адвокатов не сильно показали.

Джун. Но смотреть всё равно интересно.

Д.Ю. Интересно! Изрядная картина, так сказать, состояния американского общества. К сожалению, так получилось, что мне версию дали прокатную, т.е. есть режиссёрская версия, не знаю, там минут на 15, наверное, подлиннее. Очень хорошо, что там просто вот эпизоды вставлены, только один эпизод, где он с этим Кьюбой Гудингом, или кто-то там, где он с ним спорит – вот там эпизод… в режиссёрской версии там пошире этот эпизод сделан, а всё остальное просто эпизодами убрано, ну, к сожалению, потому что там несколько пошире и поглубже раскрыто. Тут для меня загадка, ну т.е. для кинотеатров важна длительность фильма, для онлайна неважна длительность фильма, и по-моему, всё надо показывать строго в режиссёрской версии, но тут, к сожалению, не получилось, поэтому вот только прокатная версия. Но даже из прокатной версии всё равно всё то же самое абсолютно понятно.

Джун. Фильм-то заснял Ридли Скотт?

Д.Ю. Да. Царство ему Небесное, или нет? Там брат помер – с моста спрыгнул, или кто?

Дементий. Хотели оба, но он сказал: «Ну ты, как брат, давай, старший»…

Д.Ю. Или это он в промежутках между «Прометеями» там захерачил, да?

Дементий. Не, «Прометеи», наверное, попозже были.

Д.Ю. Ну естественно, да. Ну, такое кино… Как кино про бандитов – нормальное, смотреть интересно, но, как говорит наш друг Илиас Меркури, очень много вопросов, очень много. Такое… Я смотрел с интересом, музыка там хорошая.

Дементий. Хорошая!

Д.Ю. Я даже себе саунд-трек купил, помню. Ну, как обычно, там, все эти, где: бум-бум-бум – там такие адские наигрыши, это там коротенький совсем трек, всё остальное – какие-то дурацкие песни. Несерьёзно. Перестрелка в конце добротная, когда они там идут штурмовать эти проджекты, это когда ещё ни ОМОНов, ни SWATов там не было, а там доблестный оперсостав с дробовиками – чудовищно, конечно, просто чудовищно! Как в такое лезть можно, я…

Дементий. Работка интересная.

Д.Ю. …я вообще не представляю, т.е., блин, там же люди вооружённые, это же дом бетонный, т.е. там всё оборудовано для того, чтобы там вообще никто никуда не прошёл. Страшно! Отважные люди – надо отдать должное. Рассел Кроу ещё там отличный момент, когда его этот напарник, когда он там убил кого-то, а Рассел Кроу примчался…

Джун. За дозой пришёл.

Д.Ю. «Вызывай «скорую»!» Сразу там разрулил, привязали, посадили – якобы, живой, там, всё нормально, разойдитесь. Суров, суров!

Джун. Толпа хотел убить.

Д.Ю. И убили бы. Суров. Там просто разорвали бы на куски! Так ловко, вообще, всё извернуть – я аж это, за сердце держался.

Дементий. Опер настоящий.

Д.Ю. Да, молодец. Ну, Рассел Кроу безупречен, мне страшно нравится, хороший актёр, злобный в нужных, так сказать, пропорциях. Ну, Дензел вообще везде хорош, и тут тоже.

Джун. А семья Рассела Кроу распалась, там же есть второстепенная героиня…

Д.Ю. Ну это постоянный бред, я всё время это… «Вот, мало времени семье уделяет», ещё что-то там… Блин! Вон тут карантин недавно был, можно было много времени семье уделить – количество разводов там просто ракетой: «Ёлы, как я с этой дурой, и как я с этим козлом вообще там связалась?!»

Дементий. «Я уходил – она спала, приходил – она спала, а тут два месяца с ней – ты что!»

Д.Ю. Да, невозможно и невыносимо. Поэтому я всё время как-то с удивлением: ну да, ты же понимаешь, на что ты подписываешься, когда туда идёшь, что такое ненормированный рабочий день, и на что это вообще похоже, поэтому всегда…

Дементий. С этим, помнишь, что это показывали в «Донни Браско»: он приезжал там семью навестить…

Д.Ю. Ну этот-то шесть лет там проваландался.

Дементий. …а она ему там голову сверлила.

Д.Ю. Он и рассказать не может…

Дементий. Он рассказать-то не может, чем он занимается. «Ты не пришёл на первое причастие», или что там? А он такой: «Живым остался-то…»

Д.Ю. Ножовкой там ноги пилила.

Дементий. И сапоги испортились. Надеюсь, придёт время, и можно будет поговорить о таким хорошем сериале, который ты ещё до конца не посмотрел, а мы с Джуном уже посмотрели – «Гоморра».

Д.Ю. «Гоморра», да, на подходе.

Дементий. «Гоморра» - это серьёзный…

Д.Ю. «Гоморра» хороший, да.

Джун. Местами.

Д.Ю. Чиро – наш герой, нажрался мочи и решает вопросы, блин.

Дементий. «Ну-ка поклянись, - он говорит, - в вечной дружбе. Ну, закрепим парным… Ладно, не будем,» - говорит.

Д.Ю. Странно что ещё жменю говна не дал там на закуску. Ну да, «Гоморра» - да, хороший. На этом всё.

Джун. Можно посмотреть новинки, правильно?

Д.Ю. Да, смотрите новинки х/ф «Американский бандит», он же «American Gangster» называется, в правильном переводе Гоблина.