Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Борис Витальевич, доброго времени года!
Борис Юлин. Аналогично.
Д.Ю. А у меня к тебе вопрос созрел: вот, есть у меня ряд товарищей, которые позиционируют себя как монархистов. Мне приятно, что в Советском Союзе ухитрились вырасти такие люди. Монарх, это от слова «моно» и «арх», это, видимо, «единый правитель», «самодержец» или как это…
Борис Юлин. «Один правит» по сути.
Д.Ю. …автохтон какой-нибудь.
Борис Юлин. Ну там много есть названий.
Д.Ю. Ну вот, единый правитель. Это что вообще такое? И постольку поскольку товарищи, как ты понимаешь, которые интересуются этим делом, они строго выступают за то, что в Россию надо вернуть царя и только тогда наладится порядок. Тысячу лет так было и дальше должно быть именно так. Как историк, Борис Витальевич.
Вот моё мнение такое, что данные вещи, они пригодны на каком-то этапе исторического развития, поскольку образуются сами собой, а потом вот как-то они пропадают.
Борис Юлин. На самом деле, есть различные формы правления, они делятся по разным принципам. Допустим, есть монархическая форма правления и её скажем так антипод – республиканская форма правления. Их только две: монархия – это когда правит один человек, республика – это когда правит несколько человек, т.е. коллегиальное управление.
Ни к демократии, ни к отсутствию демократии это не имеет никакого отношения, потому что демократия – это власть народа. Ну то есть монархию себе представить в варианте с демократией крайне тяжело (хотя бывали и такие эксцессы в принципе в истории), а вот республику – гораздо проще. Но, допустим, Венецианская республика – это республика, где управляют потомственные дожи, то есть несколько семей управляют на протяжении сотен лет бедной несчастной Венецией.
Д.Ю. Она не была ни бедной, ни несчастной…
Борис Юлин. Она всякой была: и бедной и несчастной, и богатой и счастливой, и снова бедная и несчастная, но короче, власть была потомственная, наследственная, передавалась внутри вполне конкретных семей, но просто этих семей было несколько, поэтому это была республика.
А было, допустим, Польское королевство, где умер один король, другого избирает Сейм, прямым всеобщим голосованием, да ещё и с правом вето. Но зато это монархия. То есть разница между монархией и республикой это: монархией управляет один, республика –управление коллегиальное.
Так как никаких форм правления чистых рафинированных и только таких, другие невозможны, не существует, всегда есть какие-то оттенки. Вот, допустим, президентская республика – правит один человек, но это республика, это не монархия. При этом, республика может быть самая разная: на Гаити в своё время была такая вещь, был там такой диктатор Дювалье, он сначала стал пожизненным президентом (на референдуме на народном), а потом пожизненным и потомственным президентом. Но это был президент и это была республика. То есть… ну так…
А есть, допустим, британская монархия, где в общем-то по сути кроме права вето и кроме того, что королевская семья является самой богатой в Британии, остальных рычагов власти, осмысленных, у неё нет. А вот, допустим, датская королевская семья, она тоже никакой конкретной властью сейчас не обладает. Но – монархии.
Есть очень занятные вещи, как, допустим, республика, состоящая из монархий. Это – Объединённые Арабские Эмираты, это же конфедерация, это республика, но при этом она состоит из эмиратов, каждый из которых является монархией. То же самое малайская конфедерация, это конфедерация нескольких султанатов, т.е. монархий. А вот рядом есть один султанат, отдельный такой – Бруней, это тупо абсолютная монархия.
Вот какую монархию хотят монархисты? Обычно они толком сказать не могут, они хотят царя-батюшку. Ну отлично, это конкретный человек, какие у него будут полномочия, чем он будет заниматься? Сказать сложно.
Или, вот ты сказал, что монархия в какое-то время была своевременна. Вот, допустим, возникают первые общества, древнейшие, там обычно у власти оказывается аристократия, вожди монархами как таковыми не являются и власть находится в руках наиболее уважаемых родов. В принципе, такие моменты родоплеменных отношений, они во многих обществах, особенно там, где проживает компактно население, например, в горах, они сохранились до сих пор, например, у горцев. То есть те же самые старейшины, это вот оно. Такая своеобразная родоплеменная аристократия: есть уважаемые рода, есть менее уважаемые рода, голос уважаемого рода намного серьёзнее. То есть это аристократическая форма правления, она, кстати, чаще всего в своём чистом виде является республиканской, хотя тоже может породить монархию, где король всего лишь первый среди равных и власть его крайне рудиментарная.
Но в какой-то момент как раз необходимость включения социальных лифтов, необходимость отражения внешней угрозы, а иногда просто приходят завоеватели и захватывают эту землю и хотят управлять сами, они приводят к тому, что эта древняя аристократия власти лишается. Вот это время чаще всего складывается как раз-таки в монархии. В Греции это время, например, назывались тиранией, то есть там тираны свергали власть аристократии, а через некоторое время на смену им чаще всего приходила демократия, то есть народное правление, потому что сами эти тираны, когда захватывали власть, они опирались на народ. То есть для борьбы с аристократией опирались на народ и становились единовластными правителями.
Если, допустим, смотреть на новую историю, то там картина чем-то похожа была: есть во Франции революция, но там была монархия, абсолютная монархия, самодержавная, затем происходит Великая Французская революция, свергается королевская власть, свергается власть аристократии, ликвидируется крепостное право, устанавливается республика. И там одну республику сменяет другая: якобинцы, потом Термидорианский переворот, потом директория, всё это вот, одно меняет другое. И потом приходит к власти монарх – Наполеон. Но это монарх, который пришёл уже с опорой на широкие массы в какой-то момент и прежней аристократии при нём ничего не свети, но зато, правда, сразу начинает зарождаться новая аристократия.
И вот тут мы подходим к важному моменту монархии, к её ключевой сути. Монархия в какие-то моменты может казаться прогрессивным строем, в какие-то наоборот, это регресс собственно говоря, но монархия всегда (абсолютно всегда) опирается на то, что называется сословным обществом. Что такое сословное общество. Многие люди думают, дворяне – это красиво, это благородно, это звон хрусталя, это игра на рояле, это балы и так далее…
Д.Ю. Хруст французской булки.
Борис Юлин. А на самом деле, это всего лишь означает то, что небольшая прослоечка (допустим, в Российской империи она была меньше 2%)…
Д.Ю. Так…
Борис Юлин. …имеет привилегии по праву рождения. Но любые привилегии, то есть то, что мы даём по праву рождения, означают, что остальные по праву же рождения этих привилегий лишены. Нет, можно выслужиться за счёт так сказать упорной службы государю, мужество на поле боя и так далее, но это касается единиц, потому что эта прослойка как была 2%, так и остаётся. То есть, допустим, 20% дворянами никогда не станут, это невозможно.
Д.Ю. То есть в эти 2% входили в том числе и те, кто выслужился и получил это дворянство.
Борис Юлин. Да.
Д.Ю. Не будучи таковым.
Борис Юлин. То есть это всё ничтожная прослоечка, ну, не ничтожная, 2% всё-таки в стране, где 140 миллионов населения, как у нас, это было довольно много, но это меньшинство, абсолютное меньшинство. И вот они имеют привилегии и этих привилегий лишают остальные. По праву рождения. То есть ты родился не в той семье, и ты лишён каких-то прав просто потому, что ты родился там. Люди думают, какие права можно получить за счёт сословного деления, но почему-то забывают подумать о том, каких прав они могут лишиться из-за этого сословного деления. Потому что то, что положено более высокому сословию, не положено более низкому.
И вот монархия, она как раз-таки опирается на сословия, почему – потому что сам монарх, передавая власть по наследству, в классической самодержавной монархии или конституционной монархии, он правит страной и его наследник, в его семье, будет следующим правителем этой страны. Он будет, вне зависимости от того, умный он, глупый, храбрый или трусливый, благородный или подлый, не играет никакой роли, он в любом случае будет правителем этой страны. И это означает, что все остальные люди в этой стране никогда никто из них не станет правителем этой страны. Ну, если конечно он не совершит государственное преступление, не свергнет прежнего монарха и не захватит власть себе.
Вот в тех же самых Соединённых Штатах, которых мы любим ругать, но там есть принцип, которым они поднимают патриотизм своего населения – что любой, родившийся в Соединённых Штатах, имеет шанс стать президентом Соединённых Штатов. Мы знаем, что не любой, что это полная фигня, но хотя бы формально-то он есть.
Д.Ю. Звучит красиво.
Борис Юлин. А здесь его нет даже формально.
А у нас вот, допустим, в Советском Союзе, который реально был республикой, главой государства стал сын колхозника – Горбачёв. К сожалению. Это плохо получилось, но сам факт: Горбачёв, как сын колхозника, стал руководителем государства, то есть главой партии и главой правительства, а потом первым и последним президентом СССР.
Д.Ю. До него был сын сапожника.
Борис Юлин. А в монархии такое в принципе невозможно, то есть там сын сапожника будет сапожником. Даже, если он мечтает стать учёным, он будет сапожником.
Д.Ю. Так правильно устроено это общество.
Борис Юлин. Да-да. Это сословное общество. Более того, высшие сословия, оказавшись у власти, стараются всё более надёжно это зафиксировать и в итоге сословное общество начинает вырождаться по сути в кастовое, где за людьми уже начинает полностью резервироваться и профессия, и положение в страте, ну вообще всё. Так спокойнее, так надёжнее. Общество получается стабильное и останавливается в своём развитии. Как это и получилось в той же самой Индии.
Вот, кстати, Индия – древнейшая цивилизация, там кастовое общество, оно убрало в принципе какие-то серьёзные социальные потрясения – в Индии было меньше, чем в других местах народных восстаний, хотя народ жил хреново. Кастовое общество оказалось устойчивым. Всем известно, что Индия дала миру шахматы, цифры (которые называются арабскими), понятие нуля… много чего дала. Поклонникам индийской культуры я обычно любил задавать вопрос: а что индийская культура дала человечеству за последнюю тысячу лет? И оказывается, за последнюю тысячу лет она не дала ничего. Почему – а потому что её развитие остановилось. И снова началось собственно говоря после того, как всю систему…
Д.Ю. Порушили.
Борис Юлин. Ну да. То есть там касты в принципе есть, но они не дают возможности кому-то стоять выше/ниже, этот момент убрали – кастовые ограничения.
Д.Ю. То есть ты по-прежнему можешь кланяться брахману, плевать в какую-нибудь шудру или там в кого-то…
Борис Юлин. Но при этом, будучи неприкасаемым, из далитов, ты можешь стать премьер-министром страны.
Д.Ю. Да, да.
Борис Юлин. Так вот в этом и есть основная специфика монархии. Любая монархия неизбежно либо является порождением сословного общества, либо, как при Наполеоне, порождает сословное общество. Абсолютно неизбежно. И высшее сословие управляет основной массой (98 процентами) быдла, которые находятся под их властью. Вот это и есть прекрасная монархия.
Д.Ю. А люди, которые к этому стремятся, они, я не пойму, надеются…
Борис Юлин. Они себя видят в тех 2%, которые войдут в сословие.
Д.Ю. Да. Надеются попасть в 2% или считают, что… Меня другое удивляет, ты знаешь, неизбежно придёт на ум наш дорогой Иосиф Виссарионович, голова и всё такое, но тут же придёт на ум наш не менее дорогой Никита Сергеевич, который не голова, а «жопа с ушами». Вот тебя (не будем кривляться) волею судеб вынесло наверх и не важно как: от коммунистической партии или ты родился в монархической семье, можешь родиться умный, а можешь родиться дурак и даже, если ты дурак, ты всё равно будешь царём, королём.
Борис Юлин. А Никиту Сергеевича отправили в отставку.
Д.Ю. Да. А результат? Ну кроме массового отрубания голов.
Борис Юлин. В смысле?
Д.Ю. Бывают революции всем царям бошки рубят.
Борис Юлин. Нет, так дело в том, бывает, что в монархии (вполне успешно это было) рубят бошки всем и без революции. В той же самой Франции, той, которой отрубили бошку королю, там были всякие интересные моменты. Например, жакерия была. В той же самой Англии было восстание Уота Тайлера.
Д.Ю. Бошки катились как надо.
Борис Юлин. Да.
Д.Ю. По этим, кстати, никто не скорбит, обращаю твоё внимание.
Борис Юлин. У нас до революции была и пугачёвщина, и Степан Разин, и Болотников, да их там много было. И бошки им рубили направо и налево, в остроги ссылали.
Д.Ю. Пётр I лично бошки рубил? Придворных заставлял?
Борис Юлин. Я говорю: всё было по-доброму.
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. Поэтому, считать, что из-за революции бошки летят, ну немножко странно. Просто из-за революции бошки летят обычно у тех, у кого они не летели. Но опять же, если мы посмотрим насчёт смертности монархов, то мы неожиданно обнаружим, что большая часть монархов, которые умерли не своей смертью, были убиты не революционерами. Даже в Российской империи.
Д.Ю. Своей же братвой, да.
Борис Юлин. Вот в Российской империи…
Д.Ю. Петра III…
Борис Юлин. Да нет, мы можем начать сильно раньше. Если мы берём монархию с Ивана IV, с Ивана Грозного, типа вот, это уже царство, то есть это не великое княжество, это царство. И вот понеслось: сын Бориса Годунова, Фёдор – убили заговорщики, подло, зверски; так называемый Ворёнок, сын Лжедмитрия, или настоящего царевича Дмитрия, тут кому как нравится, но сам факт – его повесили, мелкого ребёнка повесили на Красной площади те самые Романовы, которые тогда воцарились. Дальше у нас идёт царевна Софья – младших своих братьев не убила, поэтому попала в монастырь, после Петра у нас что идёт – Екатерина I правит, потом у нас Пётр II, Анна Иоанновна и уже Ивана VI, которого назначила своим наследником Анна Иоанновна, отправляют в острог и при Екатерине уже убивают. То есть, Иван VI – убит, Пётр III – убит, женой, Павел I – убит, с ведома сына…
Д.Ю. С ведома сына, да. Тут, кстати, напрашивается вопрос: вот эти нынешние крики, власть нелегитимна, потому что вот народ против, а вот это вот, когда царей…
Борис Юлин. Павел I, он был убит законно.
Д.Ю. Да. Законно убили, да. Всё в порядке.
Борис Юлин. Всё в порядке, всё легитимно.
Д.Ю. То есть ты говоришь о том, что, если (если) мы как поляки выберем себе царя, то общество организуют сословное, да? А в Великобритании…
Борис Юлин. Оно неизбежно будет складываться как сословное.
В Великобритании, там есть много интересных моментов. Например, там до сих пор действует такой институт, как суд пэров, там есть Палата лордов, в которую попадают, что характерно, лорды. Лордом стать можно, будучи таким великим человеком, допустим, как создатель двигателя Rolls-Royce Merlin в годы войны, что увеличило сильно обороноспособность Великобритании в борьбе с немцами, а можно быть таким, как Элтон Джон и поэтому стать сэром, то есть произведённым в дворянство.
Так вот, Палата лордов – это по сути, извини, один из высших органов власти. И опять же, королём и королевой Англии никакой англичанин, кроме членов королевской семьи, стать не может.
И там есть поражения в правах для многих, достаточно своеобразные. Например, там простонародье не имеет права ловить лосось. Были в журнале «Вокруг света» такие приколы Запада, гримасы частной собственности: один рыбак в Англии поймал здорового лосося в море, обалденного, красивого и стал всем хвастать, ну он же рыбак. Через несколько часов приехали чиновники из дворца и конфисковали лосося по какому-то указу чуть ли не XIV века, по которому всего лосося полагалось отправлять, которые простонародью достались, быдлу, не дворянам, а быдлу, на королевский стол.
Д.Ю. У них там строго.
Борис Юлин. Забрали и увезли.
Д.Ю. Строго было.
Борис Юлин. Так вот, он, этот рыбак – быдло, а высшее сословие имеет привилегии. Сейчас это мало заметно, мало обращают внимание, но там и монархия мягко говоря такая, в значительной мере бутафорская.
Д.Ю. Про нашего любимого Родин Гуда. Про то, что в королевских лесах запрещено охотиться, что олень – это королевский зверь. И там сидели банды на местах, ОПГ егерей, которые внимательно за этим смотрели, и кто охотится, так сказать супротив закона, и убивает королевскую дичь, можно отрубить ногу, можно отрубить руку…
Борис Юлин. А можно просто прибить.
Д.Ю. …можно отрезать яйца (они этим занимались постоянно), можно глаза выколоть, можно убить. Мало ли, с тебя какая-то польза есть, поэтому лучше тебя по кускам резать, как ты понимаешь. Порождает самые интересные вещи, да.
Борис Юлин. А дворяне, кстати, имели право охотиться. Простонародье – нет. Вот разница.
Д.Ю. Ну правильно, если 2% охотится, ты же понимаешь, там и зверя будет много и угодья хорошие.
Борис Юлин. В какой-то мере у нас сейчас так и складывается – охота у нас становится доступна в основном (серьёзная охота) по имущественному цензу.
Д.Ю. Отвлекаясь в сторону. Ездил с товарищем по Франции (я тебе рассказывал), нигде останавливаться нельзя, это ключевое, кроме специально отведённых для этого мест. Места специально отведены, они оборудованы, там столики, ещё чего-то, чтобы ты мог там пожарить что-нибудь, сесть, сожрать, рыбу можешь ловить, купив лицензию, охотиться можешь, записавшись в охотничье общество и купив лицензию. Но шаг влево, шаг вправо – это недопустимо.
Борис Юлин. Кстати, обрати внимание, Франция – республика.
Д.Ю. Да. Ну то есть все сказки (именно сказки) о нашем кровавейшем сталинизме, они на фоне вот этого – шаг влево, шаг вправо – у нас тут не то, что свобода, у нас тут вакханалия какая-то…
Борис Юлин. Вольница.
Д.Ю. …твори, что хочешь.
Борис Юлин. Купайся где хочешь.
Д.Ю. Да. И замечу, вот сейчас, все мы ввержены в нищету, как известно, поэтому появилось дикое количество автомобилей, на этом диком количестве автомобилей все ломанулись немедленно на озёра, речки, ещё куда-то, где они всё это старательно загаживают, как ты понимаешь, не надо ни за что отвечать. Там же они беспредельно охотятся, беспредельно ловят рыбу, деньги есть, вертолётом туда, вертолётам сюда, катера, снегоходы и чёрт-те что и сбоку хвостик. И всё это превращается в совершенно дикое хищническое безобразие.
Борис Юлин. Ну у нас уже научились с этим бороться, но своеобразно – у нас за всё нужно платить деньги, то есть всё становится всё более дорогим. Рыбу ловить – тоже теперь можно будет только за деньги, рассматривают в Госдуме закон.
Д.Ю. Да я не сомневаюсь. Вот во Франции деньги надо платить за то, что грибы собираешь…
Борис Юлин. И это у нас собираются внести.
Д.Ю. …ну и мы семимильными шагами идём к тому же самому, в общем-то. Ну то есть, эти люди, которые нам хотят царя, они же нам хотят сословного общества, да?
Борис Юлин. Да. С привилегиями для меньшинства.
Д.Ю. Где будут брахманы, где будут шудры и где будут неприкасаемые…
Борис Юлин. Где будут дворяне и крепостные.
Д.Ю. …которые под эти крики о социальных лифтах, горячо ими любимых. То есть сами себя давайте ограничим во всём, чём только можно.
Борис Юлин. И вот дальше. Вот идёт у нас развитие общества, т.е. в древности есть всякие разнообразные княжеские не пойми что, то ли аристократическая республика, то ли монархия недоделанная, как во время того же самого Владимира Красно Солнышко – ещё монархия не сложилась, но уже и не какое-то чисто войсковое братство, то есть это совсем другое.
Потом власть как раз аристократии, складывается постепенно монархия и в какой-то момент абсолютные монархии являлись прогрессивным государственным устройством по сравнению с предыдущими. Почему – потому что они ликвидировали как раз-таки серьёзные феодальные привилегии, которые приводили к раздробленности и разрушению государства. То есть привилегии оставались у дворян, но их отстраняли от государственных рычагов и от власти – лишали возможности брать налоги, иметь армии, воевать друг с другом. Привилегии оставались только те, которые им дарует государство, а не те, которые они захапали себе сами силой.
В это время монархия абсолютная – это действительно прогрессивно было, это было прогрессивно и у нас. У нас абсолютная монархия, которая начала складываться при Иване Грозном, окончательно сложилась при Петре Великом. А во Франции, допустим, это как раз период постепенного складывания абсолютной монархии, который завершился полностью, на мой взгляд, ещё при Людовике XI, но формально – при Людовике XIV.
То есть это – прогрессивный шаг, но дальше практически во всех странах монархии свергались, когда они начинали тормозить, плохо работать – их свергали. В некоторых случаях, их восстанавливали, как в Англии, как в Испании. Их восстанавливали обратно, но как дань традиции. Допустим, есть в центре Москвы Кремль, это исторический памятник, пускай он там стоит вечно, это прекрасно, но с точки зрения планирования города, он там как собаке пятая нога, лучше бы там развязка была хорошая и большая парковка.
Д.Ю. Так сложилось.
Борис Юлин. Но он там стоит, и пускай он там стоит. Вот собственно говоря подход к английской монархии, он примерно такой, абсолютную монархию в Англии свергли, потом монархию, которая была несколько ограничена аристократией, её тоже свергли. Монархов, свергнутых в Англии, вполне себе хватало, то есть которые пытались хоть как-то укрепить королевскую власть. И сейчас королевская власть там достаточно скромная, почему – ну потому что так англичане решили, что им будет лучше. И то, даже сейчас большая часть англичан считает, что монархия – это всё-таки пережиток. Во Франции убрали вообще.
Д.Ю. То есть играет некую декоративную функцию.
Борис Юлин. Да.
Д.Ю. А ещё у нас король есть.
Борис Юлин. Да. В Германии убрали совсем монархию, а вот, допустим, во всяких лимитрофах монархии часто сохраняются, но они довольно своеобразные. Например, вот есть монархия в Норвегии, Норвегия там процветает и так далее, но процветает Норвегия потому, что она является крупной нефтедобывающей страной (с большим количеством нефти и газа)…
Д.Ю. А до того, пока не нашли нефть и газ, чего-то там ни о каком процветании и речи не шло.
Борис Юлин. Там нищая дыра была.
Д.Ю. Нищая дыра, в самом прямом смысле слова.
Борис Юлин. Получившая, кстати, вообще независимость в 1905 году только. А до этого даже и под внешним управлением. Так вот, эта нищая дыра стала крупным экспортёром нефти и газа, населения там меньше, чем в Москве.
Д.Ю. Меньше, чем в Питере.
Борис Юлин. И поэтому…
Д.Ю. Там круто, я тебе замечу, вот эти деньги, ну это как всегда непрерывно приводится в пример: вы посмотрите, там нефть есть и как они хорошо живут. Никто не предлагает померить объёмы нефти и продаж норвежских.
Борис Юлин. Сравнить количество нефти на душу населения.
Д.Ю. Да. Поделенные на 5 миллионов человек и у нас, где это добывают, как вывозят, поделим на всех и получится несколько другие цифры.
Борис Юлин. На сто сорок.
Д.Ю. Да. Но там, да, базару нет, я тебе скажу как очевидец: заезжаешь в город Осло, там огромное количество подземных тоннелей (ну чтобы Кремль не ломать), навигатор, в навигаторе там натурально клубок змей, там вообще не понять, куда ехать. Это ты представляешь, в скальном грунте нарыть такое, вообще безумие. Какие-то тоннели в горах, когда по фьордам ездишь там, их десятилетиями, наверное, грызть надо…
Борис Юлин. Хорошее оборудование это позволяет быстрее.
Д.Ю. Какие-то чудовищные мосты, длины нечеловеческой какой-то… Да, есть, ну так это потому, что нефть нашлась, а не потому что король.
Борис Юлин. Нет, ну, кстати, как – там владельцем всей этой нефти и газа является не государство даже Норвегия, им является королевская семья.
Д.Ю. Разумно подходят, наверное. Так тоже бывает нечасто.
Борис Юлин. С одной стороны, это и частная собственность, а с другой стороны – никакой приватизации. Всё принадлежит одной семье, она кормит своих поданных. Собственно говоря, точно такая же картина в другой монархии – в Брунее.
Д.Ю. Сказочно богат, султан Брунея.
Борис Юлин. Но при этом там ни демократии, ничего нет, она и не нужна им ни с какой стороны вроде бы. Но на самом деле, это когда очень много сырья на очень маленькое количество людей. Поэтому и живут вот так богато. Но ни одна крупная страна себе вот так вот жить, действительно большая, типа Индии, Ирана, России, Соединённых Штатов, Германии позволить себе так жить не может. И там уже работают несколько другие правила.
И вот, что мы видим: если в XIX веке подавляющее число стран в мире – это монархия, то в XX веке подавляющее число стран в мире – это республики. Сейчас почти 300 стран в мире, из них монархий – три десятка. При этом, половина этих монархий, да какая половина, две трети – это бутафорские монархии, вот как в той же самой Испании, Франко взял и объявил: мы оставляем монархию, и посадим короля обратно. Ну его и посадили, толку от этого короля, как собаке пятая нога собственно говоря. То есть монархией это не является – что был король, что нет короля, это без разницы.
И есть абсолютная монархия, это Саудовская Аравия, Бруней, там много нефти. Но давайте возьмём монархию, где нефти нет – Лесото…
Д.Ю. Чудесная, да.
Борис Юлин. …Свазиленд – это тоже абсолютные монархии и что-то их в пример не приводят.
Д.Ю. А это вообще распространено, ты же знаешь, наше любимое – если вам так нравится коммунизм, ну-ка поезжайте все в Северную Корею.
Борис Юлин. Нравится монархия – езжайте в Лесото.
Д.Ю. Или хотя бы в Бангладеш. Капитализм нравится – давай в Бангладеш и в…
Борис Юлин. Мексику.
Д.Ю. Да. Кто там у нас… Гондурас, вот туда…
Борис Юлин. Гаити.
Д.Ю. Тут наш бразильский друг приходил (записывали разведопрос) камрад Кристиан, вот написал, что в Бразилии за год 70 тысяч человек убивают. Он сказал (там прозвучало такое), что из Бразилии люди от уголовных безобразий едут в Мексику, где поспокойнее. Я аж подпрыгнул, ёлы-палы. Ты же знаешь, в Мексике, это мой любимый раздел новостей – «вести из Мексики», где там 200 человек зарезали, 150 – головы бензопилой отпилили… А оказывается есть места покруче.
Борис Юлин. У нас просто большинство людей не может представить, что вот, допустим, капитализм, в той же самой Бразилии, он связан ещё с таким явлением как фавелы. Кстати, советую всем почитать, что такое фавелы. Кстати, с ними, когда левые пришли к власти, они отчаянно пытались бороться. Потому что это как раз вообще два мира. Но там разница по имущественному цензу. Имущественный ценз всё-таки преодолевается зарабатыванием бабла. Сословный ценз этим не преодолевается.
Д.Ю. Именно поэтому и происходили буржуазные революции.
Борис Юлин. Да.
И вот здесь получается как: количество монархий сокращается, где-то они носят бутафорский характер. Полноценных республик становится всё больше. Это что, все такие тупые, не понимают, что для процветания нужна монархия?
Сейчас самая могущественная страна на свете какая?
Д.Ю. Соединительные Штаты.
Борис Юлин. Да. И эти Соединённые Штаты Америки – это республика.
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. А вот кто сейчас пытается отодвинуть Соединённые Штаты и сам является самой мощной экономикой в плане реального сектора и самой быстро развивающейся страной?
Д.Ю. Коммунистический Китай, о ужас!
Борис Юлин. Он, может быть, монархия?
Д.Ю. Ни в коем случае.
Борис Юлин. Тоже республика.
Д.Ю. Да.
Борис Юлин. Тогда зачем нам монархия? Как у тебя там было, в переводе «Властелина колец», «Гондурас – республика, нам король не нужен».
Д.Ю. Провидческий фильм.
Борис Юлин. Ну да. У нас сейчас республика, вот зачем нам монархия?
Д.Ю. Не знаю, для меня загадка.
Борис Юлин. Для того, чтобы было сословное общество? Для того, чтобы власть передавалась по наследству? А зачем нам нужно, чтобы власть передавалась по наследству?
Д.Ю. Ты знаешь, мы с тобой обсуждали, относительно воздействия пропаганды на людей, и, по-моему, наше население в Перестройку настолько контузило, ибо к излучателям были допущены дегенераты такого калибра нечеловеческого, что их не в каждом дурдоме-то выпускать будут из этих… как их… где войлоком оббито. А у нас они вещали на массы. И вот, значит, весь XX век, считай, когда построили страну фактически на ровном месте, победили объединённую Европу, слетали в космос, образование, медицина – забудем всё это, чёрная дыра.
Борис Юлин. Если был бы монарх – было бы лучше.
Д.Ю. Да… был бы монарх, было бы гораздо лучше.
Борис Юлин. А почему не было лучше?
Д.Ю. А почему монарха не стало, хотелось бы узнать? Уж не большевики ли его убили? Борис Витальевич, скажи. В двух словах – большевики убили царя, нет? Свергли и убили.
Борис Юлин. Свергли не большевики. Убили… ну как, конкретно монарха убивал у нас (командовал расстрелом, собственно говоря) большевик Я.М. Юровский, но по решению уральского Совета, который был в руках левых эсеров. А левые эсеры как раз в это время устраивали бунт против большевиков.
Д.Ю. Ну вот, если мы сейчас с тобой выйдем на улицу с видеокамерой и микрофоном, остановим 20 человек, и спросим: кто сверг и убил царя?
Борис Юлин. Большевики.
Д.Ю. Только большевики, да. Знать ничего не надо. Вот это, ты знаешь, это же какая-то психологическая фигня известная у меня, смутная, в голове, что раньше всё было гораздо лучше. Гораздо лучше: небо синее, трава зеленее, сахар слаще, девки давали не в пример сейчас чаще, активнее, всё было гораздо лучше.
Борис Юлин. Даже спина не болела.
Д.Ю. Да-да-да. Поэтому, вот это мы забудем и не знаем, а вот тут был рай. Если восстановить какие-то дурацкие совершенно внешние признаки, типа, давайте царя назначим, то всё сразу расцветёт и закрутится.
Борис Юлин. Ну это карго-культ.
Д.Ю. Карго-культ, да.
Борис Юлин. Но при этом, нам рассказывают про хруст французской булки, которого не было. То есть как: очень любят говорить о том, что «динамика развития Российской империи…», ну отлично, давай посмотрим динамику. Вот у нас есть Александр III, предпоследний царь…
Д.Ю. Не самый тупой, заметим.
Борис Юлин. Да. При нём, ну как, при Александре II, затем при Александре III, Российская империя была на третьем месте в мире по экономике. Третье место в мире. При Николае II, при последнем царе, она сползла на пятое место в мире. При Ленине начался подъём и при Сталине, при втором советском лидере, экономика нашей страны вышла на второе место в мире. То есть третье-пятое-второе.
Сейчас у нас советской власти нет (правда, республика осталась), мы сейчас входим, по-моему, в первую двадцатку.
Д.Ю. Не знаю… Говорят, мы уже вошли в пятёрку, нет?
Борис Юлин. В какую пятёрку?
Д.Ю. Говорят.
Борис Юлин. А. Ну говорить можно много чего. Мы несоизмеримо уступаем Соединённым Штатам, уступаем Китаю, уступаем Японии, Германии…
Д.Ю. Я помню такой пример, что штат Калифорния – это пятая экономика в мире. Видимо, мы уже боремся со штатом Калифорния.
Борис Юлин. Ну, наверное.
Роль нашей страны в мире довольно сильно снизилась с 1991 года, весьма существенно. Но это республика, может быть и что и при монархии будет нормально. Но при монархии роль нашей страны снижалась, роль в экономике снижалась, Российская империя начинала проигрывать войны. И пока не установили республику, собственно говоря развития никакого и не начиналось. Был, правда, момент, когда в революцию 1905 года царя чуть-чуть потеснили после проигрыша в русско-японской войне. Тогда он был вынужден сделать конституционную монархию из самодержавной. Но, правда, такую, убого конституционную, но всё-таки конституционную. Так вот, рассказывают, что даже это на пользу пошло. По сравнению с тем, что было.
Д.Ю. То есть все эти рассказы, наш любимый пример, когда на воротах рабовладельческого хозяйства висит лозунг «Да здравствует феодализм – светлое будущее всего человечества».
Борис Юлин. Ну да.
Д.Ю. С одной стороны, смешно, а с другой стороны, а что смешного-то, по сравнению с вашим рабовладением, да, это сугубо перспективная форма общественного устройства – феодализм. Но точно так же, на своём так сказать историческом отрывке каком-то, наверное, прекрасна была монархия.
Борис Юлин. Самодержавие.
Д.Ю. Да. Если в нашей столь горячо всеми любимой Европе, которая является несомненным образцом для подражания, царям поотрубали бошки и пришла к власти буржуазия, которая построила республики и после этого…
Борис Юлин. Из четырёх ведущих стран Европы три являются республиками.
Д.Ю. Да. …все они совершили рывок и в общем-то экономически сильно развиты. Может, всё-таки дело не в царях? А если вам царя хочется, то почему феодализм назад не вернуть, это же тоже, наверное, замечательно. В плане укрощения населения, чтобы все крепостные были, вообще, наверное, цены нет.
Борис Юлин. Кстати, если речь идёт о бутафорской монархии, мол, это типа хорошо, это объединяет, то по сути у нас бутафорская-то монархия и есть. Со столицей в Великом Устюге. У меня один из друзей по этому поводу постоянно шутит, что у нас если учесть бюджет и полномочия, то резиденция Деда Мороза в Великом Устюге, оно вполне себе уже монархия: и власть на всю страну распространяется (в ограниченном аспекте, но зато на всю страну), и конкурентов нет, он там один управляет, а если учесть, сколько Правительство Москвы на встречу Деда Мороза выделяло в этом году, то… блин, монархия может быть даже дешевле окажется.
Д.Ю. Подводя итог, вот есть у нас Дед Мороз, пусть и дальше будет, да?
Борис Юлин. Да. И хватит.
Д.Ю. Царей нам не надо.
Борис Юлин. Да. Потому что я, например, не могу понять, почему ребёнок этого человека будет по умолчанию править всеми нами, а мы по умолчанию будем ему (вот именно этому человеку) служить. Стране служить надо, а не человеку.
Д.Ю. Вот, примерно так. Спасибо, Борис Витальевич за ликбез.
А на сегодня всё. До новых встреч.
Новости
VIP
