Егор Яковлев. Добрый день!
Поступают многочисленные вопросы относительно Андрея Андреевича Власова. Генерал-лейтенанта РККА, который, как известно, попал в плен, перешёл на сторону нацистской Германии и возглавил коллаборационистскую Русскую освободительную армию.
Зрители интересуются, что я думаю по поводу этого исторического персонажа, а также по поводу ряда публикаций, которые призваны его оправдать. И вот сегодня хотел бы высказать свою точку зрения.
Андрей Власов попал в плен 11 июля 1942 года в деревне Туховежи Ленинградской области, где он пытался найти убежище выходя из окружения. Положение, в котором находился командарм разгромленной 2-й ударной было и в правду очень тяжёлым. В последствии родилась легенда о том, что он перешёл на сторону немцев по той простой причине, что на Родине его ожидал арест и расстрел. На самом деле, это не более, чем легенда.
Власов был первостатейным военным талантом и знал это. В поражении под Любанью он, принявший командование в последний момент вместо больного и измотанного генерала Клыкова, был невиновен. Ставка планировала поставить Власова во главе Сталинградского фронта. Командование, понимая значимость его фигуры, стремилось во что бы то ни стало спасти генерала персонально. Поэтому, его не только не планировали расстреливать, но создали специальную группу диверсантов, которая должна была найти Власова в любанских лесах и вывезти его в Москву.
Задание отыскать и спасти генерала имели и партизаны. Бросать Власова на произвол судьбы никто не собирался – десятки людей в это время рисковали жизнью для его спасения. У генерала был шанс продолжить борьбу, переломить ход войны с нацистами и сделать так, чтобы поражение в битве не стало поражением в войне, а гибель его бойцов не оказалась напрасной.
Этим путём прошёл другой незаслуженно забытый генерал 2-й ударной Алексей Васильевич Афанасьев, начальник связи армии, который оказался с Власовым в одном отряде, пытающемся найти выход из котла. 10 июля в группе из примерно 80 человек, которые пытались спастись, стали наблюдаться признаки отчаяния. Начальник штаба Виноградов предложил разделиться на мелкие группы, которые самостоятельно изберут путь и образ действия. Как вспоминал Афанасьев:
«Я лично возражал против данного мероприятия и предложил свой план: двигаться всем до реки Оредеж, заняться на месте ловлей рыбы на озере Чёрное и, если удастся, на реке, а остальная часть группы, которую соглашался возглавить я, пойдёт искать партизан, у которых найдём радиостанцию, свяжемся с нашими частями на востоке и нам окажут помощь».
План Афанасьева не был принят, хотя правота оказалась на его стороне: двигаясь по намеченному плану, генерал уже через два дня нашёл партизанский отряди в скором времени он был доставлен в Москву, и продолжил свой военный путь в той же самой восстановленной 2-й ударной армии. После победы Афанасьев прожил долгую достойную жизнь и скончался в 1984 году.
Естественно, мы не можем осуждать Власова за то, что он не послушал своего начальника связи и пошёл своим путём. Но никто не может сказать, что Власов был брошен и забыт. Ставка не отрекалась от него и пыталась спасти, так, как спасла генерала Афанасьева. Власов не мог не понимать этого, тем не менее, он перешёл на сторону врага.
Правда, первые два года немцы использовали Власова только в пропаганде, а Генрих Гиммлер на совещаниях называл его «русской свиньёй» и утверждал, что любого русского генерала можно купить так же дёшево, как Власова.
Власов, впрочем, дёшево продаваться очень не хотел, он хотел дорого. Приставленный к нему гауптштурмфюрер СА Сергей Фрюлих докладывал вышестоящим инстанциям слова своего подопечного:
«Вы, немцы, смешные всё же, вы не хотите работать с приличными людьми, вы хотите работать только с наёмниками, которым вы платите. Да и платите-то вы очень скупо. Вы хотите купить человека за пять пфеннигов. За эти пять пфеннигов мы должны стоять по стойке смирно, отвечая «Так точно!» и «Есть!»
В Китае не просто исполняли все мои желания, Чан Кайши использовал любую возможность, чтобы каким-либо образом выразить своё внимание, дружбу и уважение ко мне. К примеру, я впервые поехал в отпуск в Россию до того, как мне должны были выплатить моё первое жалованье. Чан Кайши предоставил мне (без моей просьбы, по собственной инициативе) аванс в 2000 долларов. Кроме того, он мне передал подарок на сумму в 3000 долларов.
В Виннице, где я оказался после моего пленения, я должен был сам стирать своё бельё. Полотенца у меня тоже не было. Чтобы вытереться, я использовал половую тряпку. Разумеется, я был пленным, но всё же — пленным генералом. Но для немцев я был унтерменшем, для которого и половая тряпка вполне сгодится.»
Своих трёх тысяч долларов от нацистов Власов так и не дождался. Но, когда Красная армия погнала немцев на запад, полотенце и штаны ему всё-таки принесли. С этим набором ему даже разрешили жениться на вдове эсэсовца Адель Биленберг.
Но равным себе господа из Берлина его так и не признали. После встречи с Власовым Гиммлер сказал своему помощнику Гюнтеру Далькену:
«Может быть, мы действительно сможем добиться большего, если используем его не только в пропаганде. Но он славянин, он всё равно остаётся славянином».
Меня часто спрашивают о работах историка Кирилла Александрова, который рисует Власова настоящим русским патриотом и борцом с большевизмом. В концентрированном виде его концепция изложена в труде «Мифы и правда о генерале Власове».
Надо сказать, что советский агитпроп обвешивал предательство Власова ёлочными игрушками, вроде фантазии о том, что командующий РОА был сексуальным маньяком, военной бездарностью или пытался спрятаться от советских спецслужб в свёрнутом ковре в 1945 году. Все эти сказки Александров очень квалифицированно разбивает в пух и прах, но становится удивительно беспомощен, на мой взгляд, в тот момент, когда доходит до того, что составляет историческую суть фигуры Власова, то есть до его измены.
Внезапный переход на сторону врага любимца Советской власти он пытается представить проявлением силы воли в то время, как отказ от работы на Гитлера шестидесяти двух других советских генералов – банальным приспособленчеством. Давайте послушаем, что пишет Александров в обосновании своего тезиса:
«Инстинкт самосохранения обитателей винницкого лагеря требовал от каждого полковника или генерала вести себя пассивно: не болтать лишнего, не выступать, не привлекать к себе внимания, не выделяться из десятков других товарищей по несчастью, играть по вечерам самодельными картами в аполитичный преферанс, радоваться тому что остался жив в страшной мясорубке 1941-1942 годов, не агитировать ни за Сталина, ни против него, не хвалить, не поносить Гитлера, думать и тихо, спокойно, без эмоций пересиживать рутинный плен.»
Вот, что, например, ранней весной 1945 года откровенно заявил генерал Лукин полковнику Михаилу Меандрову, одному из старших офицеров формировавшейся власовской армии:
«Если бы я по своим убеждениям и был против Советской власти, то и тогда я не примкнул бы к вашему движению, так как вы выступаете вместе с врагами Родины, которых ненавижу, как собственных врагов. Я знаю, что ждёт меня на Родине – пенсия и скромный домик, где я, как калека мог бы дожить свою жизнь, но если бы я знал, что меня ждёт арест и смерть, то и тогда не пошёл бы с вами, а вернулся бы на Родину.
Вы делаете большое преступление, вы губите себя и народ, который вы призываете. Вашей задачи вы не достигните. С горсточкой людей вы хотите выступить против Красной армии, которая разбила немцев и уничтожает их военную силу.»
«Долгие годы сталинская номенклатура учила командиров Красной армии приспосабливаться, – пишет Александров. – В 1941-1944-ом были пленены 82 генерала и командира Красной армии, чьи звания можно приравнять к таковым. Трое погибли непосредственно на поле боя, 62 советских генерала отказались от какого-либо сотрудничества с противником, из них 10 умерли от болезней или лишений, 12 были убиты нацистами, остальные 40 вернулись в Советский Союз, из них 8 погибли в результате репрессий, так как НКВД имел на них несомненный компромат…»
Сейчас я прерву цитирование и поясню, что те восемь генералов, которые были расстреляны, выдали совершенно секретные сведения на первых допросах в плену.
А теперь продолжу цитировать:
«…Остальных ждала прижизненная реабилитация, пенсия и скромный домик. Из 17 советских генералов, согласившихся на сотрудничество с противником, сохранили свою жизнь только двое, остальные погибли. Так что, с точки зрения инстинкта самосохранения оказалось выгоднее не сотрудничать.»
Теперь следите за руками: выгоднее не сотрудничать оказалось в 1945 году, а в сентябре 1942-го, когда Власов подписал своё первое воззвание, напомним, к этому моменту Советская армия потерпела три тяжелейших поражения подряд – разбита 2-я ударная армия под Ленинградом, произошла катастрофа в Крыму, потерян Севастополь, разгромлены наши войска при Харькове, Гитлер рвётся к Сталинграду.
Сталин издаёт самый жёсткий за всю войну приказ с чеканным названием «Ни шагу назад!». А 10 сентября 1942 года выходит первое воззвание Власова. И вот, в этих условиях готовность Андрея Андреевича сотрудничать с нацистами, чья победа становится всё более вероятной, объявляется актом патриотизма и проявлением силы воли. А категорический отказ генерала Лукина или, скажем, Дмитрия Михайловича Карбышева – рабским приспособленчеством. Это напоминает игру в напёрстки…
И ещё. Как говорил писатель Юрий Трифонов, глядя на Венеру Милосскую,
«кто-то видит в ней произведение искусства, а кто-то женщину без рук». В своей речи генерал Лукин трижды повторил слово «родина», но Кирилл Александров услышал только «пенсию и скромный домик».
А что слышите вы? Напишите об этом в комментариях.
Новости
VIP
