Д.Ю. Я вас категорически приветствую. Эдуард Вениаминович, добрый день.
Эдуард Лимонов. Добрый день, я вас тоже, категорически.
Д.Ю. Как ваше ничего?
Эдуард Лимонов. Да отлично все. Все в порядке, ничего не болит.
Д.Ю. Говорят, книжечка выходит?
Эдуард Лимонов. Да, вот. Под странным названием “Монголия”. Хотя ничего там о Монголии нет, но другого ничего я выдумать не мог. Думал, это будет временное название, условное, но так и оставил. Изначально это была, как бы, коллекция эссе. Так мне привиделось. А потом я посмотрел, содержание опубликовали. А содержание фрагментарное, это фрагменты. Современность фрагментарная, она не целая. Сейчас нет как в XIX веке историй длинных. Просто россыпь фрагментов. И я сказал: “Уберите содержание, пусть будут такие фрагменты один за другим”. В этой книге есть все, что нас окружает. Питера нет в этой книге, зато есть Гатчина, есть Кронштадт. Кронштадт, где матросы сваливаются с крыш, мертвые матросы. Галлюцинации, как Троцкий расстреливает этот Кронштадтский мятеж. Гатчина с великолепным Павлом I. Все это крутится, такая метель. Там же есть Иркутск, озеро Байкал. Тоже с галлюцинациями будущей войны за пресную воду, которая произойдет непременно. У меня вообще такое впечатление, что Байкал создали для того, чтобы в будущем мы и китайцы воевали за пресную воду. Когда-то создали с такой целью. Получилась такая книга фрагментов. Там я разговариваю с мертвой матерью, общаясь посредством доставшегося мне в наследство верблюжьего одеяла с аистами.
Д.Ю. У меня тоже такое было.
Эдуард Лимонов. Да. Верблюжье одеяло было советское такое. Мне одно досталось. На другом мы мою маму в крематорий отправили в гробу. Потом так забили этот гробик поспешно, и кусок одеяла, я помню, торчал. Она уплыла в вечность с этим куском одеяла.
Д.Ю. Тяжело.
Эдуард Лимонов. Нет, почему? Это все вещи как бы... Вы же представляете смерть, на самом деле она есть везде. Сейчас смотрите, какое количество людей стали умирать. У меня уже больше знакомых на том свете. На это надо смотреть весело, с большим удовольствием. Я когда-то сказал, что бессмертие, это вульгарно, это буржуазно. Бессмертие, безусловно, буржуазно.
Д.Ю. То есть, про все на свете?
Эдуард Лимонов. Да. Для меня, как автора, эта книга какое-то открытие. Она совсем простая.
Д.Ю. Когда выходит, что говорят?
Эдуард Лимонов. Уже вышла. Буду сегодня представлять в “Буквоеде”.
Д.Ю. Отлично. Все желающие, линк под роликом.
Эдуард Лимонов. Я никого не зазываю. Кому надо, тот придет, а кому не надо, так и не приходите.
Д.Ю. Как вам жуткая политическая обстановка?
Эдуард Лимонов. Она мне нравится. Конец света мне всегда нравится. Так мне нравятся разрушенные города. Я был в восторге, в свое время, от Сербского Вуковара, когда туда попал в 1991 году.
Д.Ю. Чего же хорошего?
Эдуард Лимонов. А в этом, знаете, есть удивительное чувство жизни. Там даже птицы не летали. Мы-то видели до этого. Прошу заметить, это был 1991 год, ноябрь, когда он был выбомблен как во Вторую мировую. Мы-то видели это все в кино. А тут я приехал и смотрю. Все эти разрушенные дотла скульптуры даже. Австро-венгерский такой городок, выбомбленный весь. Я было попытался отойти отлить. Хотел отойти из чувства скромности перед солдатами, чтобы не отливать у них на глазах. А на меня бросился командир и прижал к земле, говорит: “Ты чего?” – “А что?” – “Смотри” Он бросил какую-то штуку, кусок кирпича, и взрыв. Там везде были “паштеты”, как они называли. Легкие такие мины.
Д.Ю. Это то, что с самолетов разбрасывают?
Эдуард Лимонов. Да. Я думаю, что их и закладывали. Совсем примитивные полугранаты были, “паштеты” назывались. Ну, так вот. Мне нравится это все.
Д.Ю. Ну, вот вчера была встреча нашего президента, Владимира Владимировича...
Эдуард Лимонов. Я наблюдал. Я торопился написать статью, поскольку это меня кормит. Я написал статью для свободной прессы по материалам этого... И оказался самым первым, самым живым журналистом, который просто... Не по расписанию, обычно я по понедельникам пишу, вчера был четверг. Ну вот в четверг я бросился и написал. Поэтому я внимательно смотрел, что происходило, конечно.
Д.Ю. Типичный всадник апокалипсиса, а может и не всадник, Ксения Собчак. Как вы считаете, это вообще зачем?
Эдуард Лимонов. Ну, во-первых, ее постарались додержать так долго, пока она в туалет, может быть, не захочет. Она больше двух часов ждала. Ее время от времени, мельком показывали. А потом много показывали со спины в красном платье. С такой уложенной тщательно прической. У нее не было написано никакого вопроса. Было написано “Ксения Собчак” на какой-то твердой поверхности, по-моему, пластика, красного, как и ее платье. Она вконец измучилась. Вот зачем пошла? Если бы меня заставили сидеть больше часа, я бы уже встал и ушел. Нет, она сидела упорно. Когда ее показали, у нее все текло, макияж этот. Такая мокрая поверхность лица, текущая куда-то вниз. Неприятно, на мой взгляд, служить, когда к тебе так относятся. То есть, через два с лишним часа, может быть больше, я не помню точно.
Д.Ю. А сама суть? Вот такой персонаж выдвигается в президенты.
Эдуард Лимонов. Как она выдвигается, мы еще посмотрим. Заявить-то может каждый. Зарегистрируют ли ее, пройдет ли она через все эти круги. Надо собрать подписи. Потом необходимо, что комиссия проверила эти подписи. Причем в этом, конечно, много лжи. Я, как человек, сидевший в тюрьме, знаю, что у нас часто некоторые записочки, которые проходили по делу, не были идентифицированы. Почему? Они говорят: “Слишком мало текста”. Поэтому когда нам говорят, что по одной подписи можно вот так определить фальшивая она или нет, это, конечно, неправда. Меня заставляли писать по-русски и по-французски. Потому, что некоторые тексты были у меня по-французски в деле. По три страницы диктанта. А тут с одной подписи. Поэтому она, не известно, пройдет ли, пойдет ли. Мое личное впечатление, что Владимир Владимирович готовил эту орду диких девочек, Катя Гордон, все эти наши леди. И орду, как я называю, “старые штаны”, это Зюганов, Явлинский, Жириновский. Эту всю публику готовили не для Владимира Владимировича. Владимир Владимирович бывший майор КГБ.
Д.Ю. Полковник.
Эдуард Лимонов. Сейчас уже. Когда он покидал службу, он был майором. Он не пошел бы, это не военное дело, уронить честь, состязаться с дочерью бывшего своего начальника. Это никуда не годится. Вот по некоторым вторичным признакам я считал, что этот фон готовили не для него. Он колебался, он хотел уйти наверняка. Я тут еще с рядом неглупых людей совещался и мы пришли к выводу, что этот фон готовился уже для преемника. Преемником, вероятнее всего, должен был быть тот же Медведев. Почему? Он уже проверенный. Пять лет он был руководителем государства, президентом. Пост принял, пост сдал. То есть, человек совершенно железный в этом смысле. Ничего страшного со страной за эти пять лет не произошло. Конечно, был Владимир Владимирович рядом, ну, и сейчас он будет. Если бы Владимир Владимирович ушел от власти и был бы преемником Медведев, ничего бы страшного некоторое время не происходило. Потом, наверное, страна, все-таки, как кобыла, на которую если бывалый кавалерист сядет, она чувствует, что это бывалый кавалерист. Она ему подчиняется беспрекословно. Представим себе Россию в образе норовистой такой лошади, которая не всякому себя доверит. Страна может не подчиниться. Выберут, но не подчинится страна.
Д.Ю. А вот тут другое. Если он не ушел, значит, как мне кажется, чувствует некую опасность оставления страны в чужих руках?
Эдуард Лимонов. Его, я думаю, уговорили. Уговаривали очень долго, уговаривали сильно и уговорили. На самом деле, как ни странно, на сегодняшний день Россия только этом человеку и подчиняется. А другим, мне кажется, она не будет. Мы же не знаем, что завтра будет делать Рамзан Ахматович Кадыров. Или татарские националисты. Мы не знаем, что они будут делать, если главой государства вдруг станет либо Медведев, либо Валентина Ивановна Матвиенко. На самом деле такого преемника с этой кавалерийской привычкой управления лошадью, у нас нет.
Д.Ю. А почему у нас так получается все время, что либо царь – “мегацарь”, либо вождь – “мегавождь”? А по-другому не бывает. А если образовался “мегавождь”, то преемников никогда нет.
Эдуард Лимонов. Понимаете, это особенности нашего роста и существования российского. Мы не способны, видимо, к эволюции. Мое мнение. Способны двигаться рывками, революциями. На самом деле, это ничего страшного, на мой взгляд. Это все равно движение, это все равно развитие, жизнь. Это метаморфозы. На мой взгляд, революция ничем не страшнее эволюции. Еще неизвестно, где больше людей погибают как мухи. Может быть все-таки при эволюции. Медленно страдают. Медленная эволюция, целые поколения, бывает, ничего не добиваются.
Д.Ю. Прозябают.
Эдуард Лимонов. Да. Мне интересно наблюдать мою страну. И я, как вечный нацбол, надеюсь погреть руки как-нибудь где-то, я сам не знаю где. У меня возраст все-таки не юношеский, но надежда покидает человека последней. Поэтому я все время делаю все, чтобы каким-то образом получить, ну, не вульгарную прибыль, не земельные участки, не деньги, это меня не интересует. Я имею в виду историческую прибыль.
Д.Ю. А вот к вопросу про деньги. Тут изловили во Франции, хорошо вам знакомой, сенатора Керимова...
Эдуард Лимонов. В хорошо знакомой мне Франции, хорошо не знакомого мне сенатора Керимова. На мой взгляд, олигарху в Сенате не место. Давайте разделять деньги и законодательную, но власть. Ну нельзя так. Это действительно пошло. Сидит денежный мешок в Сенате. У него там пять вилл на Лазурном берегу. Люди у нас как-то не поймут, у людей, в основном, доход-то невелик. Не мало так уж страшно, не до голода доходит, но не велик. Поэтому не надо возмущать народ и такие трюки нам показывать. Либо богатый, либо власть имеешь. И то, и то не надо.
Д.Ю. Тут применительно к текущему моменту. Какие-то виллы, какие-то серьезные деньги вложены в недвижимость на Лазурном берегу. А почему они не в Дагестан вложены? Если ты из Дагестана, может там что-нибудь построить? Какая тебе разница три миллиарда у тебя или пять?
Эдуард Лимонов. Это тоже обидно и неприятно. На самом деле у нас мало делается для того, чтобы ублажить людей. Почему-то считается оскорбительным и ругательным словом это вот, как это называют... Сейчас собьемся потому, что я не смогу вспомнить как это называется. Такая в пользу народа демагогия. В любом случае это считается демагогия.
Д.Ю. Популизм?
Эдуард Лимонов. Популизм, правильно. Мы нашли слово. Популизм - это великая вещь. Надо угождать народу. Когда закончились все самодержцы, то самодержцем стало большинство, стал народ. Так давайте ему угождать, не надо стесняться этого. А то у нас постоянно говорят: “Популизм для народа”. А народ достоин, чтобы ему жить получше. Он старается, живет, детей высиживает постоянно, в войны его гонят. При этом еще говорят: “Не надо ему потакать, не надо ему ничего давать”. А кому давать?
Д.Ю. И кому потакать? А вот у нас есть ряд очень богатых граждан, а деньги у них у всех лежат на Западе. А там уже ФБР оживилось и с криками: “Это же украденные у русского народа деньги!” Когда при Ельцине воровали, все было нормально, и вагонами на Запад везли, а сейчас ситуация поменялась...
Эдуард Лимонов. Вы знаете, даже думаешь, не глобальный ли это какой договор. Я не сторонник всяких теорий заговоров. В данном случае мы видим, что наших олигархов выживают обратно в Россию. Кому это выгодно? Это выгодно России.
Д.Ю. Ну, это же диалектически. Они хотят нагадить, а получается на пользу.
Эдуард Лимонов. А так и есть. Теперь их выживают оттуда. Я не знаю, может быть, какой-нибудь существует договор между США, Трампом. Например: “Вы уйдете из Сирии, а мы выжмем ваших олигархов”. Кто знает. Вполне. У меня нет контактов в Кремле, поэтому я не могу сказать.
Д.Ю. За счет чего капитализм развивается? Нужны гигантские вливания.
Эдуард Лимонов. Там бездны денег, действительно. Помните, нам докладывали? Были годы, когда 30 миллиардов уехало. Сейчас уже, по-моему...
Д.Ю. Триллионы.
Эдуард Лимонов. Да.
Д.Ю. Вернуть будет неплохо. А мне даже и не понятно, были бы у меня деньги, я бы их, наверное, у китайцев прятал, а вовсе не у американцев. Вон судьба Каддафи кого-нибудь чему-нибудь научила?
Эдуард Лимонов. Сейчас я очень много читаю, мне присылают и французской прессы, исследований всяких, и английской. Это привилегия, знаешь хотя бы пару языков, и горизонты расширяются. Очень интересные вещи говорят. Говорят о том, что, вы знаете, огромный американский государственный долг. Потом у них огромный частный долг, ну, частных лиц, организаций. И все другие страны тоже в долгу, как в шелку. И совокупно это нечто чудовищное. Это хуже, чем было во время Великой депрессии 1929 года. И говорят, что это сейчас, может быть, рванет так, что останется только один юань. Может быть, и рубль выживет.
Д.Ю. Рядом.
Эдуард Лимонов. Да. В тени большого брата.
Д.Ю. А с кем нам выгодно теперь дружить, с американцами, которые против нас санкции вводят, или с китайцами?
Эдуард Лимонов. Друзей у самостоятельного государства, с национальными интересами, быть не может. Все равно мы живет как на вулкане. Китай тоже может нас бортануть и кинуть в любой момент. Надо привыкнуть, что нет ничего постоянного. Нельзя спать, надо быть постоянно начеку. Жизнь, это борьба. Тот, кто за нее вступает в бой, как выразился один широко известный классик. То есть, понятно, не может быть у нас твердого союзника. Китай вынужден будет обратить внимание на наше озеро Байкал. В книге, о которой мы говорили, я там много говорю о Байкале. Рано или поздно. Огромный такой резервуар 1600 метров глубиной. Это, по-моему, 19 процентов всех мировых запасов пресной воды. А я там был, и в Бурятии, и вокруг. Там от Китайской границы 200 километров. Вы представляете сценарий? Это не будет остров Даманский, когда мы из огнеметов жгли этих высадившихся китайцев. Они двинут туда миллионов десять безоружных. Каких-нибудь совсем старых и дряхлых, каких не жалко. И все. И что мы будем делать? Да ничего.
Д.Ю. Мы уже там целлюлозно-бумажный комбинат построили, чтобы загадить все это.
Эдуард Лимонов. Но мы ничего не сможем сделать, вот что самое страшное. Покойный Каддафи в 1972 году, он был молодой и ему в голову приходили интересные идеи, когда Гамаль Абдель Насер отказался от воссоединения... Ливия хотела войти в эту объединенную арабскую республику, а Насер не хотел. Тогда Каддафи сказал своим: “Езжайте к границе будем брататься с египетским народом, будем переходить границу. Берите все, у кого скутеры, у кого верблюды, у кого велосипеды. Все гоните туда”. И все, по-моему, 5 миллионное население Ливии рвануло к границе. Только старый негр Нимейри был руководителем, не помню, какого африканского государства, но безумно авторитетный такой негр... Здоровый, жирный, как полагается, и умный. И он сумел как-то договориться, и как-то остановил это безумие. Потому, что Насер тоже был настроен крайне решительно. Потому, что была бы бойня. Каддафи первый с такой безумной идеей выступил. А Китай может это спокойно использовать, у него столько населения. Ну, Мао Цзэдун говорил: “Погибнут столько-то. Китай может себе позволить это”.
Д.Ю. Это Густав Гусак сказал, что: “В случае атомной войны у нас тут того...” Мао Цзэдун сказал: “Не переживайте. Мы вам пришлем 20 миллионов и дело коммунизма будет жить”.
Эдуард Лимонов. Да. Вы помните детали, я помню силуэты этой идеи. США просто, конечно, шайка подлецов, между нами говоря. Если вы попытаетесь понять, почему КНДР так себя ведет, давайте напомним...
Д.Ю. А как им себя надо вести?
Эдуард Лимонов. Во время Корейской войны знаменитой Северная Корея имела население девять с половиной миллионов человек. Янки забросали Северную Корею бомбами до такой степени, что ни одной не разрушенной деревни не было. Минимальное количество погибших, четко не установлено до сих пор, оценивается западными исследователями, в том числе американскими, в 995 тысяч. То есть, почти 1 миллион. И максимальное в два миллиона. Это в результате получается, свыше 20 процентов населения погибло. Погибло больше людей, чем во время бомбежек союзниками Германии в последние годы войны. Вы помните, Дрезден и прочее. То есть, огромное количество. Поэтому Корее есть чего опасаться. Это память. Это все, по-моему, 1950-1951 годы. Один из американских генералов писал другому, скорее с грустью: “Кореи больше нет”. Вот вам пример. Говорят: “Вот этот безумный Ким Чен Ын”. Ничего он не безумный. Просто хорошая корейская память.
Д.Ю. На мой взгляд, просто здравый смысл. Он прекрасно понимает, что с ним сделают.
Эдуард Лимонов. И никаких иллюзий он не испытывает.
Д.Ю. Они же там, кстати, вооружены просто до зубов. Там ствольной артиллерией утыканы все ущелья. Она же гористая со страшной силой Северная Корея. Они давно их ждут, давно.
Эдуард Лимонов. Там до Сеула, наверное, несколько десятков километров. Доступно даже для обычной артиллерии. Ни ядерные заряды, ничего. А Сеул, 10 с лишним миллионов населения, а вся эта агломерация вокруг – 23 миллиона. Янки задумаются, стоит ли подставлять союзника в такой степени потому, что миллионы жертв будут. Я считаю, что они не решатся все-таки. Может быть, я слишком хороший человек?
Д.Ю. Не знаю. Но наблюдаем с ужасом. Нам такое у границ, наверное, не надо ни при каких раскладах. С ядерным оружием, без ядерного оружия.
Эдуард Лимонов. У нас есть Украина. Тоже не так легко.
Д.Ю. А как вам нынешнее выступление Саакашвили на крыше?
Эдуард Лимонов. Знаете, Саакашвили, я тоже над ним насмехался постоянно. Но он мне внушает все больше и больше какого-то определенного уважения. Потому, что он сейчас играет своей жизнью, он может погибнуть в любой момент. Вот это его выступление на крыше, наши, по-моему, не поняли. Даже из некоторых ремарок Владимира Владимировича во время его пресс-конференции, я увидел, что он не понимает всей достаточной серьезности этой фигуры на самом деле. Во-первых, он замахнулся на титаническое, масштабов Геракла, дело. Он ведь сам добился, поборол Шеварднадзе в своей стране. Был около 10 лет, с небольшим перерывом, президентом Грузии. Теперь он приехал в совершенно чужую страну. Добился, что там появились люди... Помните эти сцены, когда его из автомобиля вытаскивают? Жириновского ЛДПРовцы будут вытаскивать таким образом? Я сомневаюсь.
Д.Ю. Нет. Ну, ЛДПРовцы, может быть. Но, чтобы такая огромная толпа прибежала.
Эдуард Лимонов. Значит, нельзя к нему так легкомысленно относиться. Значит, люди каким-то образом в него верят. Он заварил такую кашу. Посмотрим, что из этого выйдет.
Д.Ю. Суд его не покарал.
Эдуард Лимонов. Суд его не покарал. Это совершенно невероятно, что происходит. Это приключения грузина на Украине. Плюс, да какой он угодно, он пассионарий. Пассионарии часто бывают смешными. Морда оскаленная, какой-то снимок придурка, якобы. Но это сила. У нас есть такие люди в политике? Я не вижу.
Д.Ю. Чтобы забраться в чужую страну и там такое вытворять?
Эдуард Лимонов. Чтобы забраться в чужую страну и такое вытворять. Представьте себе русского там, например. Это может быть? Нет, я не вижу.
Д.Ю. А какие там вообще перспективы? То, что ему не дали слова...
Эдуард Лимонов. Давайте сразу подчеркнем, чтобы нас не обвиняли. Он, конечно, антирусская сволочь. Кто тут возражает. Но никто не мешает нам, я думаю, вы разделяете в данном случае, иметь какое-то определенное восхищение человеком, который такое творит в современности. Лазит по киевским крышам, его несут. Он сказал, что бросится, у нас пишут: “Вот, не бросился”. Он посчитал, что, может быть, выгоднее ему не броситься в этот момент. И, конечно, нельзя все объяснять происками ЦРУ. Это ЦРУ направило некрасивых, разъяренных украинских мужиков и баб, которые вытащили его оттуда, а потому стали голыми руками разбирать брусчатку. И мне особенно нравятся буржуазные дамы, вы видели? Я считаю, что это здорово, что такие люди, еще средневековые... У нас привыкли, что все это происходит за кулисами, там. А здесь все видят. Политик, которого все видят.
Д.Ю. А вот то, что суд его ни к чему не приговорил, не депортировал, грузинам не отдал, в конце концов, не убили потихоньку, это про что?
Эдуард Лимонов. Пока нет. Это не значит, что... Может, в тот момент, когда мы с вами разговариваем, его уже убили, кто знает?
Д.Ю. Может быть, да. Но это значит, что суд не слушается Порошенко.
Эдуард Лимонов. Ну, это после революции. У них же была революция. Серьезно говоря. Враждебная нам, но революция. Нельзя отрицать, что была революция.
Д.Ю. Я бы, по привычке, назвал это государственным переворотом.
Эдуард Лимонов. Хорошо. Государственным переворотом. Возможно, так. У них было такое широкомасштабное потрясение всего государства. И смена фактически управленческого аппарата. Вы видели. Этого отрицать нельзя.
Д.Ю. Конечно. Внимательно наблюдаю. Это наша родина в конце концов.
Эдуард Лимонов. Это происходило. Когда так вот, суды еще не привыкли, они не знают, было так, а теперь по-другому. До 2014 года, меньше 4-х лет назад, все было по-иному. Теперь так. А, может быть, завтра будет еще как-то. Суды в полном сомнении, они ничего не знают.
Д.Ю. Ну, и выданная им независимость, этим самым судам, приводит к таким решениям.
Эдуард Лимонов. Мы же не знаем. Как Эрдоган взял и сменил всю элиту. Убрал из университетов, из судов.
Д.Ю. Правильно сделал, наверное. Что-то он там видит такое, происходящее в стране.
Эдуард Лимонов. Для себя, наверное, да. Для тех целей, которые он выдвигает, Эрдоган. Хотя я туркам не доверяю еще больше, чем китайцам.
Д.Ю. Да мы всю жизнь с ними воевали.
Эдуард Лимонов. Конечно, шесть войн, по-моему, или семь.
Д.Ю. А рядом Сирия. Зачем мы туда пришли и зачем оттуда ушли?
Эдуард Лимонов. Это самая большая боль в сердце, это Сирия. Я вот высказал вначале такое соображение, что олигархов поменяли на Сирию. Не знаю. Я вообще не понял, чего мы... Цель любой войны, это что-то поиметь. Либо территориальные какие-то уступки. Может быть, престиж? Ну, да. Мы приобрели какой-то престиж. Но он, как его приобрели, так может и упасть. Мы сейчас уходим, во всяком случае, государство говорит, что мы уходим. И сам глава нашего государства поехал туда. Видимо, счел важным лично объявить, что мы уходим. Заметьте, показательно, всему миру. Поехал и на авиабазе “Хмеймим” принял, как бы, последний парад войск. Значит, видимо, посчитал это очень важным. Непонятно зачем мы туда приходили, да.
Д.Ю. А вот у меня созрела такая мысль, что США, они как всемирная “крыша”: “Мы у вас базу поставим, а вам на войну тратиться меньше. Но наша база тут”. Может и мы, как “крыша”.
Эдуард Лимонов. Мне не хотелось бы на самом деле верить в какой-то сговор между нашей властью и США. Во мне это вызывает отвращение полное. Если это так, то очень много получается лживого в нашем поведении. Если это так. А США только что объявили, что они остаются. Вы слышали, да? Причем они постоянно занижают количество все равно. Сейчас они признали, что у них там 2 тысячи солдат и офицеров. На самом деле там четыре тысячи. Это сказал один из американских генералов. Ему немедленно поставили на вид, и он сказал: “Я оговорился, я хотел сказать, что 500 человек”. Там четыре тысячи, это он говорил недели две тому назад. Мы освобождаем Сирию для американцев, чтобы они там свои устраивали законы? Не хотелось бы считать так.
Д.Ю. Ловко бросать бомбы, вопросов нет, это полезно во время ведения боевых действий. Закончились боевые действия когда разбомбили то, что можно было разбомбить. Остались люди, и осталась идеология.
Эдуард Лимонов. Знаете, я, конечно, восхищен и нашей армией, и “Крым наш”, и все такое. Я в восторге, что дожил до такого, что наша власть способна на такие вещи. И то, что в Сирию вошли – аплодировал. Но я хотел бы все-таки ясности. Я не понимаю, что дальше происходит, почему это происходит. Потом нужно напомнить, что все-таки ИГ не имело авиации. Не имело сколько-нибудь убедительной ПВО. Это довольно облегчало задачу разбомбить людей, которые не могут отбиться от этого. А они, скоты и сволочи, вся эта обезглавливающая братия, они, конечно, были способны, если бы имели авиацию или ракетные комплексы, нам пришлось бы туго. А так мы легко отделались. Турки у нас сбили один бомбардировщик, потери были скромные. Я бы не считал, что мы натренировались в воздушных боях.
Д.Ю. Ну, это не воздушные бои, бомбежки по большей части.
Эдуард Лимонов. Да. Поражение наземных войск противника.
Д.Ю. Ну, войска поразили. Хорошо. Согласимся. А люди-то остались, а идеология осталась.
Эдуард Лимонов. Идеология осталась и сейчас есть опасение, что Халифат может возникнуть где угодно. Он есть и в Европе, безусловно, там есть люди. Мы это видим по террористическим актам, которые постоянно проводят на территории Европы те или иные группы людей. Но куда хуже, это ведь не только Европа. В Ливии есть целые территории, которые присягнули ИГ, и там есть войска. Есть такие же территории в Афганистане. Это все еще ничего. А есть такая страна, как Индонезия. С самым крупнейшим мусульманским населением в мире. Там сейчас 300 миллионов человек. Из них 88 процентов мусульман. У меня некоторое количество друзей побывали там, я не был. Они говорят, что настроение там жутчайшего радикализма.
Д.Ю. А почему? Они так бедно живут или что?
Эдуард Лимонов. Там загадка, наверное, заключается в том, что, помните, при Сукарно там было несколько миллионов коммунистов, в основном, китайского происхождения.
Д.Ю. Которых они убили.
Эдуард Лимонов. Видимо, эта страна, которая склонна вдруг уверовать в какие-то коллективные спасения. Раньше это был коммунизм. Их потом вырезали в рисовых полях, поля были красные от крови.
Д.Ю. Пятьсот тысяч человек.
Эдуард Лимонов. Говорят, больше даже, около 1 миллиона. В этом что-то есть. Есть над чем подумать, почему они сторонники радикального ислама. Видимо, по той же причине, почему они были сторонниками китайской модели, образца 1960-го года, когда был жив еще Мао Цзэдун. Они были адепты. И государство было готово перейти в коммунистический лагерь. И только генерал Сухарто... Один был Сукарно, это президент. А потом генерал Сухарто вырезал коммунистов и тоже стал президентом Индонезии.
Д.Ю. Друг ЦРУ.
Эдуард Лимонов. Да, большой друг ЦРУ.
Д.Ю. Что мы еще не охватили?
Эдуард Лимонов. Не знаю. Ксения Собчак, Навальный, не будем о них говорить?
Д.Ю. Нет. Я тут, кстати, был в городе Пскове. По своим делам был. И в выходной выбрался на главную площадь. А там митинг. Я не знаю, как правильно назвать. Там стоял один человек, у него было два стенда. Подмышкой пара газет мегафон. Бегал он там один, стояло десять представителей полиции от сержанта до полковника, внимательно за этим глядя. Тетенька полицейская снимала на камеру. Я полчаса за этим наблюдал. За полчаса подошел один подросток, покрутился и ушел. Ну, я взял газету, попытался побеседовать с гражданином. Он беседовать отказался. И через полчаса свернулся и ушел. В городе Пскове не пришел никто вообще на митинг, организованный сторонниками Алексея Навального. Там перспективы какие-нибудь есть?
Эдуард Лимонов. Я думаю, что ему указали, что у него нет организации. И он понял, что надо создавать. Ему дали деньги. Эти штабы, это мой взгляд на происходящее, его предвыборные штабы... Конечно, нереально, что он на выборы... Это уже говорила глава Центральной избирательной комиссии. И кто только не говорил. Он уже не идет на выборы, никуда он не идет. Он постоянно делает вид. Вот сейчас программу... Он в апреле будет говорить что участвовал в выборах? О нем будут говорить “Дождь”, “Эхо Москвы”, что он участвовал в выборах? Я не знаю до какой степени абсурдности это уже дойдет. Но, конечно, ему кто-то сказал, что надо строить организацию. Он стал строить ее под видом вот этих штабов, как бы, избирательных. Кто-то ему дал дикие деньги, это стоит очень дорого. Поверьте человеку, который занимался этим четверть века. То есть, офисы в каждом областном городе, например, это большие затраты. Хотя бы пару людей, которые на протяжении какого-то времени будут этим заниматься. Ему кто-то дал не менее 1 миллиарда рублей.
Д.Ю. Ого.
Эдуард Лимонов. Да, конечно, это очень большие деньги. У него, я не помню, ну, не во всех субъектах федерации, ну, где-то за 68, по-моему, перевалило, когда называли цифру. Вот, подумайте, сколько это денег. Это очень много. И кто-то дает эти деньги, безусловно. От того, что ты открываешь офисы, у тебя не появляется организации. С организацией надо дико работать, постоянно. Невыносимая работа, тем более в условиях определенной неприязни нашей власти по отношению к оппозиции. Работа не из легких. Мое мнение, что он просто сойдет на нет. И появление Собчак, вторая цель появления этой юбки, накрашенных губ, это все-таки затмить Навального. Потому, что девка с юбкой, с накрашенными губами, она привлекает больше внимания. Плюс, ее снабдили и она, видимо, согласилась, абсолютно провальной и такой отвратительной народу ультралиберальной программой. Это намеренно сделано, и она согласилась быть носителем такой программы. Возможно, из своих каких-то побуждений.
Возможно, она решила: “Давайте в конце концов выясним, сколько сторонников у нашей ультралиберальной идеи”. На выборах будет видно, кто считает Крым до сих пор украинским. Кто тремя руками за сменяемость каждые три года власти, не зависимо от того, кто кандидат. Она понесла эту совершенно абсурдную, дикую идеологию, на мой взгляд. Россия наелась либерализма больше, чем за время Советской власти она наелась Советской власти. Напомним банальные вещи, что 70 миллионов вкладов потеряны в Сбербанке, каждый потерял свои сбережения. Скуплена олигархами за бесценок вся российская важная недвижимость, сырьевые отрасли, все продано. Послужной список либерализма вот этот. В первую очередь русский человек думает: “Вот, что они оставили. Они лишили меня сбережений”. А кто сберегал деньги у нас? Не алкоголики, а самые работящие люди, скаредные, возможно, они и были костяком среднего класса. Для начала, чтобы создать средний класс, убили советский средний класс. Теперь бумажки какие-то несчастные за это получишь.
Д.Ю. Отличный анекдот был. Дед умирает. Бабка сидит: “Петрович, Петрович, ты погоди. Прежде, чем помрешь, скажи. 10 тысяч рублей, которые мы с тобой 50 лет копили, куда их девать?” Дед отвечает: “Внукам пирожков купи”. Вот и результат мегареформ.
Эдуард Лимонов. У моих родителей было 4 тысячи рублей.
Д.Ю. Гигантские деньги по тем временам.
Эдуард Лимонов. Да. Все, крышка. Небогатые люди, но были сбережения. Все на ветер. Ничего не осталось. И тут вот Собчак одарили такой программой. И, конечно, это скорее похоронный марш по либерализму. Я думаю, что если бы сейчас ничего не было за это, такую, как она побили бы на улице.
Д.Ю. Такие вещи, по-моему, опасно озвучивать.
Эдуард Лимонов. Побили бы женщины сумочками, мужчины костылями.
Д.Ю. А вот тут последний взрыв недовольства. Когда мальчик Коля из Уренгоя выступил в немецком Бундестаге с рассказами о том, как ему жалко немцев, сгинувших в наших лагерях.
Эдуард Лимонов. Это следствие последних 26 лет существования буржуазного господства в нашей стране. Когда не доглядели, безусловно. Сейчас нас пытаются убедить, что это частный случай. Это не частный случай, это, безусловно, недостаток огромный просвещения, детского образования. Никто не додумался, все сосредоточились на этих пышных мероприятиях. Вот у нас парад в честь Победы. Я на это смотрю недоверчиво. Поскольку я из горстки людей, которые праздновали 9 мая в 1994, 1995 годах. Когда это не было признано даже в календаре, когда нас разгоняли. Поэтому я сегодня смотрю скептически. На все эти гречневые каши, государство раздает. Но не усмотрели основного: мальчика Колю или мальчиков Коль этих. Он там говорит о каком-то немце Георге. У меня есть другая книга, которая вышла перед той. Я раскопки осуществлял своей семьи. Я нашел там Георгия Савенко, умершего в австрийском концлагере. Это мой дядя. Вот он умер, он попал в плен в первые дни войны, даже не успели переодеть. Он умер, ему 21 года не было. За два дня до моего рождения он умер от туберкулеза и менингита. Умер 20 февраля 1943 года. А 22 февраля 1943 года я родился. И вот этому говнюку, мальчику Коле, никто не рассказал, что о моем дяде.
Д.Ю. Ему же противоположное рассказывали.
Эдуард Лимонов. Да. Он не подумал, как умирал мой дядя Георгий в австрийском концлагере. Там была русская половина и содержались военнопленные союзников. Я цифру не помню, но союзников 247, по-моему, погибло. А наших там тысяч двадцать похоронено.
Д.Ю. Ну, их кормили по-другому, содержали по-другому.
Эдуард Лимонов. Вот. Ханты-Мансийск богатый город. Вместе с Москвой один из самых богатых городов.
Д.Ю. Да. Там гимназия специальная. Это не рядовой мальчик. Там хорошие учителя. И что-то никто не догадывается в школьную программу посмотреть. Вы чему их учите там? И только, это ж надо, доползти до Бундестага, вывести на весь белый свет. Мне вот другое интересно в рамках этого. Вот у нас проводят на 7 ноября парад в честь парада. Это парад именно в честь парада. “Забывая” рассказать, что парад в 1941 году, он состоялся 7 ноября, в день торжества Великой Октябрьской социалистической революции.
Эдуард Лимонов. Не хотят. Хотят стереть. Не расчетливо, не понимая, что если убрать Советский период, рухнет все здание. Это как взять из здания, которое 70 строилось, и вытащить, ну, и все рухнет.
Д.Ю. Они же целенаправленно этим занимаются.
Эдуард Лимонов. Без этих 70 лет не обойтись. Поэтому надо, безусловно, осудить Ельцина в первую очередь. Это не из злобы, не из желания мести, это необходимо. И сказать, что это было ошибкой. Этого не надо было делать. Того, что он наделал. Пока это не признано. Это должно быть сказано с высоты государства, тогда все услышат. Потому, что если я говорю или вы говорите, мы не так слышны. Но если государство скажет, все услышат.
Д.Ю. Это ж оно само себя душить начнет. Оно же капиталистически-буржуазное. Как оно такое может сделать?
Эдуард Лимонов. Я полагаю, что, в конце концов, появится понимание того, что неравенство никогда не даст нашей стране стать долговечным государственным образованием. С таким чудовищным неравенством, как у нас, мы долго не проживем. Я не говорю о введении Военного Коммунизма в котором каждому 150 граммов хлеба. Не об этом речь. Речь о более равномерном распределении национальных богатств. Придется, рано или поздно, вернуться и к проблеме приватизации. Незаконной абсолютно. Преступной приватизации. Это даже видит наша власть. Вот вы видели четыре серии интервью Оливер Стоуна с Владимиром Владимировичем. В четвертом, ближе к концу, Оливер Стоун спрашивает Владимира Владимировича: “Ну, что, по-прежнему проблема олигархов? Не дают покоя Российскому государству?” А тот говорит: “Нет. А вот проблема неравенства между бедными и богатыми”. Он все понимает, но не решается на изменения в этой области. А изменения должны быть, причем радикальные. Надо, чтобы мы были единым коллективом. Чтобы мы все понимали, что мы единое целое. Чтобы была национальная солидарность и национальные цели. Нужно, чтобы люди видели, что мы более или менее равны. Что у нас если чего-то добиваются, то добиваются талантливые. А этого сейчас нет. Поэтому мы качаемся, шатаемся. Пока нет такого.
Д.Ю. Не далее, как вчера пригласили на празднование 60-летия нашей Военно-промышленной комиссии. В Кремле, Кремлевский дворец, все дела. Владимир Владимирович прибыл, всех поприветствовал, поздравил. Но вот пока не началось, хожу, смотрю. Во-первых, все, кто наш Военно-промышленный комплекс, мужики, я на фоне их относительно молодой человек. Они все в возрасте. Некоторое количество студентов было. Но дырка совершенно очевидная, что это совсем уже взрослые люди к финишу идут, а смены-то и не видно по большому счету. Но отдельно бросается в глаза другое. Вот у нас там всеобщий рост благосостояния и вливаются гигантские деньги в наш ВПК. А по людям вообще не видно, что у них деньги есть. То есть, понятно, спасибо им большое, что они все строят, поднимают, делают. Речи все, чисто как Советский Союз: “Парни, спасибо. Вы понимаете долг, честь. Держава. Страна”. И песни все советские поют непрерывно: “Жила бы страна родная, и нету других забот”. А теперь у всех как-то другие заботы. Какой у меня костюм, очки, ботинки. А там не видно. Денег нет. И это люди, на которых держится Держава. Я бы даже сказал, что они ее держат. Вы думаете, они так долго будут сидеть и смотреть на все это? Как-то им тоже, наверное, неинтересно.
Эдуард Лимонов. Очень большое недовольство существует. И недовольство скорее не материальное, а такое, на мой взгляд, духовное. Душевное расстройство такое. Надо больше говорить, никто не говорит с народом. Я иногда выступаю, я говорю часто вещи скорее возмутительные и неприятные. Но я вижу, как даже на телевизионных шоу меня просто обтекают. Со мной не спорят, а берут и вот так обтекли, не хотят говорить на эти темы. Хотят повторять банальное. Очень много, извините, задницелизов. Большое количество.
Д.Ю. Ну, это выгодно. Жить удобно.
Эдуард Лимонов. И таких... Что такое “ура-патриоты”? Это тоже не очень приятное явление. Это имеются в виду люди, которые ради своих мелких интересов присоединяются к, часто, справедливому и большому делу и больше всех вопят. Я определенные идеи высказываю тридцать лет, может больше, может с самого моего рождения, я не заглядывал так и не следил. А там люди, которые вчера еще говорили совершенно иное. А сейчас надо это говорить, они говорят. Они сейчас выглядят ура-патриотами. Это дико раздражает. Например, Государственная Дума – важное учреждение. Почему туда набили какое-то количество бывших спортсменок с подрисованными глазками, еще кого-то? Там есть толковые люди, никто не говорит...
Д.Ю. Видимо, для создания большинства.
Эдуард Лимонов. Нужна Народная Государственная Дума, где бы люди смотрели, влюблялись в своих фаворитов и говорили: “Вот этот человек, он правильные идеи выдвигает”. Там должны рождаться идеи. А не эти “кивалы”, которые сидят там в суде. Помните? Вы знаете, что такое “кивалы”. И конечно нужно оживление страны. Оно может быть достигнуто, только если мы избавимся от олигархов, от сверхбогатых. Сверхбогатые не дают даже среднему классу образоваться. Они под себя подгребли какие-то дикие деньги. И мы теперь зависим от них от всех, работают ли они с этими предприятиями, мы не знаем.
Д.Ю. Ничего не понятно. Лично мне, я, конечно, не экономист... Вы же помните, как нам рассказывали про полную неэффективность административно-командной системы? Но если вы приватизировали какое-то... Вот мы где завод “Красный треугольник” сидим. Если вы его приватизировали, то, по всей видимости, взлет ракетой производительности, качества. Вместо этого все станки распилены, увезены.
Эдуард Лимонов. Я в 1993 году, баллотируясь по 172 округу в Тверской области в Государственную Думу, я помню, меня мужички эти красные прижимали и говорили: “Вы за какую форму собственности?” Я честно отвечал: “Я за эффективную форму собственности”. Если один человек приобрел сегодня какое-то предприятие, но завтра забыл о нем или не умеет с ним ничего делать, то зачем нам такой руководитель, владелец нужен? А если есть 100 мужиков, которые вместе работают, пусть будет 100 мужиков. Мне совершенно все равно. Если один гений, пусть будет один гений. Главное, чтобы это было эффективно, чтобы платили налоги предприятия, чтобы своим рабочим платили. Это я говорил, я помню, на шахте в Нелидово. Сидели чумазые шахтеры, которые только поднялись, там неглубокие шахты, бурый уголь. И я говорю: “Вот, наш ВПК напродавали на миллиарды”. И мне шахтеры, это 1993 год, говорят: “Вы поджигатель войны что ли?” Я говорю: “Все продают, если мы не продаем оружие, то эти рынки уже захвачены. Это товар. К сожалению не мы это придумали”. Когда у всех будут голубые глаза и пацифистские наклонности, тогда, да, и мы тоже не будем продавать ничего. Я был потрясен насколько обработали, оболванили людей. Сейчас уже в этой области они не оболванены. Люди радуются, когда наши продают, там, на 30 миллиардов продали... Но есть области, в которых все и осталось точно так же. Такая же дурь. К сожалению.
Д.Ю. Вспомнили про “кивал”. Не могу не задать вопрос. Вы, как ранее судимый...
Эдуард Лимонов. Судимый, довольно неплохо судили меня.
Д.Ю. Вот США. А там разразился жуткий сексуальный скандал. Некоего Харви Вайнштейна, мегапродюссера, я боюсь с цифрами наврать, фильмы, которые он продюсировал, 300 выдвижений на “Оскар”. Сотня “Оскаров” получена, что говорит о том, что это очень серьезный и крупный продюсер. И вдруг этого самого Вайнштейна обвиняют, что он там какие-то сексуальные домогательства. Вот прошло 15 лет, дама заявляет: “Он меня изнасиловал”. Как это вообще звучит?
Эдуард Лимонов. Тут несколько аспектов, я хочу их подчеркнуть, чтобы было понятно, что происходит. Во-первых, без домогательств род человеческий, наверное, не достиг бы такого могущества. Для появления детей все-таки нужны тоже домогательства. Все-таки мужчина обычно проявляет какую-то инициативу. То, что сейчас называется домогательством. Ну, он никого не убил, Вайнштейн, насколько я знаю, он никого с ножом не заставлял. Второй аспект. Актрисы, которые сегодня против него выступают, все успешные актрисы. Девочки, о чем вы думали вот тогда? Если вам не нравился этот толстый, крупный еврей, так вы могли выбрать какого-нибудь другого себе. Почему вы тогда соглашались на все на это, а теперь, через 20 лет, вы вдруг обнажаете свои все эти постельные тайны. Во-первых, это нечестно. Это выглядит как очередная кампания охоты на ведьм. Такая отвратительная, на мой взгляд. Я решительно против этого дерьма, которое сейчас выплескивается. Я не обеляю Вайнштейна, хотя готов его обелить. Пожалуйста, даже пойду так далеко, что скажу, ну, вот он сексуальный такой, ему хотелось.
Стросс-Кана, помните эту историю, которая была до Вайнштейна? Человек претендовал на кандидатство в президенты Франции. И, наверное, выиграл бы. Потому, что он более убедителен и симпатичен, чем тот же Макрон. Но его дисквалифицировали таким образом. Не Макрон. Тогда был Олланд. Прошу прощения. Но его таким образом дисквалифицировали. Это нормально? Его эту гиперсексуальность использовали в политических целях. Это никуда не годится. Это же одно измерение человека. Он был финансовый гений, говорят. Что вам важнее? Его, не знаю, домогательства к черной горничной...
Д.Ю. Это если они были.
Эдуард Лимонов. Если они были. Потом было доказано, что их и не было. Это охота на ведьм, это предосудительно. Человечество охватывает время от времени мания каких-то этих, якобы, очищений от преступлений. Ну, поживите, дамочки. Я предлагаю мужикам не давать им. Отличная такая история. Не будем с ними спать. Или будем спать только с теми, которые хорошие, которым нравятся домогательства. Таких тоже немало.
Д.Ю. Тут же нельзя отрицать, что ряд теток использовали свою сексуальность для достижения цели. Таким образом, перекрыв пути действительно талантливым актрисам.
Эдуард Лимонов. Мне нравится Анджелина Джоли, которая достигла всего в этом мире, казалось бы. И вот она, оказывается, не устояла перед Вайнштейном. В ее истории играет какую-то роль Вайнштейн. Она его обвиняет. Обвините Господа, что он создал два пола, женщин и мужчин. Многие женщины просто ленивы, вообще ничего не хотят. Хотят, чтобы их любили просто за то, что они появились на свет. Но этого не будет. Я тоже хочу, чтобы меня любили только за то, что я появился на свет. Но я тружусь и вкалываю, чтобы меня если не любили, то хотя бы замечали. И вам девочки придется поработать.
Д.Ю. В общем ситуация безобразная. Слежу с ужасом. Доказательства-то где?
Эдуард Лимонов. Я считаю, что это просто позор для человечества подобные вещи, подобные кампании. Что это такое? Ни в одни ворота не лезет. Теперь это называется “домогательства”. Во-первых, это теперь, наверное, повергло в ужас массу людей, которые говорят: “Не буду домогаться, а то вдруг чего”.
Д.Ю. А “вдруг чего” мгновенно может наступить. По всей видимости. Дурь. Ну, на этой жизнеутверждающей ноте закончим.
Эдуард Лимонов. На этой жизнеутверждающей ноте человечество будет продолжать домогаться друг друга. И я приветствую тех дам, которые тоже иногда проявляют инициативу, домогаются мужчин. Тоже хорошо. Это правильно потому, что может быть эти оскорбленные мужчины сейчас будут меньше вас домогаться, но вы домогайтесь своего.
Д.Ю. Почувствуйте счастье.
Эдуард Лимонов. Конечно. Ну, секс, это от счастья, безусловно. Это счастье для тех, кто понимает.
Д.Ю. Книжечку по линку под роликом можно приобрести, изучить, почитать. Спасибо, Эдуард Вениаминович. До новых встреч. Здоровья, успехов. Заходите к нам еще. А на сегодня все. До новых встреч.
Новости
VIP
