Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Вячеслав, добрый день.
В.Боровских. Здравствуйте, Дмитрий.
Д.Ю. Представьтесь, пожалуйста.
В.Боровских. Вячеслав Боровских, врач-психиатр, нарколог, психотерапевт из г. Екатеринбурга. Вот уже около 20 лет занимаюсь, если так можно выразиться, частной практикой. 20 лет назад примерно я ушёл из государственного здравоохранения, оформил государственную лицензию на свой – авторский – метод психотерапии, который назвал для удобства понимания моих коллег «нравственно-ориентированная психотерапия». Она основана на православном вероучении. Да. И вот, слава тебе Господи, уже 20 лет я её применяю, и в самых разных видах – и амбулаторно, у меня есть свой кабинет в Екатеринбурге, где я провожу и первичную консультацию, как каждый нормальный врач, и свою работу непосредственно психотерапии с каждым пациентом, индивидуально, в группе.
Ну и самый главный мой вот такой проект, что ли, который я считаю своим таким можно сказать достижением, это православный центр медико-социальной реабилитации «Подвижник», которым я руковожу уже 17 лет. Вот 25 января как раз ему 17 лет, Татьянин день будет. И мы там оказываем помощь людям, страдающим зависимостями, неврозами, и люди у нас там, лица мужского пола находятся в течение года, и выздоравливают благодаря, как мы говорим, усвоению образа жизни православного христианина. Вот это моя такая ниша. Я её тогда занял и, как оказалось, на эту нишу особо претендентов среди врачей моей профессии как-то и не нашлось. Есть пара человек в Москве и больше я не знаю, кто бы из докторов занимался вот так психотерапией. У нас сейчас, видите, все увлечены западными психотехниками, которым можно легко научиться и, в общем-то, не меняя в себе самом ничего, просто их применять как технологию.
Д.Ю. А вот вопрос – какие вещества больше всего употребляют наркоманы в Екатеринбурге?
В.Боровских. Я думаю, что такие же, как везде у нас по стране. Сейчас самый распространённый наркотик это т.н. соли, скорости, которые мы называем общим словом таким «синтетика». Это много разных по химическому составу веществ, но которые вызывают примерно одно и то же действие, которое очень быстро разрушает человеческую психику, вызывает очень быстро сильнейшую зависимость.
Д.Ю. Сейчас мы к этому перейдём. А горячо всеми любимый в Перестройку героин всё, отъехал?
В.Боровских. Мы сейчас, знаете, героиновых наркоманов вспоминаем как таких аристократов, знаете. Когда выраженная наркотическая зависимость, но при этом человек сохранен, очень долго человек сохранен, и очень долго у него сохраняется перспектива выздороветь и вернуться к нормальному образу жизни, даже стать лучше, чем он был до того, как начал употреблять наркотики. Это такой, несмотря на всю мерзость героина, всё-таки по сравнению с нынешними наркотиками щадящий наркотик.
Д.Ю. А нынешние чем отличаются?
В.Боровских. Нынешние отличаются тем, что они очень доступны, их можно за копейки купить в интернете, их можно самому сделать у себя дома, и они вызывают такое состояние у человека, к которому он потом будет стремиться всё время и его невозможно будет остановить. Причём сами даже те наркоманы, которые имели опыт общения с героином, и по какой-то глупости попробовали современные наркотики, которыми увлекается молодёжь, они говорят – это не наркотики, ребята, это какой-то кошмар, это не наркотики.
Д.Ю. А какой эффект вызывает вот это вот добро нынешнее?
В.Боровских. Ну, мне трудно сказать, Дмитрий, потому что я сам не пробовал.
Д.Ю. Ну, т.е. если героин, ну как, слово narco это как – оцепенение, т.е. тебе хорошо и ты лежишь в уголке тихо. А спиды это типа безумно скакать на дискотеке?
В.Боровских. В начале это всегда психостимуляция, возбуждение, это всегда, как правило, при передозировке, а она бывает очень часто, особенно у молодых, бестолковых, это интоксикационный психоз с т.н. «войнушкой», когда наркоману кажется, что за ним кто-то гонится, его кто-то преследует, он может выбежать в чём был, даже в трусах в одних, на улицу, там среди машин, кустов, деревьев прятаться от кого-то, ловить машину, запрыгивать туда – гони быстро, меня преследуют, ужас и кошмар. Потом многое из того, что с ним происходило во время психоза, он не помнит, а окружающие могут ему такого понарассказывать, что он будет…
Д.Ю. И заснять на телефон и показать, да.
В.Боровских. Да, вот как один мой знакомый заснял у нас в Екатеринбурге, в аэропорту Кольцово, стоит Лексус, внедорожник, а вокруг него бегает абсолютно голый мужчина – зимой, это было в прошлом году – и от кого-то прячется. Под машину залезет, вылезет, сбоку прячется. Взрослый мужчина, судя по всему, состоятельный, попробовал синтетику. Ну и потом, видите, опасность в том, что синтетика, она очень грубо воздействует на ткани, вот просто на тело, на головной мозг, и вызывает обвальное разрушение нейронов коры головного мозга. И главным спутником синтетических наркотиков является интеллектуальное снижение. Это для нас проблема, потому что у человека утрачивается очень быстро реабилитационный потенциал, нам не с кем работать.
Д.Ю. А они вызывают какую-то зависимость, нет?
В.Боровских. Обязательно.
Д.Ю. Да?
В.Боровских. Обязательно. Вот с первого же употребления у человека возникает вот эта зависимость. И он в следующий раз будет уже сам искать, чтобы к этому наркотику приобщиться. И к этому очень склонна молодёжь, школьники. И мы сейчас видим, что с появлением этих наркотиков наркоситуация у нас в стране, она просто стала ужасной, просто ужасной. Если раньше наши органы силовые как-то ещё контролировали рынок наркотиков, то сейчас его невозможно контролировать.
Д.Ю. Почему?
В.Боровских. Потому что он весь в интернете, и серверы находятся за границей. И они когда закрывают один сайт, открывается тут же другой, и никого…
Д.Ю. Ну, дело-то, наверное, не в сервере, а в том, кто продаёт и кто покупает, нет?
В.Боровских. Совершенно верно. Если есть спрос, значит, будет предложение, и оно будет в любом случае.
Д.Ю. Просто я как бывший о/у не совсем понимаю. Я тоже пойду туда закупать и тут же продавца за филейную часть-то и возьму.
В.Боровских. А сейчас нет точек, где продают наркотики. Сейчас есть…
Д.Ю. Они их закладывают.
В.Боровских. …т.н. закладки, которые осуществляют студенты. Я думаю, что и в Санкт-Петербурге то же самое происходит, они могут на этом зарабатывать до 120 000 в месяц, на этих закладках. И их невозможно тоже отговорить. И я же уже в течение 7 лет вхожу в состав нашей антинаркотической комиссии Свердловской области под председательством губернатора. И мы на каждой комиссии каждый квартал мы видим, как ухудшается наркоситуация не только у нас в области, но вообще в стране. И силовики просто говорят – мы не можем ничего сделать, мы ничего не можем сделать. И сейчас вот я лично вижу как врач, который занимается вот такой специфической работой, решение этой проблемы в снижении спроса на наркотики.
Д.Ю. Это как?
В.Боровских. Ну, чтобы наше подрастающее поколение не хотело употреблять наркотики.
Д.Ю. Извините, это вы серьёзно говорите, да?
В.Боровских. Да, абсолютно, Дмитрий.
Д.Ю. Я вам приведу пример. На планете Земля есть отмеченная Богом страна, называется США, вы, наверное, слышали.
В.Боровских. Слыхал.
Д.Ю. В их протестантстве считается – если у тебя много денег, это первейший признак того, что Бог тебя любит. Так вот их их протестантский Бог, во всей видимости, любит больше всего на свете. Это идеал страны на земном шаре, в том числе и для нас в настоящее время с нашей идеологией и пропагандой. Так вот, США потребляет, основное количество наркотиков, которые производятся на планете Земля, всё сжирает США. Как это вы предполагаете, что имея перед глазами такой пример, наши дети от этого откажутся? Как это так?
В.Боровских. Вы знаете, просто хочется сказать – и на здоровье, если они употребляют такое количество наркотиков. Мы с вами помним времена, Дмитрий, когда главной проблемой в области наркологии в России был алкоголь. Вот я, когда был ещё студентом…
Д.Ю. Оно до сих пор проблема.
В.Боровских. Да, но тогда она была, можно сказать, единственной проблемой такой, которой занималось наше государство. И когда я был студентом медицинского института, доступ к наркотикам был ну просто наилегчайший. Тогда их так не списывали, как сейчас в медучреждениях, и мы могли просто брать их и пользоваться бесплатно совершенно.
Д.Ю. Высококачественными, замечу.
В.Боровских. Да. Но у нас не было спроса на наркотики. Водочка, пивко, там это в студенческой среде было распространено. Но наркотики почему-то мы избегали, у нас срабатывал какой-то внутренний защитный инстинкт.
Д.Ю. Ну, это же была коммунистическая пропаганда, тоталитаризм. А теперь все свободные люди, как в США – хотите, жрите что хотите, и вот широчайший выбор веществ.
В.Боровских. Т.е. идеология была, да?
Д.Ю. Конечно, да. Это же плохо, когда есть идеология.
В.Боровских. Я вам такой пример из своей жизни приведу. Однажды, лет, наверное, 15 тому назад, мы целой группой специалистов были приглашены в одну из школ Екатеринбурга, чтобы заниматься просветительской такой деятельностью, чтобы наши дети не употребляли наркотики, профилактикой. И мы с обычными методичками, которые раздаются тогда по разнарядке всем врачам, приходили в школы и вот так вот разговаривали, в актовом зале собирали нам школьников и мы с ними разговаривали о том, какая бяка наркотики, как они действуют, как они разрушают психику, как они сокращают жизнь, как быстро люди умирают, в каком количестве и т.д. Мы видим, что это никого не трогает вообще. На нас смотрят пустыми глазами. То, что мы говорим, со всей нашей статистикой, цифрами, там всё, никого не интересует.
И мне тогда показалось это странным – почему? Мы же тут так готовились, мы хотели всех поразить фактами. А потом, когда директор школы говорит – детки, задавайте, пожалуйста, вопросы специалистам – девочка 16-летняя вот здесь на 1 ряду сидела, и она встаёт и говорит, спрашивает меня почему-то, вот нас трое сидело, она так на меня смотрит и говорит – скажите, а почему нет любви? И я сначала подумал, что это, ну, как бы издевательство какое-то…
Д.Ю. Шутит, да.
В.Боровских. Шутка. А потом я понял, что вот она-то как раз права, что мы не о том с ними говорим. Мы говорим о том, какая гадость наркотики, а их волнует отсутствие любви. У них огромная потребность в любви, и они не видят никакого резонанса вокруг – ни дома, ни в школе, ни в своей среде ровесников. Они видят только отделённость и противопоставленность людей друг другу, они видят претензии, скандалы, они видят отсутствие любви полное. А человек в этом возрасте, в подростковом, даже ещё раньше, отсутствие любви воспринимает как торжество зла. А человеческая душа не может вынести торжества зла, она предпочтёт не быть. И поэтому вот этот вопрос – почему нет любви? – это претензия к нам, взрослым, что это мы им устроили такую безлюбовную среду, в которой они растут и формируются как личности, когда им просто не хочется жить.
Когда они неосознанно воспринимают самоубийственный образ жизни, потому что им жить не хочется. Мы им говорим о том, что вы можете сократить себе жизнь, не достичь какого-то успеха, а ей в 15 лет ничего кроме любви не надо, никакого успеха. И как один юноша на другом таком собрании говорит – вот если вы мне скажете, что есть такая правда, которая не зависит от людей, одна на всех, и люди могут ей принадлежать, могут нет, и если эта истина есть, тогда я готов учиться, трудиться, как вы мне говорите, добросовестно. Если этой правды нет, я сейчас пойду, надену полиэтиленовый пакет с клеем «Момент» на голову и всё.
Д.Ю. Это вымогательство.
В.Боровских. Ну, как к этом не относись, но понимаете, вот эти сигналы, на них нельзя не обращать внимания. И вот тогда мы пошли этим путём.
Д.Ю. Каким?
В.Боровских. Мы начали строить свою профилактику, вот я как врач и та организация, которой я руковожу, это врачебно-просветительский фонд с таким же названием, как наш центр – «Подвижник». Мы начали выходить на наше подрастающее поколение. И вот сейчас мы проводим уже 2 год в городе Сургуте, очень интересный эксперимент вместе с департаментом образования. Мы построили там систему профилактики на, как говорят, на традиционных для нашей страны духовно-нравственных ценностях, в том числе и на любви – что это такое, откуда она взялась и т.д. И мы говорим с подростками о том, что им максимально интересно. Не о наркотиках, не о алкоголе, нельзя об этой дряни вообще разговаривать, нужно говорить только о том, что в центре внимания наших детей. Мы почему-то думаем, что это просто такие лоботрясы, которым лишь бы балдеть, а на самом деле нет, мы их недооцениваем. Это очень умные, очень глубоко чувствующие натуры – наши дети.
И в подростковом периоде, когда они противопоставляют себя невольно, это закон психологии человеческой, противопоставляют себя всем принципам жизни, всем постулатам, всему порядку вещей, всей этике, и всё расшатывают, и всё пробуют на прочность, вот именно в этот момент им нужно помочь сориентироваться. Делать это нужно, конечно, с самого раннего детства, когда они ещё маленькие, может быть, даже в утробе матери, но на помощь взрослые должны приходить нашим детям, чтобы они не пустились во все тяжкие, в т.ч. и наркотики, именно вот в этот очень ответственный и опасный для них период жизни. И если в этот момент говорить как раз о том, что такое жизнь, что такое смерть; что такое добро, что такое зло; что такое болезнь, что такое здоровье; есть ли жизнь после смерти; заканчивается ли смертью жизнь как таковая; что такое любовь. И вот тогда мы видим, что у детей загораются глаза.
И когда дети узнают, что то, что сейчас происходит – они же вот недавно родились, они же вот в постсоветский период родились, они не помнят того, что помним мы с вами, когда само государство позаботилось когда-то тогда, чтобы с нами такой беды не произошло, оно нам вложило идеологию такого планетарного масштаба построения светлого будущего в отдельно взятой стране, нашей стране. Нас это устраивало. А у них этого нет. И когда они узнают о том, что вот эти традиционные для нашей страны духовно-нравственные ценности это такая человеческая культура, такая цивилизация, которая создала нашу страну и наше государство, которое когда-то занимало 1/6 часть суши, включая Аляску, Польшу и Финляндию, и тогда у них появляется некая радостная надежда. Вот эта радостная надежда, которая основана на каких-то духовно-нравственных ценностях, она может укоренить человека в жизнелюбии, в желании дорожить этой жизнью, дорожить каждым днём, каждой минутой, и чем-то жертвовать от себя, совершать над собой какие-то усилия ради какой-то цели.
Д.Ю. А какая цель?
В.Боровских. Ну, в русской православной цивилизации цель была неимоверно грандиозная – спасение души бессмертной, царствие божие, которое не от мира сего. Вот когда дети узнают, что цель человеческой жизни выходит за рамки земной жизни, и она настолько грандиозна, что даже сейчас самые умные взрослые люди не могут вместить её в свои трёхмерные мозги, вот тогда дети соглашаются на какие-то правила, тогда они соглашаются на какие-то принципы осознанного воздержания тех страстей, которые бушуют в их душе сейчас, и которые могут запросто их унести так, что они погибнут. Мы же теряем огромное количество людей.
Д.Ю. Говорят, по 100 000 в год умирает.
В.Боровских. Да.
Д.Ю. Мой любимый пример, что за 10 лет войны в Афганистане Советский Союз потерял 14,5 тысяч человек – на войне, где убивали наших солдат, и очень сильно их убить хотели. За 10 лет 14,5 тысяч человек. А теперь в год от употребления наркотиков и связанных с этим разнообразных вещей – от 100 до 130 тысяч человек в год умирает, в год. Т.е. за 10 лет, 10 лет войны в Афганистане – 14,5, и 10 лет свободной жизни – это миллион. Это под вопли – надо было вводить войска в Афганистан, нет. Вот теперь их там нет, вот теперь за 10 лет умирает миллионы. Это, видимо, достижение. А вот вы алкоголь упомянули, от алкоголя, говорят, 400 000 в год умирает.
В.Боровских. 500.
Д.Ю. Ну, пусть 500, да.
В.Боровских. Ну, это последние данные Минздрава нашего, 500 000.
Д.Ю. Тоже отлично. Т.е. по 1,5 миллиона в год просто вот за счёт употребления разнообразной дряни.
В.Боровских. 400 000 от табакокурения. И около 6 млн. в год в абортах – у нас в нашей стране, Богом хранимой. И все эти проблемы вот, вся эта статистика, она коренится именно в утрате духовно-нравственных ценностей человека. Человек – существо в первую очередь духовное, и всё, что в человеке духовно, то в нём первично. И человек до своих духовно-нравственных запросов дорастает очень рано, к 5 годам от роду. В 5 лет человек уже осмотрелся в мире, в котором он живёт, он уже очень многое понял, на многие вопросы, зачем и почему, он получил ответы, и он дорастает до последних своих вопросов, которые касаются того, кто я и зачем я. В 5 лет. Вот у меня был такой пациент Паша, быстренько расскажу, 5-летний мальчик, его привела мама и бабушка, папы нет. У нас 50% детей в стране – безотцовщины, это такое заурядное явление уже.
И вот мама жалуется: каждый раз, когда она забирает Пашу из детского сада, идём с ним домой, и он меня всё время спрашивает – мама, зачем я живу? Она – я сначала, говорит, не обращала внимания, думаю, блажь какая-то, я ему говорю – ну как, Паша, вот ты сейчас в садик ходишь, потом в школу, получишь аттестат, пойдёшь работать. Захочешь, пойдёшь куда-нибудь поучишься, получишь образование, будет профессия, купишь себе дом (ну, там у нас есть своя Рублёвка, там, где у нас революционная база, называется Красная Горка) на Красной Горке купишь себе дом или построишь, женишься, будут у тебя детки свои, как-то так. Паша идёт в соседнюю комнату к бабушке и задаёт ей тот же самый вопрос. Бабушка ему в своей бабушкиной интерпретации говорит то же самое. Он возвращается к маме, говорит – мам, ты жить хочешь? Она говорит – конечно, Паша. А он говорит – а я нет. И вот она, говорит, тогда поняла, что это проблема, и…
Д.Ю. Вам как специалисту по психике не кажется, что этот мальчик ненормален, который в 5 лет не хочет жить?
В.Боровских. Дмитрий, это абсолютно нормальный мальчик.
Д.Ю. Чем?
В.Боровских. Это религиозный гений. Это человек, у которого его самосознание в 5 лет уже достигло вершины. Он требует…
Д.Ю. Т.е. он готов самоубиться, я правильно понимаю, да?
В.Боровских. Вы знаете, если человек вовремя не получает удовлетворительных ответов вот на эти вопросы, то его жизнь в той или иной форме примет характер самоубийства, даже если он…
Д.Ю. Вы же помните, при горячо нами любимой советской власти все самоубийцы отправлялись в дурдом сразу, потому что у тебя психика поломанная, ибо инстинкт выживания, он самый главный, главнее него ничего нет в человеке. Если он в 5 лет хочет умереть, что-то тут не так, нет?
В.Боровских. Тут что-то с нами не так, согласитесь. Ведь он не получил этих удовлетворительных ответов от своей взрослой мамы и бабушки, это они не смогли ему дать того, чего он от них ждал. Помните, как у Достоевского в этом рассказе, когда 10-летний Серёжа встретился со своим дядей-князем, который его не видел давно, и вот они увиделись здесь, в Санкт-Петербурге, и дядя говорит ему – Серёжа, как ты вырос! Вот посмотри, ты сейчас учишься в лицее, потом ты пойдёшь в реальное училище, потом университет, потом ты станешь статским советником, женишься, купишь себе дом на Мойке (похоже, правда?), а после работы будешь ходить в мужской клуб. Серёжа разрыдался и убежал. Его потом нашли там в комнате и мама его спрашивает – Серёжа, что случилось? Он говорит – мама, я не думал, что человеческая жизнь может быть такой унизительной. То, что для взрослого нормально…
Д.Ю. Сам он этого вокруг не видел?
В.Боровских. Вы знаете, тогда в аристократических семьях дети воспитывались так, что они многого из зла, которое творилось вокруг, не видели. Они были в окружении преподавателей, гувернёров и так далее, они не ходили в общеобразовательные школы, как наши дети. И не видели человеческих страстей в школьном выражении. Вот. Но, кстати, крестьянские дети тогда тоже воспринимали вот эту систему ценностей из образа жизни своих родителей, и они проходили вот этот очень опасный этап своей жизни легко, без проблем. Потому что они видели своих родителей с малолетства с самого, как только они начали что-то отражать, они видели в своей избе молящихся взрослых, которые осознают свои недостатки, свои несовершенства, и исповедуют их перед Богом, которого считают совершенным, и с помощью которого хотят сделать свою жизнь лучше.
Д.Ю. Получалось?
В.Боровских. Да, простите, у нас была сильнейшая нация, жизнелюбивая нация, которая освоила такую огромную территорию, я же не зря об этом упомянул. Человек с психологией самоубийцы не будет закладывать города, не будет строить дороги железные через всю страну.
Д.Ю. Оно же примитивно объясняется – это жажда наживы. Точно так же, как сейчас завоевание новых территорий это жажда наживы. Нагнули племена, заставили их платить, земля наша, с неё вы добываете там пушнину какую-нибудь, всё сюда, сюда, сюда, а мы с этого богатеем и пухнем, мы живём лучше, чем вы. Вы зимой в лесу сидите, там белок стреляете, а мы тут бухаем и всё прекрасно. Что тогда так было, что сейчас то же самое. Это большевики внесли некую сумятицу непонятную.
В.Боровских. Я вот так думаю, Дмитрий, что вот то, что вы сейчас говорите, это некая… вы описываете состояние русского самосознания уже в таком деградированном виде конца 18 – начала 19 века.
Д.Ю. Вячеслав, мне кажется, вы историей не сильно увлекаетесь.
В.Боровских. Я историю читал, знаю. Я знаю, что киевским князем Ярославом…
Д.Ю. Извините, я вас перебью, извините. Мы все люди, все люди. У нас есть светоч – Европа, это самые правильные страны на свете.
В.Боровских. Вы серьёзно говорите?
Д.Ю. Живут богаче всех, это ключевое. У них много денег и они поэтому хорошо живут. Денег у них много по одной единственной причине – когда-то, полтысячи лет тому назад, собрав волю в кулак, ну, была, например, Испания, которую завоевали мавры, мусульмане, да, а христиане её отбивали, они христиане, обращаю ваше внимание. Вот они её отбивали-отбивали, и отбили. Сотни лет отбивали, это было непросто. В ходе этого сформировалась некая военная, воинская общность, которая по окончании т.е. Реконкисты, ей свои навыки и умения девать некуда.
И тогда они отправились за океан, например, в Южную Америку, Кортесы и прочие там замечательные люди, которые нагрянули к индейцам, всех их перерезали, умело стравили друг с другом, захватили территории, рудники, начали копать золото, серебро, всё это хлынуло в Европу, и через это, полтысячи лет грабя весь земной шар, который им Папа Римский – представитель Господа на земле – поделил глобус напополам, вы грабите слева, испанцы, а вы, португальцы, грабите справа. И весь глобус они благополучно грабили. За счёт этого них образовалось благосостояние.
В России развитие шло несколько другим путём. Мы не двигались в святые земли отбивать гроб господень, мы не колонизировали Америки, обе сразу, мы двигались в сторону Сибири. Сибирь от Бразилии отличается радикально. Там нет ничего, вот серебра, как в Перу, а Аргентине, лежащего почти на поверхности, которое лопатой можно рыть. У нас нефть спрятана глубоко и тогда была никому не нужна. Вот двигались на восток. Двигались-двигались, да, дошли до Тихого океана. С той же самой целью, ничего другого никто не преследовал. Никто не нёс какой-то там свет христианского просвещения, ещё чего-то там. Все шли строго за деньгами, строго за деньгами. Был такой у нас, вы наверняка знаете, протопоп АввАкум.
В.Боровских. АввакУм, да.
Д.Ю. АввАкум он, правильно АввАкум.
В.Боровских. Да? Ну, хорошо.
Д.Ю. Вот он, почитайте, как он в Даурию ходил с воеводой Пашковым и зачем он туда ходил. Для чего они строили остроги, для чего они там воевали, кого они как нагибали, и что из этого получалось. Не надо себе изобретать какую-то там эту, просветительскую христианскую миссию. Были попы среди наступавших казаков? – Безусловно, были, это были все люди верующие, и окормляющий человек им нужен, да. Что это с собой несло племенам, населяющим Сибирь? Мы же такие добрые, мы никого не убивали, никого не трогали – ну, достаточно почитать про какие-то там восстания в Башкирии, например, представителей которого, руководителей, приморили потом у нас тут в Шлиссельбурге. Как это так? Как это мусульман заставляли креститься и всякое? Там вовсе не так радужно, как может показаться.
В.Боровских. Да не всё так радужно. В том-то и дело, что христианство пришло в мир, который погибает от зла. И то, что вы описали, вот эти эпизоды из истории Европы, это чисто специфическая европейская история.
Д.Ю. Не христианская, нет?
В.Боровских. Вы знаете, это вы сейчас описали историю дехристианизации Европы. Она началась как минимум на 500 лет раньше, чем у нас. Мы по сравнению с европейскими народами, русский народ, как минимум на 500 лет моложе, чем всеевропейский народ. И у нас не было европейского Средневековья, в России не было, она на нас никак не сказалась, эпоха Средневековья. На нас никак не сказалась Эпоха Возрождения, возрождения язычества, ведь в христианской Европе можно было…
Д.Ю. Мало кто про это знает.
В.Боровских. …возрождать только античное язычество.
Д.Ю. Да.
В.Боровских. Когда западноевропейцы с ним познакомились, они так восхитились всей этой формой и чувственностью, что забыли про Христа. И, в конце концов, вот сейчас уже в т.н. преамбуле к Конституции объединённой Европы, там уже ни слова о Христе. Там говорится, что колыбелью объединённой Европы является Античность, античная культура. Это катастрофа для европейского сознания, потому что было 1000 лет средневековья, где было христианство худо-бедно, с отпадением от православия, с папизмом как с ересью и т.д., но было христианство. Были войны между католиками и протестантами, залившие кровью Европу, это всё было на религиозной почве, на почве чистоты исповедования христианства. Ведь Тридцатилетняя война в Германии унесла 9/10 населения страны.
А потом Эпоха Возрождения, которая ещё и параллельно шла с развитием протестантизма, протестантского сознания, а это уже такая, знаете, выраженная степень дехристианизации и отхода от основных идеалов христианства как создание царствия божьего, которое внутрь вас есть. Когда Европа начала заниматься устройством земной жизни. И богатство, накопление богатства это чисто иудейская идея, она поразила умы и сердца европейской элиты, а потом всего народа. Россия стояла в стороне от этого, и Киевский князь Ярослав Мудрый, он поехал из Киева, где было всё хорошо и богато, там можно было развивать инфраструктуру и дальше, он сел на коняшек и поехал через тайгу не по автостраде, а через тайгу поехал закладывать город Ярославль, это севернее Москвы. Зачем? Зачем ему кормить здоровых вот таких комаров и где в лесах волки и медведи? Что-то другое двигало этим человеком.
Д.Ю. Сказать вам, что?
В.Боровских. Ну, скажите – деньги.
Д.Ю. Нет. Страх и беспокойство за собственную жизнь. Это залесские т.н. места, куда они бежали от превосходящих сил противника для того, чтобы остаться живыми. Это первое. А вера – это уже потом. Вот сначала жить надо и тогда какая-то вера будет. Вот поэтому они и бежали. Вовсе не потому, что там было так хорошо, пошло оно известно куда, дай-ка мы пойдём среди медведей поживём. Это не так.
В.Боровских. Ну, вот смотрите, какая жизненная энергия, когда люди по пути, как вы говорите, убегая от кого-то, создают огромную инфраструктуру в виде нас. пунктов, городов вдоль рек русских. И расширяют ореол своего обитания.
Д.Ю. Возле рек их легко было найти и перебить, поэтому они бежали вглубь лесов.
В.Боровских. Да. Но города-то закладывали они…
Д.Ю. Ну, какие это были города? Ну о чём вы говорите? Сколько там народу жило, 700 человек? В этих городах. Нельзя было так жить, вас найдут и убьют, поэтому бежали в леса.
В.Боровских. Ну, я так не думаю. Я бы, вы знаете…
Д.Ю. Так а тут не надо думать, есть история, которая про эти вещи рассказывает.
В.Боровских. Нет, история не отвечает на вопрос «почему?» История отвечает…
Д.Ю. Жить хочется.
В.Боровских. …на вопросы «что?» и «как?», но не даёт ответа на вопрос «почему?»
Д.Ю. Жить хочется.
В.Боровских. А ответа на вопрос «почему?» из 3 основных элементов, из которых состоит человеческая культура – это наука, философия и религия, вот только религия даёт ответ на вопрос «почему?»
Д.Ю. Не всем. Вот мне, например, не даёт.
В.Боровских. Ну, видите, смотря какая религиозность у человека.
Д.Ю. Никакой.
В.Боровских. Нет, так не бывает. Человек – существо религиозное обязательно, и он имеет в себе, какие-то вынашивает в себе ответы на свои религиозные запросы. Даже если они носят характер противопоставления себя существующим традиционным религиозным там конфессиям или укладам мысли и жизни. Всё равно это религия. Даже в советские времена, когда атеизм был государственной идеологией, это выглядело как настоящая религия.
Д.Ю. Атеизм?
В.Боровских. Конечно. Атеизм это отрицание кого?
Д.Ю. Бога.
В.Боровских. Ну нет Бога, чего ты его отрицаешь, успокойся.
Д.Ю. Так никого это и не тревожило, по большому счёту.
В.Боровских. Ну, извините, в каждом у нас райкоме партии был отдел антирелигиозной пропаганды, и все занимались все 70 лет советской власти усиленно антирелигиозной пропагандой.
Д.Ю. Я думаю, что оно очень сильно отличалось – то, как этим занимались в начале становления советской власти, и что было в конце.
В.Боровских. Да, я знаю, как это выглядело в начале, как это выглядело в конце.
Д.Ю. В начале это выглядело примитивно – церковь поддерживала идею монархии, каковую свергли. И если вы выступаете против существующего государственного строя, то с вами обойдутся достаточно жестоко, особенно если вы выступаете с оружием в руках. Если тогда священник заменял радиорепродуктор и пастве вещал сугубо антисоветские, так сказать, идеи, ну, наверное, судьба была его незавидна. Она и сейчас будет незавидна, если вы начнёте вещать против того, что происходит на высшем уровне руководства России. Она и сейчас у вас будет незавидна. Смешивать это вот всё время, вы знаете, «а вот взяли и расстреляли» - да, взяли и расстреляли. Тогда время такое было. Нельзя всё время сравнивать США образца 2017 года и Россию образца 1917. Нельзя сравнивать. Расстреляли? – Да, расстреляли. Тогда всех расстреливали.
А далее вот советская власть, в войну уже было как-то не так, после войны было ещё более не так, и, ну, лично мне непонятно государство, в котором существует масса религий, масса. Оно не может быть православным, например, если оно хочет сохраниться как государство. Иначе как там это – дом, разделившийся в себе, не устоит. Так и тут – если вы хотите, чтобы Россия была православная, России не будет, потому что в ней есть мусульмане, иудеи, буддисты, сатанисты, и вообще Бог знает кто и что.
В.Боровских. Дмитрий, ну, Россия изначально так складывалась.
Д.Ю. И что? Так это не значит, что она такая должна быть всё время.
В.Боровских. Вот смотрите. Православие в России это культурообразующее и государствообразующее явление.
Д.Ю. Какую культуру образует православие?
В.Боровских. Именно православную культуру.
Д.Ю. Какую?
В.Боровских. Ну, посмотрите на Санкт-Петербург, посмотрите, как выглядят архитектурные доминанты этого города. Это что, мечети, это кирхи?
Д.Ю. В том числе. У нас самая большая мечеть до недавних пор была в Европе.
В.Боровских. Да. Но это, в основном, храмы, православные храмы. То же самое вы увидите в Москве несмотря на то, что там тысячи храмов разрушены. То же самое увидите у нас, в Екатеринбурге. Посмотрите на наши города и вы поймёте, что Россия это православная страна, несмотря на то, что последние 100 лет, даже больше, у нас православие целенаправленно уничтожалось. Даже нашей монархией так называемой, особенно в 18 веке, нашими государынями императрицами. Екатериной, которая закрыла 80% монастырей, Екатериной II. А церковь жива, и православное самосознание в вопросе этой девочки 16-летней, почему нет любви, оно живо.
Д.Ю. А, может, она другую любовь имеет в виду?
В.Боровских. Нет.
Д.Ю. Как положено подростку, любовь человеческую сугубо плотскую.
В.Боровских. Даже эту если любовь она имеет в виду, она имеет в виду взаимоотношения между человеком, основанным на тепле, доброжелательстве, взаимопонимании, искренности.
Д.Ю. Я с вами полностью согласен, Вячеслав, полностью. Мы с вами отклонились, так сказать, от этого, в какие-то исторические дебри никчёмные. Но вот у нас теперь капитализм. Капитализм это культ наживы. В рамках культа наживы главной целью у людей у всех, вот утрирую, но у всех без исключения – нажить как можно больше денег, а потом потратить эти деньги на получение удовольствий. Ничего другого лично я вокруг не вижу, вообще ничего. Денег должно быть много, не важно, каким путём они у тебя образовались, абсолютно не важно. Вон полковник Захарченко, который с коррупцией в полиции борется, у него там 9 млрд. рублей образовалось внезапно откуда-то, «докажите, откуда они у меня» - говорит полковник Захарченко. А дальше всё это надо потратить только на удовольствия.
Вот я когда-то, я много где работал, последнее государственное место – я в милиции служил. Ну, естественно, мы там ежедневно употребляли алкоголь в изрядных количествах и вели беседы. Беседы ведутся у русских людей исключительно про работу. Ни о чём другом мы никогда не говорили вообще. Ну, женщины, понятно, которые нас окружают, и всякое такое. Но, в общем-то, мы работали, несли службу и беседовали только об этом. Потом я ушёл в капитализм. Вот я общаюсь с людьми теперь, а они не говорят ни о чём другом, кроме как где они были в отпуске, что они там видели, где они там что-то сожрали, на чём они катались, и как они вообще отдыхали. Ничего другого, никаких других разговоров я не слышу вообще. Вот это вот построено благодатное общество на обломках коммунизма, в рамках которого надо жрать, совокупляться и спать. Всё. Больше ничего нет.
В.Боровских. Вы меня, конечно, извините, Дмитрий, но вот то, что вы сейчас рассказали, вы, опять-таки, описали деградацию нашего национального самосознания.
Д.Ю. А тут – чуть дальше скажу – вот вы сказали, что Европа там, на 500 лет нас опережающая – да, она действительно нас опережает, и мы движемся тем же самым путём. Тут вопрос сразу, что если у них получилось вот так и они к этому самостоятельно, без коммунизма, обращаю ваше внимание, без коммунизма они к этому пришли, мы, отринув коммунизм, старательно повторяем их путь, и мы уже пришли к абсолютно тому же самому. И ни к чему другому мы прийти не можем. А вот эти вот потуги власти – сейчас мы на замену ЦК КПСС назначим православную церковь, они ни к чему не приведут, ни к чему абсолютно. Что церковь может дать этой 16-летней девочке, у которой в башке бурлят гормоны, и ей хочется всего животного. И этот вот, даже не девочка, а вот подросток, чего он хочет, этот подросток? Он смотрит, разинув рот, там негр какой-то ездит на Бентли, у него там вот такие пачки долларов, он в клипах прыгает, вокруг девки скачут, задницами трясут, это все его девки, и что? Подросток, вы хотите сказать, всё это отринет, уверует и пойдёт молиться?
В.Боровских. Вы знаете, если действительно наши дети узнают от нас, от взрослых, что человек это скотина…
Д.Ю. Я вас страшное опять скажу, Вячеслав, вы извините, что я всё время перебиваю. То, что вы говорите, я, как бы это сказать, я как нехристь это дело глубоко разделяю, но эти дети, они пришли к вам, а вы им никто вообще. Вы не папа, вы не мама, не бабушка, не дедушка, не брат. Вы не родственник вообще, вы абсолютно посторонний человек, к которому их привела судьба, Господь, можно называть как угодно. Но ключевое – что им, этим ребёнком, не занимался никто. Ему не на кого посмотреть, чтобы… Ну, кроме негра с баблом и с трясущимися жопами вокруг, ему не на кого смотреть вообще. И к вам он, моё мнение как нехристя, попал случайно, в силу вот каких-то обстоятельств. А вокруг ему никто такого примера не даёт. Вокруг негр с баблом, бабы и всё.
В.Боровских. Вот вы правы совершенно, но я-то бы как раз хотел и я стараюсь делать так, чтобы моё появление или появление таких людей как я в той среде, где обитают наши дети, подрастающее поколение, было не случайным, не случайной встречей, не случайным стечением обстоятельств. Вот мы сейчас создали врачебно-просветительский фонд для того чтобы готовить врачебные кадры, да, из среды верующих врачей, православных, для того чтобы заниматься тем, чем занимаюсь я как врач. Это и профилактика, и лечение, и реабилитация людей, страдающих зависимостями, неврозами, семейными нестроениями. Вот это 3 главных проблемы нашего общества сейчас, от которых мы разрушаемся и погибаем, и если мы их не решим, мы сойдём с исторической арены совсем. Т.е. это проблемы, которые влияют на геополитику вообще в принципе.
И чтобы создавать сеть таких реабилитационных центров для людей, уже пострадавших, чтобы возвращать их в строй. Знаете, такие тыловые госпиталя, которые возвращают раненых опять на фронт и учат воевать. Человек как раз таки в православной системе координат узнаёт о том, что он призван за свою жизнь, за свою душу бессмертную, которую Бог создал для себя, для того чтобы приобщить к той жизни, которой он живёт сам, он должен здесь сражаться, для этого нужно быть воином. И каждый человек, приступая к таинству крещения, он объявляется воином христовым. Это то, что нравится пацанам, которые играют в войну. Когда они узнают, что война существует реальная, когда им предстоит бороться с самим собой, со своими страстями, которые в нём бушуют, как вот вы говорите там, эти все наши животные страсти, что мы их не культивировать должны.
Если мы будем их культивировать, тогда будет 100 000 погибших наркоманов, 500 000 погибших алкоголиков, 400 000 от табака, и по 6 млн. в год от абортов, и всё, и нас не будет. Мы должны обязательно ребёнку задать в самом раннем возрасте цель жизни, которая соответствует его запросам об этом. Он знает, что он бесконечен, он знает, что он с его умом, мечтами, с желанием любить, творить, он не может закончиться. А в 5 лет он узнаёт о том, что он умрёт. Он видит, что все люди умирают. И если взрослые ему скажут, вот сами утратившие всякое религиозное сознание скажут, что ты просто как животное подохнешь, потому что ты просто потомок обезьяны, и лопух вырастет, как говорил Базаров, на твоей могиле, то тогда у нас нет будущего. Если мы своему подрастающему поколению будем закладывать цель в жизни, выходящую за рамки земной жизни, которую 2000 лет эту цель преподносит людям православная церковь как таковая, в России 1000 лет она воспитывает народ в этом, тогда мы получим жизнелюбивое и жизнеспособное поколение.
Вы описываете сейчас господствующую ситуацию и господствующее самосознание у нас в стране, но оно не единственное, поверьте. Я вас уверяю, что в нашем народе, где живут те самые русские мальчики, о которых говорит Достоевский, которые мучаются этими проклятыми вопросами, есть куда сеять разумное, доброе, вечное, которое создаст ядро человеческой личности. Личности, которая будет любить свою семью, своих родителей, свою страну, свой народ, будет отождествлять себя со своим народом. Не атомизироваться, не противопоставлять, не жить за их счёт, а наоборот, служить, отдавать что-то от себя и семье, и народу, и государству. И от этого получать радость. Христианство учит человека быть счастливым не тогда, когда ты себе денег, власти, славы нахапал, а когда ты это всё раздал, когда ты забыл про себя и живёшь интересами других людей. Это был идеал нашего русского общества.
Д.Ю. Я с вами не соглашусь, Вячеслав. Я вот в детстве, например, страшно любил русские пословицы и поговорки. Я маленький был, ну, относительно, 5, 7, 8 класс. И мне когда-то очень сильно бросилось в глаза, что… ну, у меня было некоторое количеств книжек с пословицами и поговорками, там не было ни одной положительной поговорки или пословицы про русских священнослужителей. Ни единой. Когда я вырос, я подумал, что коммунистическая пропаганда всё почикала наверняка, ознакомился уже, так сказать, с тем, что без большевиков выпускали – по-прежнему ничего нет. Нет, просто ничего нет. Поэтому…
В.Боровских. Если бы я был священнослужителем, Дмитрий, я бы сейчас, наверное, начал вас разубеждать и говорить, что это откуда-то там привнесённое и что-то такое, нет-нет.
Д.Ю. А чего разубеждать?
В.Боровских. Я вас уверяю, что претензии к священнослужителям, они очень часто в нашем народе были обоснованы. Но не потому, что в священнослужители шли негодяи, а потому что когда человек брал на себя мужество служить Богу в церкви у святого престола, то он подвергался гораздо большему воздействию тёмной духовной реальности, чем среднестатистический христианин. Это был так всегда. Он на передовом плане, он на фронте, он только голову высуни из окопа, ему сразу пуля в лоб, это священники. Поэтому они падают раненые и истекают кровью, а мы над ними смеёмся и топчем их ногами, добиваем, вместо того, чтобы жалеть и сострадать.
Д.Ю. Так это не мы, это 1000 лет православной культуры, которая ничего не породила в плане хорошего отношения. Например, всё это, ну вот железно все аспекты жизни, они освещены в пословицах, поговорках, все абсолютно.
В.Боровских. Я очень люблю русские пословицы и поговорки и, кстати, в своё время Даль, который собирал русские пословицы, поговорки, он их насобирал больше 37 000, и он говорил, что вот если по какой-то причине исчезнет Евангелие, вот Новый Завет, потеряется, не будет больше ни одного экземпляра, то по русским пословицам и поговоркам ему можно восстановить.
Д.Ю. Не слышал про такое.
В.Боровских. Ну, надо почитать просто, вот. А претензии к духовенству, они всегда были, есть и будут, это очень закономерно.
Д.Ю. У меня никаких претензий нет, никаких. С моей точки зрения это организация человеческая и ей присущи все человеческие беды, грехи и всё такое.
В.Боровских. А вот хотите, Дмитрий, я вам дам своё определение церкви? Вот сейчас дерзну и скажу, что такое церковь. Церковь – это действие святого духа с разумных созданиях, свободно следующих за Иисусом Христом. Где здесь духовенство?
Д.Ю. Вы же без него не можете. Вам надо построить пряничный домик, назначить смотрителя и всем ходить туда, потому что индивидуально, я так понимаю…
В.Боровских. Вы когда приходите в больницу, вы можете без врача и без медсестры?
Д.Ю. Это абсолютно разные вещи.
В.Боровских. Это одно и то же.
Д.Ю. Абсолютно разное.
В.Боровских. Вот церковь, поверьте, Христос создал церковь как лечебницу, как больницу, в которую приходят больные, немощные люди, чтобы лечиться. И среди них нет здоровых.
Д.Ю. Вячеслав, мы не сможем друг друга переубедить. Давайте про наших наркоманов, вернёмся обратно. Результат: вот у вас там, например, в городе Екатеринбурге обитает такой Евгений Ройзман. Для меня как бывшего милиционера некоторым образом гражданин удивительный. Т.е. пока вся милиция дружно крышевала у вас там торговлю героином, гражданин Ройзман почему-то озаботился тем, что такого быть не должно. Т.е. гражданин, не имеющий никакого отношения к органам правопорядка, бегает, ловит наркоманов, наркоторговцев, сдаёт в милицию, их сажают, судят и всякое такое. Никому это не интересно. И у него там был некий фонд, что-то там…
В.Боровских. «Город без наркотиков».
Д.Ю. «Город без наркотиков», да. Я, опять-таки, далёк, лично с Евгением не знаком, участия в работе фондов не принимал, но это вот, граждане, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Полиции, государству, вы не нужны, пусть у вас там торгуют, пусть ваши дети жрут всё это, а мы тут прекрасно себя чувствуем на государственных должностях.
В.Боровских. Мы занимаемся тем же самым. Я с Ройзманом знаком, и мы с ним, в общем-то, в таких ровных хороших отношениях. Он сейчас наш мэр и наркоманами он больше не занимается. А то, что вот вы говорите, просто гражданин, это 90-е годы, вспомните, там были такие граждане…
Д.Ю. Я принимал участие непрерывно.
В.Боровских. Да. Которые могли противопоставить себя и правоохранительной системе, и даже государству. И когда там их даже соединяли тогда искусственно, чтобы не было конфликтов интересов, вот. Евгений Ройзман – один из них, вот. И мы, в принципе, как общественная организация, вот врачебно-просветительский фонд «Подвижник», мы занимаемся тем же самым. Мы не просим ни у кого помощи. У государства – я на него вообще никогда не рассчитывал. И когда создавал центр наш, который сейчас… Когда-то он был одним из известных, самых известных и востребованных у нас в стране, пока у нас не появилась масса организаций сомнительного происхождения на тему реабилитации наркозависимых, которые оттянули на себя всё внимание и, можно сказать, все капиталы, в т.ч. и государственные. Наш центр был одним из самых известных.
Моя задача сейчас – вернуть интерес нашего общества именно к нашей системе координат при профилактике зависимости, при оказании помощи людям, оказавшихся в зависимости, при возвращении людям самообладания, которое они утрачивают в процессе жизнедеятельности и наживают себе неврозы, панические атаки, навязчивые страхи, навязчивые действия, неврастении, истерии. Это пограничные заболевания, которыми никто не занимается. Психиатрия выкинула это из своей компетенции, она не занимается неврозами. Этим занимаются многочисленные психотерапевты, но не для того чтобы лечить, а для того чтобы просто доить-доить-доить бесконечно этих…
Д.Ю. Сущность платной медицины в том, чтобы зарабатывать деньги, а не лечить.
В.Боровских. Да, совершенно верно. Это убийственный принцип и для медицины, и для нашего общества, и противопоставляет общество и медицину. Медицина перестаёт быть самой собой, когда она становится платной, это моё убеждение, вот. И мы как раз таки рассчитываем на активность нашего общества. Вот наш фонд, он обращается сейчас ко всем с тем, что мы готовы сейчас, приходите к нам, это мы сейчас предлагаем. Врачам мы предлагаем знания и технологии, я обучаю, я сейчас буду проводить ежемесячно, последняя неделя месяца это будет вебинар для всех желающих обучиться тому, чем занимаюсь я. Мы приготовили пакет документов и готовы вручать прямо технологию реабилитационную нашу, как вот франшизу, просто бесплатно, берите и делайте.
Мы готовы готовить этих специалистов не только из врачей, потому что этим готовы заниматься и с огромным желанием и самоотдачей люди даже без медицинских дипломов, без медицинского образования. И занимаются уже вот так вот, научившись у нас, где-то в других местах они этим занимаются и очень даже неплохо. Хотя этим занимаются и врачи. Вот у меня есть один хороший мой друг и соратник С.И. Виленский, известный в Ставрополе кардиохирург, верующий православный человек, вот он создал такой же центр, как у нас, в г. Ессентуки, и мы сейчас движемся по пути создания сети вот таких реабилитационных центров по уже готовой технологии. Да, там не всё только на технологии, там очень многое на личности того, кто будет заниматься непосредственно с людьми. Но мы и будем приглашать людей, которые горят этим желанием, которые готовы вкладываться в это и посвящать этому свою жизнь. Я уверен, что мы найдём, мы уже находим таких людей.
Я вижу будущее, может быть, это громко звучит и слишком амбициозно, но я вижу будущее и даже спасение нашей медицины именно вот в этом направлении, когда медицина включит в область своей компетенции духовно-нравственную сферу человека. Мы имеем такие жалкие результаты, наше здравоохранение, в плане оказания помощи людям, страдающими вот этими заболеваниями, именно потому, что медицина воспринимает человека как биологический объект и только. Она считает, что психика человека находится только в мозгах и больше нигде, потому что ничего, кроме тела, у человека нет, что чтобы отвадить человека от наркотиков или вот водки, нужно просто воздействовать на мозги как-нибудь – лекарствами, чем-то ещё, хоть бить его. Как говорят некоторые коллеги – у тебя там где-нибудь рядышком прорубь есть зимой? Я говорю – есть. – Вот их надо в прорубь, каждый день их в прорубь надо. Т.е. как-то воздействовать через тело на мозги и отваживать от наркотиков.
Д.Ю. Ну, наверное, тоже надо в рамках комплексного воздействия. Наверное, не повредит.
В.Боровских. Да. Но мы же когда с вами, вот вы же служили когда-то в милиции и учились стрелять, вас ведь учили стрелять в 10, а если вы попадали в молоко – тоже вроде стрельнули.
Д.Ю. Я не попадал в молоко.
В.Боровских. Я не про вас, я в принципе говорю, вот. А пока мы всё в молоко, понимаете, ну, максимум там в 9-8, а в основном в молоко. Мы не попадаем в цель, потому что мы не учитываем того уровня саморегуляции человеческой личности, на котором происходит повреждение. А это духовно-нравственный уровень.
Д.Ю. Вопрос – вот приходит к вам наркоман. Я надеюсь, он к вам приходит, вы его не связанного притаскиваете.
В.Боровских. Ну что вы, нет, конечно.
Д.Ю. Вот приходит к вам наркоман с, на мой взгляд, это основополагающий момент, когда он понял, что всё уже так плохо. Если он еще не понял, то ловить на аркан его, в моём понимании, бесполезно вообще.
В.Боровских. Бесполезно.
Д.Ю. Я поскольку всю сознательную жизнь среди уголовников, то вот в уголовной среде наркоман проходит под названием «животное», он не человек вообще. С ним невозможно иметь никаких дел, он тебя продаст, сдаст, всё что угодно, потому что он наркоман, т.е. животное, это вот низ самый. И вот он осознал, что всё так плохо, что надо уже что-то вот предпринять. Это ключевое. Если не осознал, в моём понимании, лечить бесполезно, это то, что вы говорите, макай в прорубь, не макай, ничего с ним не будет. Но тут он осознал и к вам пришёл. Чего вы с ним делаете?
В.Боровских. Я ему рассказываю, что с ним происходит на самом деле. Вот когда наркоман…
Д.Ю. Опять извините, перебью. А вот их вот от отказа от употребления синтетических наркотиков их ломает, не ломает?
В.Боровских. Нет.
Д.Ю. Нет?
В.Боровских. В том-то и дело, что у этих наркотиков нет вот этого периода ломки, и можно сразу приступать к реабилитации. А просто последствия от этих наркотиков гораздо более серьёзные, чем от героина. Мы человека мотивируем на реабилитацию, мы подогреваем его интерес уже возникший, потому что он пришёл сам, к избавлению от наркотиков в принципе. И мы говорим, что это возможно. Что в отличие от того, что говорит наша наркология, что мы можем достигать более или менее продолжительной ремиссии, мы говорим, что возможно избавление от зависимости как таковой.
Д.Ю. А что для этого надо? Уверовать?
В.Боровских. Хороший вопрос. Нужно соблюсти 4 условия. 1 – человек должен больше всего на свете хотеть избавиться от зависимости, потому что он понимает, что это самая главная задача в жизни, и если эту задачу сейчас не решить, то тогда всё остальное, что в жизни есть, и сама жизнь будут невозможны. Поэтому всё остальное, что в жизни есть, нужно выносить за скобки, и не беспокоиться об этом до тех пор, пока не избавишься от зависимости. Такая должна быть сосредоточенность на решении задачи. 2 – ради избавления от зависимости человек должен быть заранее готовым потерпеть всё, что связано с усвоением нового образа жизни, потому что усвоение нового подразумевает отказ от старого, это всегда небезболезненно и приходится терпеть. 3 – человек должен посвятить этому не менее одного года жизни. 4 – он должен провести этот год в специально созданных для этого условиях.
Д.Ю. От чего он должен отказаться? Ну, в смысле вот в чём он себя ограничивает, к чему должен прийти?
В.Боровских. Он должен быть готовым перестать курить.
Д.Ю. Даже курить?
В.Боровских. Да. У нас не курят в центре, и после нашей реабилитации люди не курят. Я так скажу, без ложной скромности, что 70% наших выпускников не употребляют алкоголь, наркотики и табак. 70%. Через наш центр за 17 лет при таком большом сроке реабилитации прошло около 700 человек. Вот. И человек должен хотя бы согласиться на то, чтобы ближайший год жизни посвятить интенсивной работе над собой под руководством других людей. Он должен на первичной консультации поверить мне как человеку, что я не считаю его как, извините, вы сейчас сказали, Дмитрий, животным.
Д.Ю. Ну, в данном случае, повторюсь, это животное сделало шаг от состояния животного и захотело перестать им быть.
В.Боровских. Оно вспомнило, что он человек, оно человек. И если этот человек увидел положительный отклик у доктора и увидел, что доктор не хочет от него ни денег, ни его имущества, что он ему интересен сам как человек, чтобы его вернуть к жизни, то тогда вот на этой стадии развития болезни, она называется 2 половина 2 стадии, когда сам наркотик уже не радует, а в отсутствие наркотика не радует вообще ничего. Вот тогда он готов согласиться. Да, и там ещё будут периоды вырастания, кризиса, там всё это будет, но главное, чтобы на первичной консультации человек вот на это согласился. И потом начинается самое интересное – начинается вот эта работа, которая выстраивается с ним в течение года, год, т.е. человек проводит в наших условиях, мы находимся в непосредственной близости с православным приходом, с настоятелем этого прихода мы друзья, отец Сергий. И вот с 17 лет мы как бы составляем такой тандем врача и священника. Я занимаюсь своим делом, нравственно-ориентированной психотерапией, организую, руковожу, а он духовным кормлением. Т.е. он их исповедует, причащает, они там участвуют в богослужениях.
Д.Ю. Такой вот, опять-таки, как некоторым образом причастный – т.е. вот с моей точки зрения, ну, мой жизненный опыт говорит следующее, что наркоман, он перво-наперво крутится в наркоманской тусовке, это ключевое, почему они употребляют наркотики. Соответственно, круг общения формирует способы развлечения, так скажем. Попытки вынуть его оттуда, ну, во-первых, здесь мы вот, например, употребляем героин. Не синьку, вот эти как все дебилы и какие-то конченые твари, а у нас высокое, благородное, кайф абсолютно несравнимый, мы вот причастны к чему-то настолько исключительному, что слов нет. Вот мы вот здесь.
И тут мы хотим этого человека, условные мы, как морковку из грядки вынуть и куда-то убрать. Наркоман, лишённый круга своего привычного общения… Я вот, например, когда из милиции уволился, мне среди граждан крайне неуютно. Вы вообще не такие, шуток наших вы не понимаете, мы вам кажемся какими-то мутантами там с этими, как они любят рассказывать, у вас профессиональное искажение психики и прочее. На самом деле это вы идиоты, а я вот умный и хороший. То же самое наркоман, он будучи выдернутым оттуда, когда его – ты это, не употребляй, он и согласен вроде не употреблять, он понимает, что это плохо и ничего хорошего ему не несёт, но с вами с козлами общаться не о чем. Поэтому я побегу туда, обратно, ему говорят – Петро, ну что ты, в чём смысл-то, зачем ты отказался? Ты же видишь, у нас всё нормально, давай к нам обратно! И он обратно.
Т.е. в моём понимании это вещь не столько биологическая зависимость, химическая, сколько социальная. Их невозможно оттуда выдернуть. А вот, ну, закончу. Вот у них там веселье, разгуляево, беспорядочные половые связи, страшно весело. А вы вот…
В.Боровских. Множество удовольствий чувственных, о которых вы говорили, чтобы заработать как можно больше денег, чтобы…
Д.Ю. Да. А вы его из этого урагана удовольствий в церковный приход. И чего ему там?
В.Боровских. Вот что, сейчас расскажу. За то время, что он у нас находится, он должен основательно разочароваться во всём своём предыдущем жизненном опыте. Он должен критически пересмотреть всё, что с ним в жизни было, и дать ему, всему этому, уже новую оценку. Обязательно. Без этого никакая реабилитация, никакое изменение самосознания, мировоззрения человека невозможно. И от чего-то человек должен решительно отмежеваться. В первую очередь, от всего, что так или иначе связано с наркоманической средой, средой обитания и с самими наркотиками.
Д.Ю. Многие способны так поступить?
В.Боровских. Я вам скажу честно – никто не способен.
Д.Ю. Я как раз про это.
В.Боровских. В Евангелии сказано – невозможное человеку возможно Богу. Это не метафора, это закон человеческой природы. Человек должен не просто критически пересмотреть свой образ жизни, но он должен понять, что он сам своими собственными силами его изменить не может. И вот тогда он начинает об этом просить Бога. Для верующего человека, Дмитрий, это аксиома.
Д.Ю. Ну, приходят же разные, верующие, неверующие.
В.Боровских. Он приходит неверующий. Верующий человек наркоманом по определению быть не может. Приходит неверующий. Крещёные, да, крещёные ребята, но неверующие, вот. А в Евангелии сказано – всё, о чём ни попросите с верою, дастся вам. Это закон человеческой природы. И благодаря этому действию на них самих этого закона они обнаруживают Бога как такового, как живую личность, с которой можно вступать в общение и выстраивать отношения максимально полезные для тебя, для твоей жизни, для твоего будущего, настоящего. И для них Бог является уже не отвлечённой идеей, а большей реальностью, чем вот этот наш чувственный мир. С этой личностью – разумной, волевой, свободной, бесконечно тебя любящей, общаться сладостно, и человек любит молитву как, я не знаю, как единственное средство утешения в этом мире, который действительно во зле лежит.
Д.Ю. А каков процент? Вот пришёл человек и у него получилось так, как вы говорите?
В.Боровских. 70.
Д.Ю. А, бывает, не получилось.
В.Боровских. Нет. 70% наших выпускников, т.е. те, кто дошли до года, они не употребляют. Они ведут этот образ жизни, о котором мы с вами говорим. Видимым проявлением которого является то, что они трезвые.
Д.Ю. Это на каком временном промежутке?
В.Боровских. Ну вот центру нашему уже 17 лет, первые наши выпускники, они вышли 16 лет назад, 16 лет эти люди уже живут полноценной жизнью.
Д.Ю. А количество рецидивов это типа 30%, да? Кто походил, походил…
В.Боровских. Для нашей системы реабилитации рецидив это не катастрофа. Рецидив, наоборот, он может быть этапом реабилитации, чтобы человек мог, упав, воспользоваться тем, чему он был научен, чтобы самому встать. С божьей помощью, конечно, но собственными усилиями, когда от человека старание, а от Бога результат. И он ещё больше утверждается в этой системе ценностей и ещё твёрже стоит потом на ногах. Мы видим гораздо более надёжное, что ли, отдалённые последствия, отдалённые результаты нашей реабилитации у тех, кто пережил рецидив после реабилитации.
Д.Ю. Ну, это же ужасный тезис «не согрешишь – не покаешься, не покаешься – не спасёшься».
В.Боровских. Вы знаете, это ужасно, но тогда, если не будет греха, не будет покаяния, не о чем говорить. Об этом говорит эта пословица «не согрешишь – не поакешься».
Д.Ю. И вот они у вас формируют приход или что? Как это?
В.Боровских. Нет-нет, приход существует сам по себе. Мы просто вливаемся в приходскую жизнь. И вот именно приход, православный приход становится тем самым, как сейчас принято говорить, терапевтическим сообществом, где человек…
Д.Ю. Выдранный из наркоманской среды, пересажен в другую.
В.Боровских. Перестраивает свою социальность. Православный приход это вообще, на мой взгляд, это идеальная модель гражданского общества, где одним единым духом объединены люди разных возрастов, разных профессий, разных социальных слоёв, уровней обеспеченности материальной и т.д., и где нет чужих, где все свои. Нет чужих детей, все дети свои, все как родственники. И когда-то вся Россия состояла из православных приходов, вот из этих моделей общества. И это как раз таки обеспечивало нам стабильность, вот такую социальную стабильность. И человек, прошедший нашу реабилитацию, он предпочитает вот это сообщество людей.
И чем больше он вливается в эту жизнь, чем больше времени он потом, после реабилитации, в этом проводит, тем больше он утверждается в этом образе жизни и вот в этой социализации. Это не может не понравиться, если ты проникся этим духом, не может не понравиться человеку. И вот, конечно, я понимаю, что когда ты видишь наркомана в разгаре болезни, хочется назвать его животным, но те, кто пришли к нам в разгаре болезни, они сейчас, простите, в т.ч. и они построили стадион к ЧМ в Екатеринбурге, 18 года. И это они заканчивают лучшие учебные заведения, становятся актёрами, музыкантами. Один из них стал в 14 году лучшим фермером Свердловской области за 14 год.
Д.Ю. А актёр в нынешнем православии это допустимо, недопустимо?
В.Боровских. Допустимо, что вы.
Д.Ю. Их же недавно возле кладбища хоронили.
В.Боровских. Знаете, много бывает всяких перекосов, в т.ч. и в православии. Нет, актёрская профессия – такая же профессия, как и все, и здесь человек может реализовать свои таланты и дарования, Богом данные, а не от дьявола полученные. И он может в своей актёрской профессии Бога прославить, а не только культивировать страсти, как это бывает, к сожалению, в актёрской профессии. И мы-то как раз хотим сейчас развернуть внимание нашего общества именно к этой системе координат, потому что в этом лежит спасение наших детей. Наши дети это действительно наш последний бастион, нам больше не на кого надеяться в нашем обществе. Вот мы с вами взрослые люди, мы во многом уже неисправимы, понимаете. Вот вы со своими убеждениями, я со своими убеждениями, в т.ч. и неправильными тоже. Меня вот сейчас перевоспитать практически невозможно.
Д.Ю. Я обращаю ваше самое пристальное внимание, что у нас хватает ума тут не вцепиться друг другу в глотки и орать о том, как кто не прав.
В.Боровских. Да нет, конечно, зачем?
Д.Ю. Жить рядом, оно как-то это, гораздо полезнее. Налаживать отношения, дружить и как-то друг другу помогать, а не гадить изо всех сил.
В.Боровских. Да. В том-то и дело, что мы должны преодолевать все средостения между нами сейчас, наше общество и так слишком атомизировано, мы и так слишком…
Д.Ю. Ну, это специально на развал нацелено.
В.Боровских. Да. А как раз то, что мы предлагаем, это людей соединяет, потому что люди могут быть единодушными, они могут быть разных взглядов, у них могут быть разные интересы в жизни, цели, разные таланты, они по-разному одарены. Но если они единодушны, то тогда они составляют нечто единое целое. А единство, созидание это признак жизни. Это труп разлагается, это умирающее общество, оно атомизируется и потом исчезает. А там, где есть жизнь, там люди собираются. Ну, у нас, простите…
Д.Ю. Хорошо сказал, да.
В.Боровских. Единственный источник жизни у людей это всё-таки Бог, вы уж извините, это Бог.
Д.Ю. Да я-то что.
В.Боровских. Ну вот давайте так подумаем. Мы ведь не сами себя сделали, правда?
Д.Ю. Не будем вдаваться, Вячеслав.
В.Боровских. Хорошо, давайте.
Д.Ю. Самый страшный вопрос – а с деньгами-то как? Они несут деньги или как? На какие шиши?
В.Боровских. С деньгами всегда плохо, Дмитрий.
Д.Ю. Не сомневаюсь. Но откуда они берутся-то?
В.Боровских. Ну, из разных источников они берутся, в основном, конечно, что касается деятельности нашего центра, родственники наших воспитанников, они вносят пожертвования, ежемесячные пожертвования на содержание.
Д.Ю. Кто сколько может?
В.Боровских. В общем-то да. Мы говорим, во сколько нам обходится каждый наш воспитанник по затратам, при всей нашей этой экономике, которая существует. У нас достаточно много затрат всяких, у нас целое хозяйство большое, здание большое, территория там такая прилегающая, в общем, коммуналка большая, коллектив 11 человек, которых нужно тоже кормить, их семьи. И говорим – если вы в состоянии эту сумму вносить, пожалуйста. Если нет, то мы находим там какие-то такие компромиссные варианты, сейчас у нас там есть уже предприятия-спутники, которые наши же выпускники создали при нас, где мы можем занимать в качестве трудового послушания наших ребят, трудоустраивать их потом туда. И они, пройдя реабилитацию, могут работать там, на этих предприятиях, и какую-то часть своей зарплаты компенсировать то, что там недодадено в плане их содержания.
Д.Ю. А бизнес как-нибудь помогает? Или только те, кто внутри организации? Сторонние какие-нибудь.
В.Боровских. Бизнес помогает, и сейчас, слава тебе Господи, есть у меня такие друзья и единомышленники среди бизнесменов, которые помогают нам, можно сказать, регулярно, систематически. Ну вот, мой приезд, допустим, в Екатеринбург и другие города, куда я езжу со своими лекциями, со своими семинарами по профилактике, ну, я в основном езжу за их счёт. Многое мы приобретаем для своего развития, для продвижения наших проектов, тоже за их счёт. И, слава тебе Господи, живём, вот. А мне сейчас да, уже приходится, в последние годы я езжу очень много по стране, езжу в Москву, 2 раза в месяц с лекциями выступаю в Московской духовной академии, в 2 православных приходах в Москве. Один из них это храм мученицы Татьяны при МГУ, и там собирается достаточно такая большая и, как говорят, образованная аудитория – и студенты, и преподаватели МГУ. Вот. У нас постоянно действующий вот этот семинар в Сургуте.
Мы создаём, пытаемся сейчас сами филиалы нашего реабилитационного центра, вот на Кавказе я в этом году был много раз, мы там делали конференции, 2 очень интересные конференции. В общем, общественная жизнь, она как-то сейчас больше стала отнимать времени, и я отвлекаюсь и от основной своей, конечно, врачебной деятельности. Но всё, что я делаю, это я делаю для того чтобы попытаться изменить сознание нашего общества с вот этого пессимизма, который вы сегодня так красочно описали, на оптимистическое отношение к жизни, что есть надежда, что не всё, что сейчас в нашей стране происходит, это только распад и разложение, нет-нет. В нас, особенно в наших детях, в подрастающем поколении заложен огромный духовно-нравственный потенциал, он не растрачен. Всё-таки 1000 лет православия это мощная духовная инерция, которая докатилась до наших детей.
Именно поэтому они так не согласны с тем, что нет любви, и с тем, что люди взрослые так увлеклись материальными благами и забыли о самом главном, о чём дети вот в этом возрасте только об этом и думают, только это их и волнует. Они нам этого никак не могут простить. Они противопоставляют себя своим родителям, потому что родители разочаровали их в самых лучших их надеждах, вот как та мама.
Д.Ю. Финальный вопрос. Есть интернет-ресурс, куда любой гражданин может зайти узнать, где вы находитесь, где какие телефоны, куда обратиться, куда заслать помощь и всякое такое? Есть такой?
В.Боровских. Да, конечно. У нас есть сайт podvizhnik.ru, там zh – ж пишется так, и наш телефон 8-800-707-18-28, там люди, позвонив туда и зайдя на этот сайт, найдут ответы на все свои вопросы, и в плане лечения, реабилитации, профилактики, обучения специалистов. Пожалуйста, можно обращаться.
Д.Ю. Линк под роликом. Кто нуждается в помощи, можно смело обратиться. Кто хочет помощь оказать, в т.ч. материальную, туда же. Спасибо, Вячеслав.
В.Боровских. Вас спасибо.
Д.Ю. Отрадно, что такие люди в родной стране таки есть. Спасибо.
В.Боровских. Вам спасибо, Дмитрий, большое.
Д.Ю. А на сегодня всё. До новых встреч.
Новости
VIP
