Д.Ю. Опять крепок, старина Розенбом! Я вас категорически приветствую! Клим Саныч, добрый день.
Клим Жуков. Добрый день. Всем привет.
Д.Ю. Так, седьмая серия?
Клим Жуков. Да, второй сезон, сериал «Рим» по-прежнему.
Д.Ю. Да. Доводим до сведения контингента, кто в прошлый раз не понял: всё, он сделан окончательно, остались только наши замечательные ролики. Дементий, опять подставка другой стороной!
Дементий. Так, съёмку прекратить.
Д.Ю. Да.
Дементий. Давайте заново.
Д.Ю. Извините, не знаю, как вцепиться. Итак, как она у нас хоть называется?
Клим Жуков. Я каждый раз в панике, что у них вообще есть название хоть какое-то, я не знал.
Д.Ю. Да, я не помню. Ладно.
Клим Жуков. Ну бог с ним!
Д.Ю. Седьмая, короче.
Клим Жуков. Начинается всё с того, что Сервилия скорбно рассматривает посмертную маску Брута, свежеприкастрюленного в сражении, и расстраивается всячески. Сидит она, видимо, в Храме предков, потому что всё в посмертных масках, они все очень странные – такое впечатление, что пластмассовые с подсветкой.
Д.Ю. За ними свечечки горят, да.
Клим Жуков. Да, что это такое, я затрудняюсь сказать, потому что я знаю посмертные маски, которые лепили натурально из глины, а потом по ним делали бюст мраморный или барельеф мраморный, или из металла какого-то они – тоже такие знаю. Как у них, со свечкой сзади – такого не знаю.
Д.Ю. Творческая находка.
Клим Жуков. Да, выглядит откровенно жутко, такое впечатление, что сейчас про вампиров что-то начнётся.
Д.Ю. А вот там рабыня скочет и в очередной раз предлагает ѝвовый, ивóвый ей – у меня с ударениями плохо, воды из дерева ива: «Ивовой воды не желаешь? Поможет заснуть». Что это за вода? Ты про такое слышал когда-нибудь?
Клим Жуков. Не знаю. Воду, спасибо, что не чай, потому что в переводе НТВ там говорят «чай».
Д.Ю. «Чайку дербалызнешь», да?
Клим Жуков. Да, ивового. Я не знаю, может быть, это какое-то успокоительное?
Д.Ю. Странно.
Клим Жуков. Для меня затруднительно понять, что это вообще.
Д.Ю. «Поможет заснуть». - «Не будет больше сна,» - говорит Сервилия. Так?
Клим Жуков. Ну а в это время Иокасту выдают замуж за Поску. Очень, очень хорошая сцена, когда эта зарёванная дура стоит!
Д.Ю. А Атия, которая только что прирезала фактически ейного папу, после чего Иокасту изнасиловали гурьбой, по всей видимости, принимает горячее участие.
Клим Жуков. Конечно, ходит...
Д.Ю. «Не реви на собственной свадьбе. Организация твоей свадьбы доставила мне массу неприятностей. – Атия ещё и... – Прошу, не испорти. Немного желающих жениться на сироте-бесприданнице». Т.е. денег-то нету. Папа сказочно богат, да? Горе Руфусу, блин! А она благодарна. Вот когда не знаешь, видишь: «Прости, я очень благодарна. Я уверена – он очень хороший человек. Просто я всегда представляла, что выйду за совсем другого...» «Да ты вообще ни за кого не выйдешь, если появишься покрасневшей и опухшей. Я знаю мужчин, он будет чудесным мужем,» - говорит Атия, видимо, сама и решила, за кого. Молодцы! Так?
Клим Жуков. А в это время Марк и Атия, собственно, наши любимцы, обсуждают их перспективный брак.
Д.Ю. Да: «Заставляет задуматься». – «О чём?» - «О свадьбе». – «Какой?» Хороший ответ, блин! «Нашей с тобой. Авгур здесь, можем пожениться прямо сейчас – быстро и просто». Марк ловко съезжает: «Когда будем жениться, это должна быть лучшая свадьба на свете, меньшего ты не заслуживаешь». – «Я так и думала». – «Авгур медленный, как улитка».
Клим Жуков. Всё это, конечно, очень странно, потому что Атия Бальба Цезония в 57 году до н.э. уже вторично вышла замуж за Луция Марция Филиппа, консула 56 года, и занималась воспитанием детей. В 43 году, то ли в августе, то ли в сентябре она отдала концы, т.е. в момент этой серии её уже в живых быть вообще не должно.
Д.Ю. Но для драматизма, трагизма Атия должна быть жива, без неё сериал – не сериал. Потом, может, её замочат или сама помрёт.
Клим Жуков. Нет, она до конца сериала же благополучно...
Д.Ю. Нет, ну там третий сезон, если бы...
Клим Жуков. Ну это понятно. Тут-то Сервилия раскрывается – оказывается, она не просто так сказала, что не будет больше спать, она собралась героически проклясть Атию, для чего нужно Атию выманить из дома.
Д.Ю. Кончать с собой собралась Сервилия и воет за порогом: «Атия из рода Юлиев, я взываю к правосудию!» А причём тут правосудие, кстати о птичках?
Клим Жуков. Вот для меня это тоже была некая загадка. Может, она имеет в виду некое высшее божественное правосудие?
Д.Ю. Или справедливость, а я, как тупой, не различаю почему-то.
Клим Жуков. Ну «Justice» она же говорит, «I go to justice», т.е. может быть и «справедливость» вполне. У них-то просто, у этих у англичанцев, «юстиция»/«justice» - оно и то, и другое, и правосудие, и справедливость.
Д.Ю. Кто не знает: юстиция – это справедливость. У чехов, кстати, министерство юстиции так и называется: министерство справедливости. Вместе с ним министерство правды должно быть ещё.
Клим Жуков. Да. Это у нас, у славян, справедливость в одном месте, а юстиция в другом, они пересекаются далеко не всегда.
Д.Ю. Ну в общем, я тут засандалил «правосудие», возможно, неправильно. Так? Атия не понимает, что делать, но Марк Антоний успокаивает: «Ничего не делай, вообще ничего. Она скоро уйдёт, если мы будем её игнорировать.
Клим Жуков. Не тут-то было! Ну а Пуло домогается до Иринки, которая ему не даёт, потому что беременна. Конечно, по-английски когда слушаешь, всё совершенно по-другому слушается, потому что у них акцент очень сильно разный, просто вот видно, что она иностранка, она не говорит на латыни, вот только что научилась.
Д.Ю. Во-первых, говорит криво по-английски, во-вторых, с акцентом. Ну я не одолел, потому что непонятно, под кого – под грузинку её делать или я не знаю?
Клим Жуков. Слишком белобрысая, наверное, какая-нибудь немка имеется в виду.
Д.Ю. Не знаю, да. Жила у какого-то озера – непонятно.
Клим Жуков. Там вся эта Германия с Францией...
Д.Ю. Финляндия, Швеция?
Клим Жуков. Финляндия... На Карельском перешейке.
Д.Ю. Да!
Клим Жуков. Тут у нас всё в озёрах, выбирай любое. На озере Комсомольском, наверняка, или на Сапёрном, я уверен.
Д.Ю. Янисъярви.
Клим Жуков. А Ворен в это время с коллегами обсуждает бизнесок.
Д.Ю. Разруливает, да?
Клим Жуков. Разруливает. Ему нужны в силу того, что приходят в Остию корабли с зерном, глубоко сидящие, ему нужны причалы с более глубоким фарватером перед ними.
Д.Ю. Дном, да.
Клим Жуков. Да, чтобы можно было глубоко сидящие корабли принимать. А у него таких нету, а все эти глубокие причалы находятся в ведении его коллеги и конструктивного антагониста Меммия.
Д.Ю. Ворен: «Наши корабли с зерном несут больше 10 тысяч амфор» - ну т.е. осадка большая. «Это непросто, - говорит Меммий, - эти гавани отведены для наших кораблей, с маслом, с хз каких времён». – «А это не причина оставлять всё, как было. Времена меняются». «Ты всё время так говоришь. Я разрешу использовать наши причалы, но мы возьмём 5% зерна, и разгружать корабли будут наши люди». – «Чушь! Это разрешение на воровство».
Клим Жуков. Это Маский включился.
Д.Ю. «Это если бы мы были ворами,» - говорит Меммий. «Хм! Я дам тебе 5%, но Маский отправится в Остию и будет контролировать разгрузку». «Отправлюсь сегодня же,» - говорит Маский. – «Ну как пожелаешь». А в это время Сервилия завывает...
Клим Жуков. Нет, тут же важный момент: когда они все расходятся, придя к некоему соглашению, дочь Ворена – Ворена сталкивается с человеком, который явно работает на этого гадского Меммия, и он начинает ей строить глазки, имея в виду некие эффекты.
Д.Ю. Подкидывая человечков.
Клим Жуков. Подкидывая, да, кукол Вуду каких-то ей.
Д.Ю. Да-да-да, магические.
Клим Жуков. Да, явно соблазнительного свойства. Дочка Ворена поднимает и ведётся явно совершенно на его эти вот тортюры. А вот уже Сервилия, получается, 12 часов завывает под дверью атиевского дома, хотя завывает уже не так громко, но всё равно очень противно.
Д.Ю. Тут странно: почему не были посланы слуги, которые ей бы там укорот-то какой-то дали – сломали шею, ещё чего-нибудь... ? Непонятно. Отнесли бы, на помойку выкинули.
Клим Жуков. Не, ну учитывая, что её только что буквально совсем недавно похитили, обстригли и выкинули на помойку, чего теперь-то её не выкинули на помойку, не очень понятно?
Д.Ю. Ну ладно, днём люди вокруг стоят – хорошо, нельзя, а ночью-то, когда никого нет, часа в 4 утра, как обычно? Непонятно.
Клим Жуков. Ну, с другой стороны, её же уже видели, что она тут собирается некую божественную справедливость установить, и что вот сейчас если её взять и вот так вот руками своих цепных псов куда-нибудь деть, все сразу скажут: «Чего это ты – может, скрываешь что-нибудь, боишься? Вон тут женщина собирается про справедливость, а ты что с ней сделала? Нехорошо». Я думаю, может быть, тут такая идея была заложена.
Д.Ю. Так-так?
Клим Жуков. Ну а дальше идёт одна из моих любимых сцен – когда заседание триумвиров, Марк Эмилий Лепид имеет место, Гай Юлий Цезарь Октавиан имеет место и тут припирается Марк Антоний, там такой, со свадьбы Поски.
Д.Ю. «Боюсь, перебрал, не мог встать с постели, как ни старался. Башка раскалывается, так что говорите очень тихо, или я рассыплюсь на тысячу кусочков». Странно, кстати, что Марк Антоний похмеляться не умеет, вроде бы залог, так сказать, здоровья на следующий день - непонятно. Так-так?
Клим Жуков. Не, ну иногда бывает такое, что уже и невозможно похмелиться. Хотя, с другой стороны, сколько там этого вина-то выпить нужно, чтобы в таком состоянии проснуться? Ну хотя они нетренированные были, водки не пробовали.
Д.Ю. Да-да.
Клим Жуков. Октавиан осматривает карту. Карта, откровенно говоря, очень и очень странная, потому что таких карт в Риме не было. До нас дошли...
Д.Ю. Некоторые наброски?
Клим Жуков. Нет-нет, до нас дошла, если не ошибаюсь, 13-го века копия, снятая с римской карты, которая имела место быть там в 13 веке, как называются они - Пейтингеровы таблицы, там несколько огромных просто карт. Это на самом деле именно не карта, а таблица, т.е. указана отправная точка – понятное дело Рим, откуда все выезжают или куда приезжают, и там до каких-то невероятных пределов, чуть ли не за Каспийское море указано, как туда ехать. Но собственно карты, как таковой, там нет, там есть путевые указатели: «прошёл 500 м, повернул направо, тут живут такие-то люди» - там пометки кратенькие, т.е. масштаб там не соблюдён вообще, т.е. просто вот некая как бы территория, на которой помечено, в какую сторону ехать, где что будет. Вот такая красивая карта, как там показано, которая, ну да, с неким налётом старины, но всё-таки там земля похожа на землю, континенты все угадываются, всё нормально – такого не было, они не знали такого. Птолемей, естественно, будучи известным астрономом и географом, соорудил некие указания о том, как там что должно выглядеть, куда нужно ехать, но тоже от него карт не осталось никаких, мы просто не знаем. Скорее всего, такого они не знали, поэтому карту они, конечно, придумали. Я уж молчу о том, что у них там север там, где север, т.е. сверху, а это совершенно же не очевидный факт, потому что есть карты, где верхняя ориентация – восток, запросто. А собственно, какая разница – это же чисто...
Д.Ю. Это гораздо позже, после римлян, да?
Клим Жуков. Конечно, это же чистая вообще условность – то, что у нас север находится сверху, вот так мы решили. Как поверни, так развернутся координаты. Ну всё, вот мы решили, что будет север, все вместе, и тут почему-то и у римлян тоже северная ориентация карты. Такого не бывает. Ну а за разговором, естественно, идёт речь, кто что получит в итоге, ну и Марк Лепид говорит, или Октавиан говорит, что мы не можем разделить республику, как пирог. Марк Антоний...
Д.Ю. Ну там сначала – что «блатные города встревожены». «Уважаемые люди обеспокоены тем, что мы трое, возможно, намерены установить некую форму тирании». – «Кто именно беспокоится? Назови имена этих беспокойных». «Как-то неудобно, - говорит Лепид, - они говорили со мной доверительно». – «Ну кто бы сомневался! Скажи своим влиятельным друзьям закрыть рты! Пусть на форуме посмотрят на руки Цицерона и вспомнят, что бывает с теми, кто болтает о тирании,» - ставит Марк Антоний на место. «Ну я лишь упомянул, не мог не сказать». «Может, перейдём к делу, - говорит Октавиан. – Очевидно, втроём мы не можем править всем одновременно – будем только мешать и противоречить друг другу. Мы должны разделить обязанности». – «И что ты предлагаешь?» – «Предлагаю разделить территорию Рима на 3 части, каждый из нас будет править одним регионом». – «Звучит разумно. А кто что получит?» - «Об этом я ещё не подумал». – «Рим очень сложный механизм, его нельзя просто разрубить, как кочан капусты». Ну тут Марк Антоний берёт саблю и идёт нарезать участки, блин! «Тебе должны отойти Рим и запад, я обойдусь Египтом и восточными провинциями. Возражения?» - «Что есть в Риме и что на западе – буйные галлы, германцы, беспокойный сенат, необходимость ублажать римскую толпу, а на востоке все деньги, поставки зерна и большая часть налогов». Марк Антоний: «Разумеется, все доходы разделение будет чисто административное, а все деньги будут храниться в единой казне». «Тогда годится,» - говорит Октавиан.
Клим Жуков. «А я что получу?»
Д.Ю. И Лепид сбоку: «А я, что получу я?» - «Да,» - и нарезает Африку, отдаёт Лепиду, хотя а вот Египет – это не Африка была?
Клим Жуков. Провинция Африка – это Карфаген, Тунис. Тут на самом деле, конечно, всё вынужденным образом упростили, потому что вообще для фильма этот самый Марк Эмилий Лепид не очень понятно, зачем он нужен. Если бы его не было, ничего бы не поменялось, он же там для мебели.
Д.Ю. Ну типа – раз было трое, то его введём, а конфликт основной всё равно между Марком Антонием и Октавианом.
Клим Жуков. Потому что на самом деле конфликт-то был трёхсторонний, потому что, как я уже говорил, минимум 7 раз Лепид был очень важной фигурой, потому что он в 43 году удостоился испанского триумфа за успешные действия в Испании, соответственно... Да, притом что Лепид приказал всем гражданам на триумф явиться, а если кто не явится, пригрозил, что так это ж проскрипции-то ещё не кончились.
Д.Ю. Молодец!
Клим Жуков. Поэтому всем радоваться. Всем было приказано радоваться, и все радовались. А в 42 году он выбирается консулом вторично вместе с Луцией Мунацием Планком. Пока он находится на обороне Италии, Марк Антоний и Октавиан воюют с Брутом и Кассием, а вот после этого, когда после битвы при Филиппах остальные два тиумвира вернулись в Италию, вот тут, конечно, начался закат его карьеры: у него из подчинения вышли последние легионы, они перешли к Октавиану и Марку Антонию, и тут-то оказались некие слухи, бродящие по Риму: якобы, Марк Эмилий Лепид поддерживает отношения с Секстом Помпеем, врагом Республики. Ну конечно, ничего подтвердить не удалось, но вот...
Д.Ю. Неприятный осадок остался?
Клим Жуков. Да, воспользовавшись этими самыми слухами, его очень сильно подвинули от управления, и да, в самом деле нарезали ему только Африку в управление.
Д.Ю. Возможно, слухи для этого сами распространили.
Клим Жуков. Это дело тёмное, теперь, понимаешь, проверить не удастся. Ну другое дело, что с Испанией, где базировался Секст Помпей в т.ч., у Марка Эмилия Лепида были тесные связи, поэтому никто не может сказать, что невозможно, чтобы у него не было каких-то сношений с Секстом Помпеем, в самом деле, потому что, как мы имели возможность убедиться, вся эта республика на излёте своего существования представляла из себя банку пауков – все грызлись по всякому и заключали самые немыслимые комбинации в смысле союзов, альянсов, кто с кем и против кого дружить будет.
В третий раз нам показывают Сервилию, которая уже, получается, почти сутки завывает под дверью Атии. Атия лежит с подухой на ухе: «Аааа...»
Д.Ю. Прибыл Марк Антоний: «Что это она тут затеяла? Корни пускает?»
Клим Жуков. Да, Марк Антоний хвастается, как он здорово всё разрулил на собрании триумвирата. Ну а Пуло занимается мелкими делишками, творит микроисторию – раздаёт нищим хлеб по каким-то пищевым жетонам, таким адским совершенно.
Д.Ю. Дошли до нас такие?
Клим Жуков. Нет, я, по крайней мере, не видел, они до меня не дошли. Может быть, что-то я не понимаю, но мне кажется, что что-то тут какой-то подвох есть. Жетоны попадаются в кино поддельные, совершенно явно, что Пуло тут же замечает. Он не очень, прямо скажем, этому рад, ну а Ирка в это время не очень рада тому, что её просто в цвет посылает черномазая рабыня Гайя.
Д.Ю. «Ты принесла дрова?» - «Ещё нет». – «Принеси». – «Некуда спешить». – «Принеси сейчас же!» - «Сама принеси, я занята». – «Я тебе приказываю!» - «В жопу меня поцелуй. Давай, попробуй» - та замахнулась палкой – «Давай, попробуй – я тебе её в глотку затолкаю». – «Ты пожалеешь, мой муж изобьёт тебя в мясо». Ну наглая рабыня-то, это же вообще! Как так с хозяйкой можно разговаривать?
Клим Жуков. Не, ну это же, конечно, просто придумка, потому что тут не нужно было просить мужа избить в мясо, можно было просто ближайшему какому-нибудь пожаловаться – ну кто там за порядком следит, её бы там тут же немедленно привели в чувство.
Д.Ю. Конечно.
Клим Жуков. Ну а Пуло пошёл жаловаться Ворену, говорит, что это подделка, подделывает, конечно, Меммий – чего тут долго думать? Надо как-то разобраться с этим вопросом. Но Ворен запрещает мстить Меммию, потому что говорит, что, во-первых, у нас тут мир, и пока люди получают хлеб, все довольны, и там неважно – подумаешь, поддельный жетон или нет, люди-то всё равно хлеб получили, поэтому всё, что нужно делать, делается, и нечего тут...
Д.Ю. Ну он здраво подходит.
Клим Жуков. Конечно.
Д.Ю. Т.е. Ворен уже это – головой-то вырос: «Меммий нечестный и жадный – этого не изменить. Он думает, что обманывает нас, и значит, он доволен, а я хочу, чтобы все были довольны. Так мы сохраним мир. Ничего делать не будем». – «Да он же ворует у нас!» - «Люди, которым нужна еда, получают еду – какая разница, где они живут?» Философ фактически.
Клим Жуков. Прибегает Ирка и требует у Пуло, чтобы тот избил Гайю до смерти.
Д.Ю. Да: «Ты должен пойти и забить её до смерти!» - «Кого?» - «Эту шлюху Гайю. Забей её до смерти!» - «Что она натворила на этот раз?» - «Не принесла дрова, как я велела, а потом сказала, что затолкает мне в глотку палку». – «Чего?» - «Сказала, что затолкает палку в глотку». – «А зачем ей это? Что ты ей сделала?» - «Прекрасно, так это я виновата? Спасибо, большое спасибо» - и убежала. «Вот говно! - говорит Пуло. – И что делать?» Ворен: «На меня не смотри». – «Очень смешно! Если изобью Гайю по заслугам, как поступит Маский, это ведь его женщина?» - «Да, задачка». – «А где Маский? Может, поговорю с ним по-мужски, и он сам её накажет?» - «В Остии на месяц по делам с зерном». – «Вот говно! Может, ты её отлупишь?» - «Ну если хочешь, отлуплю,» - говорит Ворен. «Нет, она мою жену оскорбила, это мой долг». «Ох уж эта женитьба! - говорит Ворен. – Сложная штука». – «Она беременна – думаю, это сводит их с ума». «Ну, выпьем за мальчика!» - говорит Ворен. «Давай!»
Клим Жуков. Да, а Пуло тут идёт наказывать Гайю...
Д.Ю. Берёт плётку.
Клим Жуков. ...с плёткой: идя к женщине, возьми плётку!
Д.Ю. Так говорил Заратустра.
Клим Жуков. ... Ну понятное дело, Гайе только того и надо.
Д.Ю. «А это зачем?» - «Не ломай комедию!» - «Что, будешь меня пороть?» - «Да». – «За что?» - «Ты знаешь, за что». – «Расскажи». – «Ты проявила неуважение к моей жене». – «Ах, это? Она пыталась ударить меня». – «Она хозяйка, а ты рабыня, она имеет право тебя бить. Иди сюда, покончим с этим!» - «Сложно запомнить, что она жена господина. Ничего не имею против неё, просто это ненормально: она - мышь серая, а ты – лев». – «Вздор! Ты ничего о нас не знаешь». – «Мышь, лев – это же всем видно». «А ты тогда какое животное?» - «А кем ты хочешь, чтобы я была?» Мразь, а?! «Тем, которая нагнётся и молча даст себя выпороть». – «Ну для тебя – легко, но сперва будь добр ко мне». – «Заткнись и иди сюда!» - «А как постом поступит Маский?» - «Да мне пох..., как он поступит. Маский сделает то, что скажу я!» - «Нет, Маский делает то, что говорю я». – «Да? Значит, он совсем дурак». – «Да пошёл ты нах...!» Беседа такая! Дальше мордобитие...
Клим Жуков. И жёсткий секс.
Д.Ю. И жёсткий секс, да. И ка только Пуло кончил: «Это была ошибка. Больше такое не повторится». – «Жаль, у нас с тобой хорошо получается». – «У нас с тобой ничего нет». – «А если я опять провинюсь, отпорешь меня?» - «Не испытывай меня, предупреждаю, иначе пожалеешь!» - «Успокойся, где сказано, что мужчина не может поиметь рабыню, если захочет?» - «Я могу и убить, если захочу». – «Можешь, ты можешь сделать всё, что хочешь». Настоящая мерзавка, гадина!
Клим Жуков. Да!
Д.Ю. Продолжается вой под дверью.
Клим Жуков. Да, это уже получается – уже на вторые сутки пошла, на рекорд! Атия не выдерживает, выходит к Сервилии.
Д.Ю. Выбегает фактически!
Клим Жуков. «Что...?!»
Д.Ю. «Я здесь, сука чокнутая, говори, что хотела, и проваливай!» И Сервилия её проклинает: «Боги подземные, прокляните эту женщину, пошлите ей горечь и отчаяние на всю жизнь, пусть она вкушает только пепел и железо. Всё, что у меня осталось, я жертвую вам, дабы вы исполнили мою волю» - и...
Клим Жуков. Сеппукает.
Д.Ю. ...сеппукает, да, и служанка её тоже себя режет. Марк Антоний: «Вот это уход из жизни! Идём, пошли в дом».
Клим Жуков. Вот это поворот! А в это время замечательный человек-газета объявляет о прибытии в Рим Ирода Великого, в связи с чем нужно свести к минимуму анекдоты...
Д.Ю. «...любые насмешки над евреями и их единым Богом». Призывает к толерантности, да.
Клим Жуков. Да. Ну а, господи боже мой, Марк Антоний в это время вымогает взятку у Ирода Великого.
Д.Ю. Он сам предлагает.
Клим Жуков. Почему сам предлагает? Он не то, чтобы сам предлагает – он просит некую поддержку...
Д.Ю. «Мне говорили, что благородные римляне не вымогают взятки. Взятка должна предлагаться, как дар. Это так?» - «Да, - говорит Марк Антоний. - Да, это так. Боюсь, мы самые ужасные лицемеры». – «В таком случае предлагаю тебе дар: помоги мне занять трон Иудеи и сделай моих врагов своими врагами, а взамен предлагаю существенный дар». – «Насколько существенный?» - «А насколько надо?» - «20 тысяч фунтов золота». – «Согласен». – «Я же говорил: надо просить больше! Ну разумеется, ты должен гарантировать, что будешь держать своих евреев в узде». – «Они будут делать то, что я скажу, или пострадают от последствий». – «Ну тогда поздравляю, Ирод, Рим поддерживает тебя полностью». – «Один вопрос: наши друзья Октавиан и Лепид – ты говоришь и за них?» - «Да, мы говорим одним голосом». – «И они не придут ко мне потом, ожидая отдельных даров?» - «Нет-нет, твой дар для всех нас». – «Хорошо. Чудесно, когда между друзьями такое доверие». А, блин! Смотреть только лёжа!
Клим Жуков. Да. Ирод – имеется в виду, конечно, Ирод Антипатрович.
Д.Ю. Не тот?
Клим Жуков. Не тот, который во время Иоанна Крестителя и Христа был. Имеется в виду Ирод Антипатрович – папа у него был Антипатр.
Д.Ю. Грек?
Клим Жуков. Эллинизированный иудей, соответственно, этот тоже был вдребезги эллинизированный. Ну там же это всё, держава Александра Македонского когда-то была и его диадохов, поэтому понятно, что вся верхушка была так или иначе эллинизирована или по крайней мере крепко знакома с тем, что предлагалось эллинской культурой. Т.к. тут появился Ирод, можно поставить хронологическую точку – где в конце концов нам сериал показывает повествование, в каком месте истории: это 40-ой год. В это время Ирод в самом деле, совершив изрядный вояж, доехал до Египта и добился приёма у Клеопатры VII, которая по-родственному, практически уже по-родственному, свела его с Марком Антонием – это вот правда, у них такая встреча была, т.е. он из Египта приехал в Рим, и там в самом деле Марк Антоний ему обещал поддержку, и более того, эту поддержку выделил, и Ирод сел на трон Иудеи, дальше прославился строительством, репрессиями, упорядоченным сбором налогов, опять репрессиями – очень двоякая личность!
Д.Ю. Настоящий Ирод!
Клим Жуков. Да.
Д.Ю. А тем временем Марк Антоний...
Клим Жуков. Поско, главное, что вымогает тоже себе чуть-чуть.
Д.Ю. Нет, это ещё рано.
Клим Жуков. Ну как же рано, когда...
Д.Ю. Марк Антоний: «Вот это я называю: хорошо поработал с утреца!» - «Действительно. А могу я поинтересоваться, какова моя доля?» - «Доля?! Доля от чего?» - «От дара Ирода». – «Какого дара?» - «Понятно». – «Точно? Давай поясню: никакого дара не было, Ирод приходил обсудить административные вопросы по налогам на оливковые рощи, защиту границ от парфян, а никакого дара не было». – «Я понял». – «Слышь, Поско, с тех пор, как ты получил свободу, стал невыносимо жаден. Ступай домой, хорошенько пообедай, займись любовью с красивой молодой женой – ну перестань копаться в чужих деньгах. Поверь, так будет гораздо лучше». Тут, конечно, Марк Антоний свалял дурака, блин. Т.е. он его воспринимает по-прежнему как раба мерзкого, который ничего не заслуживает, а этот уже может дёргать за гораздо более серьёзные верёвки.
Клим Жуков. Тем более, что он всех знает, и Поско сделал очень знаковое лицо, прямо такое лицо, что я бы его тут же бы ему хотя бы тысячу отвалил, прямо немедленно.
Д.Ю. Конечно, да-да-да.
Клим Жуков. В это время Тимон со своим братом-террористом гуляют по Риму...
Д.Ю. Сионистом.
Клим Жуков. Сионистом-террористом-утопистом гуляют...
Д.Ю. И видят Ирода, блин. «Сволочь!» - «Тссс!» - «Сволочь подлая!» - «Тихо! Какой толк орать на него на улице? - Тимон всё-таки сдерживает себя. – Это по-детски, только неприятности наживёшь». – «Поверь, он хуже своего отца, не остановится, пока не превратит наш народ в рабов и идолопоклонников. Он должен сдохнуть, эта сволочь должна сдохнуть». – «Да, это была бы мицва». – «Я серьёзно». – «Перестань. Кто - мы?» - «Ну а если не мы, то кто? - как гвардеец-десантник кричит брат-сионист. – Ирод здесь, мы здесь. Будущее нашего народа в наших руках». Ну, мягко говоря, какое-то вот для меня абсолютно непонятное поведение – Тимон-то всё-таки умный, потом скажет: «Ты обалдел. Зарежем этого – придёт новый, и ничего не изменится вообще». Но этот упёртый.
Клим Жуков. Он религиозный фанатик, явно совершенно, через это у него слегка поехавшая голова.
Д.Ю. Подтекает немножко.
Клим Жуков. Подтекает, да, потолок чуть-чуть.
Д.Ю. А Поско уже бежит к Меценату и говорит: «Ты создаёшь впечатление человека, умеющего хранить секреты». «Да,» - говорит Меценат. «И если кто-то поделится с тобой секретом, ты расскажешь его другим, не раскрывая свой источник?» - «Да». – «И возможно, ты человек, который знает, как достойно вознаградить того, кто поделился с тобой секретом?» - «Именно так, ты хорошо разбираешься в людях». Ну и дальше Поско всё сливает Меценату: что Марк Антоний крысит общее бабло.
Клим Жуков. Кстати, конечно, замечательно, когда опять появляется Марк Антоний, там уже сидит Октавиан, которому всё рассказали. Марк Антоний появляется с воплями, что нужны львы.
Д.Ю. «Львы, которых ты купил мне, бесполезны – вообще не тащили мою колесницу и откусили руку отличному конюху». – «Ну, львы – животные своенравные. Мне удалось получить жирафа, если тебе интересно». – «Да на кой мне жираф?!» - «Может, верблюды?» - «Верблюды?! Б...ь, неужели я похож на торговца финиками? Львы, которые бегают. Убирайся. Ну, какие новости, юный Цезарь?»
Клим Жуков. Отличная идея – запрячь повозку львами! Это же...
Д.Ю. Комод гонял на львах. А Октавиан сразу задаёт наводящий вопрос: «А сколько будет 1/3 от 20 тысяч?» - «Ну где-то 6666 примерно».
Клим Жуков. «6666 примерно».
Д.Ю. «За дурака меня держишь?» - «Ну, вопрос за вопросом – так беседы не ведут. Если есть недовольство, так и скажи». – «У нас был уговор делить все доходы». – «Да». – «Ирод согласился дать тебе 20 тысяч фунтов золота – я требую свою долю». – «Кто это тебе сказал?» - «Ты это отрицаешь?» - «Кто ему сказал?» - «Я подкупил человека Ирода. Ты это отрицаешь?» - «Ну если Ирод столь добр, что преподнёс мне дар, какое тебе до этого дело? Дар – это не доход». – «Это не дар, это взятка за политическую и военную поддержку, стоимость которой должна подтверждаться государством». – «Это педантизм». – «Будем реалистами: наше соглашение не имеет силы, раз ты ищешь любую возможность возвеличиться за мой счёт». – «Возвеличиться?! И это говорит мальчик, чей т.н. отец провозглашён богом?» - «Он заслужил эту честь». – «Он так сделал только для того, чтобы тебя называли сыном бога. У тебя нет своих достижений, поэтому ты стремишься заимствовать славу у других?» - «Верно, победить тебя под Мутиной – это не достижение». – «Ты победил меня?! Мелкое трусливое говно! Да он даже из палатки не выходил! Ты никогда и ни в чём меня не побеждал». – «Господа, не будем горячиться. Уверен, мы можем прийти к разумному соглашению». – «Я надеялся, ты научился смирению и дисциплине, но теперь вижу, что ты всё тот же неотёсанный и наглый развратник».
Клим Жуков. «Да!»
Д.Ю. «Всё верно, я тот же, и я по-прежнему ебу твою мать» - вот это важнейшее замечание вообще!
Клим Жуков. Да-да-да.
Д.Ю. Выступил на все деньги, т.е. вот совершенно разумные поступки: тут братву кинул, здесь нахамил и, разосравшись со всеми, гордо ушёл. Зачем, для чего – непонятно.
Клим Жуков. Ну, на самом деле, конечно, Антоний, вот его так показывают: в одном фильме он какой-то герой-любовник, в другом фильме какой-то недалёкий дурак, в третьем, вот например здесь, просто какая-то жадная неуравновешенная крыса, даже непонятно... Замечательный, конечно, персонаж, но в реальности-то он был совершенно не такой, мягко говоря, потому что, во-первых, он не находился постоянно в Риме, этого просто быть не могло, он как минимум в это время находился в Киликии, т.е. в Армении практически, куда вызывал из Египта Клеопатру с целью навести, так сказать, более близкое знакомство. Именно тогда она прибыла – я помню, мы об этом как-то раз говорили – на огромной пентерне размером с линкор-авианосец, которая вся была наполнена голыми девками, замечательными мальчиками, все были покрашены в золото, с приделанными крылышками, там играли музыкальные инструменты. Антоний очень заинтересовался, что это?
Д.Ю. Ох, не в то время мы живём, Клим Саныч!
Клим Жуков. Да-да-да. Умели знакомиться красиво девчонки-то – сама приехала на такой штуке. Да. Ирка в это время ревнует Пуло и говорит, что вот эта мерзавка Гайя...
Д.Ю. «Видишь, теперь она послушная рабыня после того, как ты хорошенько её отпорол». «Ну разумеется,» - говорит Пуло. «Ты должен так её пороть каждый месяц». – «Хм...» Цирк!
Клим Жуков. Ну а глупенькая старшая сестра... отставить: старшая дочь Ворена – Ворена бегает на бл...ки к человеку... сбегает, точнее, на бл...ки к человеку Меммия, ну а Меммий их «палит» в постели.
Д.Ю. Да, и вот она уже с ним обсуждает, что у них будет на ферме – ну фактически: «А здесь мы поставим шкаф». – «Какие у нас будут животные?» - «Овцы, козы, свиньи». – «И куры?» - «Да, ещё лошади. Слоны, если захочешь». И тут Меммий заходит, как бы невзначай: «Амнипур, я искал... Извините. Это...?» - «Это никто, просто девушка. Я сейчас выйду». – «Это дочь Люция Ворена». – «Нет, это не она!» - «Не п...ди, у меня есть глаза! Сколько это продолжается?» - «Ну, пару месяцев». – «Девочка, ты с ума сошла? Ты не понимаешь, какое неуважение проявляешь к отцу?» Дальше понесло: «Я его ненавижу!», туда-сюда, на что Меммий: «Вы поставили меня в безвыходное положение...» «А я сделаю всё, что скажешь, - говорит малолетняя дура, - только не говори ему!» - «Не знаю, но, может, смогу тебе помочь. Окажешь мне услугу взамен?» - «Любую». Тут Меммий переходит к самому главному: «У нас с ним много общих дел. Если бы ты слушала и смотрела, а потом рассказывала мне, что происходит, мне бы это очень помогло». – «Это я могу». – «Вот и молодец». Это называется вербовочная беседа.
Клим Жуков. Так точно.
Д.Ю. Найден грамотный вербовочный подход, когда тебе уже никуда не соскочить: или-или. И вот теперь ты будешь стучать. Ну и эта мразь, ненавидя собственного отца, будет стучать.
Клим Жуков. Да. Ну а натурально в это время в Риме было вот что: Марк Антоний в это время находился на востоке, собственно, я думаю, Ирод-то, скорее всего, к нему не Рим приезжал – скорее всего, он к нему в Киликию приезжал. Но неважно. Марк Антоний пока находился на востоке и поближе знакомился с Клеопатрой VII, вот как раз в это время Октавиан и вернулся с Италию, где принялся заниматься самым главным – а именно размещать отслуживших ветеранов после всех тех гражданских войн на земле, т.е. нужно было куда-то их девать. Контрактные условия одни: т.е. ты отслужил – тебе земля, мы об этом уже говорили, это было главная проблема, потому что вот Аппиан говорит о том, что Октавиан настолько находился в сложном положении, что он вынужден был выселять итальянцев куда-то, чтобы наделить легионеров землёй. Опять же, не очень понятно, это в самом деле так или нет, но в любом случае после огромной серии войн ветеранов набралось много, им государство было должно, не выделить им землю было невозможно, потому что они как этих троих посадили на трон, так они могли бы их и сковырнуть, тем более, что где-то на горизонте находился Секст Помпей, который: а) жаждал некоего мщения, б) до сих пор его не утихомирили, на убили, не взяли в плен, ну и к Сексту Помпею натурально сбегали люди массово, потому что видели в нём некую альтернативу в сложившейся ситуации. Т.е. там и рабы, и свободные – да, они к Сексту Помпею вполне себе сбегали. Из-за этого дезорганизовывалось ремесло, торговля и сельское хозяйство, т.е. мало того, что только что вот много лет подряд шли гражданские войны – вот теперь ещё такая вот нестабильность. Гаю Октавиану пришлось с этим всем разбираться, как теперь говорят, в ручном режиме, и всё усугубилось тем, что – этого в фильме, к сожалению, вообще не показали, а было бы интересно посмотреть – тем, что пока Марк Антоний находился на востоке, его интересы непосредственно в Риме представлял его брат Люций, или Луций – как правильно сказать? - а также его жена Фульвия, которые решили, что вот пока Октавиан раздаёт землю легионерам и пытается как-то стабилизировать экономику, он делает это за счёт интересов Марка Антония, и от имени Марка Антония развязали войну против Октавиана. Да, Луций в это время был не просто так, он был консул, т.е. он не просто интересы представлял, Марк Антоний добился его избрания консулом. В итоге Октавиан вынужден был бросить на этих двух персонажей – на Фульвию и на Луция войска, в Перузии, это теперь современная Перуджа, он Луция в конце концов осадил, вынудил его сдаться, а город к чёртовой матери сжёг. Антоний, конечно, обо всём этом знал, но ничего не предпринимал, т.е. он не выказывал ни малейшей поддержки брату, т.е., казалось бы, это его частная инициатива, с другой стороны, никак не помогал Октавиану, говорил, что у него насущные дела на востоке, там дела Республики, тут готовится вторжение парфян, нужно это дело отражать. Вроде бы как остался ни причём, с одной стороны, с другой стороны, он что-то явно ждал, когда позиции Октавиана ослабнут, во-первых, во-вторых, конечно, это же брат, т.е. он не мог не знать, в чём дело, и поэтому, конечно, Октавиан с Антонием поссорился. Вот тут это показали, вот просто что он ему нахамил, они там какашками друг в друга покидались, на самом деле там всё было гораздо хуже, там из-за 20 тысяч евро они бы так не поссорились. Кстати, не знаю, что они имели в виду под фунтами?
Д.Ю. Сам не знаю, да. Такой меры в Древнем Риме не было.
Клим Жуков. Нет. Просто затрудняюсь сказать, что это там: драхм, тетрадрахм, талантов, если это евреи – что они имели в виду? Трудно сказать. Боюсь представить себе.
Д.Ю. Не перестают эти вещи изумлять: вроде у вас там консультанты есть. Какая разница, как ты его назовёшь? Как было на самом деле – ну зачем вы придумываете?
Клим Жуков. Непонятно.
Д.Ю. Фунты – чтобы американцам было понятно, сколько там золота? Ну странно как-то. А тут уже Атия мирит сына и любовника. Договариваются: «Значит, договорились: дар Ирода будет разделен на 3 части». «Минус комиссионные нашедшему,» - тут же подмечает нашедший. «Каждый из вас будет советоваться с другими, прежде чем назначать кого-то на должность выше эдила. То же касается назначения чужеземных вождей, князей, царей и т.д. Все полученные деньги, включая налоги, таможенные сборы, военные трофеи, неофициальные дары и взятки будут поступать в казну под надзор жреца Сатурна». – «Теперь пожмите друг другу руки. Чудесно, вы снова друзья! Это было не так уж трудно». – «Ну, если мы закончили, мне надо работать. У тебя есть какие-то предложение?» - Атию, там... «Есть: если между нашими домами будет объявлен брачный союз, никто не усомнится, что всё хорошо». Мощная реплика: «Да пусть хоть вся Италия сгорит – мне плевать, я на нём не женюсь!»
Клим Жуков. ... Октавиана.
Д.Ю. «Неплохая идея, это будет убедительная демонстрация единства» - «Плебеи любят хорошие свадьбы». – «Возражений не имею». – «Это надо обсудить». – «Можно устроить свадьбу после луперкалий – очень благоприятное время». Повисла пауза. «Что?» - «Если мы собираемся обсуждать брачный договор, присутствие женщины неуместно,» - как бы просят все Атию. «Ну продолжайте. Не забудьте оставить моему портному достаточно времени, чтобы сшить что-нибудь милое». – «Да, матушка». Атия летит на крыльях: «Я выхожу замуж! Мы с Антонием поженимся. Где Октавия?» - всех оповещает. Это мощнейший твист! Ой...
Клим Жуков. Кстати, в натуре в это время после Перузианской войны, если я не ошибаюсь, третья жена Антония, у него было много жён, третья жена Антония Фульвия померла, не выдержав нервов, всех этих военных переходов, заболела и померла, и таким образом открылся хороший шанс к примирению, потому что в самом деле брак – это хорошая демонстрация того, что будет у нас некое единство опять. Ну и конечно, никакой Атии – причём тут Атия? Во-первых, она померла уже к тому времени год как, самое главное, что есть молодая девушка...
Д.Ю. Ну тут это, как его: кто не смотрел, сначала посмотрите, потому что там сильнейший спойлер, а это отличный момент вообще. Если не смотрели, выключайте тут, идите смотреть.
Клим Жуков. Да, потому что очень всё круто сделано, там такие рожи у всех были!
Д.Ю. А тем временем наш...
Клим Жуков. Агриппа...
Д.Ю. Не, а сионист?
Клим Жуков. А, нет, погоди – по-моему, показали, как Агриппа пошпиливает Октавию в свободное время.
Д.Ю. Это да-да-да.
Клим Жуков. И как бы таким образом фильм нам намекает, что не всё гладко, что если сначала показали радостную Атию, а потом как шпилят Октавию – что-то тут не то...
Д.Ю. А вот в России же имя Агриппина – это только женщина, я мужчин Агрипп не видел и не слышал. А она кто, Агриппина – Глашка, Груша, Агапка...?
Клим Жуков. Затрудняюсь ответить.
Д.Ю. Агапка, в погреб! «Завтра свадьба Антония, только что узнал. Там будет этот пёс Ирод». – «Он и тысяча других аристократов, повсюду будут ликторы, наверняка ещё и легионеры». – «Все будут смотреть на жениха и невесту, а не на Ирода, будет большая толпа, много шума, хаос – время идеальное!» - «Не знаю». – «Ты же не струсил?» - «Нет». – «Мы дали клятву на Торе!» - «Я её не нарушу, просто мы должны быть уверены, у нас всего один шанс». – «Это он и есть! Кто знает, если повезёт, и толпа будет плотной, может, даже останемся в живых?» - «Нет, это исключено – нас тотчас же изрубят на куски». – «Зато с ним будет покончено». – «Ну значит, завтра,» - говорит Тимон.
Клим Жуков. Да, договариваются о покушении.
Д.Ю. Но Тимон неустойчив, несмотря на клятву на Торе, Тимону всё это категорически не по душе: умный человек, покрутился в городе, а этот из деревни приехал и давай...
Клим Жуков. Из дерёвни своей.
Д.Ю. Да, и давай тут майдан устроим, ёлы-палы!
Клим Жуков. Да натурально, конечно, майданутый какой-то со своей этой самой... с хутора прийыхав в городе порядок навесть. Так не работает. А Ворен общается с дочкой, которая шпионит.
Д.Ю. Заходит в комнату, да, а та в бумагах там шерстит, дрянь такая! «Ты меня напугал! Искала тебя, но тебя не было». – «Ну вот он я. Всё нормально? Какая-то ты взволнованная». – «Нет-нет, всё хорошо». – «А что ты хотела?» - «Да ничего. Сестре нужно новое платье». Ну там бабла... «Спасибо, отец». – «И это всё?» - чтобы чмокнула. Да, папа простой, конечно, как солдат настоящий.
Клим Жуков. Там дальше, конечно, просто шикарная сцена, когда Октавиан подсматривает, как Марк Антоний шпилит мать его.
Д.Ю. Маму, да.
Клим Жуков. Нашпилившись, они разлеглись...
Д.Ю. Зачем за таким подсматривать, для меня вообще...
Клим Жуков. А он же там по фильму слегка ненормальный.
Д.Ю. ...сильнейшая загадка.
Клим Жуков. Он там не вполне нормальный, потом у него там будут садо-мазо всякие разные приколы, у Октавиана.
Д.Ю. Я замечу, что вот предыдущие серии ничего об этом не говорили, что мальчик с какими-то отклонениями, вот сначала этого не было, никаких душевных травм, ничего, нормальный был. Тут, считаю, это неправильно, да.
Клим Жуков. Это зря, конечно, на мой взгляд.
Д.Ю. «Надо поговорить». – «Да, надо. Думаю, надо взять небольшую паузу». – «Паузу?» - «В сексе, до брачной ночи. Хочу, чтобы наша брачная ночь была особенной. Ты согласен? И нам столько всего надо обсудить – например, где мы будем жить? С радостью перееду к тебе на виллу, но её надо отделать заново. И я настаиваю, чтобы ты продал всех рабов и рабынь, которых е...л». – «Атия...» - «Я настаиваю!» Мне особенно понравилось, что рабов.
Клим Жуков. Да-да-да, начала с рабов.
Д.Ю. «И ещё: ты до сих пор не преподнёс мне свадебный подарок». – «Дай сказать!» - «Говори, кто тебе не даёт?» И дальше опять это: «Где и когда ты, Гайя, там и я, Гай».
Клим Жуков. Это оказывается, даже не знаю...
Д.Ю. И внезапно оказывается, что женится он на Октавии – вот это поворот! Да, обалдение Атии вообще не поддаётся описанию просто.
Клим Жуков. Договорились за спиной у мамани, как надо. Да... Атия страдает и раскидывает подушки. Припирается Марк Антоний и пытается донести до неё, что это всего лишь политический брак, ничего же не поменялось. Атия очень недовольна и говорит, что «мало того, что, сволочь такой, сначала предал меня, теперь ещё и мою дочь хочешь предать? Нееет!» Ну и затаила она на, совершенно явно, на Марка Антония.
Д.Ю. Да он-то чего?
Клим Жуков. Ну она то ж, как баба, крайнего нашла тут же, незамедлительно. Понятно, что это её сынок.
Д.Ю. Да, сынок-то это: «Ты уж постарайся видеть своих желаний: я не мог позволить тебе выйти замуж за Антония. Все знают, что вы были любовниками, люди сочли бы, что ваш брак основан на похоти, тогда как этот союз – явная демонстрация политического союза». Ну вот... Тут Марк... Атия: «Убирайся! Тебе нельзя здесь оставаться». – «Гости будут интересоваться, где ты». – «Да мне пох... на гостей!» - «У меня не было выбора, твой сын всё равно бы настоял». – «Он твой господин?» - «Он мой аполитический партнёр. Так требует политика». – «Да будь проклята эта политика! Говори прямо: ты любишь власть больше, чем меня!» Немедленно вспоминается анекдот...
Клим Жуков. «Я и «Спартак» больше люблю».
Д.Ю. Да. Кто не слышал: «Милый, это правда, что ты «Зенит» любишь больше, чем меня?» - «Да я и «Спартак» люблю больше, чем тебя!» Да. «Этот брак не имеет к нам никакого отношения и ничего не меняет, любимая. Мы с тобой, ничего он не меняет». – «Понятно: сперва предаёшь меня, а теперь предлагаешь предать мою дочь». – «Прости меня». Ну совершенно очевидно, он-то её любит, т.е. несмотря там ни на что идёт фактически на унижение, объясняя, что там как.
Клим Жуков. Ну он такой же сволочь, как Атия, по фильму, вот просто два сапога пара.
Д.Ю. Да, нашли друг друга. Бывает что-то светлое и чистое. И по улице катит Ирод, и два наших друга, брата-сиониста затаились за... «Пошли!» - «Погоди». – «Они подходят!» «Извини, я не могу,» - говорит Тимон. «Чего?!» - «Хватит убийств. Ирод всего лишь человек, смерть его ничего не изменит, только кровь. Убьём его – его место займёт другой». – «Мы и его убьём!» - «Не моей рукой». – «Ты дал клятву!» - «Значит, я её нарушу». Ну, крики, вопли: «У меня жена, дети!» - «Ты трус, сопливый трус, и всегда таким был! Значит, убью его сам. Ааа...» - и под стук колёс...
Клим Жуков. Напоролся брат.
Д.Ю. ...брата зарезал. «Брат!» - «Ты мне не брат». Вот так вот.
Клим Жуков. Даже непонятно: по ходу дела он случайно напоролся.
Д.Ю. Ну да, не специально он его зарезал. Но с другой стороны, а как его ещё утихомирить?
Клим Жуков. Тоже непонятно.
Д.Ю. Ну вот.
Клим Жуков. Он сейчас всех под монастырь же подведёт, просто незамедлительно.
Д.Ю. Ну и конечно, лучший кадр этой серии...
Клим Жуков. Вообще. Однозначно!
Д.Ю. Марк Антоний с Октавией в койке: «Странно, да? Послушай, я, конечно, понимаю – ты не особо рада всему этому, но это наша брачная ночь...» - «Делай, что хочешь». – «А ты не могла бы...» Редкое паскудство, редкое совершенно!
Клим Жуков. Атия в это время задумалась о проклятии Сервилии: типа, вот мне обещали, что всё будет плохо, и смотри-ка ты...
Д.Ю. Уже попёрло.
Клим Жуков. Уже попёрло, да.
Д.Ю. «Горечь и отчаяние на всю жизнь. Пусть она вкушает только пепел и железо!»
Клим Жуков. Это вот прямо как: нельзя смотреть на то, как кто там летит – сова, журавль, чайка? Вот у нас звонарь...
Д.Ю. Молодой месяц через левое плечо.
Клим Жуков. Да-да-да. Звонарь посмотрел – что бы ты думал: семи лет не прошло – упал с колокольни.
Д.Ю. А в это время мерзкая рабыня Гайя уже идёт в лавку, в аптеку фактически какую-то колдовскую: «Мне нужен сильфий и чемерица». Что такое сильфий, я не посмотрел, всё равно непонятно, что это за фигня. «А ты рано заметила,» - говорит ей аптекарша, глядя на живот, что там ничего нет. «Ага». – «Ну выпей вот это перед сном, а когда проснёшься, утром проблемы уже не будет». – «Как оно на вкус? Ненавижу сильные запахи!» - предвидя, что надо будет подмешать в питьё. «Если добавишь отвар (опять в этот ивовый чай! – Д.Ю.), вообще не почувствуешь. Дам тебе хвощ на случай обильного кровотечения». – «Не надо, он мне не понадобится». Т.е. может быть сильное кровотечение, но бороться с ним не стоит.
Клим Жуков. Понятно, что для Ирки закупает отраву!
Д.Ю. Конечно, это не газ «Новичок», но тем не менее вот...
Клим Жуков. Тоже работает.
Д.Ю. ...отравы какой-то подсыплем». Вот она, любовь, так сказать! А ведь Ирка-дура сама напросилась. Это вообще для меня всё время загадка: это же каждый второй тебе может подсыпать чего-нибудь – этот хаус-ниггер, как... Ну их нельзя к еде подпускать, вообще ни к чему, от чего твоё здоровье зависит – а там как-то вот наплевательски...
Клим Жуков. Заставлять пробовать постоянно.
Д.Ю. Ну да.
Клим Жуков. Другое дело, что яд же может быть страшно медленного действия.
Д.Ю. А может, они, ну как, идейные: да, сам сожру, но и ты сдохнешь. Вот. Непонятно, в общем.
Клим Жуков. Опасненько.
Д.Ю. Очень! Очень! Или какие-то отношения с ними, с хаус-ниггерами, должны быть совершенно другие, на других, так сказать, основах выстроенные, или вот так всё закончится. Да, на этом замечательная 7-ая серия завершается. Хорошая.
Клим Жуков. Это у нас... Хорошая, да. Лучше всего, конечно, это брачная ночь с Октавией – просто самый-самый лучший момент.
Д.Ю. «Ты не могла бы...» Ха-ха-ха! Не будем терять времени зря. А бедную Октавию вначале этот, как его – Помпей, теперь, понимаешь, Марк Антоний – в общем, задалась у девки жизнь!
Клим Жуков. Да!
Д.Ю. Но умнеет на глазах, в общем-то, я считаю. Ой, хорошее, кино! Как жаль, что закончилось, блин.
Клим Жуков. Да, замечательное! Ну что: 3 серии осталось и 3 вопроса на ответы... нет, 4 – на седьмую серию тоже нужно будет ещё отвечать. 4 вопроса на ответы. Потом предлагаю атаковать наконец уже «Во все тяжкие», говорят, перевод-то тобой уже сделан, только пока не наговорено?
Д.Ю. Да-да-да, всё в наличии. Ты в химии-то силён? Как мы объясним публике, что они там варят? Или это не имеет отношения к происходящему?
Клим Жуков. Ну оно большого-то отношения не имеет, во-первых, во-вторых, есть у кого повыспросить хитро.
Д.Ю. Я в химии не силён.
Клим Жуков. Я как раз имею нескольких знакомых, которые разбираются в вопросе, как там они чего варят.
Д.Ю. Отлично!
Клим Жуков. Я уже консультировался по этому поводу, ну просто пока было интересно, пока смотрел.
Д.Ю. Что говорят?
Клим Жуков. Ну как – что говорят: всё, что там показывают, так это только чтобы вызывало уважение к антуражу, оно не имеет отношения к реальному производству метамфетамина – ещё не хватало, чтобы вам в кино показали, как его варить!
Д.Ю. Для меня это, честно говоря, загадка вообще. Как-то это совсем по-американски: показывай – не показывай, т.е. это общеизвестное соединение, и если у тебя есть образование и знания, то там нехер делать – варить это добро. Причём, что тоже как-то неизвестно и непонятно – почему эти варят говно, а эти варят хороший. Какой-то странный подход. Кокаин изготовили, и вот он, кокаин, а дальше его тупо бодяжат. Это не плохо сваренный кокаин, это забодяженный по...
Клим Жуков. Нет, ну кокаин же всё-таки имеет под собой некий природный ресурс – может быть, там, листья какие-нибудь не те, собраны не тогда или что? А метамфетамин – это чисто синтетическое химическое соединение, которое же можно в самом деле сделать там как-то не так.
Д.Ю. Не знаю, я в химии...
Клим Жуков. И вот они вызвали учителя химии, и учитель-то химии тут же всё сделал, как надо, прямо чистяк сварил!
Д.Ю. В общем, мы готовы.
Клим Жуков. Да, там же не в метамфетамине дело, там же про людей и про экономические отношения всякие откровения. Очень интересное кино! Есть обо что порассуждать.
Д.Ю. Да. А на сегодня всё. До новых встреч.
Новости
VIP
