Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Клим Саныч.
Клим Жуков. Добрый день. Всем привет!
Д.Ю. Next оne!
Клим Жуков. Пятый эпизод четвёртого сезона. Он вообще замечательно заканчивается, мне очень понравилось, как он заканчивается, прямо молодцы – вот кто это всё разрабатывал, я не устаю просто, аплодирую всё время, потому что есть, конечно, странные эпизоды – вот как про муху, про муху был откровенно очень странный эпизод, есть какие-то такие проходные, но их реально мало, т.е. они проходные не потому, что не смогли соорудить, а потому что надо дать людям, во-первых, отдохнуть от накала, а во-вторых, подогреть интерес, ну чтобы не было инфляции этого самого накала. А вот тут прямо сделано отлично, потому что целиком эпизод прямо как по классическим правилам драматургии, один как законченное повествование, с одной стороны, с кульминацией в конце, как полагается, и кульминация такая, что оставляет, с одной стороны, вопрос на будущее: «А что дальше-то будет?» - для сериала это важно, а при этом всё равно является кульминацией, т.е. ставит некую точку в конце данного конкретно отдельного произведения, если бы мы рассматривали бы его самостоятельно. Его можно было просто в кино развернуть часа на полтора.
Д.Ю. Как вещь саму в себе.
Клим Жуков. Да. Т.е. понятно, что было бы кино, как это сейчас говорят, с открытым финалом. Ну, всем бы понятно, что ничего хорошего там не произойдёт в итоге, но всё равно есть варианты развития событий.
Д.Ю. Ну, я бы тебя немножко отвлёк от повествования, потому что поступила масса комментариев о том… ну, как обычно, сказал бы «ты», но в целом мы, как обычно, нихера не понимаем абсолютно, как нетрудно догадаться, и что Пинкман после того, как застрелил Боттикера, испытывает такое душевное потрясение, что поэтому он позвал полный дом людей. Т.е. вот людям… Ты понял, что поэтому Пинкман позвал полный дом людей – чтобы хоть как-то забыться, чтобы как-то вот смыть это послевкусие, там, я не знаю? Ты понял или не понял?
Клим Жуков. Ну, как бы сейчас Дементий сказал: у тебя такое мнение, а есть другое. Ну, как мнение, может существовать, именно как мнение – почему нет?
Д.Ю. На здоровье, да. Обсуждался идиотский поступок – что ты, идиот, занимаясь преступной деятельностью, ты тащишь к себе свору дегенератов и тем самым провоцируешь ещё более страшные вещи в отношении себя. Чем спровоцировано твоё поведение: не считайте себя умнее окружающих – поумнее есть, а в Крестах сидят. Идиот всё равно, во всех поступках Пинкман идиот.
Клим Жуков. Ну, вообще-то, если бы этот сезон был первым, и вот такое произошло, и Пинкман, как человек неуравновешенный, с отягчением в виде наркомании, и вот тогда бы его так бы разнесло после убийства – я вообще легко поверил бы, но это уже не первый, а четвёртый сезон, он застрелил фактически, стрелял на поражение, насмерть в Туку, т.е. он из пистолета стрелял в упор в человека с целью его убить и фактически убил, потому что если бы не это, вряд ли бы Хэнк Шрейдер так бы здорово его смог застрелить, тем более, что они же его бросили в этой бетонной яме, имея в виду, что он там дойдёт – и ничего после этого почему-то с Пинкманом никаких наркоманов дома у него не было сотнями. А тут вдруг с ним вот такой случился излом! Ну, товарищи, у него вокруг Крейзи-8 грохнули, одного отравили в трейлере, сам он пытался застрелить двух подручных, которые наркоторговцы, которые застрелили брата его girlfriend, ну в общем, там вокруг всё время смерти, насилие, какой-то кошмар – и что-то его как-то это не беспокоило.
Д.Ю. Ну т.е. вот это вот детское, понимаешь, детское абсолютно: «Он человека убил!» - во-первых, для него он не совсем человек, начнём отсюда, среди граждан-носителей уголовной морали все, кого надо убить, они не совсем люди, потому что их надо убить. Вопрос этот рассматривается в совершено другой плоскости – не моральных терзаний каких-то: возможно это, не возможно, грех, смертоубийство или ещё что-то? Могут сами себя ограждать, как наши воры, и сказать так: «Я никого не убиваю». Как «Scarface»: «Я тебя убивать не буду. Маноло, пристрели это говно» - вот это ещё можно понять, но и даже по этому поводу никаких моральных метаний испытывать не будет. Вот есть люди, которых совершенно чётко надо убить, например, потому что они убьют тебя. Может быть, они тебя не убьют, но они сломают тебе жизнь – посадят на 20 лет в тюрьму, например, и поэтому их тоже правильнее сразу бы убить, как-то от них избавиться. Всё это в башке варится годами, т.е. человек не испытывает никаких моральных терзаний, никаких переживаний, ничего – ну убил и убил, так было надо. Как там: «Он налетел на мой бандитский нож, мне Сашку жаль, но так уж вышло».
Клим Жуков. Не, ну конечно, нам возразят, что Пинкман не настоящий уголовник, ну в смысле: не вор в законе, не сидевший – ничего…
Д.Ю. Ну понятно. Такое же говно.
Клим Жуков. Он такое же говно, да, но, опять же, это, чисто исходя из повествования, ничего не говорит нам, что вдруг у него совесть вот так проснулась – с какого хрена, спрашивается?
Д.Ю. Да, её там и не было изначально, я бы отметил.
Клим Жуков. Ну там какие-то у него понятия о человеческом-то есть всё ещё, и он, в отличие от Уолтера Уайта, так до конца от них и не избавится, но при этом, повторюсь, если бы это был первый сезон, и его бы так поломало, я могу понять. Нет, у него это совершенно в другом… понятно, что эта стрельба, возможно, может рассматриваться как некий триггер, как это в психологии говорят, вот триггер – да, что он вдруг понял, что его впереди нихрена хорошего не ждёт. Ну ладно, хорошо, он там работает в нарковарне, получает 1,5 миллиона за месяц, дай бог каждому, но, однако, ему эти деньги не потратить, более того, на самом деле, получает он гораздо меньше, чем мог бы, т.е. он вообще на правах шестёрки у шестёрки, т.е. его начальник непосредственный, а конкретно Уолтер Уайт, шестёрка, а он при нём шестёрка, т.е. шестёрка в квадрате получается, и поэтому, конечно, ему удовлетворения-то никакого нет, мы же говорили об этом, что это товарищ Гиллиган и его подручные сценаристы это расписали, когда вдруг Пинкман обнаружил, как жизнь устроена, что он получает просто конкретно крохи от того, что он нарабатывает, а значит, это труд является с высокой степенью отчуждения, с огромной степенью отчуждения, плюс вокруг такая ситуация, что то ли его грохнут, то ли его не грохнут, а в принципе-то и пофигу, потому что ну жизнь-то абсолютно бессмысленная.
Именно поэтому он начинает так гаситься, откуда, собственно, происходит 80% вообще такого рода спиралей в человеческой судьбе в современном мире – что человек живёт в бессмысленном мире, который ни ему не принадлежит, ни он ему не принадлежит, он один, как говно в проруби, болтается, жизнь при этом у него имеет тот же смысл, как и у говна в проруби – никакого абсолютно, поэтому нужно делать: гашиш, конопля, алкоголь литрами или это всё вместе, беспорядочные половые связи ещё бы туда сверху присовокупить – и всё, прекрасно, потому что если у тебя жизнь не имеет смысла, так нужно его самому себе как-нибудь найти. Искать смысл жизни, когда ты на работе работаешь по многу часов в день в чём-то сложном, т.е. конкретно чтобы над собой расти и делаться лучше, чем ты был – это тяжело откровенно, не у всех хватает ни моральных, ни физических, а иногда и всё вместе, сил, ни тупо времени, а шарахнуть метамфетамина хорошего кристаллического…
Д.Ю. Милое дело!
Клим Жуков. Это же быстро, легко и удобно, понимаешь, и таких же дебилов позвать к себе – и вот вы уже в некоем коллективе, и смысл какой-то есть.
Д.Ю. Немножко закругляя тему: мы непрерывно же повторяем, что сценарий написан людьми или близкими к гениальности, или натурально гениальными, и если принято решение нагнать туда таких же скотов, как Пинкман – ну, отличное решение, появятся новые люди, возникнут связи, конфликты, дружба, ещё чего-то там, породит какие-то следующие сценарные ходы. Возможно, мы немножко не так, как вы, на всё это смотрим по причине возраста, познаний, умений, и всякое такое, потому это не дискуссионный вопрос, что вы чего-то поняли, а мы чего-то не поняли – мы о другом.
Клим Жуков. Так точно.
Д.Ю. Итак?
Клим Жуков. Да, начинается всё с того, что Хайзенберг едет на своём великолепном салатово-мятного цвета машинке, автомобиле по дороге, регулярно выскакивая на встречную полосу, торопится очень потому что, и непрерывно говорит по телефону. То он своему адвокату Гудману позвонил с целью, чтобы «все деньги, которые есть, все деньги передай Скайлер» - если он через сутки не вернётся. А он понятно, почему может через сутки не вернуться – потому что куда-то пропал Пинкман, и он, естественно, думает, что его уже того… этого…
Д.Ю. Тогосеньки!
Клим Жуков. Тогосеньки. А если его тогосеньки, то следом, видимо, и Уайта тогосеньки. А потом не выдерживает и звонит бывшей жене со словами, что любит её и детей. Вот. Она трубку-то не берёт, автоответчик с ним разговаривает, робот. Ну а он чего – у него уже верный курносый револьвер за поясом, Ruger Light Caliber Revolver о пяти пулях, а едет он куда – в ресторан «Братья Цыплята» пообщаться с Фрингом и, если что, пальнуть в него превентивно.
Ну а чего – он приезжает, а, конечно, ему менеджерица и говорит: «А нет никакого Фринга здесь. С чего вы взяли, что он тут?» Он говорит: «Я уверен, что он тут. Не верю вам, сяду за столик, буду ждать – пускай выйдет и поговорит со мной!» Ну и там сидит, а его и нету. Тогда он так раз – на улицу, а там прекрасное 10-летнее «Вольво», на которой катается Густаво Фринг. И он прибегает к менеджеру и говорит: «А машина-то – вот она! Врёшь всё!» - и прибегает в кабинет, а там и в самом деле пусто. Ты смотри!
Д.Ю. Нескладуха такая!
Клим Жуков. Нескладуха, поэтому что – всё, вот он уже опять в своей метамфетаминоварне в подвале прачечной начинает яростно звонить. Начинает яростно звонить он, конечно, Майку, потому что, понятно, Фринг с ним не разговаривает, вообще его избегает, он звонит Майку. Майк говорит, что всё с Джесси в порядке. «Дай трубку немедленно!» Говорит: «Ну на, пожалуйста, трубку». Говорит: «Куда-то едем, куда – не знаю,» - сообщает Джесси и даёт отбой.
А они в самом деле куда-то пилят. Посадили его к Майку Эрмантрауту на пассажирское сиденье, и они куда-то пилят. Талантливый актёр Бэнкс со значением молчит и рулит. Ну понятно, что у Пинкмана такой выдержки железной нет, и он начинает его спрашивать, типа: «Куда мы едем? Куда мы едем? Куда мы едем?» - на что получает довольно односложный ответ – если коротко: «Заткнись. Куда надо, туда и едем». Там как кто-то сказал: «А, я понял твой план: ты решил, чтобы я умер от скуки. Ну, у тебя почти получилось». Потому что, с одной стороны, конечно, Пинкман понимает, что попал ногами в жир, судя по всему, потому что его везут в какую-то пустыню.
Д.Ю. Непонятно, да, подальше от жилья. Т.е. с одной стороны, это как-то опасненько, с другой стороны, если хотели бы шлёпнуть, то уже можно было 20 раз шлёпнуть, потому что уже довольно далеко от жилья. Ну в целом может на остановке закричать, броситься к полиции – лучше везти труп в багажнике.
Клим Жуков. Не, ну они всё, они уже уехали довольно далеко, тем более, что в самом деле можно было его хлопнуть сразу, а потом уже везти труп в багажнике. Чего его с собой-то везти, зачем? Т.е. может ещё и не будут его убивать? А с другой стороны, может и что-то похуже будет?
Д.Ю. Ну, волнительно.
Клим Жуков. Волнительно, а тем более, что этот вот гад молчит всё время и ничего не говорит. И вот они куда-то приехали, в какое-то место, и там где-то отвернули, остановились… А да, ему же ещё негодяй Эрмантраут курить не даёт в машине, а ему уже всё, ему уже никак.
Д.Ю. Борется с курением.
Клим Жуков. Да, борется с курением в отдельно взятой машине. Кстати, он же не курит по фильму, Эрмантраут, нет, он только побухивать, но так, очень умеренно, очень – там иногда стаканчик этого виски он выпьет, граммов 100, и всё. Молодец – здоровый образ жизни.
Д.Ю. Может быть, знает, что бывает потом?
Клим Жуков. Да. А, ну как – он же, опять же, из всего кино выходит, что когда-то он очень сильно бухал, когда заканчивал работу в полиции, очень сильно закладывал и теперь избегает этой материи.
Вот всё, приехали, и тут Майк достаёт из багажника лопату штыковую, ну и Пинкман думает, что, по ходу, что-то как-то это всё-таки будут его, наверное, убивать, потому что иначе зачем лопата? И он так это прямо берёт ключи, из ключей делает кастет и такой…
Д.Ю. От пистолета отбиваться.
Клим Жуков. Да даже от лопаты не очень так, честно говоря, если хоть чуть-чуть в умелых руках штыковая лопата, она лучше кастета, гораздо – длиннее. Но при этом Майк с каменной рожей проходит мимо него и начинает рыть под каким-то кактусом секретным, и там обнаруживается лючок, под лючком обнаруживается некий тайничок, в тайничке сумка банковская с баблом, с наличностью. И вот он её раз – в багажничек спрятал и говорит: «Нам сегодня ещё шесть мест объехать надо, садись обратно в тачку».
Д.Ю. Так?
Клим Жуков. Ну конечно, Пинкман сразу задаёт вполне логичный вопрос: «Нахрена я тут нужен?» - на что Бэнкс-Эрмантраут ему отвечает: «Понятия не имею, нахрена ты тут нужен. У меня начальство есть – сказали, чтобы ты ездил со мной, поэтому ты будешь сидеть здесь и ездить со мной. А теперь заткнись. Поехали».
Д.Ю. А в чём смысл? Или это в конце?
Клим Жуков. Это же, когда в конце прошлого эпизода, мы же помним, что Фринг услышал сводку от Майка Эрмантраута, а в сводке было сказано, что Пинкман почему-то с Уолтером Уайтом страшно на ножах. И он такой: «Ага!» Это одно из мероприятий для того, чтобы расколоть трудовой коллектив, как это будет сделано – дальше нам явят.
Д.Ю. Divide et impera, т.е. «разделяй и властвуй».
Клим Жуков. И́мпера – на последний слог не может быть ударение в латыни.
Д.Ю. Это были французские римляне.
Клим Жуков. Дивиде́ а импера́. Ужасный язык! А Хэнк Шрейдер, между прочим, есть. Вот есть Хэнк Шрейдер, который разговаривает со своим чернокожим здоровенным другом-полицейским Тибом, который его клептоманскую шизофреническую дуру-жену регулярно вытаскивает из разных передряг. А разговор-то, конечно, идёт про этот самый лабораторный журнал, синий метамфетамин, и т.д. Ну и Шрейдер говорит: «Я, честное слово, пожалуйста, вот этот Кейл Боттикер явно совершенно этот самый синий метамфетамин варил, это всё ясно, за это его, видимо, и шлёпнули. Но я, - говорит, - про это знаю только от двух человек, которые были связаны с этим синим метом - это дегенерат Джесси Пинкман и дегенерат Барсук. Но, - говорит, - очень сильно сомневаюсь, что Джесси или тем более Барсук могли кого-нибудь шлёпнуть, в принципе, потому что они два дятла».
Д.Ю. Дегенераты, да.
Клим Жуков. Да, два дятла, и очень вряд ли, что это Хайзенберг, потому что… ну, конечно, полицейский сразу говорит: «Хайзенберг сидит, мы же его сами поймали» - ну, в смысле, полиция. Он говорит: «Да? Джимми «Туда-Сюда» – думаешь, это точно…»
Д.Ю. «Это он?»
Клим Жуков. «…это он, да?» Словом, выстебал их. Дальше нам снова road movie, полфильма они будут ехать, мешки забирать, потому что они все находятся в каких-то очень сильно далёких концах. Ну понятно, там какие-то, видимо, сбытовые подразделения их незаконные им туда налик сбрасывают: то в каком-то заброшенном сарае, то под каким-то секретным кактусом, то на каком-то раздолбанном заводе – смотри-ка ты, в США, оказывается, раздолбанные заводы пустые есть, кто бы мог подумать! С чего бы вдруг?
Д.Ю. Там же всё цветёт и пахнет – это же бизнес.
Клим Жуков. Он не может оставить бесхозное здание, у него хозяин обязательно, и он, конечно, будет его только эффективно использовать.
Д.Ю. Хотя бы построит там смузярню.
Клим Жуков. Да, посреди пустыни.
Д.Ю. Да!
Клим Жуков. Пустынная смузярня, хорошая!
Д.Ю. Чтобы проезжий хипстер на самокате мог… на электрическом самокате…
Клим Жуков. Тогда ещё не было.
Д.Ю. …мог туда запрыгнуть. Я тебе рассказывал, как я раз тут ночью ехал, я же по КАДу домой езжу, вижу – впереди кто-то едет. Подъезжаю – а это хипстер на самокате мчится 60 км/ч по обочине. Вот каким идиотом надо быть: ничего на нём нет, велосипедисты, тоже в массе сильно одарённые, но они хоть в этих шапках вот таких вот ездят, где ты там башкой не стукнешься, а этот вообще без ничего.
Клим Жуков. У меня есть такая шапка.
Д.Ю. 60 км/ч, это если ты упадешь – как в анекдоте про кота, до батареи только уши доедут. Вы совсем идиоты, что ли? Безумцы!
Клим Жуков. Ну сейчас-то, на самом деле, электрический самокат стал такой лютый, что на него уже права выдавать надо.
Д.Ю. Я много лет назад, наверное, пять, был в Израиле, тогда только-только появлялись лисапеты с аккумуляторами – там местные израильские камрады мне сказали, что у них детям запрещено ездить на этих велосипедах, что носятся, как умалишённые, поэтому нет, а там 40 км/ч, вроде, скорость была тогда. Опасно!
Клим Жуков. Ну в общем, я говорю: права пора выдавать, потому что эта штука с такой скоростью носится, что это уже всё, это уже транспортное средство.
Д.Ю. Однозначно.
Клим Жуков. Пуля фактически.
Д.Ю. Не, ну с моей точки зрения, если ты вообще на дорогу выехал и промеж машин там искусно лавируешь, как наши идиоты-велосипедисты, когда ты стоишь в правом ряду, обочина-тротуар, а он мимо тебя там проезжает – так я туда не смотрю, как масса водителей, там никого не может… машины там быть не может, и тут вдруг человек проезжает. Ты дурак, блин? Ну, дурак, я не сомневаюсь. Ладно, хер с тобой – тебя задавят, так ты же людям жизнь поломаешь. Идиотина, блин! Не первый раз разоблачаем!
Клим Жуков. Катаются… Повторяюсь, это я не буду описывать, очень долго, это, наверное, процентов, ну как чтобы не соврать, процентов 30 от всей серии занимает по времени, как они там катаются.
Д.Ю. Молча.
Клим Жуков. Под красивую мексиканскую музыку, которая наложена на этот видеоряд, ну и там только Пинкман так полежит, так полежит, вот так полежит, вот так полежит, поболтает ключами – ну короче, скучно ему очень, он же… у него мыслей-то в голове своих нет, в принципе, и поэтому он себя развлечь никак мыслями не может.
Д.Ю. Полтора таракана, да.
Клим Жуков. Да, у него там, как в фильме «Борат» и «Борат 2», как описание женской головы изнутри: «У неё там нитки, а когда ты говоришь сложные вещи, нитки лопаются со звуком «бэнннь!»» - вот у Пинкмана как раз вот такое «бэнннь». Вот я, например, не знаю, что такое скучно, мне когда… я когда один, даже когда заняться вроде как нечем, я всё время что-нибудь думаю, придумываю, мне скучно вообще никогда не бывает, я не знаю, что это такое.
Д.Ю. Я тебе больше скажу: вот у меня в голове значительно веселее, чем снаружи, мне не надо ничего снаружи.
Клим Жуков. Точно, точно! Видишь, ну у тебя в голове набито всякого, а у Пинкмана нитка, которая делает так: «бэнннь»! Отсутствие образования – у него нет информации в голове, которую он может обдумывать, есть только как они нюхали с Барсуком, есть как они нюхали с Дохлым Питом и как с покойным Комбой они пропивали деньги Уолтера Уайта, и как шикарно они нажрались – всё, на этом переживания внутренние, в общем, исчерпаны.
Д.Ю. Достаточно, да.
Клим Жуков. Уолтер-то пытается Хайзенберг… Уолтер Хайзенберг в метамфетоварне не может один справиться никак, потому что он-то один, а там же есть масса всякой работы, на которую нужен подручный, а он, например, не умеет пользоваться электропогрузчиком, чтобы подавать бочки. Бочка 200 литров, тяжёлая, её так не перекантуешь в одно жало, поэтому у него не получается никак. Да.
Раздосадованный возвращается домой, там жена, потому что им нужно подписать документы на владение автомойкой. Вот они там подписывают, и жена ему говорит, что «мы же теперь партнёры, нам нужно быть максимально честными друг с другом, я же за тебя преступные бабки отмываю, между прочим». Он говорит: «Да, конечно, честными, вообще базара ноль – только честными!»
Д.Ю. Честность – моё второе имя!
Клим Жуков. Да, моё кредо. И тут же Скайлер, просто проходя: «О, телефон – надо же автоответчик проверить». Включает автоответчик, а там охреневший от переживаний голос бывшего мужа, ну как он думает – бывшего: «Я тебя люблю, детей люблю, всех люблю!» - отбой. И вот он уже опять честный.
Д.Ю. Честнее нет.
Клим Жуков. Да, ну и тут же, конечно, от Скай поступает подкупающее предложение, что «надо бы тебе теперь вернуться домой, ну потому что сложно объяснить, как это мы вдвоём купили автомойку, а ты живёшь там, а я тут, надо же, чтобы было максимальное правдоподобие» всей нашей легенды, поэтому лучше, чтобы ты всё-таки жил дома». Вот у неё уже и личная жизнь опять наладилась.
Д.Ю. Тонко!
Клим Жуков. Тонко! А работать-то всё равно сложно, потому что вот он опять в метамфетаминоварне, и вот он пытается загрузить при помощи электропогрузчика бочку, роняет её, бочка катится – бэнннь! И он уже прыгает перед камерой и говорит, что «это контрпродуктивно, я заявляю, что я не могу делать один работу, которая рассчитана на двоих, и не буду её делать, всё! Что хотите, то и делайте. Вот давайте мне обратно Пинкмана немедленно быстро назад, я не могу один работать».
Д.Ю. Как говорил Киса Воробьянинов, точнее, Остап Бендер, избивая Кису Воробьянинова: «Бунт на корабле!»
Клим Жуков. Да. Ну понятно, что, вполне логично, вместо Пинкмана появляется негр Тайрус, который молча подбирает вилкой бочку с пола и только спрашивает: «Куда?»
Д.Ю. Вопрос решаемый, да.
Клим Жуков. Вот такую работу выполнять может абсолютно кто угодно, для этого Пинкман нахрен не нужен вообще, о чём, собственно, мы неоднократно и намекали, что Пинкман там не нужен, там квалифицированный кадр нужен ровно один, а второй… господи, скажи ему…
Д.Ю. Круглое неси, квадратное кати.
Клим Жуков. «Круглое неси, квадратное кати, пол три, чтобы блестело и скрипело» - всё, это любой может сделать, если его, конечно, бить вовремя, тогда справится.
Д.Ю. Мотивировать – так мы это называем.
Клим Жуков. Так точно, мотивационные действия совершать. Да, свечерело между тем, Эрмантраут и Пинкман доезжают до последнего места. Уже темно, вот они в какой-то промзоне, и Майк выходит за последней денежной сумкой, а Пинкмана оставляет в машине, чтобы он там сидел. Он при этом говорит: «Если я теперь твой боец, может, мне пушка положена? Чего я без пушки тут весь такой, как дурак?»
Д.Ю. Так-то я крутой.
Клим Жуков. Да, так-то, «ну если, конечно, дать левольверт, я же, конечно, о-го-го буду». На что ему Эрмантраут отвечает: «Какая тебе пушка?»
Д.Ю. Дебил, блин!
Клим Жуков. «И ты мне, - говорит, - не боец. Боец у меня был, но его из-за тебя завалили, поэтому всё, сиди так» - и ушёл. И тут раз – он смотрит в зеркало заднего вида, Пинкман, а там машина останавливается. Они в таком проулочке довольно узком, и машина так раз – остановилась, и оттуда какие-то типы мрачного вида выходят, и вроде у них даже есть огнестрельное оружие, и идут они по направлению к нему, ну а дальше, понятно, и к Майку, который в это время за дверью сумку выручает. Ну и Пинкман, обосравшись, однако, инстинкт самосохранения работает – он заводит машину, наступает на кнопку газа и даёт задний ход, и эта машина прямо задним ходом врубается в этот агрегат тех людей, которые им выезд заблокировали, сбивает её нахрен, эту машину, и Пинкман уносится в пампасы.
Д.Ю. Интересный ход! А в багажнике деньги?
Клим Жуков. Да.
Д.Ю. Интересный ход.
Клим Жуков. Не, ну при этом бандиты вроде как едут за ним, и он как-то от них уехал, понимаешь, потому что у него некая фора была, пока они машину в сели, опять же, темнота. А Майк выбегает, естественно, на грохот, а машины-то нет, и он только звонит, говорит: «Заберите меня там-то, мои друзья». И тут раз – обратно подъезжает Пинкман. «Нет, - говорит, - больше не надо забирать, сам доберусь». Садится, и там только Джесси такой: «Что это было? Ты видел: там мужики, у них дробовик, а я – раз, а он бах! Аааа!» Он говорит: «Можешь закурить, только открой форточку».
Д.Ю. Молодец. Вот это герой, я понимаю! Вот никто не назовёт Майка Эрмантраута малолетним дебилом, в отличие от Пинкмана. Ориентируйтесь на лучших!
Клим Жуков. Вот это прямо, да, лучший: ветеран органов охраны правопорядка, пускай и в отставке, хотя он даже, по-моему, не в отставке, он, по-моему, уволился – не помню точно.
Д.Ю. Вообще мероприятие какое-то странное, т.е. я вот не представляю, как это вот так вот деньги в каких-то нычках прячут: ямка, крышка – т.е. там всё время, что ли, прячут?
Клим Жуков. Ну, видимо, регулярно, потому что это адреса, видимо, намоленные.
Д.Ю. Непонятно вообще, и сам факт, что это ты ездишь вот так вот собираешь деньги, а если это сумка, то сколько же в сумке лежит, и не придёт ли товарищам по опасному бизнесу мысль навести кого-нибудь на тебя? Вот это вот кто был? Непонятно.
Клим Жуков. Это были бойцы Майка, естественно.
Д.Ю. Понятно, но, в общем-то, всё это выглядит, мягко говоря, странно. Это тебе должны привозить деньги, это они должны переживать за то, как бы их не убили и у них деньги не отняли, и не наоборот, это не ты должен… Очень странно.
Клим Жуков. Ну, это-то мероприятие, вот конкретно это мероприятие было сделано специально для Пинкмана, это 100%, т.е. эти деньги специально положили в эти нычки, чтобы он как будто был при деле вместе с Майком и в конце его героически даже спас.
Д.Ю. Сложный воспитательный процесс.
Клим Жуков. Очень сложный.
Д.Ю. А если бы не спас, если бы обосрался – что бы было?
Клим Жуков. Ну тогда даже не знаю, честно говоря. Ну тогда бы, наверное, Майк имитировал, что он всех убил, а Пинкман, понятно, что таким образом к нему…
Д.Ю. Он в это время в дырочку смотрел, да?
Клим Жуков. Да, таким образом к нему не подъехать. Но вот видишь, тут Пинкман вроде как герой оказался…
Д.Ю. Фактически всё спас.
Клим Жуков. …весь творческий коллектив спас и кучу бабла, что важно.
Ну а потом-то, конечно, пожалуйста, приезжает же Пинкман на работу с утра и рассказывает всё мистеру Уайту, что так и так, вот посмотрите, как у нас всё было, и какой я замечательный: вон там какие-то люди пытались наехать, но я, типа, спас Майка… Говорит: «Ты спас Майка?» - уточняет Хайзенберг, говорит: «Ты? Майка?» Говорит: «Ну вот так! Так что, по ходу, у меня вторая работа появилась, теперь я, типа, буду торпеда Майка Эрмантратута».
Д.Ю. Крышевать Майка.
Клим Жуков. На что, будучи очень, очень, очень напряжённо-подозрительным, Уолтер такой: «Всё сходится – это они пытаются тебя натравить на меня», - сообщает Уолтер. Он же…
Д.Ю. Толковый!
Клим Жуков. …умный. Говорит: «Да ты что?!» Он говорит: «Как – что? Это же явно была постанова». Он говорит: «Постанова?! Тебя там не было, это была нихрена не постанова!» Он говорит: «Тебе не кажется странным, что они приехали забирать деньги у Майка, а погнались за тобой и не стали потом у него деньги забирать?» Ну конечно, малолетнему дебилу ничего не кажется странным, всё нормально, всё у него хорошо, понимаешь. А этот параноидальный Уолтер Уайт такой всё прикинул к носу и понял, что точно…
Д.Ю. Сложил, умножил, подытожил и сказал, что я судился восемь раз. (с)
Клим Жуков. …копают, копают. Да, ну а тем не менее… О, кстати, что-то мы забыли-то главные инструменты. Это всё потому что…
Д.Ю. Дементия нет.
Клим Жуков. Да, и свечерело.
Д.Ю. Да. Я вынужден был сам хрюкать, и только тогда вспомнил, что нет свиней. Так?
Клим Жуков. Да, точно. Пропинговали свиней – работают. Извините, расслабились.
Да, так вот: очаровательный семейный вечер в доме мистера Уайта, воссоединение семьи у них происходит. Ну конечно, постоянные собутыльники Хэнк и Мари присутствуют. А, да, там в начале этого мероприятия, пока все собирались, Уолтер-джуниор спрашивает: «Ну что, папа, ты домой уже точно совсем переехал? Совсем переехал домой уж? Совсем переехал?» Он говорит: «По ходу, да. Вот у нас всё теперь хорошо будет» - и тут же боковым зрением замечает кружку с логотипом «Компания Бенеке», эники-беники, из-за чего прямо опять же – вот актёр так актёр, потому что так физиономией сыграть, что у него прямо аж полностью лицо поменялось! Вроде ни слова не сказал, ничего, а лицо настолько… вот настолько сменить физиономию, буквально в течение полусекунды! Из чего проистекают все дальнейшие… ну как, не все дальнейшие, а многие дальнейшие события, которые последуют буквально прямо сейчас, потому что, конечно, все начинают подбухивать, ну там Хэнк, как обычно, рассказывает всякие шутки в своём репертуаре – про говно…
Д.Ю. Ментовские, да?
Клим Жуков. …и его тут же все расспрашивают: «А как там у вас это вот происходит, всякие там, я слышал, какое-то расследование» - подпускает парашу по чуть-чуть Хайзенберг, чтобы использовать семейный ужин ещё и в служебных целях. Он говорит: «Да, похоже, это он и был – вот тот чувак, которого застрелили, похоже, он и был. Судя по всему, это был криминальный мега-гений, судя по всему, это и есть Хайзенберг, - сообщает Шрейдер, - потому что ну вот, смотрите: гениальная тетрадь, гениально нарисована супер-метамфетаминовая лаборатория, ну и видишь, из-за наркотиков шлёпнули – по ходу, это он и был, потому что преступный гений…» Ну конечно, тут же его спрашивают: «Кто-кто?» Говорит: «Это как раз этот самый public enemy № 1 of Albuquerque».
Пока там суть да дело, девки обсуждают, как они покупали автомойку, мистер Уайт пошёл за второй бутылочкой вина и прямо на кухне её распаковал и давай в себя заливать – переживает он, из-за Бенеке переживает, и вообще напряжённая обстановка, нервная обстановка, и из-за Бенеке он ещё распереживался ко всему прочему, и тут же сообщают, что этот самый был гений, что его тоже немало взгрело. Ну и ему тут Хэнк Шрейдер из гостиной говорит: «Куда там пропал? Не выпей всё один, иди сюда». Этот возвращается, говорит: «Я много лет преподавал, и могу тебе сказать, ну если вам интересно, конечно, моё мнение по поводу этой тетрадки – нет там самостоятельной мысли. Конечно, это тщательное копирование, но, - говорит, - чужих мыслей. Я бы сказал, что это не тот, потому что это просто тупой исполнитель – вот такое моё мнение».
Д.Ю. Интересно выступил! Непонятно, зачем …
Клим Жуков. «А настоящий гений находится на свободе».
Из-за Бенеке, я уверен, ну по крайней мере, это было вот этим самым последним спусковым крючком, что он помнит, что есть такой Бенеке, как фигура некоего совместного умолчания, и что жена-то его домой пригласила, потому что у них криминальный бизнес совместный, хотя мы-то отлично понимаем, исходя из всего фильма, что это не совсем так, хотя, конечно, и так тоже, но не совсем. Просто ему, точнее, ей с ним вдруг стало удобнее, чем с этой самой Бенекой, потому что у Бенеки какие-то проблемы с бизнесом на фоне кризиса 2008-2009 года, там всё не очень хорошо, что с ним будет дальше, неясно. Ну он, конечно, симпатичный, но зато у этого 1,5 миллиона в месяц.
Д.Ю. Алчная тварь!
Клим Жуков. Поэтому с ним-то гораздо удобнее. Она же разрулила-то всё так, чтобы он домой вернулся – как по нотам просто, как шахматная партия, замечательно, она со своей-то стороны страшно умная, и конечно, алчная тварь. Ну, умная в житейском смысле, я имею в виду. Да, в общем, высказался. Ну и тут тоже, конечно, актриса, которая эту самую Скайлер Уайт играет, она тоже такую рожу состроила! Причем не вот такую вот, а там буквально один глаз так, другой так, рот чуть-чуть эдак – и сразу всё ясно, что она такая: «Ты дебил, муженёк? Что ты несёшь?»
Д.Ю. Что ты несёшь? Как раз наоборот – по уму-то надо было всё спихнуть, уж если эмоции не вмешивать: да, вот типичного поймали, убили, слава тебе Господи! Крестное знамение: нет у нас больше такой угрозы. Public enemy № 1: it's got to be fun to be number one, блин!
Клим Жуков. Так точно. Ну а утром просыпается Хэнк Шрейдер и сообщает своей жене Машке, что «надо заняться расследованием, что-то меня это опять задело» - и он прямо аж оживает, понимаешь, оживает! «Нужно заняться расследованием. Говорит: «А что такое?» - «Да, - говорит, - видишь ли, меня кое-что насторожило. Я вот рассматривал материалы по делу и нашёл там номер вот от той самой забегаловки, которая «Братья Цыплята». Говорит: «И что?» Говорит: «Да непонятно, что в куриной жральне делал вегетарианец» - мы же помним, что Гейл Боттикер был веган. «Что, - говорит, - делал в куриной жральне вегетарианец? Надо проверить» - сообщает Хэнк Шрейдер, и дальше будет проверять.
Вот это я понимаю – замутили так замутили! Красота!
Д.Ю. Монстры, натуральные монстры, и это правдивый штрих, кстати о птичках, потому что всегда подобные вещи, за которые пытливый ум цепляется: всё как-то тут не то, нутром чую – что-то не то. Веганская падла ходит по мясному ресторану – зачем она туда ходит? Отлично! Удовольствие получаешь.
Клим Жуков. Конечно!
Д.Ю. Да, молодцы.
Клим Жуков. Конечно, и смотреть, и разбирать это по пунктам прямо вот хорошо! Даже отрешаясь от того, что там чисто жизненных моментов и чисто моментов из современного быта и антропологии масса, чего есть почерпнуть, ну просто вот за полётом драматургии следить приятно, вот просто приятно, понимаете, как всё ловко друг за друга зацеплено. Даже если там какая-то глупость, ты понимаешь, что глупость эта не сценарная, а глупость житейская, которую специально приделали человеку, ну просто потому что люди часто делают глупости, вот так.
Д.Ю. Ну конечно, до уровня «Взращённых волками» Гиллигану не подняться никогда.
Клим Жуков. Да, конечно, вот там я понимаю, там драматургия так драматургия!
Д.Ю. Вот где сила!
Клим Жуков. Вот там сила, да, там же…
Д.Ю. Польты.
Клим Жуков. Тут же польты, кругом Библия.
Д.Ю. Ананасы радиоактивные, волки скачут, блин, дырка, ракета на лыжах, блин!
Клим Жуков. Ракета на лыжах с парашютом – сразу вспоминается известное стихотворение про то, как я стою на асфальте, в лыжи обутый, то ли лыжи не едут, то ли я не в порядке.
Д.Ю. Это про режиссёра Скотта, да.
Клим Жуков. Да-да.
Д.Ю. А вот Гиллиган, нет, без лыж обходится. Да, молодец.
Клим Жуков. Как-то он по асфальту почему-то на лыжах не ездит.
Д.Ю. Отличный, отличный! С нетерпением ждём следующий …
Клим Жуков. Да, шестой будем разбирать скоро.
Д.Ю. Спасибо.
Клим Жуков. Стараемся.
Д.Ю. А на сегодня всё.
Новости
VIP
