Д.Ю. Я вас категорически приветствую! Борис Витальевич, доброе время года.
Борис Юлин. Аналогично.
Д.Ю. А вот не далее как вчера в Барселоне очередной какой-то отморозок на центральной улице в прогулочной зоне въехал в толпу на микроавтобусе. Задавил насмерть 13 человек вроде как, и сколько-то там изрядно покалечил. Конечно, не как в Ницце, где 86 большим грузовиком задавили, но тоже – моё почтение. Что скажем?
Борис Юлин. Во-первых, мы скажем то, что там власти сообщают, что это предотвращённый теракт. Потому что там ещё был пояс шахида какой-то, и там типа…
Д.Ю. Там в каком-то другом городе на букву К ещё 5 поймали с поясами шахидов.
Борис Юлин. Да, т.е. там всё это намечалось как более серьёзный теракт. А здесь вот типа в целом успешная операция получилась, т.е. да, люди погибли. Вот это так выглядят уже предотвращённые теракты. И вот здесь интересно поговорить как раз таки о борьбе с терроризмом, об остановлении терроризма на дальних подступах. Откуда вообще берутся террористы, что это за звери такие?
Д.Ю. Тонко сейчас сказал.
Борис Юлин. В какой-то мере можно воспринять как каламбур, но исходить нужно из чего – что терроризм это не зло, и не добро, это не какая-то вещь в себе. Это способ ведения какой-то борьбы, не обязательно политической. Т.е. терроризм может быть связан чисто с экономическим моментом. Т.е. терроризм это воздействие на кого-то с помощью терактов, т.е. когда кто-то производит террористический акт, т.е. акцию устрашения.
Д.Ю. Запугивает.
Борис Юлин. Да. С целью добиться выполнения своих каких-либо политических или экономических требований. Т.е. это может быть требование освобождения политических заключённых, требование вывода войск из Ирака, а может быть, допустим, требование 10 млн. долларов.
Д.Ю. А религиозные требования могут быть?
Борис Юлин. Тоже. Я и говорю – любые требования могут быть. Я и говорю – это экономическая основа либо политическая, потому что религиозная чаще всего касается не религии, а именно политики, типа установить, допустим, власть католиков над Северной Ирландией. Там большинство католики.
Д.Ю. Давно пора.
Борис Юлин. Так вот, дело в том, что как раз европейский терроризм, он больше всего был связан как раз таки либо с такими вещами, которые связаны с национальной освободительной борьбой, с религиозной борьбой. Это у нас Ирландия. С национальной освободительной борьбой это движение басков вот это вот. Политическое – это красные бригады в Италии. Т.е. это метод борьбы. Т.е. когда нет других вариантов, либо когда этот вариант сулит наибольшие бонусы, используется терроризм. Т.е. используются акции террора.
Д.Ю. Можем взять для примера Российскую империю, где на рубеже веков чиновников государственных валили просто тысячами.
Борис Юлин. Как раз таки. Ну, не тысячами, там было на самом деле сильно меньше. Но валили много, и валили как раз таки с целью запугать, когда они вели борьбу со своими политическими оппонентами государства. Т.е. такое тоже было. И это было тоже не только у нас. Например, знаменитая книга «Овод» про то же самое на территории Италии в борьбе с Австрийской империей. Книжечка культовая. В принципе, о революционерах. Так вот, террор это либо оружие слабейшего, т.е. когда нет других средств воздействия на противника. Например, американцы оккупировали Афганистан, а до этого, допустим, разгромили Ирак, влезли в ближневосточные дела. Там ничего с Америкой сделать не могут, кроме чего – провести на её территории теракты.
Либо когда это несёт какие-то выгоды большие, например, террором занимается (терроризмом) в т.ч. и государство. Т.е. сейчас почему-то сложилось такое впечатление, что терроризм это когда кто-то выступает против государства. Нет, терроризм это когда используются террористические акты. Например, одним из крупнейших террористических актов последних десятилетий является бомбардировка Югославии. Т.е. когда страны НАТО, не объявляя Югославии войну, начали бомбардировки объектов в Югославии, выставив политические требования, называли это миротворческой операцией. Это на самом деле терроризм в чистом виде.
Мы тут как-то разговаривали о 1 мировой войне с тобой, да, и там, когда немцы обстреливали из сверхдальнобойной артиллерии Париж, это не играло никакой ни военной, ни экономической роли. Этот обстрел был чисто террор населения Парижа, французского населения гражданского, потому что непонятно, в какой момент, в какой части города упадёт очередной снаряд. Никакого ущерба в военном и экономическом плане это нести не могло, но постоянно поддерживать в ужасе население, это как раз было самое оно. Это терроризм. Т.е. терроризм бывает как государственный, так и от каких-то организаций.
Д.Ю. Ну, разновидность, да.
Борис Юлин. Так вот, это способ борьбы. Т.е. уже поэтому говорить о том, что мы останавливаем терроризм, допустим, где-то воюя, нельзя, потому что этим терроризм не остановить. Терроризм можно остановить только как, А – уничтожая непосредственно террористов, но через какое-то время будут набраны новые террористы. Это могут быть и наёмные, и люди, к чему-то принуждённые, и искренне идейные, по-всякому. Второй способ это, если террор осуществляется с какими-то достаточно корыстными интересами, то это уничтожение тех, кто финансирует терроризм.
И вот, допустим, если мы подойдём к ваххабитскому терроризму, или, допустим, к ИГИЛовскому терроризму, то как-то неожиданно возникает такая ситуация, что если нужно забороть терроризм вот этот вот, исламских экстремистов, то единственный способ это останавливать на дальних рубежах это разбомбить Катар, что ли, я не понял, как-то так?
Д.Ю. Откуда исходит угроза миру.
Борис Юлин. Да, т.е. откуда идёт финансирование вот этих исламских экстремистов, и главное – их идеологическая поддержка. Т.е. кто создаёт ролики, кто показывает то, что они делают. Есть такой канал «Аль-Джазира», да.
Д.Ю. Ну, это деньги, и деньги серьёзные.
Борис Юлин. Да. Но это государственный канал. Так вот, получается что – типа вот есть офис «Аль-Джазиры», типа удар наносим по нему? Это суверенное государство, да? Вот уже возникают такие проблемы. И вот откуда берутся террористы, вот, допустим, Испания, да. Ответственность за теракт на себя взяла организация ИГИЛ. ИГИЛ это у нас Исламское государство Ирака и Леванта, т.е. это Сирии и Ирака территория, где, собственно говоря, эта организация и базируется (запрещённая в Российской Федерации).
Как ты думаешь, взялись какие-то иракцы там, или сирийцы, да, и приехали оттуда в Северную Африку, в район испанского Марокко для того, чтобы оттуда нанести удар по Испании? Да нет. Это всего лишь навсего идёт как идеологическая борьба, распространение каких-то материалов, которые, как раз эти идеи распространяются в основном на катарские деньги те же самые, и на саудовские, правильно? В исламских странах. Северная Африка это всё сплошной исламский мир, правильно? И там люди, проникшиеся идеологией ИГИЛ, создают ячейки ИГИЛ.
Когда возникла самая большая группа этих ячеек ИГИЛ и организаций ИГИЛовских на территории Северной Африки? Как раз тогда, когда американцы и французы раздолбали Ливию Муаммара Каддафи. Превратили фактически в 3 воюющих друг с другом анклава, захватили себе ливийскую нефть – кстати, тоже занимаясь, по сути, терроризмом, да. И в результате там обиженные и оскорблённые…
Д.Ю. Понятные для них пути решения проблемы.
Борис Юлин. Да. Типа того – халифат, который защитит их от неверных и т.д., для того, чтобы достичь успеха, жить, как тогда жили при халифате, т.е. при Мохаммеде или первых 4 праведных халифах.
Д.Ю. Вернуться к корням.
Борис Юлин. Да. Например, бошки резать.
Д.Ю. Ну, многим надо отрезать, это, безусловно, не нуждается в обсуждении.
Борис Юлин. Так вот, и сразу возникает там большое количество ИГИЛовских организаций. Или, допустим, в Афанистане, оккупированном войсками НАТО, тоже возникает ИГИЛ. Раньше там были талибы. Пока там были талибы, там никакого ИГИЛа быть не могло. Вообще конкуренты.
Д.Ю. Кто потерпит?
Борис Юлин. Да. Ну вот талибов вроде бы как-то замочили, поставили марионеточные власти, да, а страна как была в глубокой заднице, так в ней и находится, правильно? И в результате куда податься бедным афганским дехканам, которые мечтают о справедливости? И тут неожиданно оказывается, что те, кто были вчера талибами, после поражения талибов стали сейчас ИГИЛовцами.
Д.Ю. ИГИЛами.
Борис Юлин. Да. И никаких тысяч ИГИЛовцев из Ирака в Афганистан не прибыло. Наоборот, из Афганистана прибывают воевать в Ирак и в Сирию.
Д.Ю. Прибыла идея.
Борис Юлин. Да. И, соответственно, бомбить Ирак и Сирию в данном случае для борьбы с терроризмом абсолютно бессмысленно. Более того, чем больше бомбишь, тем больше показываешь правильность этих идей, тем больше сторонников этих идей возникает.
Д.Ю. Может, там какие-то другие проблемы с помощью бомбёжек решаются, нет?
Борис Юлин. Другие-то решаются постоянно. Дело в том, что в Ираке и в Сирии есть нефть, есть пути для прокачки нефти. Кому-то нужно, чтобы нефть из Катара сухопутным путём через Сирию и Турцию шла в Европу, нефть и газ. А кому-то нужно, чтобы они туда не шли. Т.е. это вполне конкретные интересы, но про них говорить не принято, потому что, если говорить про эти интересы, неожиданно оказывается, что, собственно говоря, Сирию дербанят крупные державы (и Ирак) для того, чтобы максимально удобно разграблять её богатства. Т.е. действовать в своих интересах. Притом не в интересах даже своих государств, своих народов, а в интересах вполне конкретных людей, которые этими государствами правят, т.е. в интересах своей олигархии.
Д.Ю. Ну вот, например, если этот самый Катар проложит трубопровод через Сирию и начнёт гнать свой катарский газ прямиком в Европу фактически, наверное, это скажется как-то на поставках газа из России. А поскольку, как мне кажется, наша страна экономически очень крепко привязана к этому самому газу, то, наверное, для нашей страны в целом, не только для олигархов, но и для всех остальных, это не полезно, чтобы Катар прокладывал какие-то свои газопроводы, угрожающие нашему благосостоянию.
Борис Юлин. Ты сейчас заблуждаешься. Во-первых, это не касается нашего благосостояния.
Д.Ю. Это же тезис. Ну, так.
Борис Юлин. Здесь есть какой момент: дело в том, что, может быть, лучше не в Сирии кого-то там конкретно бомбить и мешать прокладке трубопровода, а сделать так, чтобы тот газ перерабатывался у нас, чтобы у нас была своя промышленность, и тогда, в общем-то, и торговать газом особо не нужно будет, и нефтью. Это же отличное сырьё, которое можно использовать на территории страны. Кстати, такое преступление в своё время совершил Саддам Хусейн. Т.е. в Ираке снижались поставки за рубеж нефти и газа, и всё больше перерабатывалось в самой стране.
Д.Ю. Доигрался, да?
Борис Юлин. Ну, вкусную нефть и газ какой-то, я не знаю, местечковый вождь будет жрать под свою страну? Он оборзел! Это должно идти на рынок в приличные страны. Здесь момент какой: ясно, что Газпром – народное достояние, поэтому, допустим, у меня Газпром не за мои долги отключает котельные, вот в Подмосковье, а зато Украине прощает, допустим, бешеный долг под 3 млрд. долларов.
Д.Ю. Уже простили, что ли? Вроде ж там какие-то лондонские суды велели заплатить.
Борис Юлин. Пока ничего не платят. И много чего даже простили. Это же партнёры, правильно? Здесь типа своё быдло, пускай оно платит. Поэтому я, например, не считаю, что доходы Газпрома это мои доходы. Да, более приятная конъюнктура на нефть и газ, она, собственно говоря, обеспечивает некоторый рост жизни внутри страны, рост уровня жизни. Но гораздо больший рост уровня жизни обеспечивает, как показывает тот же самый Китай, развитие собственной промышленности, и переработка собственного сырья на своей территории, а не продажа его куда-то за рубеж, а потом покупка оттуда их готовой продукции.
Поэтому сочувствия таким как бы интересам у меня нет ни малейшего. Это не мои интересы. Мои интересы – чтобы газ и нефть у нас здесь перерабатывались. Нефиг ими торговать, это наше. Но у олигархов, у них свои есть резоны. Поэтому вывозим за рубеж деньги.
Д.Ю. Было бы странно, если бы при капитализме было как-то по-другому. Вот он вот такой.
Борис Юлин. Так вот, поэтому, я и говорю, вот эти вот темы, они не вызывают сочувствия у меня. Более того, они не вызывают сочувствия у большинства людей почему – ну, наверняка, почему – понятно, не вызывает. Именно поэтому эти темы и не озвучивают. Поэтому у нас начинают бороться с терроризмом на дальних подступах. В результате у нас возрастает в стране террористическая опасность. Т.е. вынуждены принимать вот этот блок законов Яровой, который говорит о том, что у нас террористическая угроза после начала операции против ИГИЛ возросла, правильно? При этом о том, что дальше растёт террористическая угроза, у нас сообщают постоянно. Так?
И вот в Испании она растёт. При этом для проведения теракта не нужно ни особо больших средств, ни особо большого количества людей. И более того, даже не обязательно засылать кого-то, кроме эмиссаров, которые занимаются агитацией. Дело в том, что найти обиженных на любой территории проблемы нет.
Д.Ю. Никакой.
Борис Юлин. И сагитировать каких-то людей на совершение теракта из местных проблемы нет. Например, когда был вот единственный теракт (довольно крупный, кстати) в Минском метро, там оба человека, которые совершали теракт, это чистые 100% славяне. Их просто, скажем так, сагитировали. Или вот у нас дурная девица Караулова, которая постоянно пыталась сбежать в ИГИЛ воевать. Подбить её на теракт не было бы никакой проблемой, но она же не является мусульманкой, приехавшей откуда-то из Ирака. Она отсюда, правильно? И вот эти люди представляют как раз наибольшую опасность в плане террористической угрозы.
И вот бомбёжки, когда американцы бомбили Ирак, или, допустим, штурмовали Эль-Фаллуджу, рассуждая тоже о борьбе с терроризмом, типа 50 000 террористов защищается в Эль-Фаллудже. У нас тогда смеялись, типа что за бред – с помощью бомбардировок, штурма городов бороться с терроризмом. Сейчас мы делаем ровно то же самое. Т.е. мы присоединились к НАТО в их славной игре, в борьбу с терроризмом.
Борьба с терроризмом реальная, она строится не столько даже на активной работе спецслужб, серьёзной прослушке, серьёзных оперативных мероприятиях. Она базируется, в основном (борьба с терроризмом), на обеспечении лояльности населения. Потому что люди, они, собственно говоря, вокруг видят, что происходит, правильно? При низкой лояльности населения никто ни на кого не донесёт, никто ничего не скажет, правильно? Все террористам продадут то, что им нужно. При высокой лояльности населения ничего этого не произойдёт, обо всём будут сразу стучать, верно?
Д.Ю. Сообщать.
Борис Юлин. Сообщать, доносить, ставить в известность. Главное – не будут помогать.
Д.Ю. Террористам.
Борис Юлин. Да, не будут помогать террористам. И террористы будут довольно быстро задавлены. И такой способ используется борьбы с террористами, собственно говоря, во всех странах мира. Именно так в Италии боролись, старательно борясь за лояльность населения, и лишая поддержки населения самих… В Италии боролись с красными бригадами. Именно так боролись как раз таки с баскскими сепаратистами в Испании. Потому что другие способы работают слабо. И вот сейчас мы наблюдаем то, что происходит в Испании. Кстати, вот как. Здесь же опять – терроризм ещё и является моментом, связанным с борьбой, так? Вот есть страны, которые не участвуют ни в каких военных операциях, даже имея какое-то отношение к военным союзам. Ну, например, Исландия ни в чём не участвует, да? Сколько в Исландии было терактов? Я про них не слышал.
Д.Ю. В последний раз алжирские пираты там высаживались, гоняли потомков викингов.
Борис Юлин. В Норвегии у нас теракт известен один, связанный как раз таки с внутренними проблемами, проблемами миграции и с нацистскими взглядами, Брейвик, так? В Японии теракт крупнейший был связан с сектой Аум Синрикё. Да? Но, при этом, допустим, арабского терроризма в Японии нет. Почему? А японцев на Ближнем Востоке нет.
Д.Ю. Так там и арабов поди нет.
Борис Юлин. Да нет, в Японии сейчас уже разные люди есть. Много-то арабов там не нужно. И вот страны, которые не лезут, защищая свои интересы, в другие страны, они обычно от терроризма страдают гораздо меньше. У нас же нарастание террористической угрозы началось как раз таки сначала с тем, что у нас объявили ИГИЛ террористической организацией. После этого ИГИЛ объявил Российскую Федерацию своим врагом. А потом, когда у нас началась операция против ИГИЛ, в ответ на что ИГИЛ, так сказать, заявил, что будет распространять свои действия на территорию РФ.
Вот, собственно говоря, с этих моментов пошёл как раз взрыв самолёта, который рейс из Египта совершал, с нашими туристами, правильно? И вот как раз развёртывание постепенное террористической деятельности ИГИЛ на нашей территории, т.е. рост их активности. Ну вот здесь как – мы вступили в эту борьбу. С людьми, которые активно придерживаются террористической тактики. При этом мы тоже с воздуха бомбим, так сказать, достаточно куда попало. Т.е. постоянно сообщаем, что уничтожили командование боевиков.
Д.Ю. Может, и уничтожили.
Борис Юлин. Может, и уничтожили, это неизвестно, боевики не докладывают, к сожалению. Но вот печально известные факты, кадры, которые размещало Министерство обороны, типа уничтожили нефтехранилище, и там чётко видно, что на самом деле не видеосъёмке элеватор. Здесь момент какой – при ударах с воздуха, при ударах с большого расстояния ошибок избежать не удаётся никому. А террористы, они не выбирают специально для своего базирования ещё безлюдные районы, скажем честно, там не террористы, там боевики. Террористы это те, которые как раз таки добрались уже сюда, и готовят теракты. Там боевики. Так вот, боевики тоже не выбирают особо безлюдные районы для того, чтобы там их удобно было бомбить.
Д.Ю. Да как раз наоборот.
Борис Юлин. А страдают если мирные жители, то что это делает – это пополняет ряды боевиков и ряды террористов. Т.е. бороться с терроризмом можно лояльностью населения, но это на своей территории. Бороться как раз таки можно, нанося удары по тем, кто финансирует как самих террористов, так и террористические идеи. А откуда они финансируются – это, собственно говоря, откуда идёт пропаганда, это вполне известно. И вот обеспечивая лояльность населения.
Д.Ю. Ну, они же безумно богатые, все эти, как их называют, монархи Персидского залива.
Борис Юлин. А какое имеет значение – богатый или нет?
Д.Ю. Ну, что этому можно противопоставить? Забороть своим богатством?
Борис Юлин. Ну как, Саддам Хуссейн, например, Кувейт просто захватил.
Д.Ю. Ну и вылетел оттуда.
Борис Юлин. Вылетел, потому что поддержали американцы, правильно? Но все эти монархи, они имеют тоже какие-то свои интересы, по которым можно вполне конкретно бить.
Д.Ю. Нам?
Борис Юлин. Да даже нам. Ну вот например. Последние события, связанные с Катаром. Т.е. ясно, что Катар, ну это, я говорю, в принципе, секретом не является, финансирует вот эту вот фундаменталистскую деятельность исламистскую, финансирует ту самую идеологию, которая порождает эти самые теракты. Не так давно наша государственная компания Роснефть продала довольно солидный кусок акций, что-то порядка 20% Катару. Это что, мы финансируем терроризм теперь?
Д.Ю. Даже и не знаю.
Борис Юлин. Вот зачем это было делать?
Д.Ю. Ну, это же капитализм.
Борис Юлин. Понятно, это капитализм.
Д.Ю. У него ж, у капитала родины нет.
Борис Юлин. Так это что получается – что капитализм в данном случае порождает терроризм?
Д.Ю. Вы страшные вещи говорите, Борис Витальевич.
Борис Юлин. Он порождает вот эту как раз таки постоянную борьбу с предъявлением экономических и политических требований, а терроризм это всего лишь один из методов этой борьбы. Потому что я и говорю – терроризм это не какое-то абстрактное зло типа дьявол такой во плоти. Нет, это метод. Метод преступный, жестокий, одобрять который, разумеется, никак нельзя. Это убийство людей, это запугивание людей. Но при этом это лишь метод, один из способов действия в борьбе, в противостоянии.
Д.Ю. Так и что же делать, чтобы этого не было?
Борис Юлин. Либо чтобы не было этой борьбы, либо сделать так, чтобы этот способ нельзя было использовать. Допустим, как во время войн, добились вот во 2 мировую войну, чтобы не использовалось химическое оружие. Т.е. это объявлено именно преступным. Но здесь как – преступным было объявлено любое применение химического оружия. Здесь же у нас борются с террористами, но не борются почему-то с теми, кто этот терроризм финансирует. Вот это неправильно.
Д.Ю. А вот, отскакивая в сторону. А вот то, что обычно мы наблюдаем – взорвали самолёт, и типа адский резонанс от этого, потому что народу много, самолёт и всё такое. А тут сел в грузовик, и вот результат.
Борис Юлин. Нет, резонанс даёт не то, что мы взорвали, что уничтожили. Дело в том, что если сделать абсолютную безопасность на самолётах допустим, крайне патологические формы проверки, запредельные, раздеваться, просвечивать кишечник и т.д., т.е… Сейчас на самолётах летать, даже это воспринимается, достаточно унизительный процесс прохождения на самолёт. То просто найдут другие объекты – метро, троллейбусы, просто на улице на грузовике врезаться в толпу, обрушить чего-то, допустим, с крыши на проходящую толпу людей. Т.е. способов найти можно много. Если есть цель провести теракт, то метод найдут. Постоянный жёсткий контроль, типа все эти рамки в метро и т.д., оно ну как, оно позволяет часть террористов перехватить какую-то на подступах, но именно какую-то часть.
Д.Ю. Оно не работает. Т.е. всё это безумие – устраивать в метро какие-то глобальные проверки… я когда-то трудился на Литейном, там не было никаких террористов, у нас станция метро Чернышевская, например, которая, как и любая станция метро, обладает некой пропускной способностью. И если, так сказать, в рабочее время она функционирует совершенно спокойно, то когда заканчивают работу куча госучреждений, которых там навалом, и все идут в метро, то там закрывают все двери и оставляют одну, не потому, что вас не хотят пустить, а потому что вылезет столько на платформу, что вы падать под поезда начнёте, понимаешь, да? Ну вот, они стоят на улице огромной толпой. Это ещё никого не проверяют. А если начать всех пропускать через рамки – ключ, телефон…
Борис Юлин. Толпа на улице станет больше, и в этом случае как цель теракта будет выступать уже не поезд в метро, а толпа перед в метро, вот и всё.
Д.Ю. Метро просто перестанет работать, если всех так проверять.
Борис Юлин. Не в этом дело. Даже просто – вот образуется толпа, всё, объект есть. Вот здесь, кстати, есть довольно занятный момент, связанный с терроризмом. Дело в том, что когда терроризм ведётся именно против непосредственно каких-то властных… Терроризм в Российской империи, да? То там террористы, они действуют не с целью запугать население, а с целью запугать крупных чиновников и функционеров государственных, правильно? И поэтому объектами становятся именно эти функционеры. И в этом случае людей гибнет мало, но они гибнут. Правильно? Это адресный такой терроризм, по вполне конкретным людям и объектам.
А если есть задача напугать именно население, т.е. вызвать панику вообще в целом у населения, то тогда производятся такие вот теракты, на которые чиновникам достаточно таки плевать (крупным), но которые напрягают всё население. Вот как раз на общественном транспорте, те же самые самолёты, например. Т.е. объекты терроризма тоже получаются разные. Например, те же самые левые террористы, про которых любят говорить, они взрывов в метро не устраивали, и на самолётах, пожалуй, тоже.
Д.Ю. Ну так поезда-то хоть иногда под откос пускали, нет?
Борис Юлин. Да нет, они, в основном, так, типа, знаешь, там взорвать какого-нибудь чиновника. Т.е. другая цель была. А метод, ну да, террор, запугивание.
Д.Ю. Ну и способы борьбы. Первое – ликвидировать финансирование. Это, на мой взгляд, основное. Нет денег – деятельность резко поутихнет.
Борис Юлин. Да. По крайней мере она не сможет быть, в принципе, масштабной, потому что для терактов нужны средства.
Д.Ю. А борьба с идеями?
Борис Юлин. Борьба с идеями это ключевой момент, потому что борьба с идеями это один из важнейших моментов в борьбе за лояльность населения. Т.е. если террористу сочувствует большой процент населения, он готов его поддержать и готов даже поучаствовать в какой-то мере в его деятельности, никакими средствами ты уже терроризм не остановишь. Если ты выиграл борьбу за идею, то террорист оказывается фактически как в безвоздушном пространстве. Т.е. любой неверный шаг ведёт к провалу организации, абсолютно любой. Т.е. борьба за лояльность населения, борьба с финансированием терроризма, борьба за идеи. Т.е. борьба за идеи является чуть ли не самой важной, потому что, собственно говоря, если этот терроризм преследует не экономические цели, т.е. вымогать денег, то только идея позволяет, собственно говоря, вербовать самих этих террористов.
Д.Ю. А какие идеи можно противопоставить? Ну, например, в данном случае мы имеем дело с исламским фундаментализмом, не знаю, как его правильно назвать, а что можно этому противопоставить?
Борис Юлин. Так дело в том, что эта идея базируется как раз таки на чём: вот у нас были там государства. На самом деле, государства, которые складывались крайне мучительно и болезненно, т.е. не было в начале 20 века никакого Ирака, никакой Сирии, их не существовало. Не было Палестины и Израиля. Это были просто вилайеты Османской империи, т.е. это территория турок была и всё. Там никакого, в общем-то, особого фундаментализма не процветало. Тех же самых ваххабитов это Лоуренс Аравийский в 1 мировую войну вытащил, по сути, на белый свет для борьбы с турками.
Но дальше начинается какой момент: вот эти территории становятся подмандатными территориями Англии и Франции. При этом границы нарезаны совершенно произвольно, т.е. вот это будет английская, это будет французская. И в итоге у нас что в Ираке многонациональная страна, границы которой никак не связаны с тем, какие люди там, каких конфессий, каких национальностей там проживает. В Сирии та же самая картина. Т.е. север Сирии, допустим, где Алеппо, это турки. Где-то сунниты живут, где-то алавиты. Т.е. где-то христиане там живут. Т.е. всё идёт вот так вперемешку.
Страна, как независимая, когда получает, после того, как действие мандата окончилось, это теперь не французская колония, допустим, Сирия, или не английская колония Ирак, возникает государство, которое как национальное, как своё жителей не воспринимает. Почему – потому что это совершенно искусственное образование. И вот оно долго и мучительно идёт к возникновению именно Сирийского государства, Иракского государства, где граждане начинают как-то чувствовать, что это вот моя страна, моё государство.
А потом приходят добрые американцы, уничтожают тот же самый Ирак, например, да,, оккупировали его. Затем начинаются эти действия Франции против Сирии. И страна распадается, т.е. она перестаёт быть единой страной. Башар Асад контролирует 20% страны своей, т.е. небольшую часть сравнительно. И то контролирует, мягко говоря, только при помощи со стороны Хезболлы, со стороны России, но вот при помощи. И государства нет. А людям нужно понятие о справедливости, им нужно… Откуда взялась сама эта идея, это же на самом деле это вот Исламское государство – это идея возникновения халифата. Откуда она взялась? Как раз создать своё государство, которое будет своим для этих людей. И вот под эту идею вербовка и боевиков, и террористов.
Единственный способ забороть в этом конкретном регионе полностью вот всё это гнездо боевиков и террористов – это восстановить там сильные национальные государства. Как то, что было в Ираке при Саддаме Хуссейне, как то, что было в Сирии при отце Асада ещё.
Д.Ю. Хафезе.
Борис Юлин. Да. Вот если это восстановить, там боевиков никаких не останется, никаких террористов там не останется. Там будет, им будет не до этого. Для этого нужно, опять же, проходить мучительный процесс возникновения государства. Потому что вот Сирию, допустим, если сейчас даже взять её, огородить, что типа это Сирия, восстановить власть Башара Асада над всей территорией, перестать поддерживать все эти группировки. Там люди уже не воспринимают себя как жителей Сирии. Т.е. процесс создания национального сирийского государства нужно начинать сначала, с нуля. Эти люди уже чужие друг другу.
Д.Ю. Не просто же так майдан устраивали.
Борис Юлин. Ну, вот, собственно говоря, у нас тоже если пытаться восстановить Советский Союз, ни прибалты, ни грузины, ни украинцы, они не будут считать себя частью единой страны. Они уже сделаны сейчас для нас чужими, в т.ч. силами, кстати, и наших властей, и своих властей. Т.е. это такой процесс создания национальных государств на обломках Советского Союза. И поэтому вероятность возникновения Советского Союза, восстановления его, с каждым годом становится всё меньше, потому что эти люди становятся чужими друг другу, они не воспринимают себя как единый народ.
В Сирии та же самая картина. Но только там эта картина идёт сейчас в момент раздирания государства и продолжения войны. И пока там нет государства сильного, нет для людей какого-то понятия справедливости и т.д., они будут поддерживать вот этих самых людей, которые говорят о том, что давайте сделаем халифат, сделаем, как было, и тогда будет справедливость и благорастворение. И вот мы, допустим, возьмём и живьём сожжём всех чиновников, которые воруют. И демонстративно так и делают – кого-то сожгли, кого-то утопили, кого-то взорвали связанного прямо в машине из гранатомёта.
Д.Ю. Проку только 0.
Борис Юлин. Как? Они же сообщают, за что уничтожают, и они дают вот эти людям, которые живут на этих обломках, оставшихся от государства, под властью того же самого, например, марионеточного правительства в Ираке, они для них дают как раз то самое чувство справедливости и какой-то защищённости. И люди их поддерживают. Вот чтобы этого не было, нужно, чтобы там были нормальные самостоятельные государства. А нормальные самостоятельные государства могут быть только в том случае, если там богатства местные будут принадлежать этим государствам, а не американским, английским, или даже российским компаниям. И когда на этих территориях будет действовать закон и порядок, который относится к этому государству, и не осуществляется оккупационными войсками. Как, допустим, в Ираке наличие американских войск.
Д.Ю. Чувствую, не победят там терроризм никогда.
Борис Юлин. Не победят, потому что с ним не борются. Т.е. из того, что мы сейчас с тобой говорили, картина складывается какая – что там борются не с терроризмом, а с чем-то другим. А терроризм, он там идёт фоном и служит как бы поводом для того, чтобы там вести эту борьбу. Кстати, тоже интересный момент: американцы много где боролись с терроризмом, да? А есть хоть одно место, где они его победили?
Д.Ю. Я не знаю.
Борис Юлин. Они в Колумбии боролись, там терроризм сейчас процветает во весь опор. Они Мексике помогали бороться с терроризмом.
Д.Ю. В Колумбии они, например, боролись с … раньше колумбийцы покупали коку-пасту в Перу, там правильные склоны, нужная высота, туманы, угол падения солнечных, очень хорошая была. Потом плюнули, в ходе борьбы начали уже выращивать в Колумбии. По-моему, у них там 125 000 гектаров коноплёй занято, и США на протяжении, если мне не изменяет память, 15 лет вроде, даёт им деньги на опыление кустов коки дефолиантами, как во Вьетнаме, чтобы травить, так сказать, и прекратить. Денег даёт много, все эти 125 000 гектаров опыляют, поливают, количество поступающего кокаина не сократилось ни на кг. Сколько было, столько и идёт.
Борис Юлин. Морская пехота США высаживалась в столице Колумбии.
Д.Ю. Лёгкая пехота бегала по джунглям, чинила…
Борис Юлин. Нет, морская пехота, просто не с кораблей.
Д.Ю. …чинила бессудные расправы, ломая лаборатории, расстреливая всех, кто там был, не помогло.
Борис Юлин. Не помогло.
Д.Ю. Может, чем-то другим занимаются?
Борис Юлин. В Афганистане, наоборот, после прихода американцев всё было поставлено на промышленного производство, да?
Д.Ю. В 40 раз подскочило производство опия.
Борис Юлин. И с тем же самым терроризмом, т.е. американцы боролись с терроризмом в Латинской Америке, они боролись с терроризмом на Ближнем Востоке, они боролись с терроризмом в Сомали. Где забороли? Вроде нигде, да?
Д.Ю. В конце концов терроризм пришёл к ним.
Борис Юлин. Так это ж тоже хорошо, это позволило ввести законы, которые позволяют строить собственное население, дать особые права АНБ.
Д.Ю. Ты, кстати, наблюдал, как они там памятники ломают?
Борис Юлин. Да.
Д.Ю. Я немедленно вспомнил, как талибы взрывали каких-то Будд в Бамиане, там помнишь, взрывали? Крику было… всемирное культурное наследие, как вы можете вообще, такой вандализм, туда-сюда. А у себя памятники валить – это не вандализм?
Борис Юлин. Не в этом дело. Здесь как раз немножко другой момент. Вот эти акты, они позволяют настроить одну группу населения против другой группы населения, и дают почву для терроризма внутри страны. Вот так он и возникает.
Д.Ю. А как думаешь, это они сами начали статуи скидывать, или им кто-то посоветовал?
Борис Юлин. Ну не Катар профинансировал. Нет, им сейчас нужно, так сказать, там же тоже в Америке далеко не всё в порядке.
Д.Ю. Да как и везде.
Борис Юлин. Да. И поэтому им нужно, опять же, натравить различные группы населения друг на друга. Пускай будут теракты, пускай будут друг друга убивать, но зато кто находится у руля, тот у руля и останется, власть его станет только крепче.
Д.Ю. В общем, перспектив никаких лично я не вижу. Дальше только хуже, нет?
Борис Юлин. Будет лучше, если будут действительно бороться с терроризмом, но борются-то с другими вещами.
Д.Ю. Я бы сказал не борются, а решают проблемы какие-то свои.
Борис Юлин. А борьба с терроризмом – только повод.
Д.Ю. А дело всё дальше и дальше идёт к войне. Вот наш друг Ким Чен Ын…
Борис Юлин. А чего он сделал, Ким Чен Ын?
Д.Ю. Уже сообщил, что там это, недалеко лететь ракетам до о. Гуам. И он на месте присутствующих не стал хамить в адрес ядерной державы. Но нет…
Борис Юлин. Не, ну как, Северная Корея постоянно находится под угрозой. Вот, кстати, её постоянно обвиняют в терроризме, ни одного доказанного факта терактов со стороны Северной Кореи нет.
Д.Ю. А зачем что-то доказывать? Вот мы на примере наших этих спортсменов, которые якобы там с допингом, ещё с чем-то, там никаких доказательств нет. Чему-то мешает, что ли?
Борис Юлин. Нет, не мешает.
Д.Ю. В приличном обществе на слово верят, достаточно.
Борис Юлин. Так вот, а Северная Корея, вот меня даже удивляет, что так дружно поддержали санкции, усиление против неё санкций, такие, которые даже Антанта против Германии в 1 мировую не вводила. Так вот, страшнейшие санкции ввели, жесточайшие, просто из-за того, что страна пытается обеспечить свою безопасность, которую ей никто не желает хоть как-то обеспечить и гарантировать. Американцы же до сих пор не идут на прямые переговоры с Северной Кореей, не хотят признавать Северную Корею, не хотят никак обеспечивать ей безопасность. Более того, они даже не прекращают проводить ежегодные военные учения на границе с Северной Кореей.
Д.Ю. Ну, неудивительно, что они вооружаются.
Борис Юлин. Ну да. Если бы на наших границах кто-то проводил регулярные учения, где используются до 170 000 военнослужащих, и где отрабатывается вторжение на нашу территорию, как бы мы реагировали, мне интересно.
Д.Ю. Война всё ближе?
Борис Юлин. Да она, в общем-то, идёт уже. Всё большая часть регионов мира охвачена войной. 2 мировая война тоже так постепенно распространялась. Т.е. было несколько очагов войны, которые постепенно охватывали всё большую территорию.
Д.Ю. Какой-то ты радостный, Борис Витальевич.
Борис Юлин. Нет, не радостный. Я просто говорю о том, что это как, оно уже было, и не раз было. Радости здесь нет на самом деле никакой. Просто я говорю, что ожидать, что начнётся война, немножко странно, потому что, в принципе, она уже идёт. Ну и как вот – во время этой войны есть уже довольно занятные эксцессы, например, нанесение удара американскими крылатыми ракетами по сирийскому аэродрому, где находились и наши военнослужащие.
Д.Ю. Ну что-то какая-то, как вспышка шизофрении, нанесли и прекратили.
Борис Юлин. Не, как, если смотреть просто вот… Там же как – американцы там борются с терроризмом. Мы там тоже боремся с терроризмом. Поэтому мы берём почему-то город Алеппо, бросая туда основные силы, хотя ИГИЛовцев там нет. Т.е. там турки. А американцы поддерживают тоже, как-то с ИГИЛовцами борются странно, а поддерживают кого-то другого. И вот с ростом напряжённости идёт грозная риторика. Т.е. Российская Федерация привозит в Сирию комплексы С-300, которые в своё время, кстати, ещё Башар Асад хотел купить, но которые ему не продали, потому что поддержали санкции против Сирии. Т.е. когда это для Башара Асада было ещё актуально.
Т.е. привозят комплексы С-300, и при этом наши представители официально заявляют, что они привезены строго для того, чтобы не допустить ударов американской авиации по сирийским аэродромам.
Д.Ю. И вот ударили.
Борис Юлин. В ответ на это американцы сразу проводят удар демонстративный по сирийского аэродрому, чтобы показать, что наши комплексы там ничего не значат. Т.е. по сути демонстративно стараются поставить нас на место. А у нас возникает потом ситуация – либо становиться на место, либо идти на прямой конфликт. Т.е. как раз идёт вот это нарастание угрозы войны.
Д.Ю. На фоне этого, считаю, весь терроризм померкнет.
Борис Юлин. В общем-то, да. Кстати, санкции против нас по-прежнему усугубляются, это уже, так сказать, людей волнует даже больше, чем терроризм.
Д.Ю. Да никто их, на мой взгляд, не собирается отменять.
Борис Юлин. Не собирается, а с какой стати?
Д.Ю. Они без нас прожить могут совершенно спокойно. Ну, ресурсы нужны…
Борис Юлин. Да даже не в этом дело. Когда американцы вводят санкции, они их обычно держат до упора, не отменяют. Это, опять же, мировой опыт. Т.е. они вводили санкции против Японии, они вводили против разных стран. Выполняет страна, которая находится под санкциями, американские требования или нет, не играет роли. Т.е. когда американцы вводят санкции, они обещают, что если вы сделаете то-то, то-то, не то что они снимут санкции, а то, что они начнут разговаривать о снятии санкций. Но обычно не снимают.
Д.Ю. С Японии так и не сняли?
Борис Юлин. С Японии они сняли санкции после 2 мировой войны. Перед 2 мировой войной не снимали их. С КНДР, которая выполняла требования, там же санкции вводились с 92 года, по-моему, так вот, требования КНДР все выполняла, санкции не снимали. Наоборот, усугубляли и выдвигали новые требования. И это касается, в общем-то, практически всех стран, которые находятся под санкциями США. Таких стран было много.
Д.Ю. А вот теперь ещё и мы.
Борис Юлин. Ну да.
Д.Ю. Т.е. против СССР тоже были, но таких, по-моему, не было никогда.
Борис Юлин. Дело в том, что против СССР санкции работали хуже просто потому, что СССР больше на них плевать хотел. Он был менее зависим от таких санкций. Тогда на территории страны выпускалось всё своё.
Д.Ю. Ну, не всё.
Борис Юлин. Почти всё.
Д.Ю. Ну, почти, да.
Борис Юлин. А сейчас бьют по нам санкции. И вот, кстати, мы присоединились к санкциям против Северной Кореи, это интересный такой момент. Но из-за санкций мы не можем покупать станки, санкции против нас введены, и поэтому покупаем станки с ЧПУ у Северной Кореи вместо того, чтобы делать их самим.
Д.Ю. Гениальный ход, гениальный.
Борис Юлин. Кто-то так видит интересы нашей страны.
Д.Ю. Ну, на этой жизнерадостной ноте тогда и закончим. Пойдём готовиться.
Борис Юлин. Бункер копать.
Д.Ю. А на сегодня всё. До новых встреч.
Новости
VIP
