Клим Жуков. “Ты улетающий вдаль самолет в сердце своем сбереги...” Мы что, снимаем уже? Ну, ладно. Тогда всем привет! Давеча меня занесло в кино. Я посмотрел фильм “Крым”. Посвященный памятным нам событиям 2014 года, когда Крым стал наш. Это события интересные, знаковые. Я бы сказал, исторические, пронзительные, живущие в нашем сердце. Поэтому увидев вывеску, я незамедлительно, с большим интересом пошел ознакомиться с представленной кинолентой. Сделанной при поддержке министерства обороны Российской Федерации.
Не могу сказать, что я ждал очень многого. Я ждал пафосного, идеологически верно выдержанного, официозного заказного кино. Такого, знаете, чтобы от всей души, чтобы шарахнуло по мозгам, такой громкий кричащий пропагандистский продукт. Я был к этому готов, я этого ждал. Я был уверен, что так и будет. Так вот, вместо крайне пафосного, заказного, насквозь конъюнктурного фильма, я увидел нечто другое. Впечатлениями сейчас я попробую с вами поделиться.
Итак. Главный герой фильма “Крым” некто Саня, в исполнении актера Романа Курцына, хорошо физически развитого молодого человека. Герой довольно дурацкого сериала “Меч”. В первые же мгновения... Да, зовут его, как я уже говорил, Саня. В первые же мгновения Саня знакомится с девушкой Аленой. Гуляя среди скал, вроде как, Мангупа, это такая огромная “Столовая гора” в Крыму, где была известная крепость. Выясняется, что Алена там не просто так, а участвует в съемках фильма о древней Украине. Саша спрашивает с тонкой иронией: “В Крыму?” Это, пожалуй, лучший политический отсыл и намек в вообще насквозь политическом фильме, который должен был бы быть насквозь политическим. Вот примерно там же звучит характерная шутка. “Как тебя зовут?” – “Алена”. – “Как шоколадка?” Что ярко задает планку юмора в этом полотне. Саня представляется Алене: “Бывший морпех. Теперь физкультуру в школе преподаю. Надоело с винтовкой бегать”. “Да ладно,” – говорит Алена. “Фигадно,” – отвечает Саня. Что ярко задает уровень диалогов сего высокохудожественного произведения.
Далее Саня забравшись прямо поверх Мангупа мочит про историю: “Вот вокруг раскинулось православное княжество Феодоро, триста лет жившее в кольце врагов. А потом пять месяцев отбивавшее осаду османского неприятеля”. Что рельефно говорит об уровне исторической подготовки то ли сценариста, то ли физрука Сани. Княжество Феодоро просуществовало с XIV века, как самостоятельное государство до конца XV века. Это осколок Трапезундской империи. Сказать, что он живет в кольце врагов, было бы историческим преувеличением. Потому, что, да, вокруг было много соседей, с которыми княжество Феодоро то дружило, то враждовало. Иногда со всеми, иногда по отдельности. Потому, что рядом были генуэзцы, которые проживали в колониях Чембало и Кафа, например. Рядом была могучая Золотая Орда, с которой тоже приходилось дружить. Совсем рядом располагалась Трапезундская империя. Потом у нас восстановилась Византийская империя. Первый упоминаемый князь этого Феодоро, по имени просто Дмитрий, в 1362 году вместе со своими ордынскими друзьями ходил на Литву и сражался в битве при Синих Водах. Где ордынцы получили от литовцев очень сильно по шапке. И османы осаждали никак не пять месяцев, а сентябрь, октябрь, ноябрь и декабрь. Меньше четырех месяцев. Когда делается официозный фильм, таких косяков, на мой взгляд, лучше избегать. Потому, что это же несложно выяснить и написать правильно. Там буквально четыре предложения. Зачем это было сделано? Бог его знает. Ну, это ладно, я, как профессиональный историк, брюзжу.
Едем далее. А далее Саня размахивает руками, ведя экскурсию, говорит: “Там Севастополь, мой родной город. Там Бахчисарай, там Балаклава. А там мой УАЗик. Сделан в СССР”. После чего Алена немедленно садится в УАЗик и едет куда-то за компанию с Саней. Я считаю, это высочайший уровень пикапа. Мне даже неловко спросить, сам сценарист вообще с девушкой когда-нибудь знакомился? Если что, вы обращайтесь при написании сценария. У меня богатейший опыт – поделюсь. Не бесплатно. Шутка. После экскурсии Саня катает Алену по морю на шикарном белом катере. Наглядно демонстрируя уровень зарплат в украинской школе при Януковиче.
Загул продолжается, закончившись свиданием с родителями Сани. Что характерно, в ходе загула солнце остается примерно там же, где во время знакомства – в зените. В Крыму царит вечный день. Иногда, опционально, сменяясь романтическим вечером. Если сложить показанные в фильме зарплаты учителей при Януковиче, управляемый режим времени суток... Интересно, он тарифицируется? Бонусы крымской земли нарисованы настолько мощные, что остается вспомнить мудрое замечание моей учительницы по английскому языку в школе: “Жизнь у человека всего одна и прожить ее надо в Крыму”. Это была реклама Крыма.
А потом благорастворение воздухов немедленно выключают и немедленно включают зиму и Майдан 2014 года. Киев. Толпа людей, какие-то палатки. Чувак в обрезанных перчатках старухи-процентщицы и балаклаве на башке играет на жовто-блакитном фоно, играет, кстати, прикольно. Майдауны его внимательно слушают. Такое впечатление, что в Киеве просто собралась вечеринка. Просто у людей есть цепи и бейсбольные биты, но, в целом, они слушают очень неплохого пианиста. Ну, а балаклаву он нацепил на голову просто потому, что прохладно. Алена в это время оказывается, естественно, на Майдане. И там, слушая музыку, заряжает коктейли Молотова в бутылочки. По Майдану гуляет Саня и его друг Веня, который непрерывно стримит. Конечно они встречают Алену, с которой ведут довольно натужные разговоры. После чего она знакомит Саню с ее перспективным, вроде как, ухажером. С сумрачным дрыщем, по замечанию одного моего очень хорошего знакомого, сумрачным дрыщем Мыколой. Саня смотрит на происходящее и намекает, что это все плохо кончится.
И тут внезапно, неизвестно откуда взявшийся, снайпер-провокатор валит жовто-блакитного пианиста в балаклаве. А следующим кадром майдауны начинают кидать коктейли Молотова в полицию, которая там никак не поименована, вроде как “Беркут”. Вот только что играли на пианино, безо всякой связи убивают пианиста. Причем непонятно кто его убивает, решительно непонятно. И тусовка уже кидает коктейли Молотова в цепь полиции. Это буквально так и показано. Раз, два, три. Алена со сложным выражением лица продолжает снаряжать бутылки. Саня помогает какому-то “Беркуту”, которого слегка подожгли майдауны. После чего внезапно обрезка кадра и по зимней дороге какие-то автобусы, с какими-то людьми куда-то едут. В автобусе Саня, Веня и какой-то дядя Ваня. Автобусы принимают несколько машин с “правосеками”. Среди непонятно какой местности. Об этом знает майданутая Алена, которая звонит Сане по телефону и кричит: “Беги оттуда!” А “правосеки” нападают на автобусы и начинают колотить по ним палкой и стрелять в водителей. Люди выбегают на улицу, Саню бьют, Веню убивают.
Все это сопровождается крайне неумелой имитацией украинской речи. Докладываю. Например, имя Микола, то есть, Николай, по-украински пишется через “i”, которая по-украински же читается, как “ы”. Поэтому по-украински звучит Мыкола, а никак не Микола. Если уж они там все говорят по-русски, а они там все говорят по-русски, то украинские русскоговорящие, как правило, не зовут никого “Мыкола”, а говорят “Коля”. Даже в Галиции долбанутая на всю голову Фарион вынуждена бегать по школам и объяснять, как правильно нужно называть Колю. Потому, что обычно там так не говорят. Или уж если говорят, то говорят “Мыкола”. Все это какая-то очень слабая имитация, откровенно говоря.
Внезапно до полусмерти избитый Саня оказывается в Севастополе, в госпитале. Как он там оказался? Понять невозможно. В этом месте повествования. В госпиталь приезжает Алена. Которую довез до Крыма и Севастополя на своем джипе “правосек” Мыкола. Кстати, Мыкола по фильму отставной военный, вроде как майор. Сотник теперь Майдана. Этот майор выглядит как плохо побритый хипстер. Вот такой вот он толщины. Какой-то сутулый, не умеющий носить военную форму. Остается пожалеть, если так все на самом деле, уровень подготовки украинских вооруженных сил. Ну, да ладно. Алена приехала в госпиталь. Увидев Алену, Саня спрашивает: “Ты зачем приехала?” После чего Алена делает сложное лицо и убегает с вопросом: “Что?” И убежала. Зачем она приехала, почему убежала? Понять также невозможно. Вот где понятно, что она испытывает к этому самому Сане настолько плотные чувства, что запрягла долбанутого на всю башку “правосека” привезти ее в Севастополь? Непонятно. И почему “правосек” повелся, тоже непонятно.
В холле больницы Алену перехватывают родители Сани с вопросом: “Поссорились?” Алена страшно кричит: “Я с ним не ссорилась!” А папа говорит: “Идем мириться, это приказ”. Диалог еще раз демонстрирует уровень мотивации персонажей. Если они, в самом деле, по-настоящему поссорились, подобный заход папы в сторону девушки, это самое глупое, что он мог придумать в принципе. А если они поссорились не по-настоящему, то чего она, спрашивается, убежала? Тоже не совсем ясно. Внезапно Саню выписывают из больницы. Как-то незаметно. Он, родители и Алена едут на папином джипе и по дороге встречают автобусы с Севастопольским “Беркутом”, которые встречают радостные жители. Показано это все настолько тухло, что я даже задумался, кто проплачивал этот фильм? Точно министерство обороны Российской Федерации? Может министерство обороны Украины? Потому, что встреча Севастопольского “Беркута”, это было массовое народное выступление. Там были десятки тысяч людей. Я видел стримы оттуда, я видел то, что показывали официальные СМИ. Это была просто площадь, забитая севастопольцами, которые встречали “Беркутов”, как героев. Нам показали, знаете, там массовка, может быть, человек в 100. Может быть, человек 100 есть. Даже не очень понятно, они вот просто встречают, папа, мама, брат окажется. Им просто нужно встретить родного человека и отвезти его домой. То есть, там не показано всенародного единения крымчан, которые встречают своих героев, которые пытались их защитить от грядущей гражданской войны. Ничего этого не показано.
Конечно, из автобуса вылезает спасенный Саней “Беркут” Петр. Тот самый, немного подожженный майданутой сволочью в Киеве. Его немедленно увозят к Саниным предкам обедать. А в это время коварные “правосеки” уже свили гнездо в тылу севастопольцев. Свили они его в плавучей гостинице, в Балаклавской бухте. Под руководством мрачного хмыря в черном фраке, белой рубашке и галстуке-бабочке. Мрачный хмырь выходит из плавучего борделя, скажем так, гостиницы, и на катере уезжает в советскую базу подводных лодок. Где сидят на ящиках со снаряжением мрачные люди в камуфляже Бундесвера. “Все спокойно?” – спросил хмырь. “Все спокойно,” – ответили ему. После чего мы внезапно оказываемся у Саниных родителей. Среди очень непростого интерьера. Папа Александра – подполковник ВСУ Украины, который служит в части ПВО С-300. Предположить такой двухэтажный дом с зимней верандой, на берегу моря, с внутренней отделкой камнем, можно было бы в том случае, если бы он был не подполковник, а генерал. Ну, или прапорщик. Или нам что-то крепко врали про зарплаты украинских военных при Януковиче. Двухэтажное шале, иностранный джип. Подполковник.
Пока родные шустрят по кухне, насупленный Саня смотрит на телефоне стрим, где “правосеки” громят автобус и убивают его друга Веню. Алена, чьи друзья “правосеки” убивают друга Веню и громят автобусы, всячески сзади прижимается и льнет к Сане. Физрук-морпех без следа эмоций говорит: “Вот суки”. После чего обнимает Алену и извиняется. Извиняется. За что? За то, что его тоже не убили друзья Алены, “правосеки”? Алена отвечает просто гениальной фразой: “Саня, ты завис? Нельзя все время думать о плохом” . “Я знаю, прости,” – говорит Саня. Вот эта, как теперь любит “ВКонтакте” писать молодежь, “Д”, достоверность и три восклицательных знака. Товарищ сценарист, товарищ Брагин и товарищ Пиманов, которые писали совокупными усилиями сценарий этого гениального шедевра, у парня только что зарезали лучшего друга. Его буквально недавно похоронили. На его глазах застрелили несколько ни в чем не повинных людей. Его самого избили до больнички. Его страна прямо сейчас погружается в хаос и гражданскую войну. Он о чем должен думать? О хорошем? Ну, только если он конченный идиот.
И начинается, наконец, застолье. Алена храбро требует водки и поднимает тост: “Дорогие наши мужчины, за вас, за наших защитников. Нам без вас никуда. Совсем никуда”. Так и хочется спросить майданутую Алену: “Девушка, а вы сейчас кого имели в виду? Своих друзей-нацистов, которые тоже вроде как мужчины?” Или девушка Алена уже успела перековаться? Тогда почему нам не показывают как именно и почему? И когда? Хотя бы намеком. Это же фильм, он имеет границы умолчания, безусловно, но ведь не до такой же степени. Аленушка только что снаряжала коктейли Молотова на Майдане. Ее только что привез в Крым ее приятель и, видимо, ухажер, на всю голову больной “правосек” Мыкола. То есть, у нее сохранился очень специфический круг общения, она с ним не порвала. И тут такой тост.
Впрочем, все быстро объяснилось. Огромная настенная плазма на веранде украинского подполковника показывает, как коллеги “Беркута” на коленях просят прощения у граждан Украины. В точном соответствии с содержанием тоста, который девушка только что поднимала, за “Беркута” и двух мужчин-севастопольцев, она вдруг говорит: “Они этого заслужили”. Отсюда вопрос: “У кого шизофрения? У меня? У Алены? Или у сценариста?” Я конечно понимаю, в 2014 году множество наших украинских братьев крепко ушиблось головой. Гематома от удара у некоторых не сошла до сих пор. Но ведь не до такой же степени, чтобы в течение двух минут сделать два взаимоисключающих заявления. Девушка долбанутая что ли? Сидишь в компании с “Беркутом”, тем парнем, который только что лишился друга, убитого твоими мразями-приятелями, и ты несешь такое. Просто мотивация непонятна. Заканчивается все закономерной ссорой. Я считаю, сцена отличается крайней недостоверностью. Я понимаю, что авторы фильма хотели показать, как политика разделяет людей. Но получилась еще одна фраза на букву “Д”. Детский сад.
Алена собирается убежать. Саня, как джентльмен, предлагает, не смотря на натянутые отношения, подвезти свою девушку до гостиницы. В конце концов, это же женщина. На своем шикарном УАЗике “Made in USSR”. Едут они, конечно же, в ту самую плавучую гостиницу. Алена уходит в номер собираться, а Саня сидит, пьет кофе и смотрит стримы на мобильном телефоне. И вот на одном стриме он засекает мрачного бородатого хмыря. Который, о ужас, вылитый метрдотель в гостиничном ресторане. Тот самый чувак во фраке, белой рубашке и галстуке-бабочке. Саня немедленно вызывает в гостиницу друга Петра. От Севастополя до Балаклавы ехать на общественном транспорте около часа. Потому, что это зима, узкие дороги и могут быть пробки. Но все это время Саня сидит в кабаке с единственной чашкой “Americano”. Это, видимо, чтобы не палиться.
Приезжает Петя. Нам показывают две камеры. После чего Петя констатирует: “На простое место. Профессиональная система слежения. Нас наверняка уже пасут, отползать надо. Где Алена? В номере? Звони, надо ее увозить”. И опять достоверность. Если тут бандеровское гнездо, то Алена в нем точно в безопасности. Она сама такая же, из этих. И ей ничего не угрожает, а вот им угрожает. Если Саня понял, что здесь свила гнездо бандеровская мразь, чего он сразу не слинял? Ну, хотя бы не вышел на улицу, где у него есть маневр и можно сбежать если что. Или он настолько тупой, что без санкции Пети такое сложное умозаключение ему не осилить?
Итак, Алена уезжает с Мыколой на его джипе, системы, если не ошибаюсь, “BMW X3”. Попутно выясняется, что именно Мыкола вытащил Саню от автобусов. Потому, что Алена попросила. Причем говорит она: “Из автобуса”. Хотя из автобуса Саня выбрался совершенно самостоятельно. Мыкола, обращаю ваше внимание, принимал активное участие в люстрации людей. Как после этого Саня с ним просто нормально разговаривает? Хотя бы не попытался просто сунуть ему в голову? Как минимум с руки, а то и с ноги. Я не понимаю. Это же мразь, тварь и убийца. Его нужно сразу разъяснять, при встрече. Ну, как-то он с ним немного прохладен, не более того.
Внезапно выясняется, что гнездо бандеровских официантов пасет флотская разведка в лице подполковника, который уже несколько суток бухает там под видом алкоголического фотографа, в дурацкой шапке и дурацком свитере, он предупреждает об этом Александра и Петра, которые пешком уходят из непростой гостиницы. Вы, наверное, мои внимательные зрители, спросите: “А почему пешком, хотя приехали они туда на УАЗике, том самом, сделанном в СССР?” Ответа у меня нет. Разве что это мерцающий УАЗик Шредингера. Примерно, как осадный лагерь поляков под Смоленском из нашумевшего сериала “Стена”. То он есть, то его нет.
А бандеровцы снаряжают погоню. Погоня феерическая. Состоит она из двух парней на одном спортивном байке, который “Беркут” Петя мастерски подбивает из табельного ПМ. Если они хотели убить, то спрашивается, почему не убили из огнестрельного оружия? Дистанция там просто никакая. Даже для пистолета – не дистанция. Если хотели поймать, тогда странно, почему на поимку отправили двух пареньков на одном мотоцикле против двух здоровенных лосей? Это выглядит непонятно потому, что кто кого поймает, это огромный вопрос. Услышав выстрелы, хмырь в бабочке понимает, что все пропало и улепетывает на катере в скальную Балаклавскую базу. И начинается action флотская разведка примерно минуты за полторы берет базу штурмом, мочит чуваков в камуфляже, всех арестовывает. Как там оказалась флотская разведка, непонятно почти совсем. По факту захвата базы в центральном посту одного из кораблей Черноморского флота какие-то офицеры говорят: “Эта группа хотела взорвать один из наших кораблей”. – “Там несколько таких групп. Вдруг другая группа захочет взорвать дом?” Если у вас есть группа диверсантов, у которых гнездо буквально набито спецсредствами и взрывчатыми веществами, то, наверное, они захотят что-то взорвать. Ну, это нужно было показать в любом случае до того, как показывать флотского разведчика. Потому, что иначе непонятно откуда он там взялся. И вообще, уровень объяснения, это на уровне постановки в детском саду: “Да, есть плохие диверсанты, нужно их ловить”.
Внезапно Саня и Петя едут в Симферополь встречать поезд с “правосеками”, которые едут в Крым научить крымчан уму-разуму. В Симферополе уже находятся Алена с Мыколой. Мыколе страшно и он “щемится”. А крымчане ждут паровоз. Саня высматривает Алену, у которой отъезд назначен, вроде как, на это самое время. А Алена продолжает вести себя логично. Тормозит Мыколин джип непонятно где и уходит непонятно куда, не сказав своему ушибленному другу буквально ни слова. Только: “Останови машину здесь”. Развернулась и ушла. Алена принимается гулять по Севастополю, а Саня с Петей заприметили на вокзале снайпера и, понятное дело, отправились его героически ловить.
Алена встречает маму Сани. Мама спрашивает: “Ты зачем здесь?” Ответ гениальный: “Я видела толпу, идущую на вокзал. Я видела их лица, война будет”. Пораженная логикой мама уходит. Я ее понимаю потому, что тоже немало удивился. Какая связь между тем, что долбанутая Майданом в башку Алена не свалила к своим долбанутым Майданом в башку друзьям и тем, что будет война. Может, вы мне подскажете? Где тут логическая связь? К вокзалу, между тем, приближается поезд. Из стройных рядов крымчан раздается вопрос: “Чего так медленно?” Интересно, а как должен поезд прибывать к перрону? Быстро, с полицейским разворотом? Пока наши ждут экипаж поезда “дружбы”, Саня и Петя бегают по улице за снайпером. Как они его заметили, когда они его заметили и где? Нам не сообщают. Откуда они знают где его засидка, тоже не сообщают. Мне всегда казалось, что ночью, в городе без освещения очень непросто обнаружить не только снайпера, который специально прячется и обучен этому, но вообще, кого угодно довольно трудно заметить.
Но не таковы наши герои. Они не рассуждают, они бегают. Петя забрался на крышу, высунулся с пожарной лестницы примерно по грудь, засек со спины снайпера, отвлекся на двух пацанов, которые ползали там же по крыше. После чего снайпер услышал Петю, с разворота от бедра застрелил его из снайперской винтовки. Попав ночью, навскидку, не целясь в погрудную мишень.
В поезде внезапно никого не оказывается. Крымчане стоят зря. Машинист паровоза, высунувшись из окна, сообщает: “А что вы тут собрались? Они высадились еще в Херсоне”. Зачем показали эту сцену? Но в это время морпех добегает до Петра, забирает у него пистолет, спрашивает: “Ты как? Зацепило? Нормально?” И продолжает гоняться за снайпером. Снайпер сбегает, Саня возвращается к раненому Пете поинтересоваться: “Что с ним?” И на слова “зацепило”, спросить, куда именно его зацепило и вызвать скорую помощь, я уж молчу про оказание первой помощи, просто вызвать скорую или отдать ему телефон, чтобы боевой товарищ сам о себе позаботился... У бывшего профессионального военного, между прочим, из элитной части, из морской пехоты такой идеи не возникает. Вместо этого он, вернувшись, орет на явно нездорового человека: “Сука, что ты как баба!” И неумело демонстрирует истерику. Обычно представителям отечественной школы актерского мастерства истерика удается с большим успехом. Но тут что-то засбоило даже с фирменной российской истерикой. Ну, а Петр от такого обхождения, конечно же, отдал Богу душу.
Сообразив, что друг немного того, неживой, догадайтесь, что делает Александр? Он звонит Алене. Алена с каменным лицом говорит в трубку: “Нет, не уехала. Петр? О, Господи. Конечно, приезжай”. Куда? Внезапно на ночной пляж из десантного корабля выгружаются БМП с “вежливыми людьми”. Заметьте, безо всякой сюжетной связи. Ну, мы-то с вами знаем, что где-то примерно подобное происходило. Но рассчитывать, что любой зритель, скажем, в Китае, будет в курсе происходившего на таком же уровне, довольно глупо. И зрителям ничего не поясняют. Просто на каком-то пляже оказался какой-то танковоз, оттуда выезжает какая-то броня и куда-то едет. Главные герои только что были в Симферополе, где нет моря. И камера примерно на минуту уносит нас на 100 верст, чтобы показать десант взявшийся на ровном месте. В кино некто не отдавал приказа, сидя в секретном штабе. Прохожие на улицах не делились слухами, что: “Сейчас приедут подпирать нас десантом с моря”. Не показывали властные коридоры Кремля, где принимались какие-то исторические решения. То есть, нет никакой отсылки. Непонятна мотивация. Зачем эти военные оказались в Крыму. Если человек не знает всех подробностей истории Крыма, или, хотя бы в общих чертах, плохо знаком с этой историей, он подумает: “Это что-то вроде оккупантов что ли?” Какие-то военные просто взяли и высадились в Крыму, который в то время, несложно посмотреть в Википедии, в то время был территорией Украины. Просто какие-то военные захотели его себе захватить, я не понимаю? Вот так вот взяли и высадились. Выглядит натурально оккупацией. А ведь это было не совсем так, как мы имеем счастье помнить сами. А выглядит не так. Опять вопрос, это точно не министерство обороны Украины финансировало и заказывало фильм? Это к вопросу официозности, с одной стороны, и связности изложения в фильме с другой стороны.
В следующем кадре внезапно Саня уже гуляет с Аленой по Севастополю. Саня спрашивает, на мой взгляд, риторически: “Венька, теперь Петр. Ты можешь объяснить за что?” Алена не может. Зато над городом появляются десантные вертолеты. А по дороге идет колонна “вежливых людей”. Невменяемая девочка сперва пытается броситься под БТР. А потом сбегает. Если я все верно помню, четвертый раз за фильм. Да, бывает, женщины ведут себя странно, это ни для кого не секрет, в том числе для женщин. Но почему у Алены все время одно и то же выражение лица? Женщины существа эмоциональные, с несколько более богатой мимикой, чем средний мужик. Однако мужик Рома Курцын иногда пытается изобразить эмоции лицом. А его подруга даже не пытается. Она не умеет или режиссер не захотел заставить ее попытаться что-нибудь сыграть?
Зато камера пафосно летает над Крымом, Черным морем. Показывает пейзажи, то корабли под Андреевским флагом, то колонны войск, как бы намекая, что это теперь все наше. А у министерства обороны есть, что показать в кино. И в самом деле есть. Внезапно нам показывают ролик про то, как российские самолеты с грузами и войсками идут на посадку, кажется, на аэродроме Бельбек. И к грузовому борту пристраивается истребитель украинских ВСУ. Пилот получает команду уничтожить цель, но отказывается, сообщив в рацию, что не имеет права. Когда я сказал “пристраивается”, это так оно и есть. СУ-27 идет метрах в 60-70 от нашего самолета. Может даже меньше. Докладываю, современный истребитель, это не совсем биплан Первой мировой. Чтобы уничтожить цель, ему не нужно выходить на дистанцию пистолетного выстрела, главное его оружие – дальнобойная ракета. И что-то я сомневаюсь, чтобы украинским истребителям позволяли вот так гулять по головам над военными аэродромами во время описываемых событий. Там, как минимум, было ПВО флота. В то время, как такой подлет, это явная провокация, на которую, учитываю накаленную обстановку 2014 года, могли отреагировать буквально любым способом. В том числе и залпом.
Внезапно нам показывают ролик, где папа Сани несет службу в части того самого украинского ПВО. Главный герой сообщает папе в мобильную трубку, что любит Алену. После чего нам показывают главного героя, который находит Алену в гостиничном ресторане. Алена бухая в сопли, но продолжает доблестно жрать водку. Оказавшись в номере, молодой человек сообщает Алене: “Я люблю тебя”. “А я тебя – нет”, – ответила нетрезвая женщина, не прекратив, впрочем, стягивать с себя лишнюю одежду. Саня припоминает через флэшбэки, как они жгли на Мангупе, а потом, через флэшбэки же, слегка занимается сексом с ее пьяным туловищем. Вволю напрыгавшись, они, вроде бы, угомонились. И тут в номер вваливается Мыкола в обществе подручного “правосека” Богдана, вооруженного пистолетом. Девушку оставляют под стволом, а Саня с Мыколой следуют к отцу главного героя с целью побеседовать.
Следом, внезапно, зрителей угощают роликом, где “вежливые люди”, возглавляемые офицером флотской разведки, тем самым алкашом-фотографом, ездят по частям украинских ВСУ, расположенных в Крыму, с целью переговоров. Персонаж разведчика очень сильно подвешен в воздухе. Так, как он появляется нерегулярно, не несет никакой смысловой нагрузки в истории, которую нам пытаются рассказать. Строго говоря, это могли быть два разных персонажа. Или три, или вообще ни одного. Или это мог бы делать папа Сани, который был бы, например, не украинский военный, а сотрудник Черноморского флота. Служащий в Черноморском флоте Российской Федерации. Сюжет бы никак не поменялся и не пострадал, тем более.
Просмотр кадров про действия военных в Крыму вообще оставляет гнетущее впечатление бессмысленности. Вроде бы нам показывают слитное повествование, но по факту зритель смотрит фильм про Алену и Александра, перемежаемый пространными роликами про военных. Они друг с другом практически не связаны, кроме того, что это все происходит одновременно в Крыму. И зачем это было сделано? Это режиссер постарался или на монтаже потом перемудрили? Иногда разговоры и действия самих военных вызывают серьезнейшее недоумение. Например, седой полковник украинского ПВО общается с подчиненными. Ему докладывают: “Наблюдаю колонну российской техники”. “Без моего приказа, чтобы ничего не предпринимали”, - говорит седой полковник. Вот интересно, а что именно может предпринять дивизион ПВО, вооруженный ракетными комплексами дальнего радиуса С-300 против колонны наземной техники?
Ну, а пока Мыкола едет к Саниному папе, Алена ловко берет в плен второго бандеровца и сбегает из гостиницы. Мыкола приезжает к подполковнику, где оказывается его второй подручный. Подполковника берут в плен. Хитрый “правосек” заставляет подполковника удалить личный состав из кунга ПБУ (Пункта Боевого Управления). Потом забирается в машину и выдает папе бумажку с координатами аэродрома Бельбек. Во-первых, бумажка выглядит феерически. Это, натурально, кусок тетрадного листа, где в Декартовой системе координат заданы координаты какой-то точки на плоскости. Я даже не знаю, что сказать. Это к вопросу о странностях военных. Товарищ сценарист, вы, наверное, служили в армии, возможно, нет. Это, в конце концов, неважно, несложно выяснить, как работает зенитно-ракетный комплекс С-300. Это очень сложная система, которая работает не по плоскости, как, например, “Точка”, а которая работает в кубатуре. В трехмерном пространстве. И стреляет она не по координатам аэродрома на поверхности. Она стреляет по воздушным, активно двигающимся целям.
То есть, в Пункте Боевого Управления вводить какие-то трехмерные координаты бесполезно, так это не работает. Радар поисковый должен засечь мишень, которую отметят на планшете, выдадут целеуказание и включится стрельбовый радар, который будет вести эту самую мишень. После чего заработает вышибной заряд транспортно-пускового контейнера и ракета его покинет. Включит маршевые двигатели и пойдет к цели. Непрерывно обмениваясь со стрельбовым радаром данными. А многофункциональный вычислительный комплекс будет корректировать курс ракеты. И это работа не одного и не двух человек. Это работа расчета. В одно жало стрелять из С-300 вряд ли получится. Тем более, выдав идиотские координаты из трех точек. После того, как переодетый бандеровец ярко продемонстрировал нам уровень своего интеллекта и выгнал всех военных из кунга, вместо того, чтобы руками заставить их начальника произвести выстрел грамотный... После этого папа-подполковник мог совершенно спокойно сесть пить, например, чай. Потому, что все равно проклятая вражина уже ничего не сможет сделать. Тем более, что он такой дурак, что если даже предположить, что у него восемь рук, он даже выстрелив из С-300 ни в кого не попадет.
А потом, естественно, “вежливые люди” берут под контроль штабной бункер ПВО. Тех плохих арестовывают, бьют Мыколу по морде. И Алена сообщает Александру, что всех ненавидит, и убегает в пятый раз. Впрочем, попутно назначив свидание на Мангупе, куда в конце концов не является, оставив Саню в одиночестве и, явно, в глубоком неудовлетворении. В завершении фильма показано, как Алена продолжает снимать фильм про древнюю Украину. Все там же, на Мангупе. Но у нее ничего не получается из-за душевных терзаний. Облака, панорама, конец фильма.
Хочу сказать, что более бессвязного полотна я не видел давно. А более дурацкого, наверное, со времен приснопамятного фильма “Стритрейсеры”. Втройне обидно, что картину сняли в честь знаковых событий. Которые нас касаются, россиян. И, я не побоюсь пафоса этих слов, касаются всех жителей Земли. Потому, что это конечно не присоединение Крым сдвинуло некие жернова истории, но это происходило настолько синхронно, что, я думаю, лет через 100 именно эти события во всем мире будут изучать в учебниках истории в школах. Причем напомню, события, совсем недавние, из-за своей близости к нам в хронологических рамках, живы еще и в сердце, и в голове.
Ну, а художественный замысел вполне прозрачен и более того, я его всячески поддерживаю. Потому, что он довольно простой и, казалось бы, должен хорошо работать. На фоне тектонического сдвига истории должна была развернуться трагедия двух влюбленных, разделенных политикой, находящихся во враждебных лагерях. Это то, что отработано еще Уильямом Шекспиром в трагедии “Ромео и Джульетта”, работает до сих пор. Вообще рецепт: дать серьезный драматический фон, поместить внутрь двух живых людей и посмотреть, что будет в итоге. Это тоже вполне годная тема, которая отработана десятками, если не сотнями очень удачных произведений. Так было в “Титанике”, так было в “Перл-Харборе”, так было в “Армагеддоне”, так было даже в “Трансформерах”. Но что-то пошло не так.
Первое. Цитирую сам себя. Поместить внутрь двух живых людей. В то время, как с драматическим бэкграундом все в порядке, в Крыму был серьезный драматический бэкграунд, то с живыми людьми в фильме не срослось. Дело в том, что актер показывает зрителю живого человека только в одном случае, если за ним есть прошлое, какое есть у каждого из нас. Этим прошлым актер мотивирует поведение. Вплетает его в настоящее. Словом, играет, чтобы шагнуть на пленку вымышленным персонажем, а выйти с экрана в зрительский зал живым существом. Мы же видели полный провал. Какой-то морпех, теперь физрук. А почему мы должны верить, что он физрук. Его не показали ни в школе, ни вложили в его уста единственной какой-нибудь проходной фразы, наподобие: “Мне нужно идти, заполнять журнал”. Или показать его в конце концов за заполнением этого самого журнала. Или фразу: “Алена, ты ведешь себя точно, как девочка Оксана из 9”Б” во время менструации”. Вот почему он физрук? Потому, что он так сказал? И все?
По ходу фильма персонаж остается буквально ничем. Его могли представить продавцом мобильных телефонов и бывшим хоккеистом, бывшим грузчиком, а теперь сотрудником автоинспекции, инженером, который раньше играл в рок-группе. Выберите сами или придумайте что-нибудь. От этого ничего бы не поменялось. Отставной морпех, вы серьезно? У него нет военной выправки. Нет даже маленького намека, что он бывший военный, скажем, в виде кителя со значками и медалями. В родном доме, накинув этот китель на голое тело, вышел бы забухать с другом Петей, например. Нет даже случайно встреченного на улице однополчанина, с которым бы они обнялись и сказали: “Вот сейчас мы бандеровцам вместе покажем”. Вот ничего этого нет. Даже когда он попадает в экстремальную ситуацию, он ведет себя как обычный гражданский шпак.
Вот девочка Алена. Сейчас я выступлю в духе мужской шовинистической свиньи. Да, у женщин бываю странности. Гормональные сдвиги и все такое. Но этот экземпляр ведет себя, как КМС по ПМС. Такого количества прямо исключающих друг друга поступков и слов на единицу времени, я даже представить себе не могу у лица женского пола. А главное, как они мотивированы. Отсюда едем далее. К мотивации. Мотивация, она отсутствует. Кино, между тем, является кино потому, что может убедительно врать за счет средств визуального воздействия. Алена с Майдана ведет себя странно потому, что любит Саню-физрука и разрывается? Да что вы. А отчего нам это понятно? Нам это показали? А почему нет, памяти флэшки не хватило? Поймите, кино, это не роман в мягкой обложке. Маловато ввести в речь фразу: “Я тебя люблю”. Ее надо продемонстрировать. Можно вообще не говорить: “Я тебя люблю”. Можно показать поступки, игру героя, который продемонстрирует эту любовь. Если 300 раз сказать “Саша, я тебя люблю”, этого недостаточно. Откуда именно зритель может понять, что Алена любит Саню? Оттого, что она от него пять раз убегает по необъяснимым причинам, постоянно истерит, отдается пьяная в гостинице? Это, по мнению сценариста, любовь так проявляется?
Чтобы рассказать нечто в кино, это надо показать. Такой это непростой жанр, кино. А нам что показывают? Начнем с цеха костюма. Шмотки у актеров выглядят так, как будто их только что сняли в с вешалки в костюмерке. Все они не разношенные, идеально новые. Все время свежие, выглаженные, подшитые, все идеально. Даже после того, как девочка Алена всю ночь шарахалась по зимнему Симферополю. Предвоенному фактически городу. Она остается в чистых ботинках, без пятнышка грязи и в модном, чистом пальто. У нее даже шарфик не сбился. Ее показывают утром. Баба пробегала по этому городу, она должна быть замерзшая, с инеем на ушах, понимаете, с синим носом, отваливающимся. Вместо этого у нее тончик наведен, шарфик заложен, даже глаза не красные. Вы в самом деле думаете, что вам поверят? Ну, я не знаю, попробуйте ночью погулять по зимнему Питеру. Ну, не всю ночь, часа два. В беретике и шарфике. Потом посмотрите на себя в зеркало и загримируйте также актера.
Свитера. Там все ходят в свитерах, это нечто. Все свитера без следа носки. Ну, вы бы хотя бы локти растянули и вытерли там шерсть, чтобы казалось, что их когда-то носили. Ну, я понимаю, что у кого-то из персонажей, теоретически, может быть новая модная одежда. Ну, что, она такая у всех? Потому, что “Беркут” Петя возвращается из командировки на Майдан, где он пробыл не меньше месяца, потом трясся в автобусе. Вот он выгружается, у него распахнутая куртка, у него на майке даже следов пота нет. Он даже не вспотел. У него все чистое в это время. Это, товарищи, уровень постановки районного ДК (дома культуры), а никак не исторической драмы с бюджетом ни много, ни мало, 7 миллионов долларов.
Диалоги. Нельзя говорить матом потому, что у нас уровень обсуждения не тот, а очень хочется. Потому, что более-менее связных разговоров в фильме почти нет. Обрывочные фразы, нелогичные заявления. Причем, нелогичные внутренне. Которые противоречат тому, что было сказано или показано ранее. Рваный ритм речи. Кто это написал? Мне просто интересно. Это же или профессиональна непригодность, человек не умеет писать диалоги, он даже не представляет, как это делается. Или это полный пофигизм. То есть, человеку наплевать на результаты собственного труда. То есть, что-то он написал, отдал. Это просто взяли, прочитали, выучили, и так запустили на экран. Все. Одно из двух. Почему с актеров не спрашивают за качество речи, я тоже не очень понимаю. В конце концов задача режиссера, это он хозяин на площадке. Девочка Алена и актер Роман Курцын периодически говорят так, как будто у них полный рот гречневой каши. Притом, что Роман Курцын, например, в сериале “Меч” умудрялся изъясняться более чем понятно. Это нам специально показывают тупого физрука, которого трудно понять даже сидя в кинотеатре с лицензионным, вроде бы, хорошим звуком. Ну, я повторяюсь, это или профессиональная непригодность, или полный пофигизм. Когда даже на такие, в общем важные для восприятия полотна вещи, внимания никто не обращает. Или у нас теперь вообще перестали преподавать сценическую речь и молодые актеры выходят настолько неподготовленными.
Насчет подготовки. Как это все снято. Мы видели несколько модных в кино современности приемов, виват Гай Ричи и Майкл Бэй. Это локальное ускорение кадра, крупноплановый пролет и так далее. Но в целом складывается ощущение, что оператор просто носил с собой камеру. Ну, или его работу потом запомоили на монтаже. Всякое бывает. Ничего не могу сказать точно, но ощущение однозначное.
Мы переходим к самому главному. К драматической истории. То, без чего не бывает художественного повествования. И вот тут нас поджидает сумбур. Вот Алена запрыгивает в УАЗик и едет по Севастополю. А вот уже Майдан с жовто-блакитным пианистом, его кто-то убивает. Начинаются уличные бои, которые никак не объясняются. Потом герои едут на автобусах, непонятно откуда и в никуда. Их отлавливают “правосеки”. Потом их начинают бить, и вот Саня в госпитале. Оказывается, сотник Мыкола его вытащил. Причем оказывается минут через 40 фильма, со слов Алены. И непрерывные ролики в честь министерства обороны, которые в конце концов хоть как-то сливаются с повествованием. Вспомните фильм 1997 года, “Титаник”. Ведь корабль, посреди моря. Это очень точная метафора осажденного Крыма. Это такая же изоляция в замкнутом пространстве. Деваться тебе некуда, остается плыть вместе с кораблем, и как-то бороться за свое и общее выживание. И вот герои “Титаника” органично переплетены с историей того рейса. Понятно, как они там оказались, понятно, кто они есть. Из чего происходят их взаимоотношения и поступки, чем они мотивированы. И, собственно, крушение, вот этот маленький кусочек action в фильме, всего лишь мощная кульминация.
Это проверка практикой любви, дружбы, взаимовыручки, всего прошлого персонажей. Это апогей фильма. А тут у нас апогей фильма вообще отсутствует.
Его растянули на полтора часа. Там, хорошо, час десять минут повествования, двадцать минут крутят любовь, незначительные бытовые сцены. Но вот все остальное... Это прибытие поезда с “правосеками”, неудавшееся. Зачем его показали? Когда и так всем понятно, что “правосеков” там не оказалось. Ну, да показать надо было потому, что фильм более-менее точно следует канве событий. На это можно было, в конце концов, потратить меньше экранного времени. И свести “Беркута” Петю и снайпера как-то иначе. Тем более есть варианты. Люди, которые встречали поезд с “правосеками”, это какой-то крестный ход, что ли? Какие-то бабы со свечами ходят, все непрерывно молятся. Это была, пускай стихийная, но военная операция. Люди делали щиты из алюминия, красили в русский триколор. Добывали и раздавали какие-то гладкоствольные ружья. Делали из подручных средств дубинки, они готовились биться и умирать. При этом, насколько я понимаю, разговаривая с участниками, там никакой апатии не было. Там был огонь, народный подъем, страсть и кипящая энергия. А тут стоят люди, смотрят на поезд, спрашивают по-идиотски: “А чего так медленно?” – “Они зассали и убежали”. Все, отлично. Как будто в это время в Симферополе, в Севастополе, вообще в Крыму не происходило ничего важного. Зачем так много времени вот на это?
Вот “Титаник”, там даже сам лайнер выступает действующим персонажем картины. Его механизмы, его эти безумные работающие поршни, шестерни. Его интерьеры, и роскошные, и совсем не роскошные. Его палубы, его шлюпки, его мачты. Это все играет вместе с актерами. Оно подыгрывает им, оно помогает им раскрыть историю. А где в фильме “Крым” крымские механизмы? Где механизмы противолежащего ему Майдана? Нет “титушек”, нет татарского Меджлиса, нет крайне болезненного национального вопроса. И не менее болезненного вопроса русского языка. Нет лозунгов Майдана, нет “банду геть!”, нет продажного Януковича и честного Порошенко, нет стремления крымчан к России. Нет движения России, внятно объясненного, к Крыму. Как там оказались “вежливые люди”, а потом и военные наши, русские? Как? С чего в фильме какие-то парни в российском камуфляже бегают по украинским военным частям и принуждают их к сдаче, с чего? С того, что мы с вами знаем с чего? А почему об этом в фильме ничего не сказано?
Даже украинцы показаны предельно глупо. Не потому, что среди украинцев совсем нет глупых людей. Они показаны глупо. Потому, что они даже не умеют говорить на этом испорченном суржике, который нам теперь выдают за подлинный украинский язык. Вот киевлянка Алена, которая вроде как потомственная киевлянка, такая смуглая, прямо такая алогубая, черноволосая, ни разу не “гэкнула” и не “шокнула”. Сотник Мыкола и “правосек” Богдан, они не сказали ни слова на украинском, а, вроде как, должны были. И где, наконец, коварные агенты госдепа, которые в пафосном, официозном, заказном фильме должны всем рулить? Где Виктория Нуланд с ее печеньками знаменитыми? Где такой персонаж, как американский политтехнолог или шпион, который дергает за ниточки всех этих марионеток? Наш разведчик доблестный, который ему противостоит на интеллектуальном уровне. Хотя бы на втором плане, пускай это был бы эпизод. Пускай это была бы история любви, но история любви разворачивалась бы на фоне понятной, объясненной истории. Тем более, что объяснять-то легко, мы все это помним.
Итак. Если вообразить, что я, как и вы, ничего не знаю или не помню про Украину 2014 года, то в фильме я увидел, первое, странных людей, которые тусят на площади, слушают фоно, а потом швыряются бутылками в полицию. Второе, не менее странных людей, которые почему-то не любят первых странных людей. Третье. “Вежливых людей” в красивой форме, которые ради непонятной причины высаживаются у вторых странных людей в гостях и принимаются бегать по Крыму. Четвертое. Парня, который любит Севастополь и Алену. Пятое. Алену, которая любит Украину и парня. Шестое. Их немотивированные ссоры. Потому, что накаленная любовь к Крыму с одной стороны, и Украине с другой стороны, в диалогах практически не объясняется.
Вот такое кино. Только военная техника не подкачала. Потому, что при поддержке министерства обороны, как-никак. Министерство обороны у нас о-го-го, сила. Не советую ходить на это кино. Даже если вас будут тащить силком. Вы потеряете полтора часа времени в зале и непредсказуемое количество времени по дороге туда и обратно. Фильм не просто слабый, я бы сказал, что фильма просто нет. Потому, что я вам это все сейчас сказал... Пытался критиковать данное полотно, но критиковать его очень сложно потому, что нет точки приложения критики. Нету художественного произведения “Крым”. Да, есть некий объект, который называется “Крым”. Кинообъект потому, что нам показали его с голубого экрана. Но это не фильм. Не обманывайтесь. Поэтому не знаю. Я бы в кино не пошел. То есть, я пошел, но вот вам не рекомендую.
Вот такое кино. Вот такая у нас нынче на государственном уровне выдаваемая идеологически верная пропаганда. Печально. А на сегодня все. Всем пока.
Новости
VIP
